Кира РАЙТ
Посмотри на меня. В плену у зверя
Глава 40
– Эммм, ты не думаешь, что нам надо поговорить?
Я, укутавшись в покрывало и глядя на разбросанную у подстилки одежду, воззрилась на того, кто совсем недавно согревал меня одним из наиболее действенных способов. Мужчина отвел глаза в сторону, продолжая сидеть с неестественно прямой спиной и будучи, в отличие от меня, уже одетым.
– И всё же тебе не кажется, что на пару моих вопросов нужно ответить? Ты же не мог не понимать, что они возникнут.
Он ещё немного отвернулся, демонстрируя просто потрясающе накаченную спину. Под на удивление гладкой, хоть и немного загрубевшей от солнца и ветра кожей, перекатывались красиво прорисованные мышцы. Мой сожитель нервничал. Это было заметно не только по слишком резким движениям, но и…
Теперь я это чувствовала.
Не удержавшись, провела пальчиком по ямке позвоночника от самой шеи и ниже. Он выпрямился ещё больше, сводя лопатки. Напряженные мышцы образовали по обеим сторонам позвоночника выступы, делая углубление ещё более заметным, а на руках показались вены, в очередной раз демонстрируя мощь и силу этого странного… оборотня?
– Я же правда это видела, да? Ты был огромной кошкой?
Он исподлобья окинул меня пронзительным взглядом и вернул его на свои же руки, сцепленные на коленях.
Немного подвинулась ближе, теперь гладя его всей ладошкой и оперевшись подбородком на широкое плечо.
– Просто хочу знать тебя лучше, – прошептала ему на ухо и щекоча растрепанными волосами щеку.
– Ты можешь превращаться в барса, да?
Осторожный кивок.
– Я не боюсь.
Оценивающий взгляд с моего лица переместился на шею. Он понял, что солгала.
– Ну если только совсем немножко. Вот представь, что я сейчас превращусь в животное! Согласись, как-то не по себе будет, нет?
Досада в его вздохе мне не послышалась.
– Ты, что же, жалеешь, что я не могу так?
Зверь плавно и быстро пересадил меня к себе на колени, укрывая объятиями от прохлады вечера, громко дыша в мои волосы.
–Ну извините, что я всего лишь обычный, нормальный человек, – буркнула даже как-то капризно.
Он задержал дыхание, ожидая продолжения, а я устыдилась того, на чем сделала акцент.
– Прости. Это не значит, что ты не нормальный. Просто… Это не обычно. Странно. Необъяснимо. Не понятно. Ты – то мужчина, то огромный кот. Конечно, я немного нервничаю. И примерно представляю, как это назвать, но решиться сложно.
Его шумный выдох обжег ключицы.
– Ты оборотень. Да?
Короткий кивок.
– Всегда им был?
Снова кивок.
– И можешь превращаться туда-обратно, когда захочешь?
Мужчина немного помедлил, но в итоге опять кивнул.
– Мммм… А почему раньше не показывался?
Ответ был очевиден – не хотел пугать. И в этот раз получилось скорее случайно, поторопился, не успел подумать, прежде чем на радостях выскочил из леса и кинулся ко мне. Спешил.
– Да, это странно. Но это же тоже ты. Значит, мне не нужно бояться, правда?
Вот здесь его ответ я бы действительно хотела получить. С учетом того, что нормального в наших отношениях в принципе не так много, ещё одно безумство в виде его оборотов в барса, который, на минуточку, вроде не собирался меня убивать, а был настроен более чем миролюбиво, можно было принять. Если только у него не появится каких-то заскоков типа того, что в лесу не поймал дичь, а кушать-то хочется, и дома так удачно один не слишком мясистый, но наверное вкусный экземплярчик.
Пальцами сжав подбородок, он повернул моё лицо к себе и кивнул, глядя в глаза и чуть касаясь своим моего носа. Это должно значить, что мне ну прямо железно не стоит его бояться в любом виде.
Но всё же решила уточнить.
– То есть кушать ты меня не будешь, верно?
Мужчина совсем по-кошачьи фыркнул, подтверждая, что не особо то и хотелось, да и было бы, что есть там, костями сыт не будешь.
– Спасибо, – я продолжала задумчиво перебирать прядки его волос. И если бы зверь умел смеяться, то хохотал бы в голос.
Но он не умел.
Поэтому чуть сильнее прижал меня к себе, губами проведя от скулы вверх к виску и там остановившись.
