Кира РАЙТ
Посмотри на меня. В плену у зверя
Глава 45
Вот и сегодня я проснулась от немного грустного пристального ледяного взгляда. Улыбнулась, щурясь от неярких солнечных лучей, что пробивались сквозь щели в двери – привыкла большую часть времени проводить в темноте. В солнечном свете были видны пляшущие в воздухе пылинки, а ещё он так необычно бросал тень на лицо моего оборотня, что оно казалось ещё более человеческим, чем раньше.
Продолжая лежать, лишь сладко потянулась и продолжила его разглядывать. Проснувшись рядом с ним, не ощущала холода, наверное, выпустил меня из рук совсем недавно…
Пронзительные голубые глаза с кошачьими зрачками сфокусированы на мне, ловят каждое мое движение, подмечая каждую черточку на лице. Прямой нос с широкой переносицей втягивает воздух, очевидно фильтруя именной мой запах. Губы приоткрыты, из-под них видны самые кончики острых клыков, которых я давно уже не опасаюсь. Волевой подбородок опять выдвинут чуть вперед, значит, ему несомненно нравится то, что сейчас происходит.
Даже четко понимаю, что именно.
Я ему нравлюсь.
В его постели, сонная, безмятежная, послушная, уязвимая, но доверяющая как никогда. Прямо под ним. Он может прикончить меня одним неосторожным движением, но, конечно, не станет. И знает, что я это знаю. И это доставляет ему такое удовольствие.
Он опирается на локоть, чуть нависая надо мной. И мне так удобно смотреть на него снизу вверх. Удобно протянуть руку к небритой уже давно щеке и погладить её, снова улыбаясь. Мужчина сглатывает, останавливая взгляд на моих губах.
А вот тут есть варианты: либо хочет поцеловать, либо я должна заговорить…
Попробуем второй.
– Доброе утро?
Кивает.
– Ты сегодня не на охоте, – констатирую факт, – а мне так нравится просыпаться с тобой вместе.
Хмыкает довольно.
– И тебе нравится просыпаться вместе со мной, – смеюсь и треплю его густую шевелюру.
Потом наматываю прядку на пальчик и чуть тяну на себя, чтобы он был вынужден склониться. Невесомо целую твердые губы, провожу языком по острым зубам.
Он почему-то отстраняется, неожиданно поцеловав в нос. И продолжает смотреть не читаемо, но нежно.
– Лааадно, – тяну и тоже приподнимаюсь на лежанке.
Сегодня всё как-то особенно уютно, хорошо, безмятежно. Вижу, что он пока расслаблен. И его спокойствие передается мне.
Осторожно подхватывает меня под колени и спину и поднимает легко, как пушинку. Потом кутает в покрывало и несет на улицу. Там сегодня хоть и прохладно, но далеко не мороз. А ещё очень красиво.
И мы просто стоим недалеко от землянки у самой кромки золотого леса, прислушиваясь к пению птиц, к шелесту листвы, прижавшись друг к другу. Пригревает осеннее солнышко.
В этот момент мне кажется, что больше в мире ничего и не существует. Совсем ничего. Только мы есть друг у друга и больше никаких людей, тем более – оборотней.
И я кладу голову на сильное надежное плечо своего мужчины, вдыхаю его хвойный запах и прикрываю глаза всего на миг, стараясь запомнить это мгновение. Отпечатать его в своей памяти до мельчайших подробностей – красота вокруг, спокойствие, крепкие нежные объятия, его дыхание в моих волосах.
Счастливо глубоко вздыхаю.
И тут меня накрывает какое-то необъяснимое беспокойство, оно маячит на краю сознания. Не могу ухватить беспокоящую мысль, но что-то явно не так. Словно маленькая надоедливая мушка, которая мерзко жужжит, но прихлопнуть ее не можешь.
Открываю глаза, оглядываюсь вокруг – всё то же, ничего не изменилось. Поднимаю взгляд на мужчину, что бережно держит меня в своих руках, и четко понимаю, что это чувство не мое.
