Кира Купер
Сказка для взрослой девочки
Глава 18. Что-то намечается…
Как объяснить то, что сам до конца понять не можешь?
Соловей присел на лавку, ожидая, пока она займет место напротив. Лиза была хмура и сосредоточена, не иначе, готовилась к новой атаке. Удивительная женщина!
Вчера, заметив копошащуюся возле оврага фигурку, он был не просто рад. Невероятное облегчение чуть не разорвало грудь изнутри. Живая, здоровая… Но что за запах? Его исчезнувшая гостья из другого мира оказалась пьяна.
Он почти не слышал, о чем она кричит, лишь смотрел и радовался тому, что нашел ее. Разве так может сделаться? Разве может жестокий разбойник молча глядеть, как маленькие ладошки несутся к его лицу, ударяют снова и снова, а он только вздыхает про себя: нашел! Спасибо Богам, уберегли непутевую! Что с ним такое? Откуда эта необъяснимая тяга?
Если его зовет только лишь ее тело, то он уже получил, что желал. Как это случалось ранее. Какая-нибудь девка, пригожая на лицо, с ладной фигурой и выпуклостями в нужных местах, если он возжелает, делила с ним ложе всего на одну ночь. И не ночь даже, на время, пока утехи длятся. Тут же он ее забывал, и имя, и как выглядит. С Лизой такого не случилось.
Зачем он притащил ее сюда? Пока она спала, смотрел на нее, размышляя, что делать дальше. И единственно верным выходом стало спрятать здесь, где точно нет врагов, способных забрать ее, причинить зло. В этих стенах князь до нее не доберется, зачем бы она ему ни понадобилась.
А вот выяснить его намерения стоит. Правы воеводы, как только иномирянка появилась, вокруг стало еще неспокойнее. Не к добру.
– Давай поговорим, что молчишь? – неугомонная не стала ждать, пока он соберется с мыслями.
Она вздернула маленький носик, давая понять, что готова к новой перепалке. Что за женщина?!
– А что ты хочешь услышать?
– Извинений, разумеется! – заявила она прямо. – Ты меня кинул, а это, знаешь ли, капец как обидно!
– Я не собираюсь извиняться.
– Классно! А что тогда?
Он промолчал.
– Эй, ты хотел поговорить или нет? Или мы в «угадайку» играть будем? Окей, я первая. Дай подумать, – она уперла руки в боки. – Ты получил свое, улетел по супер-важным делам и забыл, что где-то там сидит девушка, без одежды, еды, воды… Потом, видимо, спохватился. Или нет? Или ты на меня вчера случайно наткнулся?
– Я искал тебя.
– Что ж, не жди, что буду радоваться. А зачем искал?
Она задала вопрос, на который у него ответа не было. Самому бы понять.
– Ты появилась на моей земле, и я…
– И все, кто здесь, должны делать только то, что ты скажешь? Тебя разозлило, что сама по себе брожу? Или надеялся мой хладный труп на дереве своем найти? Прости, что нарушила твои планы.
– Ты бы не померла.
– Ты не можешь знать. Вдруг у вас птеродактили водятся? Хотя о чем я… Ты сам на него очень похож. Вы, случайно, не родня?
– Мне незнаком тот, о ком ты спрашиваешь.
– Это динозавры, они вымерли у нас…
– Мы тоже скоро вымрем.
Фраза вырвалась сама собой, тут же пожалел об этом, но слово – не воробей.
– Ладно, – протянула, словно сама себя успокаивала. – Что будет дальше? Я вообще-то к князю шла, он вроде как помочь должен. Но Кикимора сказала, что он не очень любит этим заниматься. А вот Се…баба Яга уверяла, что только он и поможет вернуться в свой мир. И кому верить? Не подскажешь?
Соловей скрыл удивление, поражаясь про себя ее глупости. Она говорила с Кикиморой болотной? Той, что ни одного смертного из своих цепких рук еще не выпускала? Поверила старой ведьме, коварство которой не знает границ? Про себя сделал отметку: последняя за свои деяния еще поплатится. В чем ее выгода, пока не понял, но обязательно узнает правду.
– Мне, – сказал, глядя в глаза. – Мне ты можешь верить.
– Ой ли, – сомнение в ее голосе неожиданно покоробило. – Вообще мы тут недавно обсуждали, вернее, я, как ты меня кинул. А теперь предлагаешь верить?
