Кира Монро Кира Монро Габриель

Он чуть наклонил голову, уголок его ртадрогнул.

— Кто-то уже провернул этот номер с тобой,не так ли, ragazza(детка)? Как тебя зовут?

— Разве это важно? — парировала я.

Прозвенел звонок.

— Что ж, кажется, меня спас звонок, — яотмахнулась, вставая. — Увидимся.

Но он не шелохнулся. Его взгляд держалменя, словно цепи. В ту секунду я ощутила, как меня затягивает в темноту, гденет выхода. Тлеющее тепло исходило не только от его глаз — от самого егоприсутствия. Оно давило, обжигало, не позволяя дышать.

Если он не уйдёт, уйду я. Я слегкасклонила голову, будто отдавая честь, подняла бокал и залпом допила остатки.

— Хорошо. Arrivederci (прощай).

Ты только что, блядь, отдала честь?Неважно.

Я вскочила слишком резко, потеряларавновесие и на секунду забыла, как дышать. Не от того, как быстро поднялась, аот внезапного тепла — его ладонь обхватила мою руку, а другая уверенно легла наталию, помогая удержать равновесие.

Я подняла глаза и встретилась с еговзглядом — тёмным, глубоким, настойчивым. Казалось, он изучает каждое моёдвижение, каждое дыхание. Сердце на миг сбилось с ритма. Я неловко прижалась кнему, чувствуя, как между нами вспыхивает странное напряжение, и тихопрошептала:

— Спасибо.

Отстранившись, я пересекла комнату и вышлав коридор. Некоторое время бродила по нему, тщетно пытаясь найти уборную.

Что это за отель, в котором нет ни однойуборной? И где, чёрт возьми, персонал, чтобы я могла их спросить?

Я попробовала открыть несколько дверейподряд — все заперты. Наконец, одна поддалась. Но стоило войти, как меняокутала кромешная тьма. Я на ощупь провела рукой по стене, ища выключатель, нобезуспешно.

«Отлично», — мрачно подумала я.

Мои глаза всегда с трудом привыкали ктемноте. Я терпеть не могла, когда в кино начиналась реклама и зал погружалсяво мрак, — всегда старалась оставаться на месте, пока не погаснет свет.

Паника подступила, когда я снова не смогланащупать эту чёртову дверь. Но вдруг она распахнулась, и я отшатнулась,заслоняя глаза от ослепительного света. В дверном проёме стоял силуэт мужчины.

Из коридора доносилась музыка иприглушённые голоса.

— Слава Богу… Я искала туалет, когда…

Договорить я не успела — дверь с грохотомзахлопнулась, и в то же мгновение его руки сомкнулись на моём лице, а губынакрыли мои.

Я задохнулась от удивления и страха.Попыталась оттолкнуть его — толкалась, била, пиналась, — но через секундуоказалась прижатой к стене. Незнакомец почти навалился на меня, полностьюперекрывая пространство. Его рот продолжал целовать, и, к своему ужасу, я вдругпоняла, что начинаю отвечать.

Сначалаего поцелуй был резким, почти хищным, но постепенно в нём появилась страннаямягкость, от которой мне стало ещё страшнее. От него пахло алкоголем, и ячувствовала опасность во всём этом: в его дыхании, в силе рук, в близости. Нопочему-то не могла, не хотела остановиться.

Егопальцы крепко удерживали моё лицо, затем скользнули к шее, запутались вволосах. Захват был сильным, но не причинял боли. Это было неправильно, безумнонеправильно, но, по какой-то опять же непонятной мне чёртовой причине, я нехотела останавливаться.

Тихаякомната наполнилась звуками наших поцелуев и тяжёлым дыханием. Я услышаласобственный стон и, к своему изумлению, почувствовала, как он вздрагивает вответ. Никто из мужчин прежде не реагировал на меня так.

Яприжала ладони к стене за спиной, ощупью нащупала дверную ручку и, собрав всесилы, резко оттолкнула его. Дверь распахнулась, и я бросилась в коридор, неоглядываясь.

Перваяночь вне дома за несколько месяцев, Беа. И вот результат — целуешься в тёмнойкомнате с Бог знает кем, да ещё и пьяна в хлам. Что, чёрт возьми, ты творишь,Беатрис Бьянки?

