bannerbannerbanner
Дьявольское воскрешение

Кейт Аддерли
Дьявольское воскрешение

Полная версия

Глава 7

Демиен

Знакомая лестница и запах в подъезде. Наша квартира находится на третьем этаже. Всего сорок ступенек, но сколько же моей боли они содержат. Возвращаться к Катрине сложно, пролеты кажутся сущим адом. С грохотом в сердце я вспоминаю, как оставил ее одну. Слезы, которые она пролила в день моего ухода… Никогда не прощу себя за это!

– Демиен, давай поговорим.

– Мне не о чем с тобой говорить. Все, что было между нами – грандиознейшая ошибка, – ухмыляюсь, словами сбрасывая любимую с обрыва.

Я наношу ей удар за ударом. Хочу, чтобы ей было как можно больнее. Так, чтобы она никогда не вздумала ко мне возвращаться. Чтобы в ее светлой головке даже не промелькнула мысль обо мне. О Демиене Каррасе.

Не даю ей опомниться, хлопаю дверью, оставляя умирать в одиночестве. Единственный способ жить для Катрины – не быть со мной. Все тело гудит, будто я при смерти. В глазах еще сильнее темнеет. Я слышу звуки разбивающегося стекла и держу себя в руках. Мне нельзя возвращаться. Нельзя. Нельзя. Нельзя.

Прижать ее к себе, успокоить, обнять. Нельзя!

Я сажусь на пол, устало облокачиваюсь о дверь. Выдыхаю весь воздух из легких, когда Хеймсон взрывается в паре метров от меня, за стенкой. Она кричит, как ненавидит меня, себя и всю свою жизнь.

– Демиен скоро приедет.

Мое тело начинает дрожать, когда я слышу ее веселый смех за дверью. Она болтает с кем-то по телефону. Если не ошибаюсь, то это Лайла с ней на громкой связи.

– Ты спятила? Я уверена, что он приедет. – Доказывает Хеймсон подруге.

Я так давно не слышал ее голос, что вот-вот сойду с ума. Нас разделяют несчастные метры, а я все также стою перед дверью и не решаюсь войти. Мне так не хватало ее смеха. Этого нежного тембра, которым она обычно разговаривает с людьми. В подъезде стоит такая тишина, что я слышу лишь обрывистый ветер за окном и радостный голос сахарка.

Если сегодня я войду в эту дверь, то клянусь, что мы – это навсегда. В кармане кофты где-то завалялась коробочка с кольцом. Перед тем, как меня посадили, я отдал ее Асмодею. Сегодня он возрастил мне ее.

Предложение стать моей женой – признак моих серьезных намерений. Для кого-то колено и кольцо на пальце любимой – сущие пустяки. Многие делают предложение, а после изменяют своему выбору. Кто-то делает предложение, потому что девчонка затрахала их мозг.

В первый раз я жутко обжегся, под влиянием отца предложив Алисии Хьюз выйти за меня. Таков был наш уговор: я делаю предложение, а взамен получаю свободу. Правда тюрьма все же дождалась меня, через несколько месяцев я пришел к тому, от чего бежал в прошлый раз. Карма.

Как сейчас помню: ресторан отца, ужин в кругу семьи, мое предложение, наигранные эмоции Алис (я уверен, что отец разболтал ей все заранее). Салют, которым мы пошли любоваться после кольца, подаренного Хьюз. Фальш.

– Какой еще Дон? – Спрашивает Катрина. – А, тот с которым ты ходила на свидание на прошлой неделе? Нет, не бросай меня. И что, что он пришел? Лайла, меня итак трясет от мысли о Каррасе.

Я ухмыляюсь, слыша ее слова, и прячу кольцо в карман.

«Она ждет тебя, Дем. Сделай это наконец!», – с этими суждениями костяшки пальцев встречаются с дверью и издают звук, похожий на стук. Я зажмуриваюсь, секунды кажутся мне вечностью. А, когда дверь с легким скрипом открывается, я и вовсе готовлюсь отбросить коньки.

– Демиен…

От переполняющих внутри эмоций по коже пробегают мурашки. Я слышу ее голос. Чувствую, как она становится ближе ко мне, и не могу сдержать улыбку. Катрина касается моих плеч в то время, как я продолжаю стоять с закрытыми глазами.