– Всё это странно. Так же не бывает. Люди не превращаются в животных. Не живут в землянках посреди леса одни… Хотя стой. Ты же не один! Те барсы, они… Они тоже могут быть людьми?
От этой мысли я непроизвольно сжалась. Животных боялась меньше, чем людей. Если первые сожрут и переварят с миром, то вторые способны на гораздо худшие вещи. Их же ещё и двое. И если они такие же невменяемые, каким был мой сожитель первое время… Меня затрясло.
Мужчина начал быстрее гладить меня по спине, целуя лицо, волосы, успокаивающе порыкивая, сжимая в своих каменных горячих объятиях, всем видом демонстрируя, что не позволит обидеть никому. Что-то из серии «никто не может её обижать, кроме меня».
Ещё не до конца справившись с осознанием того, что кроме него существуют ещё такие же странные то ли люди, то ли звери, и не поборов страх, рожденный на уровне инстинкта самосохранения, я всё же решилась на прямой вопрос.
Чувства чувствами, а его ответы меня убеждали как-то больше.
– Ты же не позволишь кому-то меня обидеть? Ведь да?
Видимо, чувствуя, что помимо проявлений нежности мне нужно что-то более весомое, он медленно кивнул, не отводя глаз, и коснулся метки у основания шеи, посылая поток тепла, спокойствия, умиротворения.
Я положила голову ему на грудь, продолжая думать о том, что возможно вообще уже давно лежу где-нибудь в клинике в глубокой коме. И всё это бред сумасшедшего. Или галлюцинации. Кажется, ещё немного и даже, увидев, что у меня вырос хвост, тоже не испугаюсь.
От грустных мыслей отвлекло очередное поглаживание по голове и вопросительный поток, хлынувший от мужчины. Тот не понимал, почему я продолжаю думать невеселые думы, если он меня вроде как заверил, что всё нормально.
– Я жила обычной жизнью. В лесу была от силы пару раз. А тут живу здесь несколько месяцев, с тобой. А ты, как бы это помягче, не совсем человек. Превращаешься в животное. Одно же, да? Ну и то неплохо. А потом тащишь меня в землянку, чтобы пока не сошла с ума от шока, хорошенечко так… гм… отвлечь. И теперь выясняется, что есть и другие такие, ну, оборотни, выходит. И они ходят тут. А ты иногда уходишь, я остаюсь одна. Да понятно, что ты чувствуешь меня и, если что, прибежишь спасать. Ну как понятно, опять же. Я надеюсь, что так. Что ты не отвлечешься в нужный момент на белочку или зайчика, или что ты там ешь. А ещё холода наступают, уже почти нет свежих ягод и грибов. Когда ты рядом, я забываю обо всем на свете. Но вот так подумать если, то выходит, что я прям в самой заднице. И выхода из неё нет.
Резкая вспышка злости внутри отрезвила, но не успела даже отодвинуться от него, как новая щемящая волна нежности окутала с ног до головы. Меня обнимали, целовали, гладили с утроенной силой. В очередной раз пытаясь заставить не думать, не бояться, не грустить.
И в очередной раз мне было легче поддаться, чем продолжать размышлять о том, насколько же безвыходная эта ситуация.
Он обещает не давать в обиду, не обижать. Считает, что сможет меня уберечь от холода и голода. Что ж. Может хоть раз в жизни стоит попробовать довериться?
Человеку или зверю – так ли важно? Если он уже которую неделю пытается убедить, что ценит и дорожит моей тушкой.
И пусть не понятно, чем продиктованы его намерения – страхом одиночества, желанием иметь рядом послушную безотказную самку или просто привычкой и привязанностью, но он обо мне заботится.
Факт.
И не отпускает.
Тоже факт.
А значит, невеселыми думами, я уже ничего не решу.
– Пошли проверим наши запасы и перекусим? – Легкий поцелуй в лоб.
Вот и отлично.
Глава 41
– Привет, – я потрепала по голове белоснежного барса, улыбаясь едва теплым солнечным лучам.
С того самого дня почти неделю оборотень встречал меня утром в своем (в буквальном смысле слова) «зверином» обличье. Огромный голубоглазый кот тоже прекрасно понимал, что я говорю, реагировал на мои просьбы и даже кивал при необходимости.
– Опять бегал по лесу, пока я спала?
Животное терлось головой о моё плечо, требуя ещё ласки. И так ясно, что бегал, охотился, завтракал. И лучше мне не знать, чем именно.