∞∞∞

Моё сердце постепенно успокоилось, дыханиестало ровнее, когда я подошла к входу в зал. Из динамиков звучал голосведущего: «На этом мы завершаем часть вечера, посвящённую быстрым свиданиям.Вторая часть — для общения, танцев и, возможно, рождения той самой любовнойсвязи, которую вы сегодня почувствовали».

Хотя я всё ещё не оправилась после того,что произошло в тёмной комнате, на его напыщенные слова не могла не закатитьглаза. Вернувшись в зал, я сделала несколько глубоких вдохов и пригладилаволосы. Так и не найдя чёртову уборную, я недоумевала: может, она всё-такигде-то здесь, а я просто прошла мимо?

Оглянувшись, я заметила, как Лука увереннонаправился к Карле. Он взял её за руку, вывел на середину зала, и они началитанцевать медленный танец. Лицо Карлы озарилось, она улыбалась ему, пока ониговорили и двигались в такт музыке. Вскоре и другие мужчины, приободрившись илирешив последовать примеру Луки, пригласили девушек на танец.

Луна, к моему удивлению, всё ещё быларядом со своим мистером «Монотоном». Надо было быть внимательнее и хотя быузнать, как его зовут.

— Видишь, всё было не так уж плохо,правда? — Клара обняла меня за талию.

— Было хуже, — ответила я, когда мы вышлииз зала, сцепив руки, и Клара тихо хихикнула.

Яоглядела комнату и заметила, что Габ болтал с тремя женщинами у бара. Онисмеялись над его нелепыми шутками. Увидев меня, он поднял бокал в знакприветствия. Я сделала всё, чтобы он заметил, как я закатила глаза.

Япродолжала осматриваться, сама не зная, что именно ищу. Никто не смотрел наменя так, как я ожидала. Мысли снова вернулись к тому загадочному мужчине,который удивил меня поцелуем. Он мог быть любым из присутствующих, и я бы ни зачто не поняла, кто он.

—Ты в порядке? — спросила Клара.

—Что?

—Ты покраснела, — сказала она и положила ладонь на моё лицо.

—О да. Думаю, я слишком много выпила, — ответила я.

—Пойдём, подышим воздухом, — предложила Клара, подводя меня к открытой двери,ведущей на большую террасу с видом на ночной Нью-Йорк.

Натеррасе стояли несколько пар. Они разговаривали вполголоса, а некоторыецеловались.

Мыживём только один раз, верно? Кто я такая, чтобы судить. Особенно после того,что сделала в той тёмной комнате.

—Так какой он?

—Кто? — спросила я, вырываясь из своих запутавшихся мыслей.

—Тот высокий, мрачный, великолепный друг Луки Барроне, с которым ты болтала, —Клара обернулась ко мне и улыбнулась.

—А-а-а, он, — я сморщила нос. — Именно такой, каким и выглядит: красивый,высокомерный, холодный и удивительно любопытный.

—Похоже, ему нравилось твоё общество, — заметила Клара, наклоняясь над балкономи одарив меня знающей улыбкой. — Он ведь не ушёл, когда ведущий позвонил вколокольчик. Сколько раз? Два? Три?

Яфыркнула:

—Сомневаюсь, что он был там из-за влечения. Скорее — из-за нездоровоголюбопытства.

Кларапокачала головой на мой самоуничижительный тон:

—Карла и Лука, кажется, нашли общий язык, не думаешь?

—Похоже на то. Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Она это заслужила, —сказала я, глядя на огни города и вздыхая.

—Как и ты, девочка, — Клара обняла меня.

—А что насчёт тебя? Кто-нибудь привлёк твоё внимание?

—Нет. Думаю, после Парижа моя жизнь окончательно разрушена, — улыбнулась она. —Пойдём потанцуем. Ещё рано, а на тебе мои счастливые туфли. Покажем нашиубойные танцевальные движения — мужчины на террасе точно не устоят.

Ярассмеялась, зная, что те самые «убойные движения», о которых она говорила,скорее напугали бы мужчин, чем привлекли.

—Тогда твои туфли, должно быть, сломаны. Или, может, права моя сестра. Сломаная.

—Прекрати. Не верь в эту чушь.

Мыуже возвращались к дверям, когда я услышала знакомый бархатистый голос — тот,что держал меня в плену ровно пятнадцать минут и двадцать секунд. Я резкодёрнула Клару за руку и прижалась к стене здания.

Лукасделал глоток пива и заметил:

—Этот вечер оказался лучше, чем я ожидал, учитывая все обстоятельства.

Оншироко ухмыльнулся, и я подумала, не связано ли это с Карлой.

