Кейлет Рель
Сердце ведьмы
Глава 5
Йозеф склонился ко мне, чтобы сообщить нечто важное, но послышался громкий цокот копыт. Деревенские редко пользовались лошадьми, а торговцы стояли на площади со своими товарами. А значит, в Злейск прибыли гости. Я нервно оглянулась.
Мимо нас проезжали трое всадников в черных плащах и с воронами на плечах. У мужчин за спиной висели ножны, еще одни крепились на пояс. Йозеф отстранился.
– Передавай тетушке, чтоб заходила, как поправится.
– Хорошо, – с милой улыбкой на лице ответила я.
В горле стоял ком, поэтому в голосе проскользнула прежняя хрипотца. Внутри все оборвалось. Однако всадники скрылись за углом дома. Лишь один соизволил оглянуться на нас, сверкнув алыми глазами. Они завораживали и пугали одновременно. Будто не человек, а колдовской голем с рубинами вместо глаз. Впрочем, он же инквизитор. В этих мужчинах камня больше, чем в самой злой карге.
Я кивнула на прощание Йозефу и понеслась обратно на ярмарку. Торговлю никто не отменял, и если мне придется бежать, спасая свою жизнь, лучше иметь хоть запас серебра за пазухой. Вернувшись на площадь, я принялась зазывать покупателей, словно у меня были пирожки, а не магические обереги и заговоренные сборы.
– Игрушки детские, из березы! Чай с морошкой, весенний! Подснежники, последние, больше не найти!
Народ потихоньку подтягивался, успокоенный моими простыми предложениями. Больше не звучали слова о чудодейственных отварах и хитрых оберегах. Обычные деревянные побрякушки и чай. Ничего такого, что могли бы осудить инквизиторы.
Я почти успокоилась, но на площади появились они. Народ быстро схлынул с ярмарки, решив лишний раз не попадаться на глаза бравым защитникам всего человечества. О, инквизиторы действительно легко разбирались с монстрами и прекрасно отваживали разбойников от поселений. Однако иногда они слишком усердствовали в искоренении зла. И это были не те случаи, где лучше перестараться.
Лоточница, стоявшая рядом со мной, засобиралась. Нервы не выдержали. Она продавала самые невинные рубашки с обережной вышивкой, на популярной севере. Ее делали без магических навыков, как дань традициям. Женщина торопливо складывала товар в корзину. Она испугалась, хотя у нее среди товаров была такая мелочь! Я стояла рядом с приклеенной улыбкой и полной корзинкой слабеньких оберегов.
Будь проклята моя любовь к качественной работе. Ведь могла принести обычные игрушки из дерева, абсолютно бесполезные и безвредные. Но нет! Я решила, что надо хоть немного приложить усилия и зачаровать дерево, превратив его в слабую защиту от болезней. Даже хилых заговоров хватало, чтобы малыш ничем не заразился ближайшие полгода. Но это была магия. А способный инквизитор легко распознает даже такие скромные чары.
Непрошенные гости подбирались все ближе. Они прогуливались вдоль прилавков, осматривая товары. Лица мужчин ничего не выражали. Это бесконечное безразличие пугало простых обывателей. Никто не знал, что творится на уме у инквизиторов. Они с одинаковым выражением лица гладили по головам детишек и отправляли преступников на костер.
Я слышала, как инквизиторы задают вопросы торговцам, шуршат тканями, проверяют корзинки. Мне с трудом удавалось сохранять спокойствие, хотя бы внешнее. Дружелюбная улыбка постепенно растаяла.
Один из инквизиторов подошел к моей котомке. Он остановился напротив, заглянул мне в глаза с безразличием истинного члена ордена и сел на корточки, чтобы лучше рассмотреть товары.
Его темные волосы спадали на лоб. На острых скулах пролегали тени, а черные глаза казались нездешними. Этот инквизитор отличался от остальных. Его движения были плавными, спокойными. Мужчину легко было бы спутать с танцором, гибким и текучим, как вода, если бы не меч на поясе. Пальцы инквизитора коснулись оберегов и медленно провели по гладкому дереву.