– У тебя нет иного выхода.
– Выход есть всегда! – заявила убежденно.
– И какой же?
– Не решила еще. Не торопи.
Оба замолчали, наблюдая, как по комнате туда-сюда мечется муха.
– Я очень испугалась, – послышалось тихое. – Думала, ты просто про меня забыл.
– Я бы тебя ни за что не забыл, – произнес, не подумав, но это было чистой правдой.
Она вздохнула и чуть улыбнулась.
– Что теперь-то?
– Пока поживешь в этом доме, дальше видно будет. Мне нужно разобраться кое с чем.
– Ага, это ясно. А что будет со мной?
– Чего ты хочешь?
– Мой идеальный исход?
– Да.
– Вернуться домой.
И снова какое-то незнакомое чувство. В груди защемило, словно здоровый великан ручищами душу сжал.
– Тебе надо помыться, – он поднялся. – За тобой пришлют.
Она кивнула, не поднимая головы. Подойти бы сейчас, заключить в объятия, а лучше спрятать от обоих миров и носить в кармане как большую ценность. Он чуть не споткнулся, когда осознал: да, именно этого ему и хочется!
Конечно, ничего подобного не сделал. Выйдя, подошел к колодцу, где бабы набирали студеную воду, не спрашивая, опрокинул на себя лохань. Ледяные ручьи заструились по телу, но с жаром внутренним так и не могли справиться.
Завтра в тереме проведут вече. Нужно обсудить, что творится на его землях и вокруг, понять, чего хочет Владимир. Усилить защиту града.
Архип уже ждал его на крыльце.
– Любава лютует, – проговорил на ухо. – Кажись, ей кто-то шепнул, что ты ведьму привел.
– Кто?
– Не ведаю пока, Соловей.
– Узнай. Как хлопцы?
– Разбрелись по домам. Созывать?
– Нет, пусть до утра отдохнут.
Всего в Троедубье пятьдесят мужиков, способных держать оружие, что даже для Киева – сила немалая. Конечно, в леса выходят не все, где-то половина. Чтобы могли и мирных защитить, и по землям без надзора никто не шастал.
– Снимите трупы. Захороните за воротами, – добавил разбойник.
– Ужо? Следующих вешать аль на колья?
Ох, как хотел Соловей расправиться с теми, кто с мечом пришел в его дом. Но перед взором мелькнуло лицо Лизы. Не факт, что ее этим напугаешь, она непредсказуема как ветер. Волновало другое. Что она скажет, увидав такую жестокость именно от него?
А, может, и стоит показать себя во всей красе? Чтобы смотрела презрительно, в рожу плюнула, отвернулась. Только что потом? Ведь не отпустит ее никуда, тем более, за пределами града ее ждет верная смерть. Он это чуял, пока непонятно, как, но был уверен, что так и произойдет, коль вздумает выбраться.
Да и что толку, он уже видел подобный взгляд, когда только нашел. Его он не остановил.
– Зайду к ним сегодня. Если нового не поведают – ножом по горлу и в овраг.
– Лады.
Он поднялся в общие палаты. За столом сидели Ярополк и Рудька. Второй, еще молодой, но уже крепкий и опытный воин, пил хмельной мед, блуждая взглядом по карте, расстеленной перед ними.
– Что у нас?
– Лезут со всех сторон, говорят, – воевода протянул кубок. – Испей, славный мед.
Соловей отказываться не стал, осушив его залпом.
– Лазутчики?
– И они тоже. Крупных войск пока нет. Но это дело времени, ты же понимаешь.
– Понимаю.
– Что им нужно-то? Раньше было по одному за седмицу, а теперича… Не иначе, ищут чего-то.
– И я даже знаю, чего, – вступил Рудька. – Соловей, не серчай токмо, но ведь за твоей же ведьмой увязались. Это дело ясное. И набеги будут и далее.
– Предлагаешь ее отдать? – он вопрошал спокойно, но у знающих его мужиков побледнели лица.
– Нет, наоборот, – молодой оборотень поднял руки, давая понять, что ничего такого не думал даже. – Коль она так надобна, значит и ценность в ней немалая. Надо понять, в чем.
– Верно мыслишь, – задумчиво произнес Ярополк. – Девица непростая, чувствую. Может, у тебя есть догадки?
