Кира
Эффект Динозавра
Подруга матери Инна, поссорившись с мужем, неожиданно решила проведать подругу, уезжать собиралась уже на следующий день. Она единственная, кто пытался сопротивляться.
Передвинуто было только тело девочки. Вероятно, она пыталась сбежать, убили ее возле входной двери и оттащили подальше в дом. Кто-то даже полы позаботился протереть. По официальной версии – ни Севы, ни Романа, в это время еще не было дома.
Рабочий – эмигрант, нелегал, его нанял глава семьи для ремонта дома. Личность неустановленна до сих пор. Но, он единственный, из всех, кто находился в тот вечер, в доме – умер своей смертью. Это все, что о нем известно. Опять же, по официальной версии: он сломал окно, на веранде, что бы позвать на помощь, но у него случился сердечный приступ.
– Знаете, меня как-то немного беспокоит, то, что он в комбинезоне, – протянула Афина.
– Теперь – меня то же.
– А, да, у Дениса была собака, смесь бульдога с кем-то. Щенков Сомовым подкинули, в старой шляпе, под калитку дома. Денис уговорил родителей оставить одного щенка, а еще одного взяла та самая подруга матери, Инна. Зная, что щенков подкинули в шляпе, обеих щенков, не сговариваясь, назвали Ковбоями.
– Я бы то же так назвал, – поддакнул Геннадий. – Что стало с собакой?
– Денис собирался в другой город и оставил пса – своему другу, на время которое его не будет дома.
– А, Валя?
– А, да, Дегтярева, отвлекся. Учащаяся старших классов, предположительно, подруга Дениса. Если они и встречались, то тайно. Ни Валя, ни Денис, при друзьях, ни разу друг о друге даже не вспоминали. Так же ни кто из друзей, ни разу не видел и не слышал, что бы они друг другу звонили или как-то общались. Как Валя оказалась в доме Сомовых, в общем, не понятно. Она собиралась переночевать у подруги, отец отвез ее к подруге, позже она звонила отцу от подруги. Он переговорил, по телефону, с родителями ее подруги и был абсолютно спокоен за свою дочь, но на следующий день ее нашли мертвой в доме Сомовых. Как и когда она там оказалась не понятно, ни кто, ни чего не видел. Подруга знала, что Валя хочет ненадолго «сбежать», что бы с кем-то встретиться. Но, она не предполагала, что этот «кто-то» Денис. Она погибла несколько лет назад, но до последнего настаивала на том, что Валя и Денис не встречались, между ними не было ни каких романтических отношений.
Предположительно, Валя стала одной из первых жертв. Прямо следом за ней убили Дениса. Потом родители и подруга матери Инна, затем Зоя, девочку оттащили от двери. Затем Сева, он, судя по всему, умер моментально и даже убийцу вряд ли видел.
А, вот с Романом странная история, придя домой, он выпил чуть ли не смертельную дозу успокоительного, что не удивительно и вскрыл себе вены. Другим ножом, потому, что орудия убийства – нет. Он не пытался ни куда звонить или звать на помощь, может, у него не было возможности этого сделать. Потом, он все-таки попытался остановить кровь и дальше, вообще, не понятно. То ли он сам упал с лестницы, то ли его спихнули. В результате падения с лестницы Роман получил травмы несовместимые с жизнью. И, умер последним из семьи. Ну, не считая рабочего, который в какой-то момент времени, зачем-то решил вернуться. Свидетелей, которые видели, как поздно вечером рабочий подходил к дому Сомовых сразу несколько. Их это удивило, но не насторожило.
Ни кто из соседей, каким-то невероятным образом, ни чего не заметил. За несколько дней до этого, в полицию звонила соседка Анны, Хромова. Ее беспокоила стоящая невдалеке от ее дома машина. Якобы, она уже не в первый раз видит эту машину, но все, что она могла о ней сказать, что это: какая-то машина с тонированными стеклами. Номер она назвать затруднялась и больше не звонила. Ни кого кроме нее эта машина не беспокоила. Могу сказать даже больше, когда, после убийств, опрашивали соседей и спрашивали про «ту самую машину», оказалось, что ни кто этой машины не видел. Но, там есть секрет: если поставить машину в определенное место, определенным образом – то ее не будет видно, ни с дороги, ни с перекрестка, только из окна кухни Хромовых.
