Key4Sally
Ты пойдешь со мной?
Глава 8. Чудовище
Я стояла совсем рядом с кромкой озера. От воды меня отделяло полшага. Прозрачная, она словно жидкий хрусталь, отражала на своих гранях утреннее солнце. Каменистый пологий берег плавно переходит в мелководье, создавая ощущение очень мелкого озера. Но пусть Вас не обманывают кристально чистая вода и камни, россыпь гальки, где до любого камня рукой подать. На самом деле, озеро бездонно, и в недрах его голодной пасти скрывается чудовище.
Я поежилась при одной только мысли о том, зачем я пришла сюда. Нож непомерной тяжестью лежал в руке, оттягивая ее, и вызывая жгучее желание выбросить его. Вдали ударил гром. Я подняла голову и стала смотреть, как прозрачное голубое небо затягивает сине-серыми тучами. Их было так много, и ползли они так быстро. "Сейчас хлынет" – подумала я.
Озеро, со всех сторон окруженное плотной стеной леса, почти не продувалось ветром, и лишь легкая рябь бежала по водной глади, размывая отраженную в ней надвигающуюся стихию. Мне стало холодно от одной только мысли о том, какой ветер сейчас бушует над вершинами деревьев. Здесь, в низине, было тепло, и даже влажность от озера не была промозглой.
Я ждала, пока подействует микстура, которую мне дал Косой. Прошло всего пять минут. Он сказал, что действует она быстро. Сделав пару шагов, я оказалась по щиколотку в воде. Она была теплой. Стояла звенящая тишина. Небо над головой быстро становилось серым и грозило разразиться ливнем в любую секунду. Я и природа – мы обе застыли в ожидании того, что вот-вот должно произойти. И оно не заставило себя долго ждать.
В тот момент, когда первая крупная тяжелая капля, разбилась о мой нос, я поняла, что дышу часто и не глубоко. Воздух стал вязким, как кисель, и каждый последующий вдох давался все труднее. "Как только почувствуешь, что задыхаешься – сразу ныряй и глубоко вдохни. Страшно, но чем быстрее сделаешь это, тем лучше" – говорил мне Косой, вручая крохотный красный флакон. Посмотрела бы я, как смело ОН пошел бы топиться. Я уже зашла по пояс в воду и тщетно уговаривала себя, что мне всего – то и нужно, что нырнуть и сделать резкий вдох – просто пережить этот кошмар, ставший явью, но страх не давал мне даже согнуть колени. Воздух почти не попадал в легкие, и голова моя пошла кругом. Тело отказывалось мне подчиняться, ведь всю свою жизнь оно дышало воздухом и теперь отказывалось верить, что может быть как-то иначе. Дождь обрушился резко и сильно. Капли, крупные и тяжелые, хлестали меня по лицу и груди, а я ловила ртом воздух, который застревал где-то в горле. Руки затряслись, все вокруг стало вращаться, и я потеряла сознание.
Открыв глаза, я увидела перед собой водную гладь, кипящую от дождя, и подумала, что, наверное, так же чувствовала себя Алиса, попав в Зазеркалье. За рябью воды бушевало небо, разливаясь серой лавой, сколько хватало глаз. Я дышала часто и глубоко, чувствуя, как унимается дрожь в руках и ногах, глядя, как прямо перед моими глазами проплывает стайка мальков. Я услышала слабый гул в ушах и кожей почувствовала едва уловимые колебания воды, ее волнения, еле ощутимые течения. Я приподнялась на локтях и оглянулась. Вокруг меня простиралось мелководье, на которое я еще совсем недавно смотрела сверху, и лишь десяток сантиметров отделяют мою макушку от поверхности воды. В паре метров от моих ног мелководье резко обрывалось. Я перевернулась на живот, подползла к краю и заглянула. От изумления я раскрыла рот. Все озеро оказалось огромной карстовой воронкой. Идеально круглой трубой диаметром около километра она уходила глубоко вниз. Дно ее скрывалось где-то в темноте. Эта темнота смотрела на меня с вызовом, спрашивая, рискну ли я, решусь ли спуститься. Я вглядывалась, силясь увидеть там, внизу, хоть что-нибудь, но темнота там словно становилась жидкой и концентрированной, заливая собой каждую щелочку. Если слишком долго смотреть туда, никогда не решишься спуститься вниз. А потому, не дожидаясь момента, когда трусость моя возьмёт верх, я оттолкнулась и полетела.