Оба уставились на главного, ожидая, что тот скажет.
– Покамест нет. Но обязательно узнаю.
В комнату зашел Архип.
– Люд волнуется, – усаживаясь в ряд с остальными, сообщил он. – Набега ждут, да твоей команды просят. К чему готовимся, Соловей?
Мужчина обвел взглядом своих верных воев.
– Усильте охрану на границах. В граде выставить на одно лучника больше на каждом посту, и меняйтесь чаще, чтобы глаза зоркости не потеряли. С пленниками, как я уже говорил, побеседую, потом в расход. Отдельно глядите за домом…ведьмы, – он не стал разубеждать их в ее способностях, пусть опасаются, так спокойнее. – Завтра на вече решим, что далее. Все оружие, что имеется, наточить, пусть кузнецы денно и нощно не гасят печи.
– Неужто сами наступать будем? – удивился Архип. – Аль осада?
– И то, и то, Архип, – проговорил Соловей. – Как Боги положат.
Обсудив еще некоторые важные вещи, но касающиеся мирной жизни града, разбойник удалился, оставив мужиков пьянствовать. Он знал, слишком многое они себе не позволят, не оставят родной дом без присмотра.
На втором поверхе задумался. Зайти к Любаве? Приказать, чтобы не совала нос, куда не надобно, может, даже пригрозить, что отправит обратно в Чернигов к батюшке. Для бабы это самое страшное, вернуться в семью от мужа – значит, не сумела очаг сохранить.
Но ноги сами понесли в сторону дома, где поселил Лизу. Свет в окошке не горел.
– В баньке она, – крикнул мальчонка, играющий с цыплятами.
Кивнув благодарно, направился туда. У самого домика наткнулся на полуголого старичка, с грустным видом сидящего на низеньком бревнышке, заменяющем скамью.
– Дикую бабу ты привел, – пожаловался Банник. – Визжит так, что уши сворачиваются. Выгнала меня, чуть ковшом не прибила, ладно, увернуться успел.
– Извини, забыл ее предупредить о тебе.
– Чаво уж там, – отходчивый дух тяжело вздохнул. – Рази я не вижу, что не отседова она.
– Не говори пока ни кому.
– На кой мне это? Ты ужо с ней совладай как-нибудь, а то я к ней с веничком, а она в крик. Не дело это!
– Совладаю, – пообещал, сам не веря, что это в принципе возможно.
Глава 19. Его женщина и другие неприятности
Соловей стоял у крошечной щелочки, наблюдая в приоткрытую дверь за напевающей что-то женщиной. Она поливала себя водой, мурлыкая как кошка. Взгляд скользил вдоль тела, задерживался на изгибах. Словно дразня, она поставила одну ногу на скамью, чтобы провести мыльной ладонью там, где у обычных баб растут курчавые волосы. Но не у нее. Ее прикосновение к гладкому холмику между бедер стал последней каплей. В паху напряглось.
Он рывком распахнул дверь, она вскрикнула.
– Что ты здесь делаешь?
Отвечать не собирался. Подлетев к ней, впился в желанные губы, сразу проникая настолько глубоко, насколько возможно. Обхватив руками за талию, поднял, усадив на скамью.
– Соловей…– выдохнула она, чуть отклонив голову, но тут же прильнув обратно.
Полустон-полушепот снес и без того хлипкие остатки самообладания. Упал на колени, рванув порты, освободил член, который ткнулся между ее разведенных бедер. Она обхватила его плечи, притягивая к себе. Никакой жеманности или стыда. Она желает его не меньше, чем он ее, и это сводит с ума еще сильнее.
Он вошел резко, одним движением, заполнив собой полностью. Она всхлипнула, подавшись вперед. Губы снова нашли ее, врываясь языком, кусая наверняка до боли. Но она не против, отвечает страстно, неистово, стонет ему в рот, обнимает за шею, не давая отстраниться.
Он вбивался в нее быстро, сильно, вовсе не так, как в тот раз в гнезде, стремился насытиться как можно быстрее. Ладони легли на ее ягодицы, помогая движениям.
Она прервала поцелуй, откинув голову, из покачивающейся в такт груди вырывались хриплые стоны, пьянили сильнее хмеля. Когда она сжалась вокруг него там, обхватив ногами бока, он сделал последний рывок и замер.