Его.
Он смотрит вдаль. И я опять касаюсь его щеки, привлекая внимание к себе.
– Что-то не так?
Он не сразу успевает скрыть смятение во взгляде, и я замечаю, да – что-то явно не так. Только что? Так хорошо всё начиналось. Что за мысли бродят в его голове, мешая наслаждаться таким приятным моментом?
– Я понимаю, что ты не можешь мне просто сказать, но… Мне бы хотелось знать, за что ты так переживаешь.
Он прерывисто выдыхает сквозь зубы и меня обдает горячим воздухом.
– Не хочу, чтобы ты нервничал. Не знаю, в чем причина, но мы разберемся. Правда же?
Медленно кивает, но я понимаю – врет. То, о чем он сейчас думал, нам не решить. Улыбаюсь, стараясь продолжать делать вид, что все хорошо.
– Вот ты все испортил, такое доброе было утро, – шутливый укоризненный упрек он пропускает мимо ушей.
– Ладно, ставь меня на землю, разберусь с физиологическими потребностями и будем завтракать. Или ты на охоту?
Отрицательно мотает головой.
– Ну и отлично, отвернись, – слегка толкаю его в плечо, продолжая улыбаться.
А он, перед тем как исполнить мою просьбу, крепко прижимает к себе на несколько мгновений. Это странно и немного беспокоит.
– Да не убегу же я от тебя, – смеюсь натянуто, – наобнимаемся ещё. Дай мне пару минут.
Смотрит внимательно и уходит в землянку.
Глава 46
Потом ещё пару дней всё шло по тому же сценарию, пока не наступили первые морозы. Теперь понежиться на подстилке на ледяной земле, пусть её и прикрывают толстые доски, никак не удается. Первое желание – вскочить как можно скорее и размяться, поприседать, попрыгать, побегать на месте.
И главное – прижаться поближе к источнику тепла.
Вернувшись из леса, мужчина первым делом кидался греть меня в объятиях и растирать околевшие руки и ноги. А о том, что я замерзала без него буквально за несколько десятков минут, красноречиво говорили синеющие губы и руки.
После моей недавней затяжной болезни он прислушивался к каждому чиху и кашлю, старался не отходить надолго. Отогревал поцелуями мои ступни и вообще был максимально ласков и осторожен со мной. Как с хрупкой вещью, что боится разбить.
Жаль, что начало у нас было иное.
В один из дней, отведенных на охоту, задержался в лесу. Или просто вечер был особенно холодным, и поэтому казалось, что его нет целую вечность, и я начала замерзать.
Сделать зарядку уже не помогало, холод буквально пронизывал. Идти искать свой обогреватель в лесу не решалась – вдруг заблужусь, тогда шансов точно не будет. Укутавшись в покрывало и обложившись соломой, так и заснула.
Хотя и знала, что нельзя.
Но бороться с природой – весьма изнуряющее занятие. По большому счету в тот день мне было уже все равно. Я устала. И доверила свою жизнь на усмотрение судьбе, ну и своему зверю, если он успеет вовремя вернуться.
А если нет… Да какая уже разница.
Отчаяние разливалось внутренним холодом по венам, окутывало мозг, убеждало расслабиться и не сопротивляться. Так и сделала. Безысходность накрывала с головой.
И вот мне уже снится снежный вихрь, из которого навстречу несется широкими прыжками белый барс с невероятными голубыми глазами. Он рычит, а огромные лапы взметают в воздух рой белоснежных снежинок, укрывающих свадебным покрывалом всю землю. Но я не бегу ему навстречу, просто жду, успеет ли он.
И в этот момент даже не знаю, чего хочу больше – такой жизни или свободы.
Проснулась от того, что меня раздевают уже знакомые сильные и горячие руки. Попытка сопротивления была остановлена на корню, да и если честно, она была настолько слабой, что он мог ее не заметить.
