Кеннет Дун
Змеиные полосы

Полная версия

Глава 3

Я набрал номер знакомого участка полицейского управления Энсино и попросил соединить меня с детективом второго класса Персивалем Крэддоком. Он практически сразу же взял трубку.

– Вэл, привет, – начал я без предисловий. – Я по делу Грейс Крупник. Если у тебя есть минутка, то я мог бы угостить тебя бокалом пива и венской сосиской в баре на Райен-стрит.

Мы оба хорошо знали этот бар. Его открыл еще перед войной некто Зибель, австриец с еврейскими корнями, бежавший из Вены после аншлюса. Почему-то он не задержался в Нью-Йорке или Чикаго, а так и продолжал бежать дальше, пока не достиг Тихого океана. Здесь он, наконец, перевел дух, женился и открыл свое заведение, видимо, точную копию того, что у него было в Вене. Так что это был не бар, а скорее классическая «пивная» с длинными скамьями и деревянными столами. Пиво тут наливали в холодные железные кружки, а к ним подавали традиционные немецкие и баварские «вюрстхен»¹² с горчицей. Все это разносила сама хозяйка в белом переднике и с косами, закрученными в тугие кренделя. Сейчас она уже состарилась, так что ее роль исполняли молодые помощницы, да и сам Зибель редко появлялся за стойкой. Но стиль заведения сохранился, и жителям Энсино нравилась его европейская респектабельность. В то же время пивную Зибеля вряд ли можно было назвать полицейским баром, так что Вэл мог не волноваться, что его увидит кто-то из коллег, болтающим с частным детективом.

Поэтому он сказал, что может быть там через час, и повесил трубку. Я тоже начал собираться. Надел пиджак, аккуратно разложил по карманам все документы и фотографии Грейс, запер контору и поехал в сторону долины Сан-Фернандо, где находился район Энсино, через Глендейл и Бербанк.

Я думал о том, как ошибочно иногда жители других городов представляют себе обитателей Лос-Анджелеса. Как будто те проводят целые дни на пляже или, как минимум, у всех окна домов выходят на океан. Я, например, иногда месяцами не видел побережья. Жизнь в городе у большинства здесь может быть устроена таким образом, что ты ездишь одними и теми же маршрутами из Пасадены в Сан-Фернандо или в Анахайм, а поездка к океану в свободные выходные превращается в не меньшее приключение, чем для какого-нибудь жителя Юты.

Забавно, но как-то я узнал, что и сам Лос-Анджелес был основан вовсе не на побережье. Первые поселения, получившие статус города и насчитывавшие всего пару тысяч жителей, располагались как раз где-то на месте захламленного Эхо-парка и Анахайма, а вовсе не на Лонг-Бич.

Добравшись до бара Зибеля, я занял тихий столик в углу и заказал себе стакан содовой с картофельным салатом. К сожалению, алкоголь был моим слабым местом. Вечером я мог позволить себе спокойно выпить несколько порций виски или прикончить с дамой бутылку вина и чувствовать лишь приятное, хотя и ощутимое подпитие. Если же я выпивал днем, особенно пиво, меня начинало неудержимо клонить в сон.

Не помогал даже адреналин, про который говорят, что он нейтрализует действие алкоголя. На флоте во время войны все, естественно, пили по-черному. Пили то, что могли достать. Но если я, стоя на вахте, делал несколько лишних глотков из фляжки, то меня мгновенно срубало в сон, и разбудить не могли даже взрывы японской атаки. В полиции ребята всегда ходили днем хлебнуть по кружке в бар за угол или прикладывались к бутылке в столе. Для меня было загадкой, как они продолжали после этого соображать и функционировать. В итоге я взял за правило – никакого алкоголя до шести вечера, а потом только вино или не больше четырех унций виски¹³.

Очевидно, что со всеми этими чудачествами, любовью к порядку и неустойчивостью к алкоголю я не тяну на образ героического копа или неустрашимого частного детектива, которым мог бы увлечься подросток вроде Джо.

То ли дело Персиваль Крэддок Третий. Настоящий калифорнийский аристократ, миллионер из Беверли-Хиллз, который выбрал своей профессией борьбу с преступностью. Такой американский вариант Питера Уимзи или скорее Родерика Аллейна¹⁴. Интересно, почему еще никто не додумался до такого сюжета?

Ведь несколько лет назад все буквально зачитывались романами про молодых миллионеров и бонвиванов, бросивших свои клубы на Пятой Авеню, клюшки для поло и скачки, чтобы уехать на Средний Запад и стать там ковбоями. Я вздохнул. Видимо, авторитет профессии полицейского в Америке не столь высок, как у загонщиков скота. А ведь мог бы получиться прекрасный персонаж для Голливуда.