Практически ни каких улик: сломанное на веранде окно, окно сломано изнутри. По показаниям соседей накануне с окном было все в порядке. Следы под окном комнаты Зои, отпечаток следа на подоконнике. Окно было открыто изнутри. Чьи бы то не были следы: сначала он подошел к окну, потом отошел, потом снова отошел и снова от самого окна.
В доме ботинки с таким протектором найдены не были. Севу убили, когда он вернулся домой, и вернулся домой он босиком. Нет, ботинки не сняли, неизвестно где он был, но пришел оттуда босиком. У Севы были, неизвестно откуда, документы на имя того самого Евгения Кротуша. У Кротуша, были ботинки с тем самым протектором. Мы это знаем прямо наверняка, потому что ботинки он купил прямо тем самым утром.
И, машина, которую, он якобы, угнал утром того дня. Хотя, изначально родственники об угоне не заявляли, только после того, как он стал подозреваемым. По итогу – Кротуш стал подозреваемым, будучи уже мертвым, и еще какое-то время числился в розыске. Потом, в затопленном карьере нашли его тело. На этом мистическая ахинея начала спадать. Все это время экстрасенсы, маги и прочие мистификаторы, взывали к душам убитых, те, естественно им отвечали, что убил их Кротуш, который где-то скрывается от наказания. Затем нашли тело Кротуша, мертв тот был уже давно, мистическая ахинея начала спадать. Люди начали думать, чем надо, а ни чем привыкли. До некоторых начало доходить, что дело это, в общем-то, довольно странное. И, то, что у Севы, каким-то образом, оказались документы Кротуша, не значит, что тот убийца.
Другим подозреваемым был Роман – какое-то уж слишком странное поведение. Но, у Романа было алиби и не было мотивов. Мы не знаем, что повлияло на его поведение. Друзья описывали Романа, как жизнерадостного парня, к тому же, по осени он собирался поступать в институт. Этого он ждал с нетерпением, ради учебы Роман разрывался между несколькими работами и во всем себе отказывал. Да, и как ни крути от смерти семейства Сомовых ему ни какого толку.
Были еще подозреваемые, но… дело так и не сдвинулось.
– Вы считаете, что Кротуш ни кого не убивал?
– Кротуша в городе ни кто не видел, ни кто не смог его опознать, там у него не было ни родственников, ни знакомых, зачем он сюда ехал не понятно, может, просто проездом. И, психологический профиль Кротуша, ну, он ни как ни убийца. В зону наблюдения он въехал уже без документов…
– И, без конверта.
– Какого конверта?
Глава 2. Посланники
– Лева, подойди сюда.
– Да, блин! Что там еще? – запротестовал тот. – Все же уже готово! Что еще-то? Может, ты сам подойдешь, Геннадий?
– Мне к тебе монитор тащить или как?
– Ладно, иду, – Лев вышел из капсулы, подошел к Геннадию, взяв конфетку из вазочки, склонился над монитором. – Дурацкое ж облако вероятности, как тут, в общем, можно что-то понять?
– Сюда смотри, – Геннадий показал на столбцы цифр на другом мониторе.
– Блин, снова эта фигня?
– Что за фигня? – к ним подошла Анна.
– ИИ показывает, что на момент начала шага, в вашем доме, с высокой вероятностью, есть кто-то еще. Но, этот кто-то еще, ни как туда не проник, он там просто есть. То же самое в доме Сомовых. На момент начала шага в доме, с высокой вероятностью, кто-то есть. И, этот кто-то ни как не определяется.
– А, может попробовать другое время для начала шага? – предложила Афина.
– Нет, – ответила Анна. – Будильник заведен на восемь тридцать. Я хочу оказаться там в восемь двадцать девять.
– Зачем, в общем, на выходные будильник заводить? Что за извращение?
– Я его просто отключить забыла. А, может, это как-то ИИ нас считает?
– Не возможно, – обрадовал ее Геннадий. – В доме уже кто-то есть. И, его локализация не определяется.
– ИИ может так считать собаку?
– Нет.
– Родители?
– Нет. Вот тут, – Геннадий тыкнул в монитор, – если присмотреться, то видны человеские силуэты.
– Туда, в общем, жутко смотреть, – призналась Анна. – То ли они спят, то ли ворочаются, то ли сидят, то ли встают.