Мое спокойствие треснуло, словно тонкий лед в морозный день. Я стерла с лица улыбку, так как она уже выглядела слишком натянуто и нелепо. Притворство всегда хуже честной неприязни. По крайней мере, так меня учила мама. По крайней мере, я надеялась, что инквизитор оценит мою искренность.
Он аккуратно подцепил пальцами завязку мешочка, лежащего рядом с оберегами, выуживая его из котомки. Мужчина отложил в сторону простенький сбор и снова принялся рассматривать игрушку. Он долго вертел ее в длинных гибких пальцах. Я уже мысленно попрощалась с жизнью и готовилась плести ложь про тетушку, живущую в лесу, но это не понадобилось.
Инквизитор поднялся. Его движения были скупыми, выверенными, полными нечеловеческой силы. Он махнул другим, давая понять, что осмотр окончен и здесь нет ничего интересного. Я склонила голову, чтобы не выдать своего облегчения. Мужчина не сумел распознать тонкую нить чар на игрушке. Наверняка что-то учуял, но так и не нашел признаков магии.
Инквизитор поднял взгляд на меня, всматриваясь в черты лица, уделяя особое внимание заплетенным в косу кроваво-красным волосам. Он прищурился. Его угольно-черные глаза не выражали никаких эмоций. Я не чувствовала его.
Все люди вокруг жили, чего-то желали, на что-то надеялись и кого-то боялись. А инквизитор был холоден и пуст. Камень. Не так уж они и отличались от карги, в которую я превращалась из-за каменеющего сердца.
Вдруг в глазах инквизитора мелькнула тень какой-то эмоции. На миг весь его облик изменился, будто ожил. Всего лишь на миг, но инквизитор стал человеком. Он протянул оберег мне, и я приняла его дрожащими пальцами.
– Вам не стоит здесь стоять, – произнес инквизитор.
Его глубокий голос завораживал. Он оказался необычайно низким, холодным и спокойным под стать владельцу.
– Да, уже ухожу, – слабо ответила я, кивая.
– Нет, – сказал инквизитор, – вы не поняли. Место неудачное. Здесь только ткани. Лучше встаньте у торговца зерном, больше покупателей будет.
Он указал в сторону того места, где я раньше торговала. Кажется, народ рядом с нами даже дышать перестал от удивления. Инквизитор дает советы по торговле. Что-то новенькое!
Не зная, как на такое реагировать, я молча поклонилась и собрала товар, чтобы перейти в указанное место. Инквизитор продолжал стоять рядом и наблюдать за моими нервными неловкими движениями.
Когда я взяла котомку и поднялась, он наклонился ко мне. Наши глаза оказались на одном уровне. Его взгляд будто проникал мне под кожу, просачиваясь к самому сердцу.
– Не носите больше эти игрушки, – очень тихо произнес инквизитор. – Мне они не нравятся. Уверен, у вас найдется что-то более стоящее на продажу.
– Хорошо, – ответила я.
Горло сдавило от волнения. По мимике мужчины было непонятно, зол он или просто раздражен. Я даже не знала, что именно инквизитор увидел в игрушках. Чем они ему не угодили? Грубо вытесанной формой? Наличием светлой магии?
Одна Троица знала, что творится в умах у инквизиторов. Уверена, сам Темнобог боялся их. Хотя многие считали, что именно он создал Орден, чтобы укротить других своих детей – монстров из Чащи. Спорить с инквизиторами боялись все, поэтому я подчинилась. И мысленно сделала пометку, что члены Ордена чувствуют даже слабейшие заговоры.
Я перебралась на привычное место и снова разложила товары, хотя прекрасно понимала, что сегодня покупателей не будет. Инквизиторы продолжали кружить по площади. Казалось, мне одной повезло, что со мной изволили перекинуться парой слов. Остальных или молча осматривали, или вообще игнорировали. Красноглазый блондин, который видел меня в подворотне, пару раз оборачивался, но с проверкой не подходил.