—Разве ты не рад, что пришёл, Габ? Ты ведь думал, что лучше подождать. Но, каквидишь, всё сложилось к лучшему, — сказал он.

Мужчинанасмешливо хмыкнул.

—Ты говоришь так только потому, что поболтал с единственной здравомыслящейженщиной в этой комнате, — сказал он, зажигая сигарету. Сделав глубокуюзатяжку, он выпустил струю дыма в ночное небо.

Теперья понимаю, что ничего бы не вышло. Я ненавижу запах сигарет. Подожди, что тывообще говоришь, Беа?

Лукавновь привлёк моё внимание, продолжая разговор:

—Да, Карла красивая и милая. Но, по сути, они все кажутся милыми. Правда, яговорил только с другой её сестрой, Луной. Она забавная, хоть и немного молодадля меня, но всё же лучше, чем большинство здешних, — он усмехнулся, — дрянныхпутан, которые, очевидно, хотят только одного.

Япочувствовала, как глаза сузились от возмущения.

—Говори за себя, amico(дружище), — холодно бросил Габриэль, не отводя взгляда и удерживая сигаретумежду пальцами.

Вгруди закипала ярость.

Ятак и знала. Лживый ублюдок!

Лукапродолжил, будто не замечая:

—Не притворяйся, что ты здесь по другой причине. У тебя был долгий разговор состаршей сестрой Беатрис.

—Беатрис, — «лживый Пиноккио» произнёс моё имя с ленивым, почти презрительнымоттенком.

Поспине пробежала дрожь. Услышав своё имя из его уст, я будто окаменела.

Онзатянулся сигаретой и, усмехнувшись, добавил:

—Не знаю, чего я ожидал, но она ничем не отличается от остальных. Разве чтоскучная, бесхарактерная... чёртова эмоциональная развалина. Я должен быть вполной жопе и отчаянии, чтобы провести с ней ночь — если до этого вообщедойдёт.

Кларарядом со мной ахнула от возмущения, а я наконец вынырнула из лёгкогооцепенения, вызванного алкоголем. Сделала несколько глубоких вдохов, пытаясьуспокоиться. Я не понимала, почему чувствовала себя такой обиженной,пристыженной и униженной. Ведь он даже не знает меня.

—У неё сейчас трудный период. Она недавно рассталась с полным мудаком последвухлетних отношений. Так сказала Карла, — ответил Лука.

—Я потрясён, — Габриэль сделал ещё одну затяжку, потом бросил сигарету ираздавил её носком ботинка, засунув руки в карманы.

Раздалсязвонок — из телефона донёсся жизнерадостный голос:

«Чейтелефон звонит? Мой! Мой!»

Явздрогнула, поняв, что это мой. Мелодия, которая раньше казалась забавной,теперь только подчёркивала унизительность происходящего кошмара. Я словновынырнула из чёрной дыры унижения и ярости и взглянула на экран. Это былаКарла.

—Привет, Карла, — ответила я, поднимая глаза.

Воплощениедьявола и Лука смотрели прямо на меня. На лице Луки — смущение и жалость, чтолишь сильнее жгло изнутри.

—Да, я всё ещё здесь. Просто вышла на террасу с Кларой, подышать свежимвоздухом, — сказала я ровным голосом, направляя всю ненависть на этоомерзительное отродье сатаны.

Вего глазах не было ни раскаяния, ни вины — ничего. Я не должна была удивляться,но зрение начало расплываться.

—Ладно, мы возвращаемся, — выдохнула я, положив трубку и бросив взгляд на Клару.— Мы уезжаем.

Слёзы,которые я так старалась сдержать, всё же предательски выступили.

Кларапосмотрела на Люцифера с отвращением.

—Послушай, придурок… — начала она.

—Клара, — перебила я и вышла с террасы.

Яне хотела выглядеть такой же слабой, какой себя чувствовала. Клара догнала меняи с гневом сказала:

—Пошёл он, Беа!

Япромолчала. Всё, чего я сейчас хотела, — это поскорее убраться отсюда.

—Могло быть и хуже. Понимаешь?

Яповернулась к ней лицом.

—Как? — вскинула я руки. — Что может быть хуже?

—Представь, если бы ты ему понравилась. Что бы ты тогда делала?

Уголокмоих губ дрогнул, превращаясь в полуулыбку, и я невольно рассмеялась. ОбнялаКлару:

—Я люблю тебя. Спасибо.