– Таковы вероятности. А, есть еще кто-то, кто то ли есть, то ли нет.
– Я говорила, что что-то глючит, – Афина отвернулась от монитора и протерла глаза. – В нескольких домах одновременно так быть не может.
– Гена, попробуй-ка выбрать другой домик, – посоветовал Лев.
– Думаешь, это так быстро? Еще часа пол грузиться будет.
– А, я тебе говорила, – Афина толкнула Льва в спину. – Как только мы начали создавать модель этого городка – все пошло не так. Постоянно, что-то не грузится, глючит, виснет, мы получаем какие-то нереальные данные. В домах: то кто-то есть, то – ни кого нет.
– Может, попробуем загрузить так? – предложила Анна.
– Лучше сразу выяснить, в чем проблема и поправить, чем потом придется переправлять все. Если шаг изначально загрузится с ошибкой, то это ни куда не денется, баги будут только нарастать.
– ИИ говорит, что все в порядке и все так и было.
– Я не думаю, что все в порядке. Но, думаю, что ИИ, возможно, прав, – призналась Анна.
– То есть? Вы тогда проснулись утром в восемь тридцать и у вас в доме кто-то был?
– Да.
– Так надо было говорить до того, как у нас всех чуть истерия не началась. И, кто это? Почему не определяется?
– Ну… – протянула Анна.
– Ладно, – отмахнулся Лев, – главное, что перезагружать не придется. Просто, если бы вы знали наш ИИ, так как знаем его мы. То, предпочли бы, что бы обошлось без сюрпризов. Мало того, что он квантовый, так еще и русский – у нас сюрпризы хорошими не бывают. Поскольку мы имеем дело с расследованиями, а ИИ стремится привести все к тому же результату, что в реальности. Иногда у нас возникает такая жуткая фигня как – «склейки». Это, когда в шаге, что-то пошло не так и действия проекции «запаздывают», может быть, всего на несколько секунд. Происходит, своего рода, смещение фаз. Вот одно такое «смещение» фаз, вполне способно оставить вас заикой до конца жизни. И, у Левушки нервы не железные.
– У Афиночки то же, – пожаловалась девушка.
– Ты приставала к Геннадию, теперь иди ему жалуйся.
– Два дебила, – прокомментировал Гена. – Видите, с кем приходится работать?
– И, как избежать, этого смещения?
– Не пытайтесь повлиять на поведение проекции.
– Могу я, наконец, спросить, как это, в общем, возможно? Проекции, шаги и прочее. Хотя бы в общих чертах.
– В нашем мире – не возможно, – ответил Геннадий. – Но, возможно в квантовом. Вот, пример: когда археолог находит амфору, он же понимает, что это, скорее всего, амфора для вина, а не спасательная капсула с корабля пришельцев-амфибий. Но, если перенести квантовые законы в наш мир, то, примерно, так и может оказаться. Поэтому, все строится на вероятностях, а там ИИ такое может загнуть, при отклонении от наибольшей вероятности.
– Ну, и кто еще дебил?
– Я – просто пошутил.
– А, потом: откуда берутся непонятные артефакты? Ладно, начинай загрузку. Анна, как вам наша фирменная обувь? Удобно, нет?
– Нет.
– Захотите сходить в гальюн, поймете, что комбинезоны то же неудобные. Стойте, не заходите, пока в капсулу. Смотрите: здесь – датчики, при нажатии, дверь откроется. Но, зайти назад будет уже нельзя. Не важно, что вы видите в проекции. Датчики все равно на этом месте. Где-то здесь, под разноцветным тетрисом, коммуникатор для общения с Геннадием.
– Я все слышу.
– Это ровно до тех пор, пока нам его помощь не потребуется.
– Офигеть! – прошептала Анна, весь разноцветный «тетрис» разом пришел в движение. Одни элементы ползли вверх, другие, словно проваливались в пол и стены. С потолка свисало, что-то похожее на сосульки, на стенах появились полосы, которые смещались, образуя какой-то узор. Из пола и стен выступали ромбы, треугольники и прочие фигуры, которые с каждым мгновением становились все более похожими на мебель. – Так будет происходить каждая смена сцен?
– Нет, в дальнейшем, все изменения будут происходить где-то за стенами. Мы их видеть не будем. Здесь все по принципу – существует только то, что видит наблюдатель. Наблюдатель – проекция. То, чего не видит проекция – не существует. Через пару дней вам перестанет казаться, что это глупо, вы начнете думать, что в жизни оно, примерно, так же.