Пожелания темноволосого инквизитора были учтены. Я запрятала все игрушки на дно котомки, оставив лишь безобидные травяные сборы. Зачем искушать судьбу?
К тому же, черноволосый один раз прошел мимо. Он одобрительно кивнул, увидев изменения в моем товаре. Казалось, мое послушание учли и запомнили. Не знаю, как это могло помочь в дальнейшем, но стало не так страшно.
Я думала, инквизиторы проверят дома людей, которые жаловались на магию. Или просто пойдут по наводке Лики, которая их вызывала. Однако мужчины просто ходили по Злейску, наблюдая за жителями. Никто не знал, зачем они прибыли в Злейск, но у многих были свои догадки. Как и в прошлый раз, Лика нагнала меня уже за пределами деревни.
– Ты кто? – требовательно спросила она. – Где ведьма?
– Какая ведьма? – удивленно вскинула брови я. – А, так вы о тетушке! Ей нездоровится. Сердце пошаливает после перенесенной зимой лихорадки. Сами знаете, в ее возрасте…
– Эта рябая уродина прячется, – фыркнула Лика. – И нечего рассказывать мне сказки. Ты-то откуда взялась?
– Из Плавиццы, – ответила я. – Там, на юге. Мы тетушке не родственники, но она как-то раз…
– Заткнись. Мне плевать, кто ты такая. Тетка велела что-то передать дочери старосты?
– Нет. Может, я запамятовала? Погодите…
Девчонка не дожидалась окончания фразы. Она пришпорила коня и унеслась прочь. Я плюнула с досады, старательно удерживая рвущиеся из горла проклятья. Не насылать же на дуру спотыкач, когда в Злейске полно инквизиторов? Мгновение морального удовлетворения может стоить мне жизни.
После недолгих раздумий, я свернула на луга, чтобы немного прогуляться и проверить, нет ли там чего-то интересного. Напоенные весенним теплом травы пахли умопомрачительно. Я взяла тонкую палочку, чтобы раздвигать особенно густые заросли травы у дорожки. Уже скоро должны были зацвести полевые маргаритки, которые можно использовать для лечебных капель. Эти цветы еще использовали в гаданиях, особенно любовных.
Я с интересом изучала луг, вдыхая свежий воздух. От размышлений меня отвлекла маленькая черная точка на горизонте. Я прищурилась, рассматривая темное пятно. Тень от облака? Коряга? Вдруг пятно двинулось в мою сторону.
Я поняла, на что смотрела, и торопливо отвернулась. Лицо горело. Я оказалась полностью не готова к встрече с магическим созданием.
– Чур меня, чур, – прошептала я. – Матушка Весения, батюшка Родион, матушка Истле.
Я ускорила шаг, умоляя судьбу быть ко мне благосклонной. Существо за моей спиной приближалось, а луг никак не кончался. Зато легко было понять, почему местные не использовали эту плодородную землю – она была проклята Ыркой.
Почти бегом я добралась до лесной опушки. Нельзя было оборачиваться, чтобы не попасть под чары монстра. Силу существо получало лишь после полуночи, поэтому мне удалось так легко сбежать.
Ырка остался в поле, не в силах выйти за пределы своих владений. Черное пятно застыло в траве. Мне показалось, что Ырка машет мне рукой.
Я продолжала смотреть на него, стоя на вершине лесного пригорка. Существо не имело права покинуть своих владений днем. И все равно меня сковывал страх: а ну как прогадала? Эта нечисть могла оказаться кем-то или чем-то другим.
В голове возник иррациональный страх, что сейчас она кинется за мной следом, готовая замучить и сожрать. Ырка давно начал бы меня звать, если бы хотел напасть. Может, силенок не хватало, ждал наступления ночи? Я поежилась.
Вдруг ко мне метнулась смазанная тень.