Я медленно падала вниз, удивляясь, как глубоко проникает свет – там, где, мне казалось, уже должна наступить непроглядная мгла, я совершенно отчетливо видела каменистые стены, местами покрытыми илом и цветными водорослями. Свет проникал сюда еще многие метры. Не знаю, сколько я спускалась – километр или десять, но вскоре тьма все же сомкнулась над моей головой. Она смешала все ориентиры, и теперь я с трудом понимала, где – верх, где – низ, и я уже сомневалась, падаю я или поднимаюсь. Удивительно, но страшно мне не было – непонятно, непривычно и напоминало скорее сон, чем реальность, но не страшно, даже несмотря на то, что я понятия не имела, что ждет меня там, внизу. Неожиданно ноги мои уперлись в мягкий песок. Первое, о чем я подумала, что в воде, как и на земле, в разных местах дышится по-разному. Здесь дышать было легче, словно вода сама входила в твои легкие. Наверху множество слабых запахов, перемешиваясь, сливались в невесомый коктейль. Здесь не пахло ничем, кроме… Странно, но здесь, под толщей воды, на дне, витал еле уловимый запах сирени! Не так ярко и не так приторно, как наверху, скорее – легкий шлейф, искаженный водой, но от этого еще более загадочный и удивительно приятный. Неужели на дне самого загадочного озера на свете растет сирень? Разглядеть бы хоть что-нибудь. Но я не видела даже своего собственного тела. Я ждала, думала, что глаза привыкнут к темноте, и я разгляжу хотя бы контуры, но спустя пять, десять минут ничего не менялось. Я не могла сдвинуться с места, потому просто не знала, что вокруг меня, но ощущение мягкого теплого песка под ногами почему-то давало невероятное спокойствие. Наверное, так чувствует себя ребенок в утробе матери. А потом меня заполнило странное чувство пустоты и апатии. Странным оно было потому, что я совершенно точно знала, что хоть одно чудовище здесь есть, не говоря уже о хищниках поменьше. Так почему я не боюсь? Пустота внутри меня разрасталась, словно я превращалась в огромную водоросль, которая подчиняется легкому течению воды. Я закрыла глаза, все равно толку от них сейчас никакого, и просто повисла, подчиняясь воде. А в следующий миг все изменилось.
Невероятным образом все мои чувства перемешались, переплелись, а затем, разъединившись, заняли новый порядок. Это было настолько восхитительно, что я с замиранием сердца следила за происходящим во мне чудом. Зрение здесь было не нужно, и оно просто выключилось. Зато с кожей стало твориться нечто невероятное – она стала слишком чувствительной. С каждой секундой, с каждым новым вздохом она все сильнее, все тоньше чувствовала малейшее движение воды, перемену тепла – я поняла, что вода здесь неоднородна, и теплые течения перемешиваются с холодными. Но то, что случилось дальше, было еще удивительнее. Моя кожа начала чувствовать… запахи. И не только запахи, но и вкусы. Я чувствовала, как в воде перемешиваются все ее химические составляющие, вплоть до мельчайших молекул. Соли, металлы, органические вещества – все это стало таким очевидным, что я с легкостью могла бы расписать всю химическую составляющую этой воды до сотых грана. Мозг мой взрывался от переполнявших меня ощущений. В следующее мгновенье я ощутила легкие электрические разряды, прокатывающиеся по моей коже на плече, на шее, на колене, левой пятке, кончику носа, словно миллиарды крошечных иголочек нежно щекотали меня. Я улыбнулась, потому что поняла – я чувствую проплывающих мимо меня рыбок, ракообразных и прочую мелкую живность. А потом случилось совершенно невероятное – сердце, которое билось спокойно и размеренно, сделав очередной удар, испустило слабый импульс. Крошечную взрывную волну, которую я почувствовала, а в следующую секунду, она вернулась ко мне, и мир вспыхнул вокруг меня, обретая очертания. На сотую долю секунды я увидела песок под ногами. Затем снова тьма. Еще удар – слабый узор, окружавших меня стен, и снова темно. "Да это же эхо-локация!" – подумала я, и пружина восторга распрямилась во мне, взвинчивая пульс. Сердце бешено зашлось, и мир расцвёл вокруг меня, обретая четкость. Ясно, как днем, я видела песчаное дно под своими ногами с редкой россыпью мелких и крупных камней, каменную трубу стен, уходящих далеко вверх. Я подняла голову и попыталась увидеть там хоть что-то, но теперь верх оказался бесконечной бездной, теряющейся где-то далеко в черноте. Теперь низ был вверху. Я прекрасно знала, что там, на поверхности, солнце и тепло, но мне туда совершенно не хотелось. Я слилась с водой, став частью подводного мира, и мне это нравилось. Я огляделась и увидела расщелину справа от себя, оттолкнулась, и вода подхватила меня, сделав легкой и невесомой, поведя за собой.