Ждем, ждем, ждем, все – начали формироваться стены, надеваем очки и заходим.
– Потрясающе! – Анна прошла по уже начавшему формироваться небольшому коридорчику между комнатами, – но, я точно помню, что обои здесь были другие.
– Да, и когда же вы их поменяли?
– Ну, да… примерно через месяц, а через полгода переехали куда подальше. А, почему нельзя дать очки Геннадию?
– Спасиб! – тут же отозвался тот.
– Можно, но они действуют только в капсуле.
– Блин, как все реалистично, – Анна провела рукой по столу. – «Сережа козел» – я это только накануне на столе написала. Если честно – сама не знаю зачем. Сейчас я даже не помню, почему считала, что этот Сережа – козел. А, вспомнила… твою ж! – Анна отскочила в сторону. – Ни кто из нас в зеркале не отражается!
– Снимите очки – увидите, что зеркала даже нет. Это голограмма, которая существует только для проекций. Нас в том времени и в том месте – нет. В объектах созданных ИИ – мы неотразимы.
– Это потому, что он – упырь! – добавил Геннадий.
– А, тебя, в общем, не существует!
– За то у меня есть – чай с конфетками.
– Уделал, – признался Лев.
– Блин, а вы не могли сразу предупредить про зеркала? – спросила Анна.
– Могли, – кивнул Лев. – Но, вы так прикольно пугаетесь.
– Он подговаривает нас, не говорить про зеркала, тем, кто заходит в капсулу, – прошептала Афина. – И, смотрит, как они пугаются. Хотя, был один парень, он так был увлечен своим днем, что даже этого не заметил. А, когда ему сказали, то он готов был поклясться, что на протяжении дня неоднократно видел собственное отражение.
– На самом деле мы просто привыкли, что у нас есть отражения, так же, как и тени.
– Там можно дописать: «Лева козел»?
– Не, нельзя.
– Жаль.
– Моделирование завершено. Подключаемся у шагу, объект: Анна Бранова. Возраст: десять лет. Время: восемь двадцать девять родно. Три, два, один…
Шторы на окне, которые, до этого, висели, как каменные, вдруг стали, словно пористыми и воздушными, начали пропускать свет. Скрип половиц за дверью и шарканье ног, мяукающий где-то кот. На стоящий в углу кровати появилось постельное белье в цветочек, в следующий момент, под одеялом, возникли очертания спящего человека.
– Вот, это реалистичность, – прошептала Анна. – Если бы вы знали, какую гамму чувств, я сейчас пережила. Вот, это – аттракцион.
– Это – не аттракцион, просто те, у кого есть деньги любят превращать все в аттракцион, – кажется, обиделся Лев. – Шептать не обязательно. Проекции вас все равно не слышат, давайте: орать, скакать и махать руками. Можете залезть на кровать и сплясать – раз проекции нас не видят.
– Вы меня за кого-то не того принимаете, – в этот раз обиделась Анна. – Теней у нас то же нет? Вы правы: если бы вы не сказали – я не обратила бы внимания.
– Есть у нас тени, – ответила Афина. – Но, в реальности, а в реальности мы в капсуле. Тень скрыта реконструированной голограммой, или как-то так это называется. Проекции – автономные ИИ, если проекция увидит вашу тень, то помрет со страху, а может, и нет, тут не знаешь, что хуже, но ее поведение изменится. А, если поведение проекции изменится более чем на три процента, от наиболее вероятного – вмешается ИИ, дабы вернуть все на круги своя.
– Все, тихо, сейчас, – Анна замерла в ожидании.
Включился будильник, из-под одеяла высунулась тоненькая детская ручка, в синей пижаме: – Черт, забыла, – сонно пробубнила девочка. Мысли: «Блин, хорошо хоть родители не слышали». На мгновение девочка спряталась с головой под одеяло. Затем потянулась, развернувшись на другой бок и закричала, глядя в противоположный угол комнаты.
Лев с опозданием повернулся в ту же сторону, все, что он успел рассмотреть: тающий в воздухе женский силуэт. Дверь в комнату распахнулась, на пороге появилась молодая женщина в криво застегнутом халате и мужчина с топорщащимися в разные стороны волосами. Мужчина остался стоять у двери, с подозрением осматривая комнату. Женщина кинулась к девочке: – Аня, что случилось?