Глава 6
Я слишком сосредоточилась на Ырке и, когда тень налетела на меня, даже вскрикнуть не успела. От страха из головы вылетели все заговоры и заклинания. И хорошо, потому что меня схватил инквизитор. Альбинос. Его рубиновые глаза равнодушно скользнули по моему лицу. Мужчина резко отстранился.
– Ты либо очень плохая ведьма, – сказал он, – либо обыкновенная дура.
Я благоразумно промолчала. Ырка еще раз мелькнул на краю луга и скрылся в густой траве. Одна опасность миновала. Но инквизитор оставался здесь.
– Как можно без защиты пойти в Чащу? – спросил он.
От его ледяного тона мурашки бежали по коже. В обычном вопросе словно скрывалась угроза. Я же говорила, все инквизиторы становились примороженными истуканами после обучения в Ордене. А еще говорят, что нет монстра страшнее карги. Как же! Охотникам на чудовищ приходится многое перенимать от своих врагов, чтобы быстрее обнаруживать детей Темнобога вроде Ырки и лучше с ними справляться. Инквизитор должен стать страшнее карги, чтобы ее победить. Опаснее. Безжалостнее. Хитрее.
И все равно ведьмам веками удавалось прятаться от Ордена. Получится и у меня, нужно только постараться.
– Я хотела прогуляться, – проблеяла я. – Поискать тетушке цветочков…
– Дура, – резюмировал инквизитор. – Бегом в Злейск!
Я не знала, как сказать ему, что мой дом не в деревне, а там, в глубине опасной Чащи, где никто в здравом уме не поселится. Пришлось кивнуть и безропотно пойти в указанном направлении.
За спиной зазвенела вытаскиваемая из ножен сталь. Инквизитор быстрыми шагами двигался к лугу. Вот дурак, в одиночку идти на Ырку! Нет никого свирепее этой нечисти. От монстра даже полынь не защитит, железо не сработает. Только специальным ритуалом можно изгнать нечистивого выродка с полей.
Я прикусила губу, смотря вслед удаляющемуся в поле альбиносу. Он же сейчас погибнет! Но это не мое дело. Или он, или я.
Я развернулась и решительно зашагала в лес. Мне, ведьме, смерть инквизитора только на руку. Сам дурак, раз один в поле полез. Даже днем Ырка мог заговорить жертву или зачаровать. Я обернулась. Инквизитор застыл у кромки леса. Он приложил ладонь ко лбу козырьком, высматривая темное пятно или шуршащую в зарослях фигуру.
Плюнув на свои принципы и осторожность, я скрестила пальцы в защитном знаке и направила их на инквизитора. Этот идиот и не подумает просить благословения у богов, а без него ему не справиться.
– Деде, – прошептала я. – Прадеде. Пращур.
На спине инквизитора появилась тонкая паутинка моего проклятия. Что поделать, благословение карги всегда слабое и легко разрушается. Я больше не была светлой ведьмой, теперь мне под силу только проклинать. Однако, как говорила моя матушка, было бы желание, а уж умение приложится.
Проклятие, что я наложила, призывало предков человека в свидетели. На короткое время они возвращались с того света, чтобы посмотреть на потомка. Вреда оно никакого не наносило, разве что могло повлиять эмоционально.
Ырка боялся духов предков. Этим монстром всегда становился самоубийца, слабый человек, опозоривший род. Ырка забывал, кто его семья, поэтому боялся всех духов предков. Лучшим заговором от него был простенький “Чур” и просьба родственникам присмотреть за тобой.
Инквизитор вышел в поле, держа короткий меч наготове. Позади него появилась черная фигура, похожая на маленького ребенка. Инквизитор обернулся.
Ырка любил долго выслеживать своих жертв, поэтому мог идти за ними не один час, запутывая дорогу. Почувствовав на себе его взгляд в поле ночью, ни в коем случае нельзя оборачиваться, даже если кто-то зовет знакомым голосом. Следует прочитать молитву или заговор для призыва предков и нестись в сторону леса со всех ног. На опушку Ырку не пускал леший, если таковой имелся.