Обещанный час прошел, но Вэл пока так и не появился. Я заказ еще стакан содовой и принялся мысленно сочинять биографию литературного персонажа Персиваля Крэддока, а также придумывать сюжет первого рассказа.

На скорую руку выходила история о женщине, которую среди бела дня на улице похитил ревнивый любовник, затолкал в машину, потом отвез в свою лесную хижину, где пытался удерживать силой целые сутки. Женщине наконец удалось вырваться и добраться до закусочной на шоссе. Хозяева вызвали полицию. Патрульные обнаружили незадачливого похитителя в хижине в отключке после бутылки виски. Сердобольная женщина сказала, что не будет предъявлять обвинение в похищении. Он, мол, так расстроился, потому что она отказалась с ним бежать, а решила вернуться к мужу. Тем временем, оказалось, что, пока они были в хижине, кто-то убил ее мужа, проникнув в его дом. Детектив-миллионер Перси Крэддок быстро догадался, что, на самом деле, жена и любовник просто обеспечили друг другу алиби: они разыграли похищение на улице, после чего женщина уехала одна в хижину, а ее друг отправился убивать мужа, а потом приехал в хижину на другой машине, которую спрятал в лесу.

Сюжет мне в принципе понравился, но я подумал, что где-то уже такое встречал. И точно – я почти в точности скопировал идею у Честертона¹⁵. Нет, видимо, не выйдет из меня автор детективных историй, а цикл про Перси Крэддока придется сочинять кому-то другому.

Тут дверь открылась, и реальный детектив полиции Персиваль Крэддок очутился за моим столиком собственной персоной.

Глава 4

– Значит, все-таки этот Хьюго тебя нанял? – спросил Вэл, деловито расправляясь с сосисками и пивом.

– Как видишь. Пришел сегодня. Даже привел с собой без пяти минут тестя и тещу.

– Ничего себе! – присвистнул Вэл. – Мы их не успели допросить. Больно далеко живут. И как они тебе?

Я задумался.

– Взволнованы. Мать все время готова расплакаться. Говорят, что почти не знают, чем живет дочь с тех пор, как она уехала в колледж. Но она вроде к ним часто ездит и регулярно присылает деньги.

– Окей. Вот, видимо, у родителей и объявится.

– Почему вы подозревали Хьюго в убийстве невесты? – прямо спросил я.

– А ты бы его не подозревал? – усмехнулся Вэл. – Ты же его видел. Эти рыбьи глаза за очками. И когда он злится, то физически ощущаешь, как от него идет холод. Будто от переносного морозильника.

– Окей, – Крэддок отодвинул пустую тарелку и вытер рот салфеткой. – Я тебе все расскажу. Сам понимаешь, дело принести не смог, к тому же мы его закрыли и сдали в архив. Но я делал записи.

С этими словами он достал потрепанный черный блокнот.

– Значит, слушай. Тут мои записи по делу, а еще сейчас в офисе восполнил разные детали по памяти. Итак, Виктор Хьюго обратился в полицию 14 августа, утверждая, что его невеста Грейс Крупник двадцати девяти лет от роду пропала два дня назад. То есть вечером 12 августа. Его заявление приняли, но делу ход не дали, потому что это выглядело, как обычная ссора двух взрослых влюбленных. Потом я обратил внимание, что 13 августа по тому же адресу соседка вызвала патруль, утверждая, что вечером накануне слышала, по ее словам, «страшную ссору и шум драки».

– Бдительная соседка.

– Энсино – тихий район, – назидательно сказал Крэддок. – Она пожилая женщина и уже ложилась спать. Тем же вечером звонить в полицию не решилась, к тому же, по ее словам, скоро все стихло. Соседка уверяла, что слышала крики, звон бьющейся посуды, звук падающей мебели или других тяжелых ударов.

– Хьюго утверждает, что они поссорились из-за подаренного на свадьбу сервиза.

– Возможно, поссорились так крепко, что расколотили предмет спора.

– Затем соседка выглянула в окно. Увидела отъезжающую машину Грейс, маленький красный «Корвет». Почти сразу вслед за ней выехал Виктор.

– Он мне об этом не говорил, – раздосадовано отметил я.