– Там была какая-то женщина, – девочка указала в угол комнаты.
С секунду помедлив, женщина все-таки посмотрела в указанном направлении: – Милая, там ни кого нет. Тебе приснилось.
– Мне не приснилось, там была женщина! Светловолосая…
Выдохнув, женщина встала, подошла к указываемому месту и, на всякий случай, провела рукой по воздуху: – Видишь, ни кого.
– Но, она там была! Я ее видела! А, потом – исчезла!
– Так не бывает! Раз уж проснулась то – давай, вставай. Ладно, пошли! – она вытолкнула мужчину из комнаты. – Опять, небось, с Зоей ужастиков насмотрелись.
– Оставь дверь! – крикнула девочка и накрылась одеялом с головой. Мысли: «Это – посланники! Точно! Будет что-то плохое!»
– Что за посланники? – прошептал Лев.
– Мы накануне с Зоей кино посмотрели: не помню ни названия, ни сюжета. Помню, только, что там являлись какие-то «посланники», как духи, какие-то. Надо было что-то выяснить или найти, если тот, кому явились эти посланники, ни чего не делал, то в течение нескольких дней происходило что-то плохое. Как-то так…
– И, это было в реальности?
– Да.
– Гена, какова вероятность того, что в доме кто-то есть?
– Прямо в тот момент как дверь открылась – начала стремиться к нулю. Но, в комнате девочки сохраняется относительно высокой.
– Скажи, если что-то изменится.
– Что за ор? – шаркая ногами, по коридору прошел мальчишка в майке.
– Твоей сестре кошмар приснился, – ответил женский голос.
– В воскресенье, утром… – мальчик вновь зашаркал ногами по коридору и через мгновение появился на пороге комнаты: – Анька! Мам, походу, она – спит.
– Ну, ладно, пусть спит, дверь прикрой.
– Что значит: пусть спит? Всех разбудила, а сама – пусть спит! Дурацкая, Анька! – мальчик прикрыл дверь и вновь зашаркал тапками по коридору.
– Она действительно спит?
– Да, – хмыкнув, ответила Анна.
– То есть: ааа – там какая-то женщина, всех перебудила, это – посланники и спать?
– Что вы смеетесь? – обиделась Анна, – я в детстве моментально засыпала. И, лет до тридцати, в общем, не знала, что такое бессонница.
– И, долго она будет спать?
– Где-то часа пол, – пожала плечами Анна.
– Дурацкая Анька, – повторил Лев. – А, когда вы проснетесь, то будете думать, что это вам приснилось?
– Нет, я всегда буду думать, что действительно видела там какую-то женщину.
– Лева! Меня это сейчас одного волнует? Утром, девчонка видит, какую-то призрачную бабу, извините за выражение. А, вечером, кто-то убьет семью Сомовых, не оставив ни каких улик, так что даже орудие убийства не найдут.
– Это всех волнует.
– Лева, а мы сами можем быть проекциями.
– Нет. Сейчас существует всего несколько капсул, все загружены работой дальше некуда. Кому мы нужны, за нами следить?
– Лева, а если это происходит не сейчас? А, когда-то потом?
– Гена, иди ты нафиг!
– Я бы сходил, только давай, ты, сначала, что-нибудь придумаешь. Лева! – вновь позвал Геннадий через секунду.
– Я – думаю.
– А, теперь?
– Но, ведь, если бы мы были проекциями, то не знали бы, что мы проекции? – спросила Анна. Афина молча кивнула. – Проекция может как-то догадаться?
– Нет.
– Но, должен быть способ как-то это понять?
– А, теперь – придумал. Способ есть, но, он не для нас, а для ИИ. Гена, включи программу для поиска устойчивых алгоритмов. Может, мы все-таки выясним, что это была за «призрачная баба».
– Лева, подумай еще раз… – простонал Геннадий.
– Навскидку я бы сказал, что шаг загрузился с какой-то изначальной ошибкой и это просто остаточный образ.
Анна отрицательно покачала головой: – Это было на самом деле.
– Да, я уже понял. Гена, запускай программу для поиска.
В комнату заглянула женщина: – Аня, вставай, завтракать.
– Еще чуть-чуть, – сонно пробубнила девочка. Мысли: «Блин, отстаньте!»