Мышли дальше, когда вдруг на моё плечо легла чья-то рука.

—Синьорина Бьянки, — Лука остановил меня. — Я хотел бы извиниться за то, что выи ваша подруга услышали, — он кивнул на Клару и попытался улыбнуться.

Ноя видела, что он взволнован.

—Спасибо, синьор Барроне. Но извиняться должны не вы, — ответила я.

Кнам подошли Карла и Луна. Взгляд Луки встретился с глазами моей сестры, и ониоба улыбнулись. Он снова повернулся ко мне:

—Пожалуйста, зовите меня Лука. — Затем обратился к моим сёстрам: — Дамы,надеюсь, вы получили удовольствие от сегодняшнего вечера.

Лунакивнула и, как всегда, захихикала.

—Синьорина Бьянки, — Лука обратился уже к Карле, — могу я поговорить с вамиминутку, прежде чем вы уйдёте?

Онаулыбнулась и кивнула. Лука протянул ей руку, и Карла позволила ему отвести себяв сторону.

—Мне нужно в уборную. Встретимся снаружи, — сказала я.

Яостановила официанта и попросила показать ближайший туалет. Разумеется, оноказался в противоположной стороне от той, куда я шла раньше.

Когдая вытирала руки, пришло сообщение от Клары: они ждут меня снаружи, в машине. Япоспешно вышла, свернула за угол — и оказалась перед пустой, тёмной комнатой.

Ивот снова.

Большаярука закрыла мне рот, заглушив попытку позвать на помощь. Я резко обернулась,но глаза ещё не привыкли к темноте.

Яоказалась в ловушке. Рука незнакомца всё так же плотно прижимала мои губы, недавая издать ни звука. Сердце билось в груди так сильно, что, казалось, егоможно было услышать. Я попыталась оттолкнуть мужчину, удерживающего меня, нобезуспешно — он двигался уверенно, контролируя каждое моё движение.

Страхи паника нарастали внутри меня, сжимая грудь.

—Я никогда не извиняюсь. Никогда, — произнёс он.

Этобыл Габриэль.

Страх,охвативший меня мгновение назад, сменился яростью. Я начала отчаянно вырыватьсяиз его рук. Все часы, проведённые на тренировках, наконец принесли пользу. Уперевшисьспиной в стену, я использовала её как опору, чтобы создать пространство, и изовсех сил ударила его коленом. Этого хватило: его хватка ослабла, и он застонал.Я резко оттолкнула его, распахнула дверь и бросилась бежать по коридору.

Ябежала, не оглядываясь, стараясь не сломать каблук и не подвернуть лодыжку. Новнезапно чья-то рука схватила меня за запястье и дёрнула назад — резко, словнопетля затянулась на шее. Я врезалась в высокую, мускулистую фигуру Габриэля.Его тёмные волнистые волосы были взъерошены, а в глазах, почти чёрных, пылалаярость.

—Отпусти меня! — прорычала я.

—Приятно видеть, что в тебе всё же есть немного огня, Беатрис, — усмехнулся он,тяжело дыша.

Япопыталась вырваться из его рук, но это лишь заставило его прижать менясильнее.

—Мало того, что ты меня оскорбил, так теперь ещё и руки распускаешь? Ты хуже,чем я думала, — сказала я и плюнула ему в лицо.

Онотшатнулся, вытер щёку и сжал челюсть. Я сделала шаг назад, но в следующеемгновение он снова оказался рядом и прижал меня к стене. Его пальцы впились вмои плечи, не давая сдвинуться ни на сантиметр.

—Тебе повезло, что мы находимся в общественном месте, и я не хочу устраиватьсцену, — его горячее дыхание обжигало моё лицо, когда он наклонился ближе. — Тыдаже не представляешь, на что я способен.

—Это ты так извиняешься? — я умудрилась не только бросить саркастическуюреплику, но и закатить глаза.

—Извиняться? — он резко усмехнулся. — Ты правда думаешь, что я хочу извиняться?

—Но ты сказал…

—Я сказал, что никогда не извиняюсь. Зачем мне начинать сейчас?

—Высокомерный ублюдок! Отпусти меня!

—Понизь свой грёбаный голос, — его ладонь обхватила моё горло, но не сжала.

—Не говори мне, что делать! Отпусти, слышишь?! Ты грёбаный лжец! — я рванулась,пытаясь вырваться из его хватки. — Отпусти, или я закричу!

