Кира Катц
Бежать втрое быстрее
– Присядь.
Ира повиновалась. Он решил начать издалека.
– Слушай, тебе не кажется, что твоя дочь очень часто ездит к своему отцу?
– Раз в месяц. Не так часто.
– Не раз. Гораздо чаще. Просто тебе не всё говорит. И это другой конец света. А оформляется всё это как командировка.
Ире стало неловко – как каждый раз, когда ей не хотелось влезать в личные дела дочери. Пространство Алекс она всегда уважала и считала неприемлемым нарушать.
– Ну… Алекс очень любит его.
– Хорошее слово.
– Прости, я тебя не понимаю.
Егор понял, что дальше темнить некуда, и решил выложить всё, как есть. Он поднялся со своего стула и прошёлся к окну.
– Я проверил счета, через которые шли те деньги. Во-первых, я не представляю, как она их будет возвращать, скорее всего это «транш» в одну сторону и за что-то.
– И… от кого они?
– Судя по способу, которым они переводились, почти уверен, что от Маркуса.
– Хм, – Ира нахмурилась. Новость была неожиданной.
Егор повернулся к супруге и выложил то, что вот уже более часа обдумывал, сидя на кухне.
– Я уже довольно долго изучаю эту тему. Ира, Алекс я воспринимаю как свою дочь. Хотя отцов у неё хватает. Но я беспокоюсь. Я допускаю, что мог что-то упустить.
– Например?
– Ты не одобришь, но я спрашивал у Саши… О подозрительных вещах или её поведении. Ты только Алекс этого не говори.
– Ну ладно, что там? Ты меня сейчас до инфаркта доведёшь, – нервно призналась Ира.
– Перед тем, как она меняла работу, полгода назад, когда Алекс уезжала к Маркусу, после этого Саша находил у неё на теле синяки. Будто от захватов. Саша спрашивал, откуда они, но Алекс не хотела говорить на эту тему, раздражалась, когда он её поднимал. Они даже поссорились из-за этого. Твоя дочь будто пострадала и при этом… защищала обидчика? Ира, мне кажется, в переходный момент, когда Алекс решила открыть своё дело, она могла попросить Маркуса денег. Но так как его счета принадлежат не ему, а Карлосу… – Егор сделал паузу.
– То что? – поторопила его женщина.
– Он мог поставить свои условия. Впрочем, синяки были один раз. Но очень заметные.
Ира молча смотрела на мужчину. Тот кивнул, ему было неловок обсуждать Алекс без её самой, но выбора не было.
– И Маркус это одобрял? – наконец спросила она, нервно перебирая и сжимая свои пальцы.
– Я не знаю. Возможно. Мне нужно допросить его самому, так что… я слетаю в США, а ты… ты подожди меня пару дней, ладно?
– Я с тобой.
– Тебе незачем лететь.
– Пожалуйста.
Она посмотрела на него такими стеклянными глазами, что Егор понял: отговаривать её от этой идеи бесполезно.
Тьма, неотличимая от света. Ты знаешь, что лежишь, но где? Ты уверен, где именно находишься?
Да. Рядом лежит его женщина, она дышит в его волосы, обнимает его и обещает никогда не отпускать.
А что, если это сон? Ничего этого не было. Ты заснул в своём чёртовом кабинете, который стал твоим после смерти Деда. Ты заснул, а в руках у тебя – фотография. Егор будто знал, что их снимают, и поцеловал Иру прямо на балконе своего дома, когда она вышла подышать свежим воздухом. Они действительно смотрелись неплохо.
Марк вздрогнул и сел в кровати. Ощупал её. Рядом никого не было. Тесная одноместная кровать – чтобы утром не гадать, в какой её части он сегодня проснулся. Достаточно протянуть левую руку в сторону – и наткнёшься на стену. Второй человек здесь и не поместится.
Он помнил, что отказался от всех этих говорящих будильников, и сейчас даже не мог понять, который час. Судя по полной тишине и шороху насекомых в траве – ещё глубокая ночь, не рассвело. Маркус провёл рукой по лбу, убирая с лица волосы. Потом встал и прошёл на кухню. Но наливать себе воды не стал, а склонился над раковиной.