– Идем сегодня на озеро? Та вода, что ты приносил, уж закончилась, и мне не мешало бы искупаться.
Погрузила пальцы в густую шелковистую шерсть, и сразу же громкое мурчание и тепло в области моей груди дали знать, что этот жест оценен по достоинству.
Спустя пару минут нехотя кот оторвался от меня и сделал шаг по направлению к лесу, оглядываясь, будто приглашая за собой. Да и почему будто?
Мы шли бок о бок. Готовая поверить во что угодно я, окунувшаяся в нереальный мир волшебства (или галлюцинаций), и возвышающийся рядом снежный барс, который одним ударом лапы может превратить меня в наисвежайшую сырую котлету.
Правда, никакой угрозы я не чувствовала. Переживая лишь в его отсутствие.
Периодически он прислонялся ко мне больше, случайно толкая, и тогда приходилось приложить усилия, чтобы не свалиться в кусты с нашей тропинки. Даже в таком виде зверь предпочитал не просто находиться рядом, но и поддерживать физический контакт.
Хотя бы таким образом.
Теперь наши походы на озеро стали чуть быстрее, ведь я практически бежала, не желая замерзнуть и стараясь разогнать кровь. Барс иногда приглашающее опускал морду к земле, склоняя передо мной шею и предлагая широкую мохнатую спину для сидения. Но решиться использовать его как ездовое животное я не могла.
Даже если он сам на это согласен.
Поэтому закутавшись во что угодно, просто шла рядом, не отставая, а порой и обгоняя спутника. Он же периодически крутился вокруг меня, подталкивая, мурлыкая, снова и снова подставляя морду для ласки.
Когда показалось озеро, неожиданно для меня барс ускорился и влетел с берега в воду, взметая вихрь брызг и смешно фыркая от попавшей в нос воды.
Это зрелище, озадачив в первую секунду, рассмешило так, что я впервые здесь хохотала в голос. Мой смех звонким эхом разносился по пустынному лесу, от чего вдали с дерева резко взлетела целая стайка птиц.
Наблюдая за ними и продолжая посмеиваться над их пугливостью, не сразу заметила, что кот уже вернувшись на берег, не сводит с меня глаз.
– Ты, наверное, первый раз видишь, что я так смеюсь? Тебя тоже испугала?
Подойдя ближе, потрепала его по холке. А тот лизнул руку, не отводя взгляда от лица.
Нет. Его не испугала. Скорее, напротив, он едва ли не восхищен этим зрелищем. Ему всегда нравится, если я радуюсь, улыбаюсь, и вот теперь – смеюсь.
– Когда мы только встретились, думала, даже говорить с тобой без заикания не смогу, не то что смеяться, – я продолжала наглаживать густую шерсть в моментах между раздеванием, – но ты смог рассмешить. Спасибо.
Лизнув мою щеку шершавым языком, барс толкнул меня чуть назад. И пока я пыталась не упасть, запутавшись в джинсах, отвлеклась на то, за что бы ухватиться, выбрав ближайшую крепкую ветку, превратился в мужчину. Сам процесс оборота я пока так и не застала, но не сказать, что сильно хотела бы.
Он подошел ближе, поддерживая за локоть, и притянул к себе в объятия. Всё его существо излучало сейчас гармонию – никаких резких движений и рычания. Только распространяющееся от шеи по всему моему телу тепло и его застывшая статуей фигура.
И как бы комично я не выглядела с приспущенными джинсами, в одной порванной футболке, но тоже обнимала в ответ, проникнувшись глубиной и трогательностью момента. Наслаждалась его передающимся мне спокойствием.
Пока позади нас не раздалось шуршание, совсем не похожее на то, что издала бы птица или любой другой избегавший нас обычно зверек. Из глубины леса к нам направлялось нечто крупное, точно знающее, где мы находимся.
Неосознанно вцепилась пальцами в предплечья мужчины и попыталась обернуться. Он же, прижал сильнее к своей груди мою голову, но тем не менее, одной рукой поднял с земли покрывало и укрыл от самой шеи до пят.
Да что ж у нас в последнее время за проходной двор-то.
Глава 42
За спиной раздалось рычание так похожее на звуки, что издавал мой зверь. То есть сзади… ещё один оборотень?
Я как-то сразу сжалась, уже и не пытаясь оборачиваться. Не хотела видеть. Не хотела слышать. Жаль, что не ощущать напряжение мужчины, обнимавшего меня, невозможно.