—Нет. Не отпущу. Пока ты не согласишься поужинать со мной, — его тёмные глазавпились в мои.

Язамерла, не веря своим ушам.

Чтоон сказал?

Яоглянулась на него на секунду — и расхохоталась. Он был вынужден отпуститьменя, когда я начала захлёбываться от смеха, кашляя и пытаясь отдышаться.

—Ты, блядь, серьёзно?

—Разве я похож на шута? — спокойно произнёс он, скрестив руки на груди.

Наего шее проступали красные следы от моих ударов и царапин.

—Ты психопат!

—Меня называли и похуже, — усмехнулся он.

Позадираздался смех. Я обернулась и увидела Ванессу с друзьями — они шли к нам,замедлив шаг, когда заметили сцену.

Яснова повернулась к мужчине и шагнула ближе.

—Я должна быть либо в отчаянии, либо в полной жопе, чтобы пойти с тобой насвидание, Габриэль. Но, к счастью, у меня всё отлично, — я бросила ему его жеслова. — Не переживай, я знаю кое-кого, кто тебе подойдёт идеально.

Онпосмотрел на меня — пристально, почти изучающе. Я улыбнулась.

—Ванесса, ты уже знакома с Габриэлем? — позвала я, приглашая её подойти.

Ванессаи её подруги подошли осторожно, переглянувшись.

—Нет? Ну, вы просто созданы друг для друга. Поверь, у вас столько общего. Пара,рожденная на небесах… или в аду — оба варианта неплохи.

—Беатрис, — тихо произнёс он моё имя, когда я начала отходить, отвечая на ихмрачные взгляды широкой улыбкой.

—Не благодари, — подмигнула я. — И не забудь прислать приглашение на свадьбу! —крикнула я, уже отворачиваясь. Подняла обе руки и, с ехидной усмешкой, помахалаим средними пальцами.

Глава 5

Габриэль

«WaitingGame» —BANKS

Доманиустроился на диване в моём кабинете, расстегнул пиджак и налил себе выпить.

—Судя по тому, что сказал Лука, тебе понадобится нечто посерьёзнее, чем лопата,чтобы выбраться из кратера, в который ты сам себя загнал. Ты действительносказал, что она — чёртова эмоциональная развалина?

Ястиснул зубы от этого напоминания.

—Я не это имел в виду. Не буквально.

Доманирассмеялся.

– А что тогда?

Телефонзавибрировал, прервав меня прежде, чем я успел сказать что-нибудь язвительное истереть ухмылку с его лица. Телефонзавибрировал, прервав меня прежде, чем я успел сказать что-нибудь язвительное истереть ухмылку с его лица. Подруга Беатрис, Клара, буквально взорвала телефонмисс Бьянки, с утра до вечера засыпая её чёртовыми сообщениями.

—Очевидно, вчерашний вечер пошёл не по плану.

—Ни хрена подобного! — расхохотался Домани. — Я, между прочим, проиграл деньги,ставя на то, что ты хотя бы дойдёшь с ней до первой базы. Может, даже дотретьей. А вместо этого тебе приходится, чёрт возьми, оправдываться и делатьвид, будто всё под контролем. Что сказала твоя зиа (тётя)?

—Во-первых, не надо драматизировать. Во-вторых, ты же знаешь, я не унижаюсь, — яподошёл к столику с напитками и налил себе бурбон. — А Розетте необязательнознать подробности, Дом.

ТелефонБеатрис снова зазвонил. Я достал его из кармана и сел напротив Домани.

—Она вчера забыла его в отеле, — сказал я, положив мобильный на стол между нами.

Впамяти всплыла сцена нашей с ней перепалки, когда я попытался уговорить еёпойти со мной на свидание. Вспыльчивая, упрямая — совсем не та, что за ужином.Тогда она лишь играла в дерзость, а потом стало ясно: она меня презирает.Особенно после того, как она попыталась свалить на меня ту девушку, котораядействительно была эмоциональной развалиной.

Телефоня нашёл уже после того, как она ушла, оставив меня с этой ужасной девицей и еёгогочущими подругами.

—Всё не так плохо, как ты думаешь, — сказал я.

Доманиснова рассмеялся.

—Я, конечно, за уверенность, но ты, блядь, дал девушке понять, что не подошёл бык ней даже в полном раздрае, кузен.

—Вот почему это сработает идеально, когда она сама в меня влюбится.

—Поверю в это, когда увижу. Может, лучше выбрать другую сестру?