– На первом допросе он также утверждал, что остался в доме. Но потом признался, что выбежал почти сразу и хотел догнать Грейс, чтобы закончить ссору и помириться. Но она уже свернула на перекрестке, так что он решил, что она поехала к себе домой. Он сказал, что доехал до ее квартиры в Брентвуде, увидел, что ее машины на стоянке нет. Тогда снова вернулся к их общему дому, продолжил распаковывать коробки и прибираться. Потом поехал к себе.

– Звучит очень подозрительно.

– Еще бы. Особенно, когда ты видишь, с каким равнодушным видом он все это рассказывает. Он сказал, что счел все эти подробности несущественными, раз Грейс все равно пропала. В общем, подтвердилось, что с той ночи она не появлялась ни дома, ни в своей клинике. Позвонили ее родителям в Гленн, те сказали, что дочь не приезжала и не звонила. Правда, не могли ничего худого сказать о ее женихе. Проверили прошлое Хьюго. На него ничего не было, даже штрафа за превышение скорости. На работе все говорили, что он очень тихий, вежливый, настоящий профессионал. Никогда ни на кого не повышал голос. У нас была только их ссора накануне исчезновения Крупник. Опросили других соседей на улице. Те утверждали, что, с тех пор, как пара купила дом, оттуда все чаще доносились звуки скандалов. Причем, в основном звучали крики и ругань женщины.

– И вы решили, что у старины Виктора просто лопнуло терпение.

– Такое бывает, сам знаешь. Люди встречаются, потом решают съехаться. Тут оказывается, что у барышни невыносимый характер. Ее суженый терпит, потом начинает распускать руки. Однажды он переходит черту и совершает непоправимое. Что делать?

– И что он, по-вашему, сделал?

– Что уж сейчас говорить. Но мы полагали, что Виктор в пылу ссоры нанес Грейс слишком сильную травму. Например, ударил ее ножом. Она работает в больнице, поэтому оценила ситуацию, сразу выскочила из дома и помчалась за помощью. Он бросился за ней следом, догнал и добил, чтобы она не могла свидетельствовать против него. Потом избавился от улик. Нам оставалось только найти машину или труп бедняжки.

– Машину он мог бросить где угодно, а труп закопать в горах.

– Мы тоже этого опасались. Но в итоге машину как раз и нашли. Через неделю. Ее по описанию заметил охранник на стоянке аэропорта. Знаешь, не на той длительной стоянке, куда их отгоняют до полугода, а на обычной, где ты ставишь автомобиль, если улетаешь куда-то на пару дней или на неделю. Когда паркуются прямо перед аэровокзалом, чтобы успеть на рейс.

– Если бы я хотел спрятать машину, то поставил бы ее на длительную.

– Ну, если ты не хочешь создать впечатление, что человек покинул город. Так что мы пошли в кассы аэропорта и показали девушкам портрет Грейс Крупник. Как ни странно, одна из кассирш стразу же ее вспомнила. Она сказала, что у нее вообще неплохая память на лица, а это было всего неделю назад. И пассажиров на ночной рейс всегда мало, так что она отчетливо запомнила одинокую девушку с заплаканным лицом, которая покупала один билет до Альбукерке.

– Купила билет и улетела? – уточнил я.

– Ты же знаешь, авиакомпании неохотно выдают информацию о пассажирах полиции. У них миллион адвокатов, которые не дадут носа сунуть в их бумаги без ордера. А ну нас не было никакого основания. Но, чтобы прояснить вопрос, мы запросили полицейский департамент Альбукерке. Через пару дней они ответили, что получили информацию из офиса шерифа соседнего округа. Девушка с похожим описанием и правами на имя Грейс Крупник, выданными в Калифорнии, была остановлена за превышение скорости на 25-м шоссе недалеко от Лос-Лунаса. Помощник шерифа сказал, что она была не против заплатить штраф, но у нее был такой расстроенный вид, что парень ее пожалел и отпустил с предупреждением. Он записал номер машины. Оказалось, она была куплена в тот же день в трейд-ине в Альбукерке за наличные. Мы попросили местных полицейских сходить и побеседовать с владельцем этого трейд-ина, неким Гектором Моралесом. Тот узнал Грейс по фотографии, которую мы переслали, и подтвердил, что именно ей продал машину 13 августа, то есть на следующий день после исчезновения, за пятьсот долларов наличными. Седан «Форд-Кантри». Представь себе, а в аэропорту она оставила почти новый «Шеви-Корвет» за три тысячи долларов.

– И что, по-твоему, это все значит?

– Как что? Трасса номер 25 ведет на юг до самой границы с Мексикой. Я не знаю, что эта дамочка задумала, но она жива и здорова. И уехала из города явно добровольно на своих двоих. Полицию это дело теперь точно не касается. Когда я сказал об этом мистеру Хьюго, он выглядел явно взбешенным на свой ледяной манер.