Обычно он не пытался меня защищать, когда приходили те два барса. Сейчас же явно был настроен менее дружелюбно, пытался сильнее прижать к себе, спрятать.
Рычащие звуки повторились, но уже ближе, отчего я сама готова была залезть на шею своему защитнику. Он же отодвинул меня за спину, прикрывая собой и чуть наклоняясь вперед, обнажая зубы, как тогда – с волком, будто предупреждая.
Я тряслась за ним, сбоку видя очень похожего на прежнего барса – только одного. Это и правда тот же самый? Или они настолько похожи, и только он различает?
Противник наступал, тоже показав клыки, но мужчина не делал и шага назад. Видимо, это значило бы уступку или проигрыш в их не начавшемся поединке.
Внутри у меня вспыхивала неконтролируемая злость, раздражение и беспокойство. Не мои. И что это вот с ним?
Решившись, положила сзади на его плечо ладошку, и мужчина как-то сразу стал более расслабленным что ли. Вальяжно он сделал шаг вперед и презрительно рыкнул, мотнув головой.
Глаза барса остановились на мне всего на мгновение, потом он перевел взгляд на соперника или друга, или кто он ему там, и устало (как мне показалось) фыркнул. Затем опустив голову, начал отступать.
Пока животное не скрылось в лесу, мужчина продолжал гипнотизировать его взглядом. И только когда светлый хвост перестал быть виден сквозь густые ветви, а хруст сухостоя уже был не слышен, он медленно подошел ко мне и виновато погладил по щеке большим пальцем.
– Что он хотел?
Вопрос был бессмысленный, ведь ответа на него услышать мне бы не удалось в любом случае.
– Не хочу, чтобы ты оставлял меня одну теперь. Ты говорил, что они милые, а этот таким не выглядел.
Поймав удивленный взгляд, пояснила:
– Имею ввиду, что ты же вроде как давал понять, что они не опасны.
Он кивнул.
– То есть это он по-дружески к нам наведался? Дружелюбным он мне не показался.
Зверь мотнул головой совсем так же как недавно его «друг», будто сетуя, что я не понимаю, или что он не может объяснить. Это было именно сожаление, а не злость или ещё что-то. Может тогда и правда то рычание, что я приняла за угрожающее, было всего-то способом общения?
– Ага, а зачем тогда прятал?
Мой недоверчивый взгляд уперся в его пронзительный, оглядывающий меня, уже скинувшую плед, с головы до ног.
– Надеюсь, это значит, что ты не хотел, чтобы меня видели полураздетой, а не то что ты меня стыдишься…
В один по-кошачьи плавный прыжок он оказался совсем близко и, приподняв мой подбородок, нежно поцеловал.
– Вас всех фик поймешь, – бессильно уткнулась носом в его плечо, – я же чувствовала, что ты злился, а теперь делаешь вид, что всё нормально.
Мужчина стянул с меня футболку и, прижав к себе, шагнул к воде. Вот мой нелюбимый момент – ледяные иголочки впиваются под кожу, обдавая холодом все тело.
Стараясь быть ближе к источнику тепла, я вжималась в его большое и сильное тело. Мурашки стягивали кожу, а соски напрягались до боли. И хотя помимо рук и торса мужчины меня грела изнутри сила метки у основания шеи, было очень холодно.
Наверное, пора было прекращать купания в озере, но для меня, привыкшей к благам цивилизации, невозможность нормально помыться приравнивалась к пытке. Наскоро обтеревшись импровизированной мочалкой из травы, что мне собрал зверь, решила впервые за месяц помыть и волосы, пока совсем не отвалились.
Ледяная вода обжигала кожу головы. Некоторые запутанные прядки я просто отрывала руками, понимая невозможность их расчесать или распутать.
Мужчина в это время старательно обнимал меня, проводил огромными ладонями по моему телу, прижимался, стараясь согреть. А видя безуспешность мероприятия, хмурился и покусывал губы.
Выбегала я из воды, как ошпаренная, за руку увлекая за собой «обогреватель». На берегу, наскоро вытерлась краем покрывала и тут же накинула нестиранную давненько одежду, закутавшись в него же.
В условиях леса соблюдать гигиену и так не просто, а уж в холодное время года – тем более.
Зверь подхватил меня на руки, не дождавшись, пока «обуюсь» в мотки ткани, и понес «домой». Я жалась к нему, прикладывая ладошки к прессу, стараясь согреться.