– Сейчас, подниму! – в комнату зашел мальчик. – Анька! Проснись! – он сдернул одеяло, выдернул подушку из-под головы девочки, с размаху ударил ее подушкой по плечу. – Вставай! Зараза, такая! Не надо было всех будить!
– Ну, не хочу! – девочка попыталась отвернуться. – Рано еще! Хочу спать! Глеб, отстань! Ну, мама!
– Вставай уже! – фыркнула женщина. – Будильник не отключила, всех перебудила и спать улеглась, замечательно!
– Я просто забыла его выключить, – попыталась оправдаться девочка.
– Тебе только вчера раз десять говорили.
– Там правда была какая-то женщина. На самом деле!
– Аня, хватит! Там ни кого не было! Тебе просто приснился кошмар! Это потому, что вы с Зойкой ужастики втихаря глядите!
– Ни чего мы не глядим!
Глеб повернулся к девочке и состроил рожу: – Мам, он мне рожи корчит! – тут же пожаловалась девочка.
– Глеб!
– Я ни чего не делал – она придумывает.
– Мам, ну опять!
– Все, хватит! Идите завтракать! – женщина ушла. – Глеб, сколько раз говорить – не строить рожи?
– Мам, но я этого не делал, она придумывает! – мальчик запустил подушкой в сестру и выскочил из комнаты.
– Козел, – едва слышно прошептала Аня. Девочка встала, подняла подушку, бросила ее на кровать. Подошла к углу комнаты, провела рукой по воздуху. Мысли: «Она была здесь, светловолосая женщина. Прямо здесь стояла, потом исчезла».
Минут через двадцать все семейство собралось на кухне. Девочка, протиснулась между стеной и стулом, на котором сидел мальчик к кухонному диванчику возле окна. Мысли: «Опять – мрачные шторы. Каждый раз, когда мама вешает – мрачные шторы, они с отцом ссорятся».
– Почему: «мрачные»? Шторы как шторы, – спросил Лев, глядя на золотистые шторки с красными полосками и бахромой.
–Не знаю, – пожала плечами Анна, – их отец так прозвал. Они ему не нравились, но кажется, нравились маме. Может, это глупо, но в детстве мне казалось, что каждый раз, как мама вешает эти шторки – они с отцом ругаются и почти всегда на кухне. Кстати, в темноте всегда казалось, что эта дурацкая бахрома шевелится. Вечером на кухню я старалась лишний раз не ходить.
– Мама, чай горячий, – пожаловалась девочка, отодвинув от себе кружку с изображением какой-то мультяжки. Зато пододвинула ближе тарелку с бутербродами, отвернув от себя ту часть, где лежала порезанная колбаса.
– Вот, – женщина поставила перед ней прозрачный бокал с холодной водой.
– Ну, мама, со стороны Ани на бутербродах больше повидла, – пожаловался мальчик, – так не честно.
Женщина повернула тарелку бутербродами к нему.
– Ну, мама, я не ем колбасу! – женщина повернула тарелку как было.
– Ну, опять, – обиделся мальчик. – У вас все всегда для Ани!
– Глеб, не придумывай!
– Мама, чай все равно горячий! – Женщина встала, взяла бокал у девочки, вылила часть содержимого в раковину, долила холодной воды из бокала.
– Теперь холодный!
Мальчик повернул тарелку бутербродами к себе.
– Ну, я не ем колбасу!
– Нет, колбасы, нет проблемы, – отец семейства взял с тарелки оставшиеся кусочки.
Женщина взяла с тарелки два бутерброда один положила перед мальчиком, другой перед девочкой.
– У Ани больше повидла!
Вздохнув, женщина пододвинула к мальчику небольшую баночку с повидлом.
– Вот, теперь все честно, – признал тот, потянувшись за чайной ложечкой.
– Да, ну? – мысли: «Все делают для Глеба, а тот только ябедничает и рожи корчит».
– Мне вас уже убить хочется, – прошептал Лев.
– Как ни странно, мне то же, – согласилась Анна.
– Опять же Зойка придет, что бы это пережить мне нужно много сладкого, – ответил мальчик.
– Что значит: «опять»? Я даже не помню, когда она приходила.
– Зато я помню. Мама, папа, вы, может, и не знаете – но они там полночи прыгали, как коровы.