Странно, я замерзаю, а он раздевает меня, решил совсем избавиться? Но, как оказалось, решил согреть своим телом.
Устроившись обнаженным прямо надо мной, лишь поддерживая свой немалый вес на руках, гладил, растирал, целовал, привычно покусывал кожу. А потом видимо не выдержал и, немного раздвинув мои бедра, решил погреть и изнутри.
На удивление, этот метод оказался более действенным. Уже через пару минут я сама прижималась ближе, стонала, извивалась под разгоряченным телом, забыв о холоде вовсе. У нас давно не было близости, и я получала удовольствие от каждого его прикосновения, движения, поцелуя.
Было даже жарко. Он слизывал языком бисеринки пота на моем лбу и шее.
Особенно стало горячо, когда мужчина словно слетел с катушек и начал двигаться рвано и так резко, будто собирался изнутри достать до желудка. Я вскрикивала, сжимала руками его плечи, но не отталкивала.
Какое-то отчаяние виделось во всем, что он делает. Будто прощается. Эта мысль окатила меня с головы до ног, неожиданно испугав больше, чем вероятный вечный плен или смерть от холода в глухом лесу. Не выдержав такого напора физической активности и морального потрясения, а ещё от не прошедшей до конца после болезни слабости, я отключилась еще до того, как он закончил.
А потому просто не видела, как аккуратно он обтер меня смоченной в воде тряпкой. Одел, укрыл и лег рядом, отчаянно прижимая к себе. И так нежно поглаживая по голове.
Не видела и те пару капель, которые катились по его щекам и исчезли, словно наваждение, в моих запутанных волосах.
Огромный страшный оборотень плакал, прижимая к себе моё вымотанное бессознательное тело.
Глава 47
Утром он разбудил меня сам, поцелуем в лоб. Никогда раньше так не делал. Ждал, пока проснусь.
Я улыбнулась и только потом открыла глаза.
– Доброе утро… Прости, вчера отключилась на самом интересном.
Мужчина отвернулся, чтобы в следующую минуту подать мне добытую вчера еду.
– О, завтрак в постель, становится традицией. К середине зимы я у тебя совсем разучусь вставать с постели, – снова улыбаясь, приняла воду с кусочками корочки льда.
Снаружи металлическая кружка была теплой.
– Ты грел её для меня?
Молчание. Даже не кивнул. Хотя точно уверена, что до моего пробуждения обычно долго держит металлическую кружку в руках.
– Я же знаю, что грел. Подсматривала пару раз. Спасибо. Только не хочу тебя расстраивать, но, наверное, это не очень помогает, вода остается холодной. Зато кружку держать удобнее…
Отпила.
– Ты сегодня какой-то хмурый, злишься на меня за вчерашнее?
В ответ лишь легкое прикосновение к моим волосам и виноватый взгляд. Почему виноватый-то? Это ведь я заснула в самый неподходящий момент. Никогда раньше такого не было.
А ещё очень плохо помнила вчерашний вечер. Всё будто в тумане. И я рассчитывала, что он будет злиться, а мне нужно будет его успокаивать и задабривать. Только все пошло не по плану. Виноватым выглядит он. Интересно.
– Ты меня пугаешь сегодня. Что-то не так?
Невесомый поцелуй.
– Перестань, пожалуйста, ты какой-то не такой, а я тебя сегодня совершенно не понимаю.
Когда отставила в сторону кружку и остатки ягод, мужчина вдруг легко подхватил меня на руки и вынес из землянки, быстрым шагом направляясь прямо в лес. И зачем мы так торопимся, что вообще за спешка?
– Куда мы? На озеро? Я не хочу, холодно сегодня, давай вернемся?
Голос прозвучал неожиданно капризно. Видимо совсем привыкла, что бояться больше нечего.
Но сейчас упрямая и какая-то отчаянная решимость в его глазах меня пугала. Примерно так представляла себе взгляд Герасима, который вел к воде несчастную Муму. Это объяснило бы его торопливость покончить с неприятным делом поскорее.