Быстрее бы оказаться в землянке, там хотя бы нет ветра, хоть и тоже холодно.
Глава 43
Как только мы вернулись в землянку, меня мягко опустили на подстилку, поплотнее закутав. Сам же зверь устремился к выходу с таким выражением лица, будто собирается решать проблему мирового масштаба – не меньше.
Я уже привыкла, что требовать от него отчета о том, где, когда и зачем был, бессмысленно. Гадать, задавая вопросы, ответом на которые может послужить «да»/«нет» можно до бесконечности. К тому же, сама не уверена, что хотела бы знать, где он бродит.
Мы жили вместе, были вроде как парой, но при этом, не зная друг о друге практически ничего. Я спрашивала редко, но ответа всё равно не получала. Он, казалось, и вовсе не интересовался моей прежней жизнью. И скорее был бы рад, если бы я её вовсе забыла.
А я не хотела забывать.
Мне нравилось раньше чувствовать себя свободной, востребованной, целеустремленной. Пусть и не особо стремилась к росту по карьерной лестнице, больше делая упор на стабильность, чем на риск. И именно её, стабильности, мне так сейчас не хватало.
Смирилась ли я? Отчасти.
Я готова потерпеть, подождать, наблюдая за тем, что будет дальше. Во всяком случае, пока моей жизни и здоровью ничего особо не угрожает. Но остаться здесь навсегда… Нет. Этого не будет.
Словно почувствовав мои мысли (хотя почему «словно»? Наверняка отголоски эмоций были доступны, как бы невероятно не звучало, но – оборотню), мужчина обернулся и окинул цепким взглядом, будто сканируя, проверяя.
– Всё хорошо, – поторопилась заверить я, приподнимаясь, и вздрогнула, сама не понимая, отчего. Ведь я его больше не боюсь.
Так ведь?
Поджав губы и, разумеется, промолчав, он вышел за дверь. Тут же послышались какие-то странные звуки, а давно разбухшая от сырости и холода дверь буквально вжалась в бревенчатые стены. Теперь открыть её с учетом отсутствия ручки и нечеловеческой физической силы, можно будет только снаружи.
Он меня, что же, запер?
С ума сойти. Понял, о чем я думала. И запер меня. И что с этим теперь делать? За последние пару месяцев так отвыкла от любых проявлений его авторитарности, что это событие неприятно царапнуло в душе.
Повелась на его ласку, нежность, страсть. Забыла, что живу со зверем, для которого я – больше собственность, чем женщина и партнер. Он меня не отпустит…
Устало откинувшись на сухую траву нашей подстилки и перебирая кончиками пальцев мокрые волосы, пыталась унять сбившееся в миг дыхание.
Осознание, что я упускаю что-то очень важное, и понимания между нами как не было, так и нет, накрыло волной едва ли не паники. В сумраке осеннего вечера этот сильный и странный мужчина (или уместнее говорить – существо?), закрывший меня в темной землянке посреди леса, выглядел немного зловеще. Но разве можно так бояться до дрожи и одновременно… Что? Любить?
Нет, я не любила. Стокгольмский синдром, привычка – что угодно, но не любовь. Сказки из нашей истории не выйдет.
Похолодев ещё и от этого понимания, я постаралась поскорее забыться сном. А засыпать одной, без его тепла под боком было более чем непривычно. И даже как-то не по себе.
Не говоря уже о холоде, который сквозил из всех щелей. Не вовремя я решила, что чистота важнее тепла. Мне действительно было непросто без привычных удобств, но повод ли это заболеть, находясь тут без медикаментов?
Ответ очевиден.
Когда уже проваливалась в сон, последней мыслью была надежда, что персональная грелка вернется не слишком поздно, обнаружив только мой хладный трупик. И сама поёжилась от этой дикой мысли.
Но под утро меня всё же ждал сюрприз.
Неприятный.
Глава 44
Пришла в себя с сильным жаром и раскалывающейся буквально на части головой. Даже встать сама не смогла. Зверь, почуяв неладное, помог подняться, а когда сидела – поддерживал. И смотрел так виновато.
Потрепала его по волосам.
– Ну вот чем обошлось мне вчерашнее купание, – усмехнулась, – бестолочь, да?
Он укоризненно склонил голову вбок. Да, нужно было думать. Исход был слишком очевиден. Как и разница наших температур. Ему вон хоть бы хны. Но хоть и легко купался сам, всегда старался меня греть, понимал, что я – не как он. Только предугадать болезнь должна была именно я.