– Демиен. – Она прикасается к моей шее и прижимается губами к моим. Я чувствую, как Хеймсон дрожит от волнения. Не могу скрыть и я своей тревоги в ее объятиях. – Я ненавижу тебя.

Меня как током бьют ее слова.

– Вот так значит ты встречаешь того, кто ждал тебя все эти шесть месяцев? – Мои глаза непроизвольно открываются после фразы Катрины. – Наверное, каждый мужчина мечтает услышать это от любимой женщины. Правда?

Она облечена в кружевное короткое платье с V-образным вырезом, моментально привлекающим внимание. Красная помада на пухлых губах Катрины бросает мне вызов. Я хочу тотчас размазать ее по нашим лицам в порыве страсти. От запаха Хеймсон у меня перехватывает дыхание. Она сменила парфюм? Я держу себя в руках, несмотря на дикое желание касаться девушки, и позволяю себе на данном этапе лишь пожирать сладкую глазами.

– Только так я заставила тебя взглянуть на меня.

Катрина виснет на моей шее и весело улыбается. От этой лучезарной и жизнерадостной улыбки разряд по коже. Она была так разбита, когда я видел ее в последний раз. Снова проклинаю себя за то, как с ней обошелся.

В желанных карих теперь так ярко горит огонек, я никогда прежде не видел его. Хеймсон не сводит с меня свой искушенный взгляд, молча забирает из моих рук букет бардовых роз и кладет на стол в прихожей.

– Сегодня мне уже привозили цветы, Каррас. – С кухни кричит мне она, набирая воду в вазу.

– Значит доставка не подвела. – Отвечаю я. Шесть месяцев подряд ежедневно курьер должен был привозить Катрине букеты от моего имени.

Разуваясь в прихожей, прохожу на кухню и сажусь на барный стул.

– Ты заметил что-нибудь новое в квартире? – спрашивает Хеймсон.

Как я могу что-то заметить, если не могу взгляд оторвать от тебя, детка?

– Нет. – В моем голосе нет волнения, чему я приятно удивлен.

– Мы с Асмом купили диван, – счастливо смеется она, как будто мебель досталась им с большим трудом. – Правда хорошо выглядит обстановка здесь?

Катрина Хеймсон – женщина. Мне никогда не понять ее. Я бросил ее, как последний ублюдок, оставил одну без гроша. По словам Асма, три месяца она вообще почти не выходила из дома и медленно сходила с ума. Ей пришлось продать свою любимую машину, чтобы были хоть какие-то деньги. Катрина устроилась на работу на окраину Нью-Йорка, учится и работает, так еще и находит время, чтобы просто жить, заниматься своими делами и посещать какие-то мастер-классы по танцам. Я поражен.

Какую силу внутри надо иметь, чтобы стоять со счастливой улыбкой перед тем, кто тебя разрушил? Какой женщиной нужно быть, чтобы вновь собрать себя по частям и продолжить жить, несмотря на невзгоды и то, что пришлось пережить? Кем необходимо быть чтобы выглядеть настолько охуенно и в очередной раз сводить меня с ума своей харизмой и всем, что заложено внутри?

– Ты меня слушаешь? Как тебе диван? – Кивает она позади меня, сверкая своими белоснежными зубами.

Только ты, Хеймсон, можешь говорить со мной о диванах, когда я вышел на свободу.

– Отличный диван! Мне нравится. – Чувствую себя полным дурачком.

Возможно, Катрина пытается хоть как-то разрядить обстановку. И все же, мы оба знаем, что речь должна идти сейчас не о мебели, которую они приобрели вместе с моим лучшим другом.

– Какие планы на жизнь? – Я решаю взять ответственность и начать диалог в правильное русло первым. Иначе мы обсудим всю мебель в квартире, но так и не доберемся до главного: что будет с нами.

– Планы на жизнь, значит? Ааа…

Сахарок задумчиво глядит в потолок, поправляет кудрявые волосы и закусывает нижнюю губу. Я поджимаю в ответ свои и не знаю, куда деть от возникшего напряжения руки. По привычке сцепливаю их в замок.

– А чего хочешь ты? – Она больше, чем просто умная. Всегда знает, что сказать, как посмотреть и дотронуться до меня.

Катрина провожает взглядом движения моих рук под столом и удаляется в спальню, которая когда-то принадлежала нам двоим. Сейчас я на ее территории.

Зачарованно смотрю ей вслед, прекрасно понимая намек. Поднимаюсь со стула и, входя в комнату, произношу:

– Все, что захочешь ты, захочу и я.

Я размещаюсь на кровати и смотрю на ее красивый силуэт возле окна. Катрина разворачивается и подходит ко мне. Она скрещивает наши ладони и взбирается сверху. Теперь, когда Хеймсон возвышается надо мной, садится на мои колени и упоено начинает двигаться бедрами, я понимаю, что все в прошлом. Наши ссоры, недопонимания, скандалы. Катрина дает мне шанс все исправить. Сладкие ягодицы вырисовывают круги, сидя на мне верхом. Я зачарованно смотрю на нее и не могу поверить, что она на расстоянии ладони.

– Демиен, – склонившись шепчет на ухо Хеймсон, – я соскучилась.

Я сглатываю, слыша бархатный голос любимой девочки. Когда солнце заходило за горизонт в моей одиночной камере, я молился об этой ночи. Кажется, Бог услышат все мои прошения, обращенные к нему. Руки Катрины ложатся на мои плечи, она неспеша начинает делать мне массаж и вместе с тем не прекращает поступательные движения задом. Моя голова отключается, я не могу вымолвить из себя и слова.

– Не потеряй меня в этот раз. Я даю тебе последний шанс, Каррас. – Озвучивает Хеймсон то, о чем я думал минуту назад.

«Я не облажаюсь, детка», – мысленно отвечаю я.

– Скажи хоть что-нибудь, Каррас. Тебе не нравится то, что я делаю?

Черт!

– Я не прикасался к любимой женщине шесть месяцев, полгода, сто восемьдесят два дня. Мне трудно говорить и мне нравится все, что ты делаешь. – Робею перед ней я.

К чертям собачьим летит моя самоуверенность, наглость и желание быть главным. Сказать, что я уязвим в данную секунду – это ничего не сказать. Потерять остатки мозга рядом с этой женщиной – плевое дело.

– Пообещай мне вернуть того наглеца, в которого я влюбилась. – Светло-карие глаза сахарка смотрят в мои, а за ее улыбкой скрывается смешок, который она так и пытается сдержать.

– Робкие мальчишки тебя не заводят?

Я грубо притягиваю ее к себе и шлепаю по упругому заду. От такой неожиданности Катрина ахает и запрокидывает голову назад в то время, как мой язык начинает скользить по шее, пахнущей цветочным сбором.

– Меня не заводят мальчишки. Меня заводит лишь мужчина. – Она делает паузу, а затем продолжает свой монолог. – Меня заводит мой мужчина – Демиен Каррас. А робкий он, наглый, самоуверенный, в плохом настроении или хорошем – это неважно.

 

На моем лице красуется ухмылка.

– Чего ты хочешь сегодня, детка? – хрипло произношу я, едва касаясь ее пухлых губ.

– Тебя. Я хочу тебя, Демиен.

Моя ладонь опускается на колено Хеймсон и движется вверх, проскальзывая под белоснежное платье из кружева. Пальцы Катрины ныряют в мои волосы, а красные губы утопают в моем требовательном поцелуе. Ухмылка девушки во время поцелуя дает понять, что что-то здесь нечисто. Я останавливаюсь, когда замечаю, что на ней нет трусиков.

– Кто-то готовился к нашей встречи. – Констатирую я очевидный факт. – Да, сахарок? Ты была уверена, что меня выпустят?

Она подмигивает мне и с улыбкой произносит:

– Женщине стоит лишь захотеть.

– И, что это значит?

– Может займешь мной, а не разговорами, Каррас? Я ведь могу и расхотеть…

Я касаюсь бретелек на ее платье и спускаю тряпку немного вниз. Хеймсон откидывается назад и проводит рукой по кудрявым волосам, настойчиво прижимаясь к моему паху. Одной рукой я удерживаю ее за талию, а другой трогаю набухшую грудь. Она идеальна.

– Демиен, – вскрикивает Катрина, когда я прошу ее слезть с меня и ставлю раком.

– Обещаю, – шепчу я, обхватывая ее запястья, – тебе понравится. Но сначала нам нужно кое-что обсудить.

Ее поцелуи с привкусом головокружащей любви отравляюще действуют на меня. Я не смогу долго сопротивляться ее чарам, но нам нужно кое-что прояснить. Хеймсон поворачивается ко мне лицом, не желая стоять в такой позе.

– Демиен, я прошу тебя, – прерывисто шепчет на ухо девушка.

– До меня дошли слухи, детка…

Хеймсон смотрит на меня сквозь дымку тотального непонимания. Она скучала. Я скучал. Но это не повод набрасывать на Асма в мое отсутствие и позволять себе распущенность.

Я собираю копну кудрявых волос и наматываю тьму на свой кулак. Затем широко раздвигаю ноги Катрины коленями и обездвиживаю крошку, прижимая запястьями к кровати. Она тихо стонет от боли, ноющей внизу. Придется потерпеть.

– Прежде, чем я трахну тебя, мне придется провести допрос. – С зловещей улыбкой произношу я.

Злюсь ли я на то, что они с Асмом вытворяли в мое отсутствие? Ни капли, но думаю Хеймсон стоит немного проучить. Катрина хихикает и извивается, когда я наваливаюсь на нее сверху.

– Кажется, вернулся тот хулиган, который привлек мое внимание три года назад на светском рауте.

– Ты изменяла мне, сахарок? – С козырей начинаю я, не желая с ней церемониться.

– Если только с вибратором, детка.

Широкая улыбка так и просится наружу, но я стараюсь держать образ рассерженного любовника. Катрина знает, как вывести меня на эмоции. Иногда в мою голову даже закрадываются подозрения, что в нее заложен чип, связанный со мной. Звучит глупо, но может каждому человеку на этой планете принадлежит другой человек? И ты заведомо с рождения знаешь приемы, которые работают с твоей половинкой? Фу, я стал чертовски чувственным и в каком-то смысле романтичным, милым. Шесть месяцев без нее заставили задуматься о многом.

– У нас с Асмом ничего не было. Иногда мы прикасались друг к другу и… – Она делает длинные, мучительные паузы, играя со мной. Недосказанность сидящей внутри нее сучки выводит из себя.

– И? – Я сильнее сжимаю запястья над головой Хеймсон и вижу, как она морщится от боли.

– Демиен. Отпусти.

Я смеюсь ей в лицо и ослабляю хватку, не желая устраивать пытки. А затем она серьезным тоном выдает то, чего я никак не ожидаю:

– Трахни меня. Назло Асму, Каррас. На твоем месте всегда мог быть он.

Поджимаю губы, вспоминая, как лучший друг проявлял интерес к Хеймсон на том приеме. Асмодей поставил условия, что Катрина поедет в одной тачке с ним, расспрашивал меня о ней в клубе. Он всегда первый заводил разговоры о моей девочке. И да, на моем месте всегда мог быть Сатклифф.

От этой мысли теряю самообладание. Я до боли впиваюсь пальцами в бедра сахарка и часто дышу. Моя грудная клетка вздымается от одной мысли о том, что Хеймсон могла принадлежать кому-то, помимо меня.

– А ты была бы с ним? – Без шуток, на полном серьезе рычу ей в губы и сжимаю свои руки в кулаки.

Я ужасно взбешен, целую ее так, словно мне мало всего мира. Словно ее поцелуй спасет меня от распаляющей тело злости. И он спасает. Катрина всегда спасает.

– Конечно. Я бы определенно была с Асмодеем, если бы не одно «но». – Прерывая мои настойчивые поцелуи, шепчет она с размазанной помадой на губах.

Я отхожу назад и качаю головой. На прикроватном столике замечаю салфетки. Хеймсон нужно поправить помаду. Я достаю из тумбы салфетку и касаюсь красных губ Катрины. Она улыбается и, наверное, думает о том, какой джентльмен ей достался. Только это слово совсем не подходит под описание Дема Карраса.

Прекрасно понимая, к чему клонит Хеймсон своими фразочками, продолжаю играть:

– Какое «но», детка? Я совсем не понимаю.

Касаюсь кончиком носа ее носика. Спускаюсь к левой щеке и, едва дотрагиваясь губами, провожу языком по ложбинке на груди Катрины. Снимаю это чертово шикарно-сидящее на ней платье, так вульгарно подчеркивающее грудь, и беру в рот один сосок. Под моим напором Хеймсон прогибается и сладко стонет. Господи, звуки, срывающиеся с ее рта – благословение.

– Мне всегда нужен был ты, Каррас.

– Я, детка? – мой язык скользит по животу Хеймсон и, очерчивая круги, спускается.

– Ты же знаешь. Я могла бы быть с любым мужчиной, стоило только захотеть.

Она права. Такая королева, как Катрина Хеймсон, может свести любого мужчину с ума. Эта красота, грациозность вместе сексуальностью, начитанность, открытость к людям и миру, новому опыту, любознательность ко всему существующему выводит нас – мужиков из привычного строя.

Рядом с такой внутри распаляется огонь эмоций, что обычно нам не свойственно. Мы хладнокровные, предусмотрительные и в меру расчетливые. Привычка угадывать наперед испаряется и испепеляет данную надобность, когда появляется такое создание, как женщина. А без женщин в этом мире ничего не имеет смысл. На кой черт нам победы и награды, если мы не можем принести их к ногам любимой?

Я живу ради женщин. Я живу ради нее. Живу ради Катрины Хеймсон. Живу ради того, чтобы моя женщина была счастлива в наших отношениях. Чтобы она носила эти кружевные платья, а темными ночами при свете луны за окном я сдирал их в порыве страсти. Чтобы она кричала лишь во время секса: на мне или подо мной. А стрессовала только из-за того, что не может выбрать в чем пойти на свидание. И этот список я могу продолжать бесконечно, ограничимся этими вещами. Банально, но без такой как Хеймсон, этот мир лишается смысла. Без женщин мир лишается любого смысла.

В этом я удостоверюсь еще не раз…

Глава 8

Катрина

Я поднимаю взгляд на Демиена и утопаю в собственной греховности. На кой дьявол стоило так влюбляться? Мужчина проводит пальцем вдоль моего позвоночника и задерживается возле лопаток. Прикосновение к моим волосам такое легкое, что я едва ощущаю его.

– Скажи, что ты моя. – Щекочущее дыхание обдает мою обнаженную грудь.

– Я… – Не задумываясь, начинаю, потому что это действительно так: я принадлежу ему. Плевать, что скажут другие. Я готова повторить это для него сотни раз, но Демиен прерывает меня.

Каррас берет в рот мой сосок и вращает языком вокруг него. Кое-кто неплохо изучил мои эрогенные зоны, когда мы еще были вместе. Я выгибаю спину навстречу мужчине, желая вечно ощущать внутри огонь, который разжигает Каррас.

– Хочешь узнать, что я чувствовал, когда Асм рассказывал мне про вас?

«Ничего не было», – напоминаю я себе.

– Хочешь узнать, что я чувствовал, слушая рассказы Сатклиффа о том, как он проводит с тобой время, пока я сижу за решеткой?

Ничего не было.

Одна рука Демиена перемещается на мою задницу, а другая приближается к лицу. Указательный и средний Карраса прикасаются к моим губам, требовательно намекая на то, чтобы я раскрыла для него ротик. Во взгляде этого зверя читается только одно – похоть.

Я облизываю пальцы мужчины и при этом смотрю в его томные глаза. Моя сексуальность не знает границ, и дело вовсе не в теле. Дело в моей уверенности и открытости перед ним. В той чертовой уязвимости, о которой он все время твердит, когда остается наедине со мной. Каррас вытаскивает указательный и средний и проскальзывает этой рукой ко мне между ног.

– Хочешь узнать, что я чувствовал, когда не мог помочь тебе, а на моем месте был другой? Надеюсь, ты хочешь, потому что я собираюсь показать тебе это, Хеймсон.

– Хочу, – неровное дыхание выдает, как движения Дема сводят с ума.

Два пальца мужчины резко входят в меня и тут же выходят.

– Я долго думал над этим чувством.

– Каррас, – шиплю я. Ненавижу, когда он так делает. Дразнит. Насмехается. Демиену вообще нельзя отдавать в руки власть.

– Мне трахнуть тебя, сахарок?

– Мне просить?

Я не даю мужчине право на ответ, слезаю с него и встаю перед ним на колени, наблюдая за удивленным выражением лица. Не помню, когда последний раз находилась в таком положении. Но мне однозначно доставляет удовольствие поклоняться ему.

– Мне трахнуть себя самостоятельно, детка? – не робею, кидая ему вопрос, прикасаясь к губам. Мое невинное личико наверняка похоже на лицо какой-нибудь порноактриски из спланированного фильма для взрослых.

Демиен замирает и не может выдавить из себя и слова. Чего ты ожидал, Каррас?

– Окей. – Произношу я.

Он хочет шоу? Он его получит, насладится и кончит от услады.

Я запускаю руку в кудрявые волосы, спускаюсь ниже. Касаюсь шеи кончиками пальцев и издаю стон, приходя в экстаз от своей бархатной кожи. Лучшее шоу для мужчины? Определенно занятие любовью без его участия. Подать настолько вкусно, что он поперхнется слюнями.

– Катрина. – Зовет меня Каррас.

Обращаю ли я внимание? Нет. Я поглощена тем, чтобы подарить себе наслаждение.

Набухшая от поцелуев Демиена грудь стала такой чувствительной, что стоит провести пальчиками, как она покрывается мурашками. В животе становится невыносимо жарко. От того пекло распространяется по всему телу. И особенно, захватывает в заложники низ.

– Еще не время заниматься любовь, Каррас. – Произношу я, когда он садится передо мной и прерывает шоу, в агонии целуя лицо, ключицы, талию, ноги.

– Знаешь, что ты сейчас со мной сделала? – Слышу от него вопрос.

Я хлопаю глазками, потому что едва могу соображать. Мне так хорошо с собой, что можно забыть о мужчинах. Прости, Демиен, но прежде всего я люблю себя.

– Заставила вновь испытать те чувства, которые я испытывал в камере. Ты заворожила, притянула, околдовала. Сделала все, чтобы мои мысли были заняты только тобой. Скажи честно, ты ведьма, Хеймсон?

Самая настоящая.

– Я испытал бессилие. – Продолжает Каррас, осыпая меня поцелуями. Прикосновения его губ схожи с ревностью любовников. Такие же жадные и неконтролируемые.

Жар внутри мешает мои мысли с чувствами. Это не любовь, а безумие. Я теряю счет времени в его руках. Мне хочется до остатка раствориться в происходящем.

– Знаешь, что я почувствовал, впервые увидев тебя после долгой разлуки?

Я киваю головой и улыбаюсь, желая узнать ответ.

– Раньше ты пахла конфетками, чем-то сладким, сахарок. Но от этого больше не осталось и следа.

– Правда? – шепчу я, обвивая его шею руками, а торс ногами.

Демиен подходит к кровати и отпускает меня. Когда он ложится, я нависаю над его телом и изучаю черты лица в темноте, насколько это возможно. Свет от освещения города проникает в наше окно, позволяя лишь немного наблюдать происходящее в комнате. Я ложусь рядом и накрываю нас простыней.

– Ты так выросла за мое отсутствие, детка. Из девочки превратилась в женщину.

Он замолкает и больше ничего не говорит. Я приподнимаюсь на локти, не обращая внимания на ткань, соскользнувшую с моего голого тела. Раньше во мне присутствовала небольшая доля стеснительности при Каррасе, хоть я ее и тщательно скрывала. Но не сейчас… Сейчас от нее не осталось и следа. Никакой зажатости, никакой стеснительности в его присутствии я не ощущаю.

– Демиен?

– От тебя пахнет сексом, детка.

Мои глаза зажигаются, когда я слышу слова, слетающие с любимых уст.

Я кладу голову обратно на подушку и смотрю в потолок. Его не было шесть месяцев. Я впервые осталась одна. Впервые в жизни так много часов провела в одиночестве. Мне никто не мешал узнавать себя. Может дело в этом? За двадцать два года я в первый раз узнала, чего по-настоящему хочу, что мне важно, какую жизнь хочу прожить.

– Я люблю тебя. – Шепчет Каррас, прижимая к себе.

 

– Ты думаешь это любовь? – дразню его я.

– Иначе бы не приехал к тебе.

Тело наполняется знакомым теплом, а глаза светятся от радости. Я знаю, что дорога ему. А еще мне разболтали секретик. Асм рассказал все про Карраса и то, что произошло в вечер нашей разлуки. Я узнала, что Дэйсон – отец Демиена – поставил его перед выбором. Дем не хотел рисковать мной, а еще обломал предложение руки и сердца. Да, от меня ничего не скрыть!

– Асм, тебе нужно что-то купить? Я иду в зал, а после хочу зайти в супермаркет. Может хочешь какой-нибудь батончик?

И, где мои ключи? Я роюсь в заднем кармане сумки, смотрю на столике в прихожей и даже свечу фонариком за шкафом. Куда я могла их деть? Черт! Взгляд падает на упавший на пол бомбер Асма. Хм, может Сатклифф по ошибке взял мои ключи? Я поднимаю вещь и лезу в карман. Пусто. Тогда просовываю руку в другой карман и нащупываю что-то вроде коробочки.

– Батончик? – отвечает Сатклифф из соседней комнаты. – Он же калорийный. Конечно, хочу!

Когда я открываю коробочку, вижу в нем кольцо с шикарным бриллиантом. Оно настольно прекрасно, что я пускаю слезу. Не поверите, но прямо, как из моей карты желаний, которую мы делали в прошлом году с Селеной.

Сама не ведая, что делаю, надеваю кольцо на безымянный палец. Моя рука дрожит от переполняющих эмоций. Когда мы делали карту, я крепила похожую фотографию с кольцом в зону отношений. Мечтала, что мой будущий муж подарит похожее в честь того, что мы принадлежим друг другу.

– Хеймсон?

Я вздрагиваю и смотрю на внезапно возникшего передо мной Асма испуганными глазами.

– Прости, я не хотела. Понимаю, что ты собирался подарить его Ириде. Но оно такое красивое, сложно удержаться и не примерить. Я сейчас сниму. Прости, Асм.

Самодовольная рожица Сатклиффа не спускает с меня глаз и лицезреет, как я впопыхах пытаюсь стянуть с безымянного колечко, предназначенное для его девушки. Маррей очень повезло с парнем. У Асмодея чудесный вкус, раз он дарит своей возлюбленной такие подарки.

– Это не мое кольцо, Катрина. Оно не для Ириды, а для тебя.

Мои глаза лезут на лоб, когда я слышу последнюю фразу и пропускаю первое предложение мимо ушей. Для меня?

– О, нет. – Мотаю головой, отмахиваясь от осознания, что Сатклифф собрался дарить мне кольцо. – Я не могу принять такую прелесть. Это странно, что ты даришь мне кольца. – Смущаюсь я. – Безусловно, я достойна таких подарков. Но не могу принять его… От тебя.

– Это кольцо принадлежит тебе. Каррас наденет его на твой безымянный и сделает своей, когда настанет время, конфетка! – Сатклифф упивается моим замешательством и тихо посмеивается. Я только и делаю, что хлопаю глазами.

Демиен собирался сделать мне предложение? Боже, кажется, я брежу. Сплю? Умираю? Асмодей весело подмигивает и уходит, оставляя меня наедине с мыслями и слезами на глазах от счастья.

– Демиен! – Кричу я с улыбкой, когда он переворачивает меня на спину.

Каррас не отзывается в ответ и плавно с наслаждением стягивает вниз простынь, скрывающую мое тело. Он нагло смотрит в глаза, когда снимает с себя одежду. Бесстыдный засранец! Я не могу оторвать от Дема взгляд. В этой тьме мужчина выглядит настолько естественно, будто он сам и является ей.

Уверенные движения Карраса позволяют мне расслабиться и отпустить контроль. С ним я чувствую себя в безопасности, что бы ни случилось.

– Я люблю тебя, Катрина.

– Я люблю тебя, Демиен. – Шепчу с замиранием сердца.

Вы когда-нибудь хотели провести с человеком вечность? Не больше и не меньше. Вечность в объятиях того, кого любишь. Только вечность и ты, окутанная в его «люблю тебя». Когда в моей жизни есть Каррас кажется, что целый мир принадлежит нам. Все будто было создано для нас. Это чувство граничит на грани с безумием, словно мы живем в матрице, а существующее только для нас двоих.

– Ты бы знала, как я люблю тебя, детка.

Пламенные губы Демиена захватывают мой рот и творят с ним немыслимые вещи. Я опьянена Каррасом. Его власть для меня – это все. Потерять счет времени с этим мужчиной – сущий пустяк. Дем – моя самая сильная влюбленность. Та, сумасшедшая любовь, о которой писатели пишут в книгах. Но мы в реальности, и это наша история. Думаю об этом, а в ответ мурашки.

– Хеймсон, – зовет Каррас.

Я не выдерживаю тех порывов внутри. Меня разрывает на части от желания стать еще ближе.

– Тебе мало моих поцелуев? – Густые черные брови мужчины взмывают вверх.

– Прости. Я полгода без секса, детка. – Мое тело знает, что делать в присутствии Демиена. Оно никогда не врет.

Я взбираюсь на колени мужчины и с выдохом в потолок опускаюсь на твердый член любимого.

– Да, сахарок. – Стонет Каррас, помогая мне двигаться на нем.

Ни один мужчина не сравнится с Демиеном. Он был создан для меня. В моменте это кажется чем-то смешным. Из всех людей планеты жизнь зачем-то сводит тебя с человеком, чью фамилию твоя семья презирает.

– Ты хоть знаешь, кто такие Каррасы, Катрина?

От грозного тона отца по спине стекает прохладный пот. Мне тринадцать, и я понятия не имею, почему папа так зол за ужином. Он презрительно смотрит на мою сестру, а затем переводит взгляд и задает мне вопрос о Каррасах.

Что я знаю об этой семье? В ней растут два симпатичных парня, оба старше меня. Одному из них пятнадцать, другому семнадцать. Их семья не менее влиятельная нашей, я часто вижу о них заметки в газетах и социальных сетях (хоть и не часто ими пользуюсь, папа запрещает нам пользоваться такой штукой, как Интернет – но разве подростков может что-то остановить).

– Это мерзкие ублюдки! 

– Эйден! – сквозь зубы шипит мама, теряя самообладание. – Не выражайся так.

– Они должны знать, кто такие Демиен, – отец поворачивается в мою сторону, будто бы я имею какое-то отношение к парню, – и Алекс.

Алекс. Отец произносит имя старшего брата и пристально следит за взглядом Алики. Чего он пытается добиться? Мы никак с ними не связаны.

– А теперь подробное досье на каждого из них. Впитывайте, девочки!

Папина одержимость Каррасами переходит все дозволенные границы. Он помешался на них. Меня это пугает.

– Демиен Каррас – беззаботный младшенький ублюдок. Привык к тому, что ему достается все легко. Думаю, когда он повзрослеет, иллюзия анархии быстро растворится. Мальчик считает, что раз родился с золотой ложкой во рту, то ему все можно.

– Разве это не паттерн поведения всех детей, кто родился в обеспеченной семье, отец? – Позволяю себе дерзость я.

– Твои дочери разбалованы не меньше детишек Карраса, Эйден. – Подмечает мама, поддерживая меня с теплой улыбкой на устах.

Она всегда на моей стороне в отличие от отца.

– Он преступник и развратитель малолеток. – Папа делает вид, что мы – пустое место, продолжая диалог с самим собой. – На прошлых выходных он избил сына моего компаньона. Вы считаете он нормальный?

Отец неисправим. Он слишком предвзят ко всему, что касается Каррасов. Я не собираюсь отступать, желая высказать свою точку зрения. Поэтому предполагаю:

– Может Демиен просто защищался?

– Не думаю. – Отмахивается папа, настаивая на своем. – А как они сожгли яхту, отмечая день рождение одноклассницы? Хорошо отдохнули! Я уже молчу, как ловко он лезет под юбку девчонкам, Катрина. Даже не смей смотреть в его сторону. Этот мерзкий ублюдок не для тебя и никогда не будет.

Какое сожаление, но «мерзкий ублюдок» по имени Демиен Каррас оказался мне по вкусу. Он настолько для меня, что я готова провести с ним вечность. Как бы отец ненавидел Каррасов, но придется смириться с тем, что ночами я вскрикиваю в блаженстве эту ненавистную ему фамилию.

– Люблю тебя, Каррас. – Напоминаю я Дему в сотый раз за эту ночь.

Прости отец, но за этого мужчину я собираюсь выйти замуж. С ним я хочу прожить всю свою жизнь. С ним я готова в огонь и воду. Готова подняться в рай и спуститься в ад. В каком бы страхе к Каррасам ты меня не растил, таинственное дерево с запретным плодом в раю я все же готова променять на ад с Демиеном.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 
Рейтинг@Mail.ru