– Ты, что, собираешься от меня избавиться? – нервно хихикнула от возникших ассоциаций, а он вздрогнул, от чего мне стало вдруг по-настоящему страшно. Уже давно я не боялась его, была уверена, что не причинит вреда. А вот сейчас он выглядел так, словно собирается скинуть меня со скалы…
Или прыгнуть вместе со мной.
– Посмотри на меня, – реакции никакой. Взгляд в пустоту.
Попыталась ладошками повернуть к себе его лицо, но не получилось.
– Ты меня пугаешь! Куда мы идем?! Я хочу обратно, – а вот и истерика подъехала.
Зверь хмурился, но даже не взглянул, хотя обычно стоило заговорить – не отворачивался ни на мгновение. Слушал внимательно и завороженно, но не сегодня.
Полутораметровыми шагами он двигался дальше.
– Пожалуйста…
Теперь я цеплялась руками за его обнаженные плечи, шею, пытаясь заглянуть в лицо, а он свой взгляд отводил. Его горячее тело не позволяло мне замерзнуть даже за неимением теплой одежды, которая ему совершенно точно не была нужна, хотя сегодня был такой конкретный «минус».
Да только меня всё равно бил озноб от происходящего. Он будто отгородился, словно не видел и не слышал ничего вокруг. И меня тоже.
– Посмотри же на меня…
Мужчина не реагировал.
Мы углублялись все дальше в лес.
Глава 48
В итоге я уже просто молчала, смирившись со своей участью, понимая, что остановить его не смогу. Сжималась от страха, убеждая саму себя мысленно, что не причинит мне вреда. Не для того же кормил и грел, в самом деле. Да и оставалась надежда, что если бы хотел убить, сделал бы это поближе. Но куда мы тогда идем?
Не отпустить же меня он собирается, в конце концов…
Сначала мне казалось, что мы движемся в самую глубь леса. А вот сейчас сквозь редеющие ветки деревьев вдали показался сначала один домик, а потом ещё один, и ещё. Я прижалась к его плечу сильнее.
Когда мы вышли прямо на горку, взгляду открылась небольшая деревня. Он на самом деле нес меня сюда или это просто совпадение?
Судя по его отрешенному выражению лица и стиснутым челюстям, все происходящее – не случайность. Как и вчерашнее жаркое прощание. Значит, нашел меня замерзшую, может пожалел, и решил отпустить.
Я огромными глазами смотрела на него, не решаясь начать разговор первой. Да только он-то не начнет.
Мужчина поставил меня на землю, уткнувшись в мою макушку, глубоко вдохнул и резко развернулся, чтобы уйти, даже не глядя в глаза.
– Постой, – поймала я его за шершавую большую ладонь, – идем со мной?
Более глупой реакции от пленницы ожидать было и нельзя. Звать с собой похитителя и насильника? Ну клиника же. Только ведь он был им сначала, а теперь…
Я не знала, кто мы друг другу.
Он обернулся, но безразлично уставился в одну точку у моих ног. Обхватив ладошками его лицо, заставила поднять голову.
– Посмотри на меня, – его глаза встретились с моими, и в них мелькнула и исчезла такая безысходность и боль, будто это я держала его в плену несколько месяцев. Или мне только показалось?
– Давай уйдем вместе? Я никому не скажу, что произошло, тебе помогут… Наверное…Я тебе помогу. Мы что-то придумаем…
Он совсем по-звериному фыркнул, отвернувшись, и напоследок сжав мою руку когтистой лапищей, не оглядываясь, бодро и уверенно зашагал к лесу. И сделал это так легко, будто оставил на пригорке не женщину, с которой делил еду и постель, а ненужный мусор.
Вот и всё. Вот так просто он отказался от меня. Бросил меня здесь одну. Ушел. Словно не было наших последних недель, месяца или сколько там прошло времени. И ни разу не оглянулся.
