Кейт Рина
Хэллоуинская сказка
Но это тоже всё потом. Битва была в самом разгаре, кочевники всё прибывали, а фавны, во всяком случае эти, оказались довольно искусными воинами. И всё-таки мы одерживали верх. Мы умели призывать на помощь силы леса, и наша храбрость была безгранична.
И вот я отбивал последние удары одного из фавнов, и когда его меч раскололся на две части, он, лежавший на земле, взмолился о пощаде. Я должен был добить его. Все мы знаем об их коварстве и никогда не должны были верить в их раскаяние. Но я опустил свой меч и подал ему руку, чтобы помочь подняться. И тут вся подлая натура этих существ открылась в полной мере. Приняв мою руку в знак помощи, Фавн незаметно достал маленький кинжал и вонзил мне в сердце. У меня вырвался хриплый стон, в глазах потемнело, и я начал падать. Последнее, что я помню – это самодовольная ухмылка Фавна, – при этих словах лицо Сатира и без того мрачное сделалось ещё более угрюмым.
– Но я не погиб, – с явным сожалением продолжил рассказчик, – а очнулся в глубокой пещере, прикованный толстыми цепями к стене. С трудом открыв глаза, я увидел огромный котёл посреди пещеры, а подле него того самого Фавна и предводителя кочевников. Они о чём-то перешёптывались, но я не смог разобрать слов. Я видел лишь, как кочевник протягивает кошелёк с золотом Фавну, а тот гадко улыбается.
И вдруг я почувствовал неимоверную боль в области сердца и вспомнил, что Фавн проткнул его кинжалом. Я осмотрел рану, насколько смог – она была замазана какими-то травами.
Внезапно они заметили, что я очнулся. На лице человека я уловил испуг. Он быстро отвёл от меня взгляд и вышел из пещеры.
Фавн убрал золото и подошёл ко мне.
«С возвращением, – ехидно произнёс козлобородый. – Как самочувствие?»
Я даже смотреть в его сторону не желал.
«Ну, что ж, ты не обязан со мной говорить, я не настаиваю», – Фавн отошёл к котлу и перемешал варево.
Пока он стоял ко мне спиной, я немного осмотрелся. Пещера выглядела необжитой, значит, Фавн в ней недавно. Я принюхался к камням стены, к которой был прикован – запах был мне незнаком. Значит, я не бывал в этом лесу. Это было не к добру. В незнакомом лесу я не могу черпать его силы или призвать на помощь зверей. Фавн всё это знал, он неспроста привёл меня сюда. Я попытался призвать моих братьев, но что-то глушило мой зов.
И тогда тревога овладела мной. Нет, я не боялся смерти. После гибели дух Сатира растворяется в лесу, где он родился. Затем мы перерождаемся с памятью о прожитых жизнях. Но то, что Фавн держит меня живым, означало одно – у него есть на мой счёт какие-то планы. И это было опасно.
Все эти размышления вихрем пронеслись в моей голове. И когда козлобородый обернулся ко мне, я был готов. Я видел, как его торжествующий взгляд мгновенно сменился удивлением и даже страхом, когда я одними губами произнёс призыв смерти, чтобы мгновенно испариться и вернуться в родной лес и тогда я нашёл бы этого Фавна.
Мои глаза закрылись.
Но я никак не ожидал того, что произойдёт потом.
После призыва смерти дух Сатира ещё некоторое время витает в пространстве между реальным миром и эфирным. И может наблюдать за жизнью обоих. Именно это я и ожидал увидеть, открывая глаза. Каково же было моё удивление, когда я увидел над собой лицо Фавна. Удостоверившись, что я очнулся, козлобородый успокоился и отошёл к котлу, снова перемешать варево.
Я не мог понять, почему я остался жив. Этого не должно было быть. Смерть не пришла за мной. Ну, не выходной же у неё. Обычно эта дама с косой таких промахов не допускает. За свою многовековую жизнь я призывал её несколько раз, и она всегда была рада приветствовать меня по ту сторону. Но сегодня не пришла. Что бы это могло значить? Возможно, этот Фавн умел что-то особенное, раз смог не пустить ко мне костлявую. Впервые встречаю таких фавнов.
Что ж, мне оставалось только ждать дальнейшего развития событий.
«Да, она приходила, но я не пустил её, – словно читая мои мысли, проговорил Фавн. Он посмотрел на меня, ожидая реакции. Но не увидев таковой, продолжил, пожав плечами: – Просто у меня на твой счёт большие планы. – И снова он посмотрел на меня. – Хочешь знать, какие? Или, может, тебе интересно, как я смог не пустить к тебе Смерть? Или как я узнал, что ваше войско приближается?»
«Хвастун козлобородый», – не выдержал я.
«Ну, наконец-то, – засмеялся Фавн, – я думал, ты онемел от страха».
Я презрительно фыркнул.
«Как ты знаешь, – всё ещё усмехаясь, продолжил Фавн, – мы оракулы и умеем предсказывать будущее. Не всегда, конечно. Для этого нужны благоприятные условия, но сейчас не об этом. Когда меня призвал предводитель кочевников, ты его видел сегодня, я недолго раздумывал над его предложением. К тому же он принёс богатые дары».
Я знал, что фавнов призывают не только подношениями. Пророчества фавна можно было узнать во сне, если человек засыпал на шкуре овцы, принесённой в жертву. Хотя многие лесные боги давно запретили жертвоприношения, фавнов это не смущало. И этот козлобородый продолжал хвастать:
«Кочевник задумал пойти на князя и хотел знать исход своей затеи. Я смог заглянуть в будущее. Оказалось, что и князь собирается в поход на кочевников. Ох эти людишки, – противно рассмеялся козлобородый, – всё норовят перебить друг друга. Нам-то до этого никакого дела, но кто-то должен приносить дары. Так, узнав, что князь призовёт Сатиров, у меня тут же созрел план, – продолжил напыщенно Фавн. – Вы давно нам жизнь отправляете. Наши боги вас больше любят, вам дарована способность перерождения. Люди преподносят вам больше даров. Мы же довольствуемся крохами с барского стола. Вас чтят, нас же презирают».
Я снова не выдержал: «Неужели тебя это удивляет?» – моему презрению не было предела.
Фавн резко повернулся ко мне, сверкнув глазами:
«Ты считаешь себя лучше меня? – бросил он мне в лицо. – А мы ведь очень похожи. Мы поклоняемся одним богам. Мы оба – духи леса. Так почему же ты меня презираешь?»