Лиза все еще билась в его руках, когда в дверь бани постучали. Проклятье! Кого там могло принести?!
– Соловей, там это…
– Что?!
– Сам глянь.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на затуманенный взгляд своей женщины… Боги, он уже мысленно называет ее «своей»… Или это сразу после утех само в голове всплывает?
– Надо идти, – произнес хрипло.
Захотелось вновь прильнуть к сладким устам. Она, словно поняв его намерения, сама поцеловала, скользнув рукой по жестким волосам, погладила.
– Иди, – шепнула еле слышно. – Тебя ждут.
Он поднялся, поддергивая штаны. Оставлять ее сейчас почему-то казалось кощунством, тем паче, подобное было, и во что вылилось? Но выбора нет.
– Иди, – повторила уже громче, когда снаружи его опять позвали.
Он вылетел за дверь злой до безумия, не забыв плотно ее прикрыть. Возле бани стояли Ярополк с Архипом. Морды бледные, как у покойников.
– Что случилось?
– Тут такое… Посол из Киева прибыл!
– Чего хочет?
– Молчит, Соловья-разбойника требует.
– Будет ему разбойник, – оскалился мужчина, накидывая не забытую внутри рубаху. – Сколько?
– Войско душ на двадцать у пригорка, с другой стороны еще, но поменьше, насчитали дюжину, – начал перечислять Ярополок, пока быстро шли к терему. – С ним трое.
– Богатыри?
– Не-а, помельче. Но тоже дюжие.
– Разберемся.
Святое правило не убивать послов, по крайней мере, сразу же, он чтил, как и его предки. И Владимир об этом прекрасно знал. Но воев нагнал. Очевидно, что их действия зависят от исхода переговоров. Соловей сжимал кулаки. Ничего хорошего быть не может, он чует. Но, коль киевскому князю охота соблюсти хотя бы внешние условности – пусть будет так.
Посол ожидал в общих палатах. Мужчина с сомнением взглянул на прибывшего. Дряхлый старик выглядел так, что ветер дунь – развалится. Он хоть в уме?
Зато здоровые мужики за его плечами – то уже силы серьезные. Русский люд – крепок и могуч, в разы сильнее оборотней. Но это не значит, что последние так легко уступят.
– Меня зовут Мстислав Угрюмович, – без приветствия начал старик на удивление сильным голосом. – Я прибыл от самого великого князя.
– Чего он хочет?
– Отдай ведьму, если желаешь мира. Или готовься к смерти.
Вот так просто и без обиняков. Что ж, ожидаемо.
– Зачем ему ведьма? – сделав невидимый постороннему знак рукой, от которого воеводы скрылись за дверьми, осведомился Соловей.
– Это не твое дело.
– Даже? Уж не берет ли твой князь на себя слишком многое?
– Отдай ведьму, Соловей-разбойник, – повторил посол. – Зачем нам воевать?
– А разве мы не воюем последние… дай припомнить, лет пятьдесят?
– То внутренние распри. Но женщина, которая именует себя Лизой, должна быть отправлена в стольный град. Она представляет опасность для всей Руси. И для тебя тоже.
Откуда он знает ее имя?
– Каким же это образом? – конечно, спросил другое.
– Твоя ведьма – из самого ада! – воскликнул, тряся седой бородой, Мстислав Угрюмович, так, что, наверняка и во дворе услышали. – Она принесет смерть всем нам! Каждому, кто в твоем граде, на земле, присвоенной тобой, под небом, которое ты считаешь своим домом. Неужто этого мало?
– Ты ее видел?
– Нет, как можно! Черному колдовству не забрать мою душу!
– А ради чего твой князь так рискует своей душой?
Ну же, старик, расскажи мне, зачем ему понадобилась Лиза! Для победы нужно знать хотя бы чуть больше, чего ничего.
– Я все тебе поведал, Соловей-разбойник, – он упорно называл ее так и не иначе. – Какой ответ передать?
Соловей тянул время, понимая, что битвы не избежать. Лишь бы успеть подготовиться.
Нет, он не собирался класть жизни своих людей ради этой женщины. Если бы вопрос стоял остро: она или все остальные, он бы размышлял куда дольше и, видят Боги, не может сказать, на чью сторону встал.