Давясь горькими слезами, я смотрела в его удаляющуюся прямую спину.
Неужели я настолько ему безразлична? Ведь смотрел же так, будто кроме меня вокруг вообще ничего больше не существует.
А как целовал.
Обнимал.
Любил… Мне казалось.
И вот так легко уходит, вернув меня обратно в мир, который стал чужим за это время. Наигрался, понял, что игрушка вот-вот сломается, и вернул по гарантии. Даже если из жалости, но так просто.
И мой родной мужчина, пусть и оборотень, уходит все дальше в лес… А я ничего не могу сделать.
Мысль бежать за ним пресекла неимоверными усилиями. Ну чего я добьюсь этим? И как заставлю его? Можно сделать и самой себе только хуже, если разозлю.
Ведь действительно не протяну в глухом лесу целую зиму, это ясно как белый день. И я сама мечтала о свободе. Строила планы побега. Вот он – мой шанс. Только нужен ли этот шанс мне теперь?
А он со мной идти не хочет. Хотя точно понял приглашение. Может и не нужна вовсе. Может дело не в незнакомом или во враждебном ему мире, а во мне? Его устраивает эта жизнь в лесу, а идти со мной ему просто незачем. Выкинул, как собачонку, с которой слишком много хлопот.
Пожалел вчера и заодно избавился от обузы… А по весне найдет себе другую, так же, как и меня когда-то…
Сжала зубы до скрипа.
Почувствовав, что ноги уже замерзли, сначала поковыляла, а потом побежала к деревне, на ходу утирая со щек злые слезы. Обернулась в последний раз, но его фигура уже скрылась из виду.
Вот так…
Начала стучать в дверь первого попавшегося домика:
– Откройте, прошу, мне нужна помощь!
Надо ли говорить, какими глазами на меня, в обрывках одежды, укутанную в порванное старое покрывало, чумазую и лохматую, смотрела открывшая дверь пожилая женщина.
Разве что не перекрестилась, прежде чем начать расспрашивать, откуда, собственно, в таком виде.
Глава 49
– А чаво это ты, девка, в такое время-то не одетая? Вай, и одёжа вся порванная. Обидел тебя кто у нас в деревне? Так ты скажи, мужики соберутся мигом…
– Нет-нет, спасибо, я сама… Порвала в лесу…
– В лесу?! – женщина всплеснула морщинистыми руками и прищурилась. – Сама, говоришь, порвала или лесной дух помог?
– Лесной кто? – я перетаптывалась с ноги на ногу, и в принципе плохо соображала, в голове крутились тяжелые мысли. – Нет там никакого лесного духа.
Уж кто-кто, а я точно знала. Оборотни (по крайней мере, один) – есть, а духов – нет.
– Одна бы ты оттуда дорогу ни в жисть не нашла…Кто туда попал, обратно уже не воротятся. Лесной дух забрал.
– Но ведь я здесь, и никакого лесного духа, бабушка. Сама пришла. Почти.
– Вай, брешешь как сивый мерин. Вот вас, городских, сразу видно, всё выдумываете, правду-матку красивыми словами прикрываете, а мы люди простые тут, как есть – так говорим…
Бабушка пропустила меня внутрь, предварительно оглядев пустой двор и улицу. Словно ожидала увидеть кого-то еще. Лесного духа что ли искала? Хорошо хоть пустить не испугалась.
– Ты, девка, подумай. Зачем самой себе врать? Когда по честности живешь, так оно и легче. А в лесу у нас сила нечистая водится, наши туда и не ходють, мало ли чаво приключится. Девок молодых того подавно не пущаем. Пропадут с концами. Лесной дух молодок больно любит. Эдак ты вернулась оттуда, – старушка приложила маленькие ладони с выступившими венами к сморщенным щекам, – натерпелась, небось,– а взгляд такой пронзительный, изучающий, словно знает больше, чем говорит.
Или я уже ищу то, чего нет.