Да, ты всё-таки лишился зрения. Но теперь ты один. Какая разница, что ты живёшь в американской глубинке? То же самое, что и в тюрьме. Кому ты нужен? Она тебе приснилась.
Рядом раздался звук шагов.
– Ира, это ты? – с замиранием спросил Маркус.
– Сэр? Кроме тебя, в доме живем только я и Клэр, – непонимающе сказал охранник.
Маркус провёл рукой по лицу. Он помнил об этом, просто ещё до конца не проснулся.
– Просто… сон приснился. Что ты тут делаешь, Саймон?
– Мне показалось, я слышал шум проезжающей машины, выходил проверить. Потом заметил, что ты не спишь. Может, что-то нужно, пока я не ушёл?
– Ничего не надо, иди.
– Слушаюсь. Спокойной ночи.
Маркус выдохнул и оперся о раковину. В Америке он жил, как на иголках. Для местной мафии он умер в России, решая свои личные проблемы. О том, что Маркус жив и в каком состоянии, знали только Карл и пара человек из «верхушки», с которыми он вёл бизнес.
После того как Маркус оказался в больнице, где информаторы Карла его и нашли, началась активная работа с правоохранителями и их подкуп. Раньше Егор заметил бы, к чему идет дело и, скорее всего, ему удалось бы заставить Марка отбывать наказание в России в колонии строгого режима. Но после истории с карателем он просто наблюдал за тем, как власти США добиваются выдачи американского гражданина «для суда над ним на своей территории». Через месяц эта выдача произошла, и Маркус улетел.
На американской земле утрясти инцидент оказалось проще. Карл нанял хорошего адвоката, и вскоре Маркуса выпустили под подписку о невыезде, а после – вообще сняли все обвинения.
Он вернулся домой, слепой и беспомощный, и с этим нужно было что-то делать. Карл купил небольшой дом в американском штате с живописной природой, наняв проверенного охранника и кухарку (как выяснилось позже, свою родственницу). Маркус жил так два месяца, а потом к нему впервые приехала в гости Алекс, и жизнь перестала казаться существованием.
Теперь он боялся, что кто-то может найти его и поквитаться за что-нибудь – врагов, которые мечтали достать его даже с того света, у него хватало. В этом случае могла пострадать и Алекс, которая последнее время зачастила с визитами. Однако всё было тихо уже почти год. Карл ревностно следил за тем, чтобы информация о том, что Маркус Уайт жив, не «утекла», куда не следует. Карл занял его место в мафии, но периодически ездил к нему за тем или иным советом. Как и советовал ему Маркус, к торговле наркотиками, как это было при Иосифе, Карл не вернулся, довольствуясь тем, что сама привычная система держится и работает.
А этим утром Маркусу приснился кошмар. Его якобы осудили и в качестве наказания очень тупой пилой отрезали руку, а потом выяснилось, что Маркуса перепутали с каким-то преступником. Однако дело было сделано. Он кричал и рыдал от дикой боли, звал Иру, и она пришла. Он узнал её по духам – больше такого запаха он нигде пока не встречал. Она обнимала его, нянча в объятиях. Когда боль почти окончательно растворилась в её запахе, он проснулся. И испытал разочарование, поняв, что это был сон.
Слова охранника убедили его, что теперь он точно не спит. Сейчас всё сходилось.
Ира не помнила, как перелетела через океан – наверно, она позволила себе такое поведение, потому что рядом с ней летел человек, на которого можно было положиться. Она чувствовала, что ей стало плохо после того, как самолёт поднялся в воздух.
Дорога даже после аэропорта была довольно длинной, но женщина этого не заметила.
Она будто бы очнулась, когда увидела Маркуса – с бородой и изрядно с ней постаревшего.
– Маркус, – сказала она и пошла к нему. Тот повернулся на голос.
– Ира?..
– Я тоже здесь, – прохладно сказал Егор. Американец остановился, будто наткнулся на преграду.
– Зачем… вы приехали?
– Значит так, Маркус. Мы знаем, что ты переводил Алекс деньги. Суммы немаленькие, – сказал Егор.
То, что они об этом знали, кажется, смутило Маркуса – он даже сделал шаг назад, потом спросил:
– И что?
– Как она их отдаёт? – прямо спросил Егор.
– Никак. Я просто ей помог.
– А Карлос, в руках которого твои счета? Не мог взять свою плату за это?