Поначалу довольно узкая, расщелина становилась шире, открывая передо мной просторный коридор, извивающийся, словно водяная змея. Я плыла по нему, чувствуя, что вода держит меня так же крепко, как земля. Вода заполняла меня – каждую клеточку, становясь электрическим импульсом, превращаясь в мысли и действия внутри меня. Я не сопротивлялась этому. Я наслаждалась этим.
Я наблюдала, как каменный потолок плавно перетекает в стены, а стены – в пол, и так по кругу, и чем дольше я плыла сквозь это каменное великолепие, тем более естественным мне казалось то, что я вижу на триста шестьдесят градусов одновременно. Словно какой-то проектор передавал картинку прямо в мою голову, да так, что я видела АБСОЛЮТНО ВСЕ, что окружало меня – спереди, сзади, справа, слева, сверху снизу и по диагонали одновременно. Ни одна крохотная деталь не укрывалась от меня. Словно так было всегда, настолько естественным это казалось моему телу. Восторг переполнял меня, заставляя забыть обо всем, и я просто отдалась течению воды.
Меня взбудоражил мощный электрический разряд. Импульс невероятной силы вырвал меня из нирваны, заставив вспомнить– кто я и зачем я здесь. Разряд такой силы мог принадлежать лишь очень большому животному, и я поняла, что тот, кого я ищу, совсем близко. Я чувствовала, как он огромен и силен, а еще я ощущала, как сильно отличается его жизненная энергия – от моей. Не знаю, как это объяснить, но когда ты весь превращаешься в ощущения, это становится очевидным. Это была энергия зверя.
Длинный коридор закончился, и я оказалась внутри огромного каменного купола. Исполинская пещера полусферой раскинулась передо мной. И тут я увидела его. Он ждал меня. Как и я, он чувствовал мое приближение. Гигантское, оно напоминало саламандру размером с двухэтажный особняк. У него были огромные глаза и длинный хвост. Не знаю, есть ли у саламандры зубы, но у этого зверя было два ряда длинных, острых зубов, плотно смыкающихся друг с другом. А вот чего я не ожидала, так это густой, длинной шерсти, которая слабо переливалась от малейшего движения воды. Странно, но отчасти он казался похожим, скорее, на огромного кота, чем на ящерицу, правда без ушей и носа. Он смотрел на меня, не моргая, и не отрывая взгляда двух огромных глаз. Я зависла у входа в пещеру, не смея пошевелиться. Мы застыли в ожидании, разглядывая друг друга. Животное дышало редко и глубоко. Его огромные бока понимались и опускались в такт глухому стуку его сердца. Оно пыталось прощупать меня, прочувствовать, чтобы понять, с чем я пришла, но по-видимому, ничего, кроме восторженного страха, не ощущало. Я же, рассматривая его, все больше поддавалась растущему внутри меня любопытству, смешавшемуся с благоговейным трепетом. У него были перепончатые лапы с пятью пальцами, заканчивающиеся острыми когтями. Этот зверь – определенно, хищник, но как и все, кто находится на вершине пищевой цепи, не лишен благородной медлительности. Он знал, что сильнее меня, так же как и любой другой твари в этом озере, поэтому он просто наблюдал за мной.