Едва сдерживая слезы, я рассказала, что всего лишь заблудилась, потом несколько месяцев жила одна в лесу, ела что найду. А потом, сообразив, что она может что-то знать про моего сожителя, решила сказать полуправду. Придумала, что мне помог выжить немой лесник, только дорогу показал, провожать не стал.
Конечно, рассказать правду было бы равнозначно самой позвонить в психушку и попросить меня забрать.
Знаете, меня похитил огромный голый мужик с клыками и когтями, насиловал, но кормил, грел и лечил. А потом я вообще-то к нему привязалась и уходить не так уж и хотела, поэтому и плачу вот. Но он притащил меня сюда и спокойно ушел. Кстати, он превращается в огромного снежного барса, но это от того, что он оборотень, ничего странного. И да, он реально немой, рычит только…
Если это не примут за описание моих эротических фантазий, то явно предложат полечиться месяцок-другой. Я и сама бы не поверила в такую историю.
Поэтому ограничилась лишь сухим описанием неопровержимых фактов, умалчивая о пикантных подробностях, а ещё о насилии и похищении. И вообще сказала бы, что одна была почти все время, но надеялась побольше узнать по оборотня, ведь она явно что-то знала. Пусть это и глупые легенды или страхи, но хоть что-то.
Только старушка ничему не удивилась. И, похоже, не особо поверила, что я просто заблудилась и мне помог добрый человек. Лишь кивала невпопад.
Странный лес. Странная деревня. Странная старушка.
– Говорю же, сила нечистая…
– Может ему тоже помощь нужна, – заикнулась я, озвучив тяжелые мысли, – леснику тому.
– Если уж кому помощь и нужна, так это тебе, девка. Он может и человеком, и зверем каким обернуться. Отпустил лесной дух– и будь благодарна, свою жисть устраивай. А лучше – забудь.
– Не смогу я… Забыть…
Цепкий взгляд просканировал меня до глубины души.
– А коли так, подожди, подумай. Может пройдет. Околдовал, видать. И про то, что с тобой приключилось на самом деле, и правда, не говори больше никому. Не любят у нас лесного духа. Да и не просто так, есть на то причины. Выловят твоего «лесника» и пристукнут всем миром. Но раз отпустил, то значит, нужна была больно.
Я дернулась от мысли, что кто-то может причинить ему боль.
– Если отпустил, наверное, тогда наоборот – не так уж и нужна этому вашему лесному духу, бабушка, – обмолвилась, не удержав в себе печаль. Но на будущее, стоит держать рот на замке.
Та загадочно усмехнулась.
– Много ты понимаешь, девка. Иногда, чтобы отпустить сил поболее надо, чем удержать. Ты давай проходи, червячка замори, отогрейся, баньку растопим, завтра на ахтобус тебя провожу. Не торопись с плеча рубить, все вы молодые горячие. Да только может тебе второй шанс дан, али напротив, все своим чередом идет, как судьбой задумано, так тому и быть. Но и так и так ты небом поцелованная, коли живая вышла оттудова.
Я как-то не особо думала над её словами тогда, но радовало, что удалось высказаться, что она не особо поверила в мой бредовый рассказ, но и не посчитала за сумасшедшую.
Обогрела, накормила, пустила в баню погреться. Вот где я от удовольствия едва не прыгала, на некоторое время даже забыла о своей грусти.
Горячая вода, пар с запахом леса, мочалка из какой-то коры тонко порванной (лыко вроде), душистое дегтярное мыло. Ох уж я намылась наконец. Кожа аж скрипела от чистоты, гладкая стала снова, блестящая. Кондиционера для волос у бабушки не оказалось, зато был вполне нормальный шампунь и расческа!
Когда вышла из бани в цветастом старушечьем халате в зеркале себя не узнала. За время в лесу ушел весь мой лишний вес, хоть я и не выглядела совсем худой, но стройной – вполне. Волосы отрасли немного, спадают по плечам блестящим водопадом. Загорелая кожа пахнет чистотой. И глаза блестят лихорадочно. Вот и оно – начало возвращения в цивилизацию.