Сказанное ошеломило его. Маркус не стал отвечать Егору и почему-то рванулся именно к женщине.
– Ира, это неправда! Этого не может…
Он шагнул к ней, но упал, споткнувшись обо что-то. Даже не успел подставить локоть.
– …быть…
– Марк… – ей стало неловко. Она стала наклоняться, услышала звук передёрнутого затвора винтовки и замерла. Подняла глаза и увидела, как охранник, вышедший из-за зарослей незамеченным, направил почему-то на Егора дуло оружия. Разведчик уже заметил проблему. На его лице не было особенного испуга, хотя ситуация была напряжённой.
– Отойдите от него. Сэр, вам помочь? – спросил охранник, не опуская ствол.
– Не надо. Я сам… Убери оружие, Саймон, – Маркус действительно довольно быстро поднялся без посторонней помощи.
Егор перевёл на него взгляд.
– Или ты говоришь, как именно она отдавала этот долг, или я добьюсь, чтобы тебя посадили. Алекс ты, само собой, больше не увидишь. В любом случае.
Маркус молчал. Ира ощущала, как он начинает злиться.
– Перестаньте… – попробовала вклиниться между ними Ира, но Маркус неожиданно произнёс:
– Ты, Егор, плохо знаешь расценки. Одним разом она бы не отработала двенадцать тысяч. Даже если бы…
Американец явно продолжил бы – но ему не дал договорить Егор – быстро сделал два шага и ударил кулаком по лицу, заставив отступить на шаг назад. Маркус отрешённо подумал, что до карателя ему далеко.
Раздался оглушительный выстрел. Ира посмотрела на мужчину с ружьём. Охранник опустил его после выстрела в воздух, вогнал в ствол следующий патрон и перевёл дуло на Егора.
– Следующая пуля уйдёт в тебя, – предупредил он. Ира повисла на рукаве мужа.
– Успокойся! Пожалуйста!.. Маркус, хватит его провоцировать! – вспылила уже женщина.
Егор уже и сам пожалел, что вспылил – выдохнул через нос и отступил.
– Только в его больном мозгу могла возникнуть мысль, что я допустил бы такое, – Маркус не умел разговаривать вежливо, когда ему грубили, и сейчас был тот случай. Однако говорил он, запинаясь, было видно, что для него это ошеломительная новость.
– Несложно подумать. Она только о тебе и говорит. Боготворит тебя, не подвергает сомнению. А Саша… однажды нашёл у неё синяки на теле, как раз после приезда от тебя. Саша – её парень.
– Ты придурок, я знаю, кто такой Саша. Мы знакомы. – огрызнулся Маркус.
Ира поняла, что нормального разговора в присутствии Егора не получится.
– Егор, можно мы поговорим наедине? Сэр, вы тоже… Можете нас оставить? Пожалуйста, – умоляюще попросила она охранника. Хмурый мужчина не шелохнулся, держа на прицеле Егора.
– Саймон, иди, – проговорил американец отрешённым голосом. Охранник нехотя опустил оружие. Ира взяла американца за руку и подвела к столу.
– Маркус… Садись. Присядь, – она попыталась, чтобы её голос звучал успокаивающе, но поняла, что её саму трясёт от пережитого стресса.
– У тебя рука дрожит, – мужчина смотрел перед собой, в пространство, и Иру это очень сбивало. В отличие от неё, он сидел, точно камень.
Женщина торопливо убрала руку с его предплечья. Она закрыла лицо ладонями, ощущая ими слёзы облегчения. Сейчас она радовалась, что Маркус ничего не видит.
– Ира. Это полнейший бред. Как я могу такое допустить? Я же её отец. И Карлос не посмел бы что-то с ней сделать. Он не стал бы ставить ей какие-то условия.
– Извини. Сколько она тебе должна? Я отдам тебе.
– Перестань. Это ерунда.
– Это не ерунда. Зачем ты ей дал денег вообще? Почему она не попросила у меня?