Снова душа разбередилась. Разве можно отдать его женщину ворогу? Его женщина…его… Рудько прав. Она нужна Владимиру живой, раз принялся за переговоры. Здесь кроется что-то иное, покамест невозможно ухватиться. Нужно выяснить, разобраться и дать достойный отпор. Лишь бы время оказалось на его стороне.
– Ответ мой будет таков, – медленно проговорил, глядя на старика. – То, что мое, чужим никогда не станет. Так и передай.
– Это последнее слово?
– Да. Боеслав, – паренек, стоящий все это время возле окна и зорко следящий за любым движением молодцев за спиной старика, подскочил к разбойнику. – Проводи наших гостей и проследи, чтобы никто не обидел.
Один из мужиков усмехнулся, но замолчал, встретившись с его взглядом.
– Будет так, – медленно произнес посол, а после сказал то, что от него совсем не ожидалось: – Ты не ведаешь, что творишь, сын Одихмана.
Самым правильным решением сейчас было подскочить к нему да разорвать тонкое горло за такую дерзость. Охрана бы не успела, он не сомневается. Но вместо этого мужчина улыбнулся. Он знал, что порой его улыбка заставляет души врагов леденеть не хуже любой угрозы.
Глава 20. Предательство на фоне страшной битвы
Я на подгибающихся ногах вернулась в дом. Полуголый старичок, которого чуть не огрела ковшиком, погрозил пальцем, нырнув в баню. Он тут типа банника что ли, растапливает, прибирается и прочее? Тогда тем более странно, зачем ко мне сунулся. Я же уже разделась и, конечно, испугалась, увидев улыбающееся волосатое лицо, возникшее прямо в воздухе и руку с веником. Надо узнать, что это вообще такое было.
После того, как Соловей ушел, я еще долго не могла прийти в себя. Девочки, вот бы все мужики были такие…с такими…в общем, словами не передать! Я-то наивно полагала, что хоть что-то в интимной сфере понимаю, но этот сказочный злодей показал немыслимые до этого грани удовольствия, что звездочки в глазах до сих пор мелькают. Теперь я понимаю, почему раньше в деревнях было такое количество детей.
Подумав о ребенке, чуть не врезалась в косяк. Мать моя, а что, если… Да нееет! Быстро пересчитала на пальцах дни, сбилась, посчитала заново. Нет, не должно быть, овуляция уже прошла. А вообще неплохо бы обзавестись травкой какой-нибудь, что ли. А то мало ли, с таким темпераментом как у него, можно целый выводок настрогать и не заметить. А я пока потомство не планирую. Может быть, лет через пять. Или семь.
Теперь чуть не села мимо кровати. О чем я вообще думаю?! Какие пять-семь лет?! Мне домой возвращаться надо, искать возможности для этого. Не собираюсь же я оставаться здесь, вокруг то ли люди, то ли звери, во всех смыслах, причем, нечисть всякая, волшебничает каждый второй, наверняка, без разрешительной лицензии, а любовник вообще в птицу превращается и гнезда на вершинах сосен вьет. Оно мне надо – такая жизнь? Нет уж, домой!
Признаваться, что сижу и убеждаю сама себя, не хотелось. Пресловутый вопрос «что дальше» остается без ответа, потому что… да потому что сама не знаю, чего желать. Я не знаю, чего хочу, зато точно знаю, кого…
Малодушно проигнорировав совесть, подошла к столу. На нем появилась скатерть, до этого не было. Красивая такая, с вышитыми птицами, замысловатый узор по краю. Кто это, интересно, расстарался.
– Да, еще бы еда сверху стояла, цены бы тебе не было, – произнесла вслух, поглаживая мягкую гладкую ткань.
Секунда – и прямо на моих глазах, как грибочки после дождя, на ней вырастают плошки. Это что за чудо?
– Ты меня покормить решила?
Разумеется, никто не ответил. Я аккуратно подняла деревянную крышку. Боже, какой аромат, настоящая картошка с мясом! Даже пар идет, будто только что приготовлено. Рот наполнился слюной. А тут еще и ложка рядом, почти в руку тыкается, мол «жри, что тормозишь?». И огурчики соленые, и молоко в кувшине. Наконец нормальное питание!
Вспомнилось, как подозревала их в первые дни в людоедстве. Но они за этим ни разу замечены не были, хотя, если честно, не слишком бы удивилась. Все же оборотни, почти животные, а те запросто могут перекусить и человечиной. По крайне мере, в книгах так написано. И в фильмах показано. Но я ни там, ни там, я в какой-то извращенной сказке, так что была не была! Надеюсь, не умру от отравления.
Объевшись как Тузик на помойке, перешла на кровать. Как только сделала шаг в сторону, полупустая посуда исчезла. Удобно, однако!
Вот что еще нужно здоровой сильной женщине для полного счастья? Классный секс, вкусная еда, хорошая работа в удовольствие. Последнее, кстати, пока не попадалось. Вряд ли конкретно здесь нужны дизайнеры. Если решу-таки остаться в этом мире, придется переучиваться… не знаю, на доярку какую-нибудь.
Мысли опять вернулись к насущным проблемам. Нет, ну не могу же я всерьез задумываться о том, чтобы обосноваться тут навсегда? А как же семья? Родители? Друзья, в конце концов. Если бы можно было прыгать туда-сюда, неделя там – неделя тут, было бы идеально. Но, к сожалению, на такое даже надеяться не стоит.
– Я хочу домой, – сказала вслух, чтобы самой согласиться с этой мыслью, а другие отринуть как ошибочные. – Я очень хочу домой.
Мантра помогла, но не совсем так, как планировалось. Вместо воодушевления и убежденности нахлынула тоска. Мама, там, наверное, с ума совсем сходит. И папа. Братишка мелкий, как ему объяснить, куда сестра делась? А еще интересно, что Андрей подумал, когда я пропала? Может, его уже в моем убийстве обвинили. Жалко его, хоть и придурок.
Или все-таки попробовать и просто прыгнуть в яму-портал? Мало ли, вдруг все обстоит гораздо проще, чем я думаю. И тащиться никуда не надо, например, к тому же князю, который вообще-то не выглядит уже в моих глазах таким уж положительным, как в былинах.
Правду говорят: любая власть историю под себя переписывает. Может быть, и сейчас тот самый случай? Все же те, кто живет в поселении, в которое меня Соловей притащил, не слишком похожи на страшных монстров. В том смысле, что кроме превращений в зверей – обычные люди. Некоторые помогают, не обижает особо никто.
Конечно, я пока мало общалась с местными, но получается почему-то так, что признанные злодеи меня спасают, а простой народ то вилами тычет, то по макушке тюкает. Страшной я не выгляжу, вряд ли они меня боятся, разве что в самом начале, когда в джинсах и черной кофточке была. Допустим. Ну, так разобраться же надо перед тем, как набрасываться! В конце концов, была б я колдуньей какой-нибудь, никому бы мало не показалось!
Еще получается, что про другой мир знают только те же славянские отрицательные герои типа моего Соловья или Кикиморы. И Яги, естественно, но она не счет. Но князь-то тоже должен, раз к нему все шли, попав на эту сторону. Помнится, разбойник как-то обмолвился, что ничего хорошего с ними там, в Киеве, не происходило. А вдруг он говорил это исключительно из-за негативного отношения к врагу? Или, например, чтобы я не рыпалась. Вот объяснил бы все толком, было б легче принимать решение. Надоело в подвешенном состоянии мучиться.
Ладно, не совсем мучиться, это я утрирую. Но пора бы нам поговорить по душам. Без его обычных туманностей, честно и открыто. Тем более, после того, что было в бане.
Воспоминания нахлынули жаром, скрутив внизу живота тугой комок желания. Да что со мной? Только представлю, как он прикасается, сразу дыхание перехватывает, и мысли не в том направлении текут. У меня проблем выше головы, я в другом мире, под замком практически, а тут бац – и вместо мозгов розовая каша, и сердце бьется как после пяти чашек кофе, вот-вот из груди выпрыгнет. Я же не могла за такое короткое время влюбиться, правда?! Нет ведь?!
Помню, что что-то плела о своих чувствах к нему Кикиморе. Но то пьяные рассуждения, они не считаются!
Решив, что просто валяться и думать в потолок не вариант, пошла искать Соловья. Вряд ли поселение слишком большое, он хоть и называл его градом, то есть городом, но похоже оно на крупную деревню от силы.
– Привет, – помахала закрывающему ворота Боеславу. – Как дела?
– Привет, – улыбнулся открыто и все равно покраснел. Вот что с ним не так?
– Я хотела прощения попросить за то, что ты из-за моего побега пострадал, – сказала искренне. – Прости, пожалуйста. Не знала, что так получится.
– Что было, то прошло.
– Мудрые слова. А ты куда-то ходил?
– Нет, я…– паренек осекся. – Я так…того…
Да, молодой человек, правду сказать боишься, а врать не умеешь.
– Ладно, проехали, – не стала мучить парнишку.
– Куды?
– Что куды?
– Куды проехали? Кто?
Так, надо как-то фильтровать, что говорю. Разбойник вон просто отмалчивается, когда перехожу на сленг, а этот вопросы задает.
– Это выражение такое. Не обращай внимания. Лучше скажи, где Соловей.
– Как где? Знамо, в тереме.
– Это самый высокий дом? – показала пальцем.
Он кивнул.
– Ясно, спасибо.
– Девка, – блин, прибью за такое обращение! – Токмо ты туда не ходи.
– Это почему? – стало так интересно, что даже забыла огрызнуться.
– Дык…
– Дык?
– Дык…
– Понятно. Ладно, придумаешь – догонишь.
Пока шла в сторону терема, несколько раз встречала удивленно-любопытные взгляды. Жители града смотрели без ненависти и страха, что приятно, одна женщина даже помахала. Глафира! Я махнула в ответ и улыбнулась. Помню-помню, что ты сиськи Соловью чуть в нос не совала, но пока сделаю вид, что не заметила. Да и, собственно говоря, разве могу я предъявлять ему или кому-то другому рядом с ним свои права? Может, он свой детородный орган во все доступные места сует, скотина такая! От предположения взяла злость, щеки запылали, и к крыльцу подходила в таком боевом настрое, что, попадись мне сейчас под руку любая нечисть, наступлю и не замечу!
Но, подняв глаза на крыльцо, потеряла весь пыл. Девица, на вид лет двадцать, не больше, буквально повисла на моем мужчине, прижавшись довольно плотным телом. Зеленое платье с огромным вырезом ничего не скрывало, только выпячивало, длинные волосы в две толстые косы. Он приобнял ее одной рукой и что-то говорил, отсюда не слышно. Да и не нужно мне это. Ясно, что не на врагов жалуется.
– Это Любава, – пробормотали рядом.
Мужик, тот, что со шрамом на щеке, подошел неслышно, а, может, это у меня уши заложило от гаммы чувств.
– Супружница его, – не дождавшись реакции, уточнил он. – Почитай, уже три года как.
– У него есть жена? – голос внезапно охрип так, что сама не узнала.
– А как жешь! Он же князь, ему положено.
Ах, положено ему? А с другими по гнездам и баням трахаться – тоже положено?!
– Ой, а ты что тут забыла? – опомнился гонец скверных новостей. – Аль Соловей нужен?
– Нет. Заблудилась.
– Ааа, такое бывает у пришлых. Может, проводить?
Мужчина на крыльце повернул голову, уворачиваясь от смачного поцелуя полных губ, и мы встретились взглядами.
– Тебя как зовут? – процедила, не глядя.
– Архип…
– Спасибо, Архип, сама доберусь.
Я успела заметить, как Соловей с каменным лицом несильно оттолкнул деваху и, прыгая через две ступеньки, бросился в мою сторону, когда над головами раздался крик.
– Атака!
Все вокруг пришло в движение. Бабы побросали ведра, схватили детей, играющих прямо на траве, и побежали кто куда. Послышался свист стрел, мимо нас пронеслись мужчины с оружием.
Архип потянул меня к ближайшему домику:
– Ведьма, прячься.
То девка, то ведьма, что за репутация!
– Я сам, Архип, – возле меня оказался Соловей. – Иди в терем, там всего безопаснее.
– Без тебя разберусь!
– Я сказал…
– Женой своей командовать будешь!
– Что ты мелешь?! – он схватил меня за плечи, развернул к себе.
Сил смотреть в глаза подонка не было, и я отвернулась.
– Лиза!
– Отвяжись!
– Боги, что за женщина?! Прошу, ступай в терем, сейчас здесь будет сеча.
– Что, на одну скамейку с любимой сядем? А она знает, что ты спишь со всеми подряд?
За воротами послышалась ругань, створки содрогнулись, но выстояли.
– Если ты не послушаешься, запру в погребе!
– Ой, как страшно!