И надо же было мне именно в этот момент выронить нож. Тяжелый, он медленно спланировал, упав на белое песчаное дно пещеры. Вот тут – то животное и показало, насколько обманчиво его ленивое спокойствие. Резко сорвавшись с места, оно с проворством, которое трудно было ожидать от такого огромного зверя, бросилось на меня, недвусмысленно обнажив острые зубы. Тело мое среагировало быстрее, чем голова, и я, абсолютно инстинктивно, нырнула вниз, прижимаясь к песчаному дну. Водяной пролетел в нескольких сантиметрах от моей макушки. Следовавший за ним водяной поток подхватил меня, оторвав от дна, и потащил. Кувыркаясь через голову, я отчаянно пыталась остановить свое тело, но меня остановила стена. Удар был внезапный и сильный. Перед глазами поплыли черные круги, а дыхание сбилось, заполняя всю мою голову звуком из последних сил работающих легких. Не знаю – как, но я удержала свое сознание, и когда рассеялась черная пелена перед глазами, я увидела, как чудовище, грациозно разворачиваясь, заходит на второй круг. Сейчас оно убьёт меня. И вдруг я сделала то, чего совсем от себя не ожидала.
– СТОЙ! – заорала я что было сил, поднимая руки над головой. Мои раскрытые ладони, повернутые к нему, были моими белыми флагами. Звук моего голоса разлетелся по всей пещере и звучал удивительно – словно из-под подушки, но при этом очень громко. Чудовище, резко изогнув тело и хвост, остановилось на всем ходу, обдав меня волной, которая чуть не припечатала меня к стене снова. Он подплыл ко мне совсем близко, а его огромная голова опустилась ко мне. Он приблизил морду, и сердце мое зашлось, отчего каждая линия его головы стала такой отчетливой, словно я смотрела на него в солнечный, безоблачный полдень. Каждый волосок не его морде, зубы – словно кинжалы, а главное – бездонные глаза, словно два огромных колодца, в которых не было ни радужки, ни зрачков. Только бесконечная темнота, уходящая куда-то очень глубоко. Он шумно выдохнул.
– Ты боишься, – констатировал он без единой эмоции в голосе.
Настала моя очередь удивляться. Я совершенно не ожидала, что животное это настолько разумно, что разговаривает.
– Боюсь, – кивнула я. Скрывать очевидное нет смысла, равно как и говорить это вслух, но что-то нужно было сказать.
– Ты – ничтожное, трусливое существо, как и все те, кто приходил сюда до тебя, – голос его был до невыносимости низким и больно вибрировал по барабанным перепонкам, отчего где-то глубоко в моей голове, все резонировало в такт его словам. – Вы приходите ко мне с оружием в руках и страхом в сердце, но все же надеетесь подчинить меня себе.
– Я не хочу.
– Не хочешь чего?
– Подчинять.
– Я знаю, зачем ты пришла, – крикнул он, и на мгновенье мне показалось, что голова моя вот-вот взорвется. Тут он развернулся, медленно и величественно, и поплыл туда, где лежал до того, как я пришла. Странно, но движения его не имели ничего общего с кошкой или ящерицей. Все его существо в движении напоминало акулу. Хищно, элегантно, но немного сонно. Когда оно улеглось, я услышала, как оно тихо говорит мне.
– Я не дам тебе того, что ты хочешь. Сама ты это взять не сможешь. Уходи.
Он зевнул, закрыл глаза, а потом обернулся собственным хвостом, совершенно так же, как делают все домашние коты. Такой огромный пушистый кот, который только что чуть не сожрал меня. А теперь он лег и, кажется, уснул.
Я застыла на месте, не зная, что мне делать. Действительно, что я могу? Крошечная, я слабее, медленнее и, похоже, намного глупее, чем он. Ко мне медленно начинало подбираться отчаянье. Ведь когда противник борется, есть шанс, хоть и мизерный, выиграть, но когда он уходит, не боясь повернуться к тебе спиной – ты однозначно проиграл. И вот теперь мне оставалось лишь развернуться и отправиться в замок с пустыми руками. Но этого сделать я не смогу. Я вспомнила глаза Ирмы, тоскливые и смиренные. Нет, в замок ни с чем я ни за что не пойду.