– Не хотела, чтобы ты волновалась… На старой работе её стал домогаться начальник. Она не знала, что с этим делать и поделилась со мной. Честное слово, когда она рассказала мне это, если бы этот ублюдок стоял рядом, я свернул бы ему шею, – так хмуро сказал Маркус, что Ира поняла: так и было бы. – Я сказал ей, что хватит работать на кого-то, что нужно открыть свое дело. Подсказал, к кому обратиться. Самое сложное здесь – связи, а не деньги, Ира. Открыть своё легальное дело просто, а чтобы его не закрыли оттого, что оно очень прибыльное… Мне не нужны эти деньги. Не это главное, а чтобы Алекс чувствовала себя комфортно.
Егор понял, что без него разговор действительно идет лучше, недовольно выдохнул через нос, но пошёл к машине, оставленной на трассе.
– Она могла просто уволиться. Или сказать Егору, он бы разобрался.
– Она хотела именно в эту фирму. Мне пришлось предложить ей что-то лучшее, чтобы она плюнула в рожу своему начальнику и ушла.
– «Не хотела, чтобы я волновалась»… – пробормотала она так, будто вот-вот упадёт в обморок.
– Перестань. Всё в порядке, – Маркус со второй попытки нашел её руку. Разжал и случайно нащупал на одном из пальцев гладкое кольцо. Ира торопливо выдернула свою руку и сцепила пальцы в замок перед своим подбородком.
– С чего вообще такая забота? Вы с ней знакомы до этого сколько были, сутки? И ты сразу стал ей помогать. Я не понимаю.
– Долго объяснять. Может, в другой раз, – негромко сказал он.
– Другой раз может быть нескоро. Я не могу покидать Россию без сопровождения. И хорошо, если со мной сможет поехать Егор, другие сопровождающие могут не позволить приблизиться к тебе. Или будут стоять и слушать, – настаивала женщина.
Маркус какое-то время молчал.
– Хорошо… Только не говори… ему, – решил он.
Ира на секунду обернулась на растительность, за которой недавно скрылся Егор.
– Ладно.
Маркус громко позвал кого-то. Из дома вышла пухлая немолодая женщина и остановилась рядом, внимательно слушая.
– Клэр, принеси мне то, что я показывал как-то Алекс. Помнишь? Ты ездила в Нью-Йоркский архив за этим.
– Я поняла, сэр. Сейчас.
Служанка исчезла. Через несколько минут она пришла с небольшой записной книжкой в руках и передала мужчине. Тот передал Ире.
– Там фотография. Достань её.
Между страницами действительно нашлась черно-белая фотография, которая сразу привлекла её внимание.
– Это Алекс… Погоди, у неё уши не там проколоты. Это Алекс и не она, как такое возможно? Взгляд совсем другой. Блин, что это? Какая-то фотосессия с закосом под старый стиль?
– Фотографии больше шестидесяти лет. Это моя мать. Алекс на неё очень похожа. Как две капли воды.
– Действительно, – пробормотала Ира.
– Конечно, до нашей встречи я видел Алекс на фотографиях, но когда увидел вживую, с близкого расстояния… и когда узнал, что ей нужна помощь и что она одна не справится…
– А… Так ты её спасал тогда.
– Я спасал вас обеих. Она вела себя очень нагло, когда пришла ко мне. Но я её и пальцем не тронул. Она ничего не просила, узнала, что тебя у меня нет и хотела уйти. Я решил проводить её. А потом понял, что без моей помощи она не справится. Она чудесная, ты воспитала в ней то, что хотела. Но сначала сыграла внешность. Поэтому я пошёл за ней. Как приклеенный.
– Хм. – Ира положила на стол фотографию, продолжая на неё смотреть. У женщины был другой взгляд, чем у её конфликтной дочери – слишком слабый и нежный.
– Алекс была очень голодной, кто-то украл у неё деньги. Пока она ела, я прикидывал, как бы помочь ей, не спрашивая у нее разрешения. Я бы не дал её никому тронуть. И сам ни за что не сделаю с ней ничего… из того, что Егор сказал.
– Я верю.
– Это он придумал?
– Если честно, учитывая твоё прошлое… я очень испугалась, когда он это озвучил. – сбивчиво объяснила Ира и виновато посмотрела на мужчину.
Маркус едва заметно кивнул и надолго замолчал. Ира чувствовала, что лучше его сейчас не трогать. Она перевернула фотографию и увидела надпись.
– «Клара Уайт», – пробормотала она, считая годы жизни.
Если это была его мать, Маркус должен был быть очень ранним ребёнком – чересчур ранним.