– Поэтому ты посоветовал ему обратиться ко мне?

– Ну да. Даже последний дурак понял бы, что невеста дала ему отставку. Видимо, она решила, что не хочет с ним вить гнездышко, и дала деру. Возможно, к тому человеку, которого сочла для себя более подходящим. Хотя странный она выбрала способ, но кто сейчас поймет, что в голове у женщин. А этот Хьюго парень как будто замороженный по части эмоций, не понимает, когда его отшили, и всерьез намерен ее отыскать. Он объяснил тебе, почему?

– Сказал, что они купили вместе дом, и он хочет решить, что теперь делать с ее половиной взноса, если свадьбы не будет.

– Это вполне в его стиле. Он как будто сам какой-то механический. Как приборы, с которыми работает. То есть, ты полетишь теперь в Нью-Мексико и попробуешь отследить пропавшую Грейс?

– Это один из вариантов. Вначале поговорю с ее друзьями по работе. Может, она написала кому-то или позвонила. Люди обычно не исчезают бесследно, особенно когда хотят на время скрыться от кого-то конкретного. Может быть, узнаю, куда она направилась. В крайнем случае, поеду по ее маршруту в Нью-Мексико, буду показывать ее фотографии на заправках и в кафе. Опять же, она уехала налегке, купила подержанную машину. Наверняка ей нужно было покупать себе одежду и прочие вещи, менять масло, заливать бензин, где-то останавливаться на ночлег.

– А если она уехала в Мексику?

– Должна же она была где-то снимать деньги в течение этого месяца. Попробую расспросить в банках и местах, где останавливаются американцы. По словам родителей Грейс, до колледжа она никогда не покидала родного города, так что вряд ли у скромной ассистентки радиолога из Калифорнии есть большие связи в Хуаресе¹⁶.

– Понятно. Ну и работку ты себе нашел. Спасибо за обед, кстати. Слушай, – Вэл замялся. – А правда, что это ты раскрыл то дело с убийством в Нью-Йорке?

– Я дал подписку федералам о неразглашении. Но я нашел убийцу первым.

– Ничего себе! Но все равно слухи ходят. Неужели не скучаешь без значка? С ним как-то надежнее.

– Нет. Со значком за то дело меня полгода бы таскали по комиссиям и заставили писать отчеты. Ты мне лучше сам скажи, – набрался я смелости. – Зачем ты пошел в полицию? С твоей семейной историей.

– Не понял, – удивился Вэл.

– Ну, ты же какой-то там Третий. Наследник миллионов. Почему ты не юрист в престижной фирме или хотя бы не метишь в прокуроры штата?

– Так вот какие слухи обо мне ходят, – рассмеялся Вэл Крэддок. – Забавно. Как-нибудь при случае перескажу, что говорили о тебе. На самом деле, моему деду удалось разбогатеть на нефтяном буме в начале века. Но его месторождения быстро пришли в упадок. Сейчас у моих родителей осталось несколько участков земли в горах к западу от города, которые они постепенно распродают под застройку. Отец работает управляющим гольф-клуба в Сан-Бенито. Нас с братом всегда предупреждали, чтобы мы не рассчитывали на какое-то наследство, а искали дело себе по душе. Да, многих вводит в заблуждение мое пафосное имя. Просто мои предки по линии отца из Уэльса и, похоже, были немного повернуты на артуровском цикле. Но, думаю, на мне славная традиция рыцарей Персивалей и закончится. Ладно, мне пора. Не пропадай.

Вэл Крэддок направился к выходу.

– А как зовут твоего брата? – бросил я ему вслед.

– Джим. Он служит почтовым пилотом на Аляске.

Глава 5

После встречи с Вэлом Крэддоком я сразу направился в частную клинику в Шерман-Оукс, в которой работала Грейс. Адресом предусмотрительно снабдил меня Виктор Хьюго.

Клиника доктора Сильвермана представляла собой симпатичное белое бунгало испанского типа, скрытое от посторонних глаз оградой и садом из кипарисов, розовых кустов и фруктовых деревьев. Ничего общего с огромным суетным зданием окружной больницы, в котором работала Габриэла.

У ворот мне пришлось пройти собеседование с охранником, который после небольшой консультации по телефону с кем-то из администрации согласился пропустить меня на территорию. Естественно, я не заметил ни одной машины скорой помощи, снующих санитаров или вереницы посетителей, тянущейся к главному входу. Внутри самой клиники царила