– Он меня коровой обозвал? – обиделась девочка.
– Может, как лошади? – подзадорил отец семейства.
– И, ржали, как лошади, – согласился мальчик.
– А, теперь – лошадью… сам ты лошадь.
– Мама¸ я ее не обзывал, я сказал: «как». А, она меня обозвала.
– Сам ты – «как» лошадь, – прошипела девочка. Мысли: «Ябеда-корябеда! Ну, почему этот дурак – родился моим братом? Или, как говорит мама: «в капусте нашли». Зачем они его, вообще, искали?».
– Я мальчик, я – как жеребец! Мам, она меня под столом пнула!
– Он меня первым обозвал!
– Так, прекратили, оба! – повысил голос отец семейства. Следующие пять минут прошли спокойно.
– Мама, он дразнит Зою – Палеозойкой, – пожаловалась девочка.
– Ябеда! – шикнул мальчик.
– Скажи, ему, что бы так не делал. Ко мне и так девочки не любят ходить – появляется Глеб и начинает их дразнить и поиграть спокойно не дает.
– Мама, они меня то же дразнят. «Глебушко – греби отседушко». Ладно, они так в детском саду – дразнились, но сейчас, даже обидно и не в рифму. Зачем вы мы меня Глебом назвали? Вот, Аня! Ни одной нормальной рифмы не подберешь. А, к «Глебушко» – их очень много, – обиженно протянул мальчик.
– Мам, раз ему так нравится, давайте его Аней называть, – предложила девочка. Отец семейства поперхнулся чаем и с минуту пытался откашляться.
– Ну, мама! Папа! Вот, видите! Всегда так! Это – язва мелкая! К тебе девочки не хотят ходить, из-за тебя! С тобой ни кто дружить не хочет! Только Зоя, потому, что она не как ты, а – тихая и спокойная.
– Глеб, успокойся, твоя сестра пошутила, – женщина скрывала улыбку.
– Меня зовут – Глеб, а не Аня! – насупился мальчик.
– Только что тебе не нравилось, – напомнила девочка.
– Это она из-за повидла бесится…
– Да, нужно мне твое повидло! – Девочка, откинулась на спинку дивана, сложив руки полочкой. Мысли: «Хотя, то же обидно».
– Аня, прекрати! Будете продолжать в том же духе – будете завтракать отдельно!
– А, это точно наказание?
– Глеб!
– Слушай, Глеб, – наконец-то, откашлялся отец семейства. – Меня зовут Стасик, ты не представляешь, как меня в детстве дразнили.
Мысли: «Знаем – Стасик пи…».
– Да, блин, – Аня смутилась и отвернулась.
– И, в большинстве случаев – дразнила меня ваша мать. Она, мне, в общем, проходу не давала. Такая противная была, сил нет. Я ее в детстве ненавидел.
– Ваш отец то же не отставал: «Машка…», – женщина рассмеялась. Сейчас это кажется смешным, а тогда я его убить была готова.
Мысли: «Это не потому, что девочки плохие, а потому, что Стасик – пи…».
– Ох, твою ж… – Анна даже покраснела. – Я реально была противной.
– Это вы еще меня не видели, – улыбнулась Афина. – У меня было две старших сестры. Сначала выживать приходилось мне, а потом – им.
– А, у меня были нормальные отношения и с сестрой, и с братом, – сказал Геннадий.
– Геннадий, что там с программой?
– Пока ни чего, может, зависла.
– Мама, можно я к двенадцати в Вовке пойду, мы с ребятами встретиться договорились? – Глеб, наконец-то отодвинул от себя баночку с повидлом. – Я так понимаю, десерта, мне можно не ждать?
– Можно, но, сначала сходи в магазин – твоя очередь идти за хлебом и сделай уроки.
– Ну, блин!
– Не блинкай.
– Ну, мам!
– Не мамкай!
– Ну, пап!
– Делай уроки!
– Ну, блин… я понял вы – сговорились. Ну, я вечером сделаю.
– Я знаю, как ты вечером будешь делать уроки, делай сейчас!
– Ну, мне только математика осталась.
– Вот, сделай только математику и иди.
– А, пирог будет? Или все опять только Аньке?
– Это ни я тут только что полбанки повидла съела! – обиделась девочка.
– Ой, прям – полбанки! Да, у тебя на бутерброде было больше…
– Если у тебя трудности с математикой – обратись к папе, – посоветовала женщина.