А вот если человек оборачивался, Ырка выпрыгивал к нему и гипнотизировал огромными глазами, которые светились, как гнилушки. Нечисть заговаривала путника, и как только жертва теряла бдительность, нападала. Ырка был сильнее любого человека: быстрый, верткий, не чувствующий боли.
Ему можно было отрубить голову и конечности, но это не уничтожало его. На смену одному Ырке всегда приходил новый, злее предыдущего. Избавиться от него можно лишь одним способом: в полночь отыскать кости самоубийцы и провести над ними обряд очищения, после чего похоронить в другом месте.
Я с тревогой следила за тем, как инквизитор пытается ранить Ырку, а тот отскакивает. Судя по побледневшему лицу альбиноса, нечисть уже принялась заговаривать его.
У меня не хватило духу оставить человека биться в поле одного. Я посмотрела на мелькавшее в траве темное пятно и тихо произнесла:
– Хвате, а то Деде расскажу.
Нечисть будто споткнулась, но снова принялась скакать. Она прыгнула инквизитору на спину, где висело мое проклятье, и тут же испуганно отпрянула.
Ырка замер в густой траве лишь на пару мгновений, но мне хватило и этого. Я сосредоточила на нем свой ведьминский взгляд и снова прочитала проклятье.
– Деде. Прадеде. Пращур.
Нечисть тоскливо взвыла и ринулась прочь. Инквизитор бросился за ней. Пока он не понял, что произошло, я понеслась дальше по тропинке, мечтая скрыться с места преступления как можно скорее. Додумалась же, на инквизитора заговоры набрасывать! Он спасибо не скажет, сразу схватит за волосы и утянет на костер.
Я бежала все дальше и дальше, карабкаясь на пригорок, пока наконец не оказалась далеко от простирающегося внизу луга. Где-то там бродил беловолосый инквизитор с рубиновыми глазами. Еще дальше скрывался Ырка, которому я надолго отбила желание выходить на охоту.
Я перевела дух и пошла дальше. Словно мне мало оказалось приключений, где-то сбоку снова метнулась черная тень. Я испуганно прижалась к ближайшей сосне, всматриваясь в гущу валежника, но ничего не увидела. Мне показалось, где-то за деревьями мелькнул черный плащ. Мелькнул и пропал, словно в воздухе растворился.
Перепуганная и уставшая, я побежала домой, надеясь попасть в избушку еще до наступления темноты. День был долгим и невероятно тяжелым. Пора бы уже снять с себя маску наивной девчушки и немного побыть самой собой.
В доме меня ждал лишь холод и темнота. Я сбросила с плеча котомку и устало сползла по стене на пол. Пара минут отдыха не слишком помогли, но у меня не было времени прохлаждаться.
Под потолком висели связки трав и цветов, украшая мое жилище. У них была и другая роль: все это рано или поздно становилось сердцем эликсира или зелья, частью лечебного сбора, усиленного магией или обычного. Я выложила нераспроданный товар, покопалась у себя за печкой, выбирая, что пойдет на нехитрый ужин.
Сегодня намечался целый пир: нашлась банка солений от старушки-клиентки, которая захотела сделать мне подарок. Живот заурчал, напоминая, что сегодня из-за всех переживаний у меня маковой росинки во рту не было.
Однако приготовление пищи было делом не самым легким. Во-первых, нужно было натаскать водицы. Во-вторых, нужно было растопить печь и аккуратно засунуть котелок с кашей в нужное время в нужное место, чтобы не перетомилась. Я проделала всю необходимую работу и с удовольствием поужинала при свете луны, закусывая простенькую кашу огурчиками.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивалось. Вот и мне, после нехитрого ужина и пары минут отдыха, пришлось браться за работу. Несколько связок трав были сняты с веревки и отправлены на стол. Рядом появилась мальвазия, купленная у торговца, и парочка других алхимических компонентов. Инквизиция одобряла не все лекарства, однако ведьмы умели превращать даже простенький уголь в лекарство, что уж говорить об алхимических порошках и настойках?