– Погоди, она погибла в 31 год? Что случилось?
Маркус промолчал. Ира обругала себя за бестактность.
– Если не хочешь, можешь не говорить, – сказала Ира, увидев, что он дрожит. Маркуса в таком нервном состоянии она не замечала – он был холоден и расчётлив даже во время разборок с карателем.
– Нет, ты должна знать. Мою мать… мучили пятеро подонков. Они её насиловали, а я ничем не мог помочь.
Ира замолчала, ошарашенно посмотрела на мужчину. Ей было нечего сказать.
– Мне было пятнадцать… Что я мог? Сунулся один раз, мне неслабо врезали. Я помнил этих уродов поимённо. Их лица мне очень долго снились. Они приходили не один раз. Однажды я убежал и привёл полицейских. Они посмотрели на них, на мою маму и ушли. Потом я понял, в чём было дело. Эти пятеро были из одной шайки, и их боялась даже полиция. Мать умерла через два месяца, я остался один. Через четыре года мне повезло познакомиться и близко сойтись с местной мафией. С людьми Иосифа. Я узнал, что те парни – из вражеского клана, с которым у них давно ведётся война. Они были рады выкрасть именно эту пятерку, мы их заперли в подвале. Я убивал их медленно и сам… несколько дней. Причинные места отрезал сразу, мы их перевязали, чтобы не кровоточили. На третий день двое из них рыдали, как дети, и молили о пощаде, остальные сулили огромные деньги взамен за свои жизни. Можно было оставить их инвалидами и отпустить, но… я их убил.
Ира молчала. С Марком творилось что-то немыслимое. Его кулаки сжимались, лицо покраснело, хотя было довольно холодно. Глаза, не мигая, смотрели в пространство.
– То, как я, двадцатилетний пацан, мстил им, дошло до Иосифа. Видимо, его это тронуло, и через каких-то пять лет он сделал меня своей правой рукой. Я очень старался там и остаться. Глупый. Я ещё глубже увяз в его бизнесе, где наркотики и хорошо работающие проститутки решают всё. Я забыл, ради чего в это ввязался.
– Марк… – она положила ладонь на его руку. Он немного успокоился, потом продолжил:
– Самое поганое, Ира, мне не стало легче. Ни когда я убивал их, ни когда они подохли, ни потом. Да, то, как они рыдали и умоляли оставить им их жалкие жизни, доставляло удовольствие, но вместе с этим менялся я. Это изменило что-то во мне, выбросило, перечеркнуло. Я будто проклял себя. Меня никто не любил. Несмотря на внешность, меня боялись, от женщин я чувствовал только страх. Они боялись меня, а те, что со мной были… были из-за денег. В том мире мне пришлось выживать. Это не работа в архиве, Ира, или разовые командировки в древние храмы, это постоянное напряжение. Ожидание удара и атаки. Бей ты или ударят тебя. Ты спрашивала, откуда у меня те шрамы. Однажды пара подонков из враждебного клана подкараулили меня дома и два дня били в моей же квартире. Пока мои ребята не нашли меня. Не жизнь, а постоянная борьба, которая заставляет забыть, кем ты был. Месть не принесла мне ни облегчения, ни лёгкой жизни. Мне стало легче, когда… ты меня первый раз поцеловала. Это было сказочно. То, чего я не заслуживал. Ты меня научила любить. Без оплаты. Без гарантий. Взамен на мою ложь. Просто подарила мне что-то важное, что я не получал очень давно. С тобой… я вспомнил, что мать не учила меня быть злым, жестоким. Она воспитывала меня совсем по-другому.
Ира молчала, растерянно положила на стол фотографию.
– Всё же, я не жалею ни о чем, – продолжал Марк. – Что убил их и какое наказание понес… Ну? Ира, не молчи.
Она молчала. Боялась, что голос подведет, и тогда он поймет, что она чувствует, а этого допустить было нельзя. Егору это не понравится.
– Так что я спасал вас обеих. Для меня достаточно знать, что с тобой всё в порядке. И с Алекс, – продолжал мужчина.
Ира довольно долго молчала.
– Так переезжай, – глухо сказала она, глядя себе на колени.
– Что?
– Украина. И Беларусь. С этими странами у нас открытые границы, даже паспорт могут не потребовать на границе, – сказала она, глядя себе на руки и только сейчас поняла: она говорит так, будто уже решила расстаться с Егором.