– Ну, да у нас же в семье папа хорошо учился, а мама была хулиганом. Мне до сих пор не верят, что в прошлый раз папа задачу решил: «Глебушко, как тебе врать не стыдно? Твой папа очень хорошо учился – он бы решил задачу». Ну, да решил…
– Там были невнятно отображены условия задачи, – оправдался отец.
– Другим родителям, это – что-то не помешало.
Глеб привстал и выглянул за штору: – Вон, Палеозойка машет.
– Зоя? – Девочка выглянула в окно. Мысли: «Зойка! Мне этот «Глебушко», уже плешь проел, прям с утра начал». – Мам, можно я пойду?
– Иди.
– Пусть уроки делает!
– Аня уроки сделала!
– Она инопланетянка. Нормальные дети в субботу уроки не делают!
– Да, подвинься! – Прямо перед тем, как она встала, Глеб пододвинул стул поближе к стене. – Мама, ну, ты видишь? Он все специально делает.
– Мама, ну ты видишь, она меня всегда во всем обвиняет! Что бы не случилось – виноват Глеб. Я здесь как сидел, так и сижу, я ее даже не трогал. Села завтракать – завтракай! Что за беготня?
– Подвинься! – девочка попыталась протиснуться за стулом.
– Глеб, прекрати!
– Придут к тебе твои друзья я тебя в твоей комнате закрою! – прошипела девочка, толкнув мальчика в бок.
– Ладно, – мальчик встал и отодвинул стул. – Нет, мам, ну, ты просто видишь? Ни тебе: «Глеб, пожалуйста», ни «Глеб, спасибо». Только: «Придут твои друзья я тебя в комнате закрою». И, в этом вся Аня.
Мысли: «Да, как же ты мне надоел!»
– Я ему должна «спасибо» говорить, за то, что он встать соизволил?
– Парень, уже пошел дальше, чем Гена, – хмыкнул Лев.
– Я все слышу.
– А, «пожалуйста» – за то, что он своим стулом – полкухни перегородил?
– Ой, иди уже, – отмахнулся мальчик. – А, то Зоя от старости помрет.
Мальчик выглянул в окно и помахал Зое. Знаками показывая, что Аня сейчас выйдет. Изображая Аню, он приставил к голове пальцы, как рога.
– Будешь выпендриваться, я скажу Зое, что она тебе нравится.
– Только посмей! Я всем твоим куклам бошки, – мальчик, на мгновение замолчал, видимо вспомнив, что на кухне находятся родители. – Волосы порасчесываю и на место поставлю. Ты же за ними, совсем не ухаживаешь! Иди, уже, – мальчик натянуто улыбнулся. – Что я распереживался? Зоя, все равно не поверит.
– Аня, шапку надевай, – смеясь, сказала женщина.
– Хорошо, – недовольно буркнула девочка. Она выскочила в коридор, накинула куртку, быстро обулась, взяла шапку и выскочила на улицу. Куртку застегивала на ходу, пока шла к калитке. На кухне открылось окно, из него выглянула женщина: – Аня, я тебе сказала – шапку надень!
Вытянув вверх руку, девочка показала шапку. Потом нарочито медленно надела ее на голову: – Довольна!
– Теперь – да! Здравствуй, Зоя! – женщина отошла от окна, но оно так и осталось открытым.
– Здравствуйте! – пискнула в ответ девочка.
Мысли: «Окно, так и не закрыла, наверняка, сейчас там Глеб, тереться будет».
– Привет! – Аня подошла к калитке. Мысли: «Как ее ветром не снесло?». Зою можно было охарактеризовать одним сочетанием: глиста в скафандре. Какую бы одежду не надевала Зоя, на ней все всегда висело, как мешок. При этом где бы Зоя не появлялась – ее всегда старались накормить. Видимо, что бы по пути назад ее, все-таки, не сдуло ветром. Ела Зоя, примерно, за трех Ань и совершенно не набирала в весе.
Из-за худобы лицо Зои казалось слишком вытянутым, уши слишком большими, губы слишком пухлыми. И, при всем, при этом на нее уже начинали обращать внимание мальчики. Даже, по мнению Ани в их классе были и более симпатичные девочки. Но, на них ни кто внимания не обращал. А, худощавая, ушастая Зоя – считалась просто красавицей.