Знаю, меня несло, но эмоции душили, не давая возможности относиться к происходящему трезво. А следовало бы, оборотни со всех сторон бежали уже без одежды, перекидываясь на ходу и скаля зубы.
– Лиза!
– Отвали, сказала, – я сбросила его руки и, не оборачиваясь, быстрым шагом пошла к терему.
К счастью, догонять не стал. И слез злости и разочарования не увидел.
Внизу меня встретил еще один мужик, видела его в лесном лагере.
– Наверх не подымайся, – предупредил заботливо, открывая передо мной дверь. – Иди туды, где все бабы сидят. Чай, не найдут.
– Кого не найдут? – не поняла я.
Он открыл рот, но в шею воткнулась стрела, пустив красные брызги мне в лицо. Я завизжала, отшатнувшись. К нам тут же подлетели еще двое, затащили его внутрь, впихнули меня. Мамочки, это же все на самом деле происходит!
Как во сне я смотрела на мужчину, держащегося за рану. Черенок остался торчать, он хрипел и сучил ногами.
– Девка, помогай! – побежала старушка, грохнулась на колени рядом с раненым.
– Как?
– Держи за шею.
Я протянула руки…
– Да крепче, не так. Вот, хорошо. Терпи, милок, терпи, сейчас бабушка тебе силы даст, – пока говорила это, растирала ладони. – Сейчас бабушка отвадит всю боль, все страдания… уйдет печаль…
Она резко дернула, кровь хлынула с новой силой. Мы с раненным оба заорали, только я потоньше.
– Тише-тише, сейчас все пройдет, – знахарка, а то и колдунья, приложила руки к шее. – Уходи, хворь…
Бормотала быстро и неразборчиво. Вокруг нас собрались люди, в основном, женщины, которые предлагали свое участие, но старуха отмахивалась.
Он уже не дергался, закатил глаза, наверное, потерял сознание. Неужели у нее не получилось?
Но секунда-другая, и что-то изменилось. Оборотень начал мелко-мелко дрожать, на губах стали появляться красные пузыри, а рана стала зарастать прямо на глазах. От неожиданности я отпрянула, но он уже не нуждался в помощи. Поднял веки, зарычал совсем как настоящий зверь, хотя о чем я, он таковой и есть, и в один прыжок поднялся на ноги. Я же так и осталась сидеть на полу, в луже чужой крови.
– Спасибо тебе, Дарина, – прошипел, слова скорее угадывались, чем звучали.
Еще прыжок – и он скрывается через оконный проем. За ним ринулись бабы, но только чтобы закрыть ставни. Было слышно, как в них тут же воткнулись сразу несколько стрел.
– Что, девица, испужалась? – спросила знахарка, резво поднимаясь с пола и глядя сверху вниз.
Я кивнула. Что отрицать, когда руки трясутся как у алкоголика в завязке.
– Не боись. Наш князь от своего ни в жисть не отступится.
– Князь?
– Да, Соловей – наш князь. Ты и этого не ведаешь? – она покачала головой.
– Как-то не было возможности разузнать.
– Ох, ну и глупа ты пока, девица!
– Я вижу, как он вас защищает, – я обвела взглядом комнату, заполненную стариками, женщинами и детьми. – Только не могу понять, против кого воюете.
– Супротив тех, кто решил, что мы не должны обитать под этим небом, – в разговор вступила баба, перевязывающая плечо не успевшему убежать от еще одной стрелы пожилому мужчине.
– Киевский князь?
– Он, окаянный.
– Но…за что?
– Он назвал нас нечистью, – подал голос раненый старик. – Молвил, что тем, кто может бежать на четырех лапах, среди двуногих делать нечего. А посему истребить…
– Да, сказал, что мы как нечиста сила…
– Как Яга иль Леший…
– И вынес свое решение…
Голоса слышались со всех концов широкой комнаты. Кажется, я задела этих людей за самое больное, но ведь по-настоящему пытаюсь понять, что здесь происходит.
– Какое? – спросила, обращаясь сразу ко всем.
– Смерть!
Я вздрогнула. Неужели это правда? Но они же – обычные люди! Подумаешь, иногда могут в животных превращаться, так это природа придумала, не их вина. Не мы решаем, кем родиться, в какой стране, с каким цветом кожи. Расизм какой-то в самом жутком его исполнении.