– Насчет себя не уверена. Но Алекс будет гораздо проще к тебе ездить. А мне – проще её найти, – негромко добавила она.
Маркус молчал, думая о чем-то своём.
– Это хорошая идея. Спасибо, Ира. Я так и сделаю… Ты разрешишь Алекс навещать меня?
– Да… Да, конечно.
Маркус с трудом поднялся, беря себя в руки. Выпустил наконец её ладонь, которую до этого аккуратно сжимал в своих пальцах.
– Ладно, иди к мужу, он там тебя уже долго ждет.
Ира сидела на месте, не двигаясь. Она глубоко задумалась, обратившись к своей внутренней девушке на троне, завернувшейся в махровый красный плед, будто ей было холодно.
«Нет, ты это слышала? Он мне тут только что вывалил целую историю о том, как стал таким, а теперь просто закрывает тему. Иди, говорит, к мужу, он заждался». Суть не рассмеялась, даже не улыбнулась. Ей не было смешно.
Ты заявилась в его тихую обитель, заставила унижаться и выложить то, что он, возможно, не был готов рассказывать сейчас.
Ира вдруг поняла, что не хочет никуда идти, ехать, а потом лететь. Она хотела остаться здесь. Но умом понимала, что такой выбор обернётся уголовным делом и тюремным сроком. И это в лучшем случае.
Государственная измена – это серьёзно. А побег к преступнику-американцу за океан очень попахивает госизменой. Даже если Егор заступится за неё – а он, скорее всего, так и сделает – и скажет, что Ира за всё время зарекомендовала себя как надежный сотрудник, всё равно с её знаниями за границей ей нельзя путешествовать. Любые знания можно выпытать силой, а у Маркуса вдовесок достаточно врагов, которые знали ситуацию.
Она уже не была маленькой девочкой, которой такой риск мог бы сойти с рук. У неё была дочь, о которой нужно было заботиться, которую нужно было поддерживать.
– Вставай. Ну? Что случилось, Ира? – непонимающе спросил Маркус, невольно вмешавшись в ее мысли.
Он стал поднимать её за плечо, Ира нехотя встала, пошатнулась и упала ему на грудь.
– Марк, прости меня за это. Я не знала.
Он кивнул, точно одного извинения было достаточно. Женщина обхватила его за шею и поцеловала в губы.
Маркус взял её за плечи и отстранил от себя.
– Что ты делаешь? – тяжело спросил он.
– Я хочу быть с тобой. Не хочу никуда идти, – пробормотала она.
Его руки обнимали её за талию. Он давно хотел это сделать.
– Зачем я тебе? – спросил Маркус очень тихо.
Она не ответила, снова потянулась к нему. На этот раз он ответил на поцелуй. У женщины закружилась голова. Поразительно, но спустя много лет она воспринимала его так же, как в первый день их знакомства.
– Ира? – раздался сзади голос Егора.
– Иди, – Маркус отстранил её от себя. Ира сначала прижалась к его груди, потом заставила себя выпрямиться. Удивлённо посмотрела на него. Его слепые глаза упрямо смотрели в сторону. Дождь намочил его полуседые волосы и рубашку. Развернувшись, она пошла прочь. Егор приобнял женщину за плечи, последний раз неодобрительно оглянулся и отвёл её к машине.
А Маркус ещё долго стоял на том же месте и опирался сжатым кулаком о столешницу. Пока домработница не подошла к нему со спины и остановилась на почтительном расстоянии.
– От меня что-нибудь нужно, сэр?
Клэр всегда спрашивала это, прежде чем уйти спать к себе. До утра её было сложно добудиться и дозваться. Ночью с ним дежурил только охранник.
– Да. Позвони Карлосу. Хочу с ним поговорить.
Обратная дорога прошла в молчании. Ира сидела на переднем пассажирском сидении, отвернувшись к боковому окну и рассматривая капли начинающегося дождя, которые били в стекло снаружи. Она чувствовала, что Егор периодически посматривает на неё и не слишком доволен тем, что видел, но поняла, что ей плевать.
Ещё она поняла, что хотела бы сделать совершенно другой выбор.
Когда они подъехали к дому, им навстречу выбежала светловолосая девушка. Ключи у неё, конечно, были, но она была возмущена, что до матери и даже Егора невозможно было дозвониться.
– Где вы были, я вас обыскалась уже! – воскликнула она и запнулась, посмотрев на мать. Укоризненный взгляд Егора заставил её добавить: – Всё в порядке?
Алекс, чувствуя свою вину, пыталась сама завязать разговор, пока Егор и Ира отвозили её домой.
– Блин, я же извинилась… Я обещаю больше так не делать, – пробурчала она наконец.
– Вам с матерью нужно больше разговаривать, – сказал отчим, на секунду отвлекшись от дороги и посмотрев в зеркало на красную от негодования девушку, сидящую на заднем сидении. – И делиться всеми новостями, не только хорошими. Да, ты не соврала. Но недоговорки – тоже нехорошо. Твоя мать чуть с ума не сошла по пути в Америку, я ей валерьянки подлил в самолете.
Алекс запнулась. Егор был прав.
Ира почти не слушала их, хотя оба поглядывали на женщину, ожидая хоть какого-то её комментария. У неё из головы не выходил Маркус – мокрый, оставшийся один под дождём, упрямый и не знающий, что ему ждать завтра, но уверенный в своих решениях.
– Мам, не сердись, – неправильно поняла Алекс, наклонилась к её креслу и примиряюще спросила: – Ну хочешь, я тебя на работу возьму?
– Что? – спросили Ира и Егор одновременно.
– Мне нужна секретарь, которая будет меня сопровождать и решать экономические вопросы. Так ты точно будешь знать все мои дела… Соглашайся!
– У тебя же была какая-то секретарь, – неожиданное предложение дочери вывело Иру из меланхоличного состояния. Она вспомнила, что уже довольно долгое время скучала по какой-то работе, но возвращаться в старую контору категорически не хотела.
– Она в декрет уходит.
– Твоей матери нельзя за границу. – сказал Егор. – Только с сопровождением с её… бывшей работы. А я не смогу всё время сопровождать её.
– А… Ну, за границу я, наверно, сама справлюсь. Можно дистанционно. Тем более, я в основном в России работаю. И по СНГ.
– По СНГ могут отпустить. Ира? Что скажешь? – спросил Егор, не отрываясь от дороги.
– Я могу работать где-то ещё? – посмотрела та на него.
– Думаю, это можно устроить. Только нужно будет сходить к… верхам и получить разрешение. Ты сотрудник с хорошей репутацией, не думаю, что будут проблемы. – с облегчением сказал Егор.
Он довёз девушку до самого подъезда, возле которого её встретил уже обеспокоенный Саша. Ира удостоверилась, что они оба зашли в подъезд.
– Ну всё. Едем домой, – с облегчением сказал Егор.
– Подвези меня в мою квартиру, пожалуйста. Если тебе несложно.
– Зачем?
– Там жильцы съехали, хочу посмотреть, в каком состоянии квартира. Переночую там.
– Это потом можно посмотреть. – Егор успел выехать со двора, но остановил машину и уставился на руль.
– Ладно. Я просто хочу побыть сегодня одна. Если ты не хочешь меня подвезти, я сама доберусь.
Не дожидаясь ответа, она вышла из машины. Время было не совсем поздним, метро ещё работало. Ошарашенный Егор тоже открыл дверь со своей стороны и вышел наружу – иначе она его и не услышала бы. На улице почти никого не было, только какая-то парочка сидела на лавочке возле детской площадки, да ребенок копался в песочнице. Они были слишком далеко, чтобы понять что-то из их разговора, но Егор всё равно обошёл машину и остановился рядом с женщиной.
– Кажется, ты на что-то обижена. Хотя у меня к тебе тоже есть вопросы, – хмуро заметил он.
– Это у тебя есть вопросы?! – возмутилась женщина.
– В чём дело?
– Из-за тебя… твоих неверных выводов я плохо думала о Маркусе, в то время как он действительно помог. Но ты так показал его, что я искренне считала, что он мерзавец.
– Это всё… работа, Ира. Это самый напрашивающийся вывод… У нас было мало информации, а твоя дочь постоянно что-то скрывает. Я привык думать самое плохое.
– Он выручил Алекс, решил её проблемы! И получается, что я плохо думала о хорошем человеке.
– Хорошем, – повторил Егор. Несмотря на скепсис в голосе, он явно чувствовал себя не совсем в своей тарелке.
– Он не идеальный. Но Алекс не сделал ничего плохого. Из того, что ты ему… приписал, – Ира развернулась и пошла к метро.
Мужчина словил её за запястье и развернул к себе.
– Хорошо. Извини. Если надо, я извинюсь и перед Маркусом.
– Перед ним? Ты? – его слова очень удивили её.
– Если ты хочешь. – он прямо посмотрел на неё, и Ира поняла: так и сделает. Наступит себе на горло, хотя объяснять что-то Маркусу ему явно хотелось в самую последнюю очередь. Она довольно хорошо знала мужа, Егор редко ошибался, но признавать свои ошибки умел. Она замешкалась. – Завтра. Сегодня возвращаться поздно, ещё нужно оформить новый полёт.
Ира вздохнула.
– Не надо никуда лететь. Просто… пообещай мне больше ничего плохого о нём не говорить, – остывая, потребовала она.
– Обещаю, – он сделал шаг к женщине. Его лицо оказалось совсем близко от её собственного, он негромко попросил: – Идём домой?
– Да… Идём.
Свои вопросы он так и не озвучил.
Когда они добрались, было совсем поздно. Вопреки планам пойти спать, Егор ощутил, что голоден. Дома ничего не было из съестного, и пришлось заказывать через интернет. В ожидании, пока всё доставят, Егор спустился в подвал и включил свет. Вздохнул, вспоминая давние события. Спокойно спускаться сюда до сих пор не мог даже он. Оставалось только догадываться, как ёкало сердце у Иры, если ей приходилось тут бывать. Именно здесь в плену её долгое время держал каратель в теле Егора.
Мужчина прошёлся до дальних полок и взял оттуда одну из бутылок. Повернул этикетку к свету, чтобы убедиться, что взял именно то.
Егор восхищался этой женщиной. После всего произошедшего и того, что дом и вообще всё вокруг было таким же, она была с ним.
Когда он поднялся на первый этаж, Ира разговаривала с Алекс по телефону – после пережитого девушке не спалось, и она хотела точно убедиться, что мать на неё не обижается.
Егор принял у курьера еду, расплатился и закрыл дверь. Достал два бокала, уверенный, что пить придется одному, но Ира свой бокал взяла. Егор почти не слушал, что женщина отвечает дочери. Он отпил вино и понял, что оно получилось гораздо более крепким, чем он планировал.
– А это что? – Ира как раз отвлеклась от разговора и подошла к нему, показывая на свой бокал с вином, которое не допила.
– Вишнёвка. Самодельная.
– Вкусно.
Женщина отвлеклась на разговор и отошла к окну. Егор успел доесть, помыл посуду и подумал, что идти спать придётся одному – похоже, мать и дочь собирались разговаривать долго. Неожиданно для себя он пошёл не в спальню на второй этаж, а в гостиную и включил проигрыватель. Сделал тише, чтобы не мешать Ире. После выпитого накатило меланхоличное настроение.
«Они говорят: им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом,
В доме горит свет.
И я не знаю точно, кто из нас прав…»
(Цой, «Закрой за мной дверь, я ухожу»)
Он не стал переключать. Песня была из его любимых.
Подошла Ира с пустым бокалом и потрясла им. Егор отыскал бутылку и наполнил его снова.
– Осторожно, она крепкая.
Женщина кивнула, не переставая слушать Алекс в трубке, и отошла. Егор вернулся к своим мыслям.
Жизнь с Ирой наложила на его характер свой отпечаток. Он всегда тянулся к свободе, к тому, что для неё было естественно, а для него – недопустимо. Например, он не допускал даже мысли о критике решений начальства. Если раньше он не подвергал сомнениям приказы, то сейчас стал всё чаще ловить себя на мысли о том, что не всегда одобряет их.
В отставку он подал, но его не отпустили. Хотя, учитывая все заслуги, выслугу лет и боевые ранения – его должны были отпустить сразу. «Размечтался, Егор. Ты слишком нужен своей стране. Ты отдыхал целых полтора месяца. Так и плесенью покрыться недолго», – сказали ему начальники, вернее, один из них, который считался «серым кардиналом».