Как мне не хватало туалета, хоть и на улице, но полноценного туалета. Бани с горячей водой, элементарных гигиенических и косметических принадлежностей. Да я зубы почистила хоть и старой, но зубной щеткой, а не пальцем и травой, впервые за несколько месяцев!
А уж как я была благодарна за ту лавочку, что мне предложили вместо постели – ведь гостей после того, как дочь уехала в город учиться, да там «понесла и замуж выскочила, носу не кажет», у бабушки не бывало.
Скамья была широкая, удобная. Стояла прямо у хорошо натопленной печи. А в купе с пушистой подушкой и теплым одеялом, заставляла меня едва ли не стонать от удовольствия.
Так вот не ценим элементарные удобства, пока не потеряем. А потом и деревянной лавке в тепле рады. И я старалась отвлечься на эту радость, чтобы не думать о том, что тяготило душу.
Но все равно ночью мне снились горячие сильные объятия и рычание прямо над ухом. Я тут же проснулась и вскочила на лавке, оглядываясь, медленно соображая, где я и почему одна. Тяжело дыша, ладонью сжимала пульсирующую отметину на шее и, не отрываясь, до боли в глазах, смотрела в маленькое оконце, будто за стеклом мог оказаться Он.
Скрипнула сразу и кровать за занавеской.
– Не спится тебе, девка? А говорила, отпустил лесной дух. Эх, просто так не отпустит.
– Да просто кошмар приснился, – пытаюсь оправдаться, хотя сон ни на каплю не был кошмаром. Напротив, я так быстро проснулась, надеясь уткнуться в его плечо…
– Ну пусть так, пусть так. Ты на другой бок повернись и через плечо поплюй, может отвяжется.
– Угу.
Хочу ли я, чтоб отвязался? Плевать через плечо пока не стала. Но и до утра проспала как убитая. Домик был очень уютный, хоть и маленький, но нисколько не пугал своей аскетичностью. Напротив, приятно так на душе, спокойно делалось от разглядывания убого убранства. Кто бы мог подумать, что в двадцать первом веке кто-то еще так живет.
На следующий день, вручив «дочерину одёжу», добрая женщина проводила меня на автобус до города, даже денег дала. «А чёй-то, пенсия как-никак есть. Живы будем, вернешь».
Я тряслась в маршрутном старом автобусе. От двери дуло, но от холода спасал теплый воздух из-под сиденья. К нему и жалась, вдыхая запах бензина и дыма из выхлопной трубы. Не самый приятный, нужно сказать.
Но это был запах цивилизации.
Процарапав ногтем доступ к стеклу в ледяной корочке, что его покрывала, смотрела на мелькающие деревушки и леса у дороги. Представляла, как бежит за автобусом белоснежный огромный барс… Только его нигде не было. И всё думала, как он там в землянке. Один.
Наверное, раньше без меня как-то же жил, – убеждал внутренний голос разума. Но я придумывала себе все новые и новые ужасы, которые могли с ним случиться. Иногда приходилось себе силой напоминать, что я бы все равно не помогла. Но только разве получается отогнать грустные мысли, когда они набрасываются стаей и никак не желают отставать.
И пусть я эгоистка, но больнее всего мне было от того, что он даже не попрощался со мной нормально. Не дал понять, что это ради моего же блага. А просто оставил на пригорке как вещь. Так же, как и забрал когда-то – не спросив моего мнения. И пусть я сама рвалась обратно…
Да что со мной такое? Ну разве это нормально, плакать из-за того, что тебя отпустили домой? Ну явно же нет.
Еще и разговоры эти про лесного духа. Сколько он так там живет, пугая жителей деревни. И что значит, что именно «девок молодых» в лес «не пущают». Не потому ли, что я не первая его добыча?
И снова душу сжимают тиски обиды.