Вот оно купание на «свежем» воздухе.
Следующие несколько дней слились в один. Замечала только то, что садится и вновь восходит солнце. И что оборотень почти всегда рядом. То в человеческом, то в зверином обличье – греет меня.
И нужно отметить, что размеры его барса, а так же его пушистая шерсть были как нельзя кстати, позволяя мне зарыться практически целиком и согреться. Даже пропотеть, отчего становилось несравненно лучше – температура спадала.
Животное урчало, тыкало в меня мокрым горячим носом, слизывало со лба капельки пота. И укладывало вокруг меня свой хвост тщательнее. И странное дело – лёжа в когтистых лапах я чувствовала себя в максимальной безопасности. И так уютно было, будто дома. Будто… Меня любят.
Будто он любит…
Но ведь это невозможно. Наверное.
Зверь отходил только за водой. И в отличие от первого раза, теперь цивилизованно приносил полные емкости. Потом помогал мне обтереться тряпочкой. И вновь я не испытывала стыда или неловкости. Будто так и должно быть. Будто он не просто не чужой, а заботиться обо мне – его прямая функция, такая же естественная, как и моя – принимать его заботу и дарить в ответ ласку.
А однажды он смог даже развести костер каким-то чудом.
Совместными усилиями приготовили бульон и травяной чай, на которые я с жадностью накинулась. И оборотень так смотрел на меня, пронзительно, виновато, что, отпив ещё часть, мне пришлось несколько раз повторить, что невозможность разводить костер часто – это логичное следование нашего места нахождения и времени года, а не чья-то вина.
Моему сожителю такой формат еды тоже вроде нравился больше. Во всяком случае, такого отменного аппетита при поедании дичи, хотя при мне он это и делал крайне редко, не замечала.
Болезнь отступала неохотно и очень медленно, мучая и меня, и моего помощника все это время. Сухой кашель каждый раз заставлял его вздрагивать. И почему-то мне казалось, что не от неожиданности и неприятия. Он переживал.
По ночам мы все чаще просто спали, холодный воздух землянки не позволял мне толком раздеться и расслабиться. И мужчина не настаивал на близости. Хотя очень часто был возбужден, а я вроде и не против.
Даже наоборот. Меня тянуло к нему как физически, так и морально. Уже даже начинала сомневаться – мои ли это чувства? Или навеяны тем самым укусом, от которого теперь осталась метка на шее, и благодаря которой мы обменивались эмоциями. А может и вовсе это всё были его эмоции? Просто уж слишком сильные, непривычные.
Не понятно.
Но и не сказать, что новые ощущения меня тяготили. Казалось, и без них я уже была привязана и благодарна за заботу. Словно и не по его вине и желанию оказалась в этих условиях.
Когда же окончательно пришла в себя, на улице выпал первый снег. И хотя не так давно во время тепла я замазала все дыры в стенах глиной, но они и щели в двери, прикрытые лишь сухой травой, тепло от нашего дыхания почти не держали.
Осень или уже зима, кто ж её знает без календаря, набирала обороты. И если на моем сожителе это никак не отражалось, то я все чаще просыпалась от холода, даже рядом с ним, прижимаясь ближе, уже совсем не могла купаться в ледяном озере, и ходить по подмерзшей земле становилось все сложнее.
Пыталась объяснить это мужчине, но он усердно делал вид, что не понимал, а скорее – не хотел понимать, ведь помочь мне – значило отпустить.
Огонь развести было уже нереально. Пару раз он своим упорством таки смог высечь искорки камнями и нам удалось приготовить нормальную еду и согреться, в остальное время я куталась в покрывало, теперь заменяющее мне верхнюю одежду, и прижималась к горячему и сильному телу.
Своим теплом он делился щедро. Только вот днем не мог же сидеть со мной постоянно. Уходил охотиться и собрать мне остатки осенних ягод, типа рябины и калины, грибов, орехов. Ведь наши запасы таяли на глазах, хоть он и отказался от растительной –моей – пищи.
Безвыходность ситуации становилась яснее с каждым днем. Но я больше не противоречила ему. Покорно куталась, забиралась на ручки, чтобы прогуляться на озеро, а не замерзнуть одной. Наспех обтираясь смоченной тряпкой, пока он плавал.
И не заводила разговор о своей свободе.
И если поначалу зверю очень даже нравилось мое молчаливое смирение, то теперь все чаще ловила на себе странные задумчивые взгляды.