– Послушайте, – тихо заблеяла я, подозревая, что чудовище уже успело прикорнуть. Собрав последнюю смелость в кулак, я заговорила громче. – Я предлагаю обмен.
Животное приоткрыло один глаз, выглянув из-за своего пушистого хвоста. – Обмен? – в голосе его звучало удивление. – И чем же мы будем меняться?
– Желаниями.
– Как это?
– Ну, что мне нужно, мы оба знаем. А чего бы хотели вы? Ты… Хм… Ну, в общем, у каждого есть желания.
Зверь шумно выдохнул, и это сильно напоминало снисходительный смешок.
– Насекомое… Возвращайся туда, откуда пришло, – сказал он и снова спрятался.
– Я серьезно. Вы сказали, что все, кто приходил, хотели обидеть. Я предлагаю иное. Я хочу дать Вам то, что сами вы получить не в состоянии.
– Ничтожное двуногое, как ты можешь дать то, что даже я сделать не могу?
– Не смотрите на мой рост и слабость. Иногда трус, когда очень нужно, становится отважным. Тем более, вы ничего не теряете. Ну же! Я смогу!
Я замолчала. Молчал и зверь. То ли он думал, то ли уснул. Удивительно, но мне мои слова казались убедительными настолько, что на мгновение я и сама поверила в то, что говорю. Слова застыли между нами, и только одному чудовищу было известно, о чем оно думает.
– Если у меня ничего не выйдет, я просто уйду, как вы и хотели. Но если у меня получиться…
Зверь открыл один глаз, затем второй. Он долго рассматривал на меня, не говоря ни слова, лишь огромные бока поднимались и опускались, а когда заговорил, вибрация снова больно ударила меня по барабанным перепонкам.
***
Одежда на мне все еще была мокрой и неприятно липла к телу. Наверное, нужно было раздеться и оставить платье на берегу, но как-то не хотелось являться к королю подводного мира в чем мать родила. К тому моменту, как я выбралась из озера, уже стемнело, и полная луна висела над головой. Мне уже начинало казаться, что я заблудилась, как над верхушками деревьев показалось острие горы, от которой до поляны рукой подать. Я прибавила шагу. Наконец, добравшись до водопада, я отдышалась. Найдя Великую Волшебницу, благо, теперь это было нетрудно, я подбежала к ней, упала на колени и заговорила громко, как могла.
– Великая, мне нужна Ваша помощь. Срочно!
Я ждала. Камень молчал.
– Але! Слышите меня?
Тишина. Мне никто не отвечал. Еще несколько раз я звала Волшебницу, но камень оставался беззвучным, словно это был просто камень и ничего больше. Я начала сомневаться, а не перепутала ли я ее. Да нет же, это именно тот камень, что был мне нужен. Прошли долгие две минуты, в течение которых мне приходили в голову разные мысли – одна другой краше. Но больше всех меня пугала та, в которой я очень явственно представляла себе, как сразу после моего ухода Великой вздумалось сменить физическую оболочку, и теперь она беззаботно строила плотину (почему бы и нет?) на ближайшей реке. И теперь мне ни за что не отыскать одно единственного, нужного мне, бобра среди сотен точно таких же, ничуть не бобрее, чем все остальные.
– Ну, помогите…
– Бога ради! Кто там горло дерет? А… Опять ты?
– Слава Богу! Как хорошо, что Вы не бобер.
– Бобер? С чего бы…
– Я звала Вас, Вы не отвечали. Я страшно испугалась, что вы…
– Я спала вообще-то! Ночь на дворе.
– А… Хм… Камни спят?
– А что еще делать, лежа без движения на одном месте? Спать, конечно.
– Ну… Да. Наверное… Да не важно. Выручайте! Умоляю Вас…
– Да перестань ты тарахтеть. Успокойся и объясни, что нужно.
Я, как могла подробно, но быстро, рассказала ей о Водяном, о том, как он чуть не слопал меня, и том, что мы заключили сделку.
– И чего он хочет?
– Вы не поверите, но, оказывается, подводное чудовище больше всего на свете хочет увидеть рассвет! – я сделала паузу для фанфар, но восторгов и умиления так и не последовало. – Но подняться на поверхность оно не может, потому как…
– Да поняла я.
– Правда? Я вот не сразу…
– Не сразу поняла, что ему нечем дышать? – она сказала это таким голосом, что без труда угадывалось между строк, что я – девушка не самого светлого ума.
– Да не сразу. Между прочим я не знаю, что умеют Водяные, а что – нет. – сказала я обиженно. – Ну, не суть. Вы поможете мне? Может, есть какая-нибудь травка, или ягода, ну или обряд какой-нибудь. Сплясать на восходящую луну или, может, потрясти задом против часовой стрелки над муравейником… – я болтала безумолку, лишь бы она не успела вставить что-то вроде "Зачем мне это?", или "С чего это я буду помогать тебе?", но к моему удивлению, когда словестный запас мой полностью истощился, она лишь сказала.
– Ничего особенного. Простое заклинание. Невелико колдовство.
– Так Вы поможете?
– Отчего нет?
Вот уж воистину, странная дама! То уговариваешь ее до мозолей на языке, то она сама рвется в бой, самоотверженно и безвозмездно. Но вслух я сказала лишь.
– Отлично! Что нужно делать?
– Что, Что? Отнести меня к нему.
Я кивнула и вцепилась в камень обеими руками. Но не тут – то было. То ли я такая щупленькая, то ли Великая Волшебница такая тяжелая, но у меня было впечатление, что я пытаюсь столкнуть с места плотно покушавшую беременную слониху. Я шипела сквозь зубы, упиралась ногами во все, что только было можно, и даже пробовала взять немыслимую задачу с разбега, но – тщетно. Не отвоевала и пары миллиметров. После десяти минут совершенно безрезультатных попыток, я обессилено шлепнулась на траву, поскуливая от боли в руках и спине.
– Может, – заговорила я, тяжело дыша. – Вы просто объясните мне все. Расскажете все, запишем дословно, а я повторю?
– Бесполезно. Это очень сложный и древний язык.
Я вспомнила витиеватые и трудновыговариваемые слова, которые Граф произносил во время заклинаний, и кивнула. Язык, непонятный даже на слух, на вкус, скорее всего, был бы просто непроизносимым. Мне такое в жизни не повторить.
– Что будем делать?
Великая молчала, и я подумала, что все-таки сложно общаться, не видя выражения лица собеседника. Правда, будь она бобром, вряд ли стало бы легче. Только я представила себе бобра, с задумчивым видом потирающего подбородок в позе мыслителя, как Великая прервала мои безумные фантазии.
– Ну что ж. Все остальные варианты гораздо сложнее, – сказала Великая, заканчивая одной ей известный внутренний монолог. – На этой поляне есть сосна. Она позади тебя. Вон та, видишь? Самая высокая. Да, да, она. Так вот, на самой ее верхушке есть прозрачная иголочка. Не смотри на меня так, я понимаю, что найти ее будет очень трудно, но поверь, когда найдешь – сразу поймешь, что это она. Она может преломлять лунный свет так, что получается нить – тонкая и очень прочная, но главное даже не это, а то, что она умеет делать невесомыми даже самые тяжелые объекты. То есть, с ее помощью ты легко можешь унести гору позади себя. Но гора – то нам не нужна, а вот меня она поднимет с легкостью, и ты сможешь перенести меня так же легко, как воздушный шарик.
Я оглянулась и посмотрела на дерево пятидесяти метров в высоту.
– Да, нелегко будет залезть туда.
– О, об этом можешь не переживать. Есть кое-какие ягоды…
– Вот о них можете не рассказывать.
Пожалуй, самым сложным было заставить себя съесть эти чертовы ягоды. Я никак не могла заставить себя положить их в рот, не говоря уже о том, чтобы прожевать и проглотить.
– Чего ты там застряла? – крикнула мне Великая, глядя на то, как я переминаюсь с ноги на ногу, рассматривая одну единственную ягодку на своей ладони. Я нарвала больше, штук десять, но помнится мне, тут с лихвой хватит и одной. Остальные лежали в кармане, завернутые в носовой платок. В этот раз некому было поймать меня и привязать за руку, и веревки под рукой не было тоже, поэтому у меня были все шансы отправиться в свободное плаванье на высоте нескольких тысяч километров. Понимая это, я намертво вцепилась в толстый ствол многовекового дерева.
– Чего тянешь? Трухнула что ли?
– Нет! – рявкнула я, чувствуя, как подгибаются колени.
– Ну так ешь эту несчастную ягоду!
– Великая, а как я буду назад возвращаться?
– Ты же говорила, все про них знаешь.
– Говорила.
– С черенками рвала?
Я посмотрела на ягоду, у которой был крохотный черенок, с маленьким листочком.
– Да.
– Черенок не выбрасывай. Он действует обратным образом.
– Серьезно?
– Нет, шутки шучу. Конечно, серьезно! Как бы я тебя отправляла наверх? Дилетанты… Лезь, давай!
Я положила ягоду в рот, а черенок в другой, свободный карман. Знакомый, волшебный вкус разлился во рту, аромат, дурманящий, пленительный заполнил нос, поднимаясь все выше, окрыляя, заполняя голову своим пряным, нежным облаком. Какие же вкусные эти ягоды! Интересно, а Влад тоже знал про черенки? Вот паршивец! Как же я соскучилась по нему…
Знакомая легкость оторвала меня от моих мыслей. Снова, как и в первый раз, первыми оторвались от земли ноги и зад. Интересно почему? Я потихоньку разжимала руки, все еще цепляясь за дерево, но уже свободно скользя вверх. Если вы помните свои полеты во сне, вы легко поймете меня. Понимая, что происходит невозможное, быстро начинаешь верить, что для твоего тела это так же естественно, как дышать. Я стала легкой, земное притяжение отпускало меня. Мне хотелось визжать от страха и восторга, но все же ускользающая вниз земля пугала меня. Даже тяжелые мысли больше не держали, вылетая из головы. Ветки проплывали мимо меня, и я легко касалась их руками, не для того, чтобы зацепиться, а для того, чтобы почувствовать, как они остаются внизу. Я посмотрела наверх – там ночное небо распахнуло для меня объятья, как старому другу. Под ногами расстилался лес, величественный и тихий. Великан с философией невмешательства в свою же собственную жизнь.
Наконец, замелькали короткие ветки верхушки. Я осторожно взялась за ближайшую. Словно воздушный шарик, зацепившийся за ветку, я висела на расстоянии вытянутой руки от макушки огромной сосны. Мне не потребовалось много времени, чтобы подобраться к ней. Словно бы точно зная, где иголка, я сразу же нашла ее. Тоненькая, прозрачная, она была чуть тоньше швейной и казалась хрупкой на вид, словно сделанная из хрусталя. Она испускала удивительное свечение, словно внутри нее горела своя собственная крохотная луна. Я подтянула ветку поближе к себе и чуть не клюнула носом это удивительное чудо. Вблизи она казалось совершенным оптическим прибором – внутри нее лунный свет многократно преломлялся, становясь все тоньше и тоньше с каждым отражением. Лучи перекрещивались между собой, образуя причудливый и очень красивый узор. И тут я заметила, что из кончика иглы торчит крохотный обрывок нити. Незаметный с первого взгляда он едва улавливался взглядом. Не потерять его из виду я смогла лишь, когда уловила легкий отблеск. Осторожно, изо всех сил стараясь не напартачить, я потянула за нить. Ни разу в жизни я не видела ничего подобного. Легко, словно я разматываю невидимый клубок, потянулась серебряная ниточка. Тонкая и прозрачная, она лишь угадывалась в свете полной луны. Невесомым прикосновением она легла в мою ладонь легкой паутиной. Она лишь отдавала холодом, но не весила совершенно ничего и была, наверное, в сотни раз тоньше, чем человеческий волос. Обмотав ее вокруг ладони, словно шерсть, я начала тянуть дальше, и тут же поняла, что не так-то просто ее порвать. Казалось, от любого дуновения ветерка она должна лопнуть с легким звоном, но нет. Рука моя пару раз дрогнула, но нить, натянувшись, сохраняла свою хрупкую целостность, и не думая рваться. Нить шла очень легко, и уже через несколько минут на моей руке блестел внушительный моток лунной пряжи. И только я подумала, как же оборвать нить, которая не рвётся, как лунный диск закрыла огромная косматая туча. Нить легко оборвалась и послушно легла последним витком в мою ладонь. Пока все шло, как нельзя, удачно. Ну, пора было спускаться.
Надо заметить, что черенок на вкус был отвратительным. Казалось, что жуешь болотную тину. Да и спускаться было не так приятно, как подниматься. Действовал он очень быстро, и за несколько метров до земли тело мое быстро обрело первоначальный вес, так что я отшибла себе пятки и чуть не откусила язык. Я не приземлилась, я рухнула. На ум пришло столько живописных ругательств, что позднее я пожалела, что их негде было записать. Хромая, я шла к Великой, надеясь, что на поляне растет хоть одна обезболивающая травка-муравка. Оказалось, что нет. Не растет.
***
Мы стояли на берегу озера, и меня не отпускало легкое ощущение дежавю. Великая пребывала в прекрасном настроении – смена декораций и ночная прогулка явно пошли ей на пользу. Я же чувствовала себя ишаком, немилосердно загнанным собственным хозяином, потому как даже с помощью волшебной веревки тащить огромный валун было ох, как не просто. Если Вам когда-нибудь, доведется пользоваться лунной нитью, знайте – предметы с ее помощью не теряют своего веса. Это наглое и бессовестное вранье! Они, со всем своим весом, просто поднимаются в воздух. Это как тащить что-то очень тяжелое, но не по земле, а по воздуху. Так что я вас предупредила.
– Ладно, – сказала Великая, – дальше я справлюсь сама. Спусти меня в воду.
Я ослабила веревки. Огромный валун высвободился и, упав в воду, взорвал тихую гладь, обрызгав меня с ног до головы. Он, точнее она, пропала в темноте воды. Я осталась одна.
Только наедине с собой я, наконец, поняла, как устала. Каждая мышца ныла, каждая косточка звенела. Я уселась на каменистый берег и стала ждать.
Не знаю, сколько времени прошло, когда вода посреди озера закипела. Волны расходились во все стороны, возвращаясь и цепляясь одна за другую. А в следующее мгновение в центре кипящего котла, показалась мохнатая макушка. Огромная, с прилипшей к черепу шерстью, голова водяного медленно поднималась из воды. Огромные черные глаза озирались по сторонам, не то в испуге, не то в удивлении. Наконец Водяной остановил свой взгляд на мне и в этот момент, сама не знаю почему, я улыбнулась ему, вскочила и, как сумасшедшая, начала размахивать руками, как будто мы друзья и не виделись целую вечность. А в следующее мгновенье, и это было совершенно удивительно, он улыбнулся мне в ответ. Это было одновременно страшно и восхитительно. При виде этой улыбки я взвизгнула от восторга (или от страха, трудно сказать). Представьте, что Вам улыбается большая белая акула. Два ряда острых, как ножи, зубов, обнажились в совершенно искренней улыбке, которую от хищного оскала отличал лишь хитрый прищур огромных, счастливых глаз. Теперь, пожалуй, я видела все.
– Как дышится? – крикнула я.
Его голос был настолько низким, что напоминал, скорее, гудок локомотива. Но, слава Богу, на воздухе он не отдавал жуткой вибрацией по всему нутру.
– Тяжело, – ответил он и поплыл ко мне навстречу.
Когда он почти полностью показался из воды я увидела, что Великую он тащит в лапе. Я встретила его на мелководье и помогла, обвязав камень лунной веревкой, которую повесила ему на необъятную шею, словно кулон.
– Великая, как Вы?
– Мокро, – проворчала она, но по голосу я слушала, что ворчание ее напускное, и что она в полном восторге. Странная все же дама. – Там, внизу, очень холодно. Даже для меня.