—Не могу. Одна слишком импульсивна, чтобы с ней справиться, а у Луки сегоднясвидание со второй. Я пойду с ним, верну Беатрис её телефон и, заодно, попробуюуговорить её согласиться на свидание.

—Нет. А если её как раз уговаривают на союз с Клеменца?

Этамысль не давала мне покоя. Но после короткого разговора с ней я понял:маловероятно. Она не похожа на покорную невесту.

—Сомневаюсь, — ответил я.

Вдверь постучали, и вошёл Лука.

—Ты готов?

Ядопил остатки напитка и поднялся.

—Да.

—Удачи, кузен! — Домани хлопнул меня по плечу, когда мы вышли вслед за Лукой.

—Мне не нужна удача.

∞∞∞

Япоследовал за Лукой по длинной извилистой дороге и остановился перед домом.Тициано Бьянки достиг немалых высот, предавая людей ради собственноговосхождения.

—Ты уверен, что это сработает? — спросил Лука, оборачиваясь у входной двери.

—Сработает, — ответил я, отбрасывая сомнения. Всё не так уж сложно — несколькокомплиментов, и ситуация изменится в мою пользу.

—К тому же у нас появится шанс лично познакомиться с Тициано Бьянки. Ты готов? —уточнил Лука, поправляя галстук.

—Я готов уже давно, Лука, — спокойно ответил я.

Горничнаяоткрыла дверь, и Лука представил нас. Мы прошли в просторную парадную столовую.Я быстро осмотрелся — Беатрис здесь не было.

—Прошу прощения за беспокойство. Я пришёл к синьорине Карле, — вежливо сказалЛука.

Ясразу узнал Тициано по фотографиям, а затем его жену. Узнал и двух сестёр,которых видел прошлым вечером, и младшего ребёнка, но вот мужчину, стоявшегорядом с ней, я не знал. В этот момент глава семьи, Орсино Бьянки, поднялся иофициально поприветствовал нас.

—Приятно познакомиться с тобой, Лука, — сказал Тициано, пожимая ему руку.

Егожена торопливо подняла Карлу со стула.

—Это мой двоюродный брат, Габриэль, — представил меня Лука.

Я пожал руку Тициано, хотя в голове ужемелькнула мысль о том, как легко её можно было бы сломать. Тициано обнял жену ипредставил её:

— Моя жена, Тереза.

Я натянул на лицо вежливую улыбку ипоцеловал её в обе щеки.

Он жестом указал на остальных членовсемьи:

— Мы как раз собирались ужинать.Присоединяйся к нам.

— О, Беа! Что случилось с твоим лицом?! —воскликнула младшая, устремив на нас испуганный взгляд.

Яобернулся и увидел выражение шока и ярости на лице Беатрис. Глаза у неё былипокрасневшие, губа распухла. Она моргнула, собралась с силами и, не сказав нислова, прошла мимо нас к столу.

—Где твои чертовы манеры? — Орсино нахмурился и шагнул к ней, но Тицианоостановил его, схватив за руку.

Лукавежливо отклонил приглашение остаться и сообщил семье Бьянки, что уводит Карлуна вертолётную прогулку. Сёстры, кроме Беатрис, взвизгнули от восторга изависти.

Тицианоперевёл взгляд на меня:

—Ты можешь остаться, Габриэль.

—Спасибо, с удовольствием, — ответил я.

Беатрисудивлённо вскинула голову. Лука взял Карлу за руку и вывел её из комнаты.Девушки пожелали сестре приятного вечера и доброго пути.

Яподошёл к столу и, к своему удовольствию, обнаружил, что единственное свободноеместо оказалось рядом с Беатрис — Карла ведь ушла. Я сел рядом и чуть придвинулстул.

—Давно не виделись, Беатрис, — произнёс я, положив ладонь ей на колено.

Онавздрогнула, и столовое серебро зазвенело на столе.

—Не так уж и давно, Пиноккио, — ответила она, пытаясь убрать мою руку, но я лишькрепче сжал её колено.

ТерезаБьянки поперхнулась вином, а Тициано закашлялся, похлопав себя по груди. Онбросил на дочь строгий взгляд:

—Беа, с тебя достаточно дерзостей на сегодня.

—Простите, — мягко сказала Тереза, повернувшись ко мне. — Мне жаль, что моя дочьведёт себя так грубо.

Яподнял ладонь, останавливая её:

—Всё в порядке. Она просто пошутила. Это между нами.