Я напомнила себе, что больше никак не отношусь к светлым. Я – карга. Мой удел теперь проклятия и яды, да вмешательства в человеческую судьбу. Я – ожившая детская страшилка. Монстр из-под кровати. А все из-за девичьей глупости… Если бы я не ошиблась, не было бы этой ужасной зимовки в Чаще, не было бы Злейска и инквизиции. Вот только сделанного не воротишь, прошлого не перепишешь.
От работы меня отвлек звук когтей, царапающих дерево. Ставни были плотно закрыты, и избу освещали лучины. Какой зверь рискнет приблизиться к огню? Только он. Словно в подтверждение моих мыслей, за дверью послышался глухой рык:
– Вот и я.
Я продолжила отбирать листочки, хорошо сохранившиеся и напитанные силой.
– Пусти меня! – потребовал голос.
Но это мы уже проходили. Я ненавидела Зверя за все, что он со мной сделал. И ему было хорошо известно, что его не ждут.
– Хватит злиться, – рыкнул он. – Впусти меня, и мы поговорим.
Я выглянула сквозь щели в ставнях. Сегодня наступило полнолуние. Только в такие дни проклятие на звере ослабевало, и он мог подобраться ко мне так близко. Я не знала, где Зверь пропадал в остальное время, но иногда чувствовала его присутствие.
– Ты не можешь вечно от меня прятаться, – заметил он. – Однажды ты окажешься одна, без стен и заклятий. И тогда я приду.
Я погрузила травы в мальвазию, наблюдая, как медленно они напитываются силой. Заморское вино усиливало натуральные свойства растений, раскрывало их потенциал без помощи магии. Была лишь одна побочка, из-за которой я так не любила настойки на мальвазии. Лекарство получалось слишком крепким, чтобы давать детям, а у стариков могло подскочить давление. Магия была как-то надежнее, предсказуемее, безвреднее.
Инквизиторы со мной не согласились бы. Я зло усмехнулась. Кто станет их спрашивать, когда родственник уже одной ногой в могиле и мучается от страшных болей?
Люди порицали ведьм, боялись их, ненавидели и строчили кляузы в Орден. Но стоило кому-то из близких попасть в передрягу, как неприязнь забывалась, и на порог приглашалась ведьма, которую до этого гнали поганой метлой.
Я отложила в сторону огромную банку с настойкой от головных болей. Ивовая кора тонкими лоскутами ложилась на дно.
Все пригодится, даже мальвазия. Болезни никогда не бросали людей, как Зверь не отступал от меня. И в момент страшной нужды любое припасенное лекарство пригодится. Пучок трав, оставленный над печкой, мог потом спасти десятки жизней. Я знала это на своем опыте. Ни разу еще запасливость не подводила меня.
Я стянула ленты и убрала в старый сундук, брошенный здесь хозяевами, сарафан. Следом отправилась нарядная рубаха, вышитая Гленной или ее матерью. На замену ей пришла тонкая ночная сорочка, купленная на рынке.
Что поделать: я просто не могла вечно обходиться кучкой лохмотьев, что остались у меня с зимы. Запасы денег ежемесячно пополнялись, но часть из них уходила на покупку банок, мешочков для сборов и снеди. За удачные продажи я баловала себя и необязательными покупками вроде этой сорочки или отрезов ткани, из которой позже шила нижнее белье.
Я заползла на топчан рядом с печкой, устланный шкурами, и закуталась в шерстяное одеяло. От тепла меня быстро разморило. За окном шумели деревья и выли волки – музыка Чащи. Уже засыпая, я слышала мягкие осторожные шаги Зверя за дверью. Он кружил вокруг моего жилья, приглядывался. Зверь знал, что его жертва скрыта за хлипкими стенами лесной избушки. Он жаждал добраться до меня, но не мог.
Усталость брала свое, поэтому вскоре я уплыла в темноту, не в силах и дальше дергаться от каждого подозрительного шороха. Наутро на окнах и двери обнаружились следы от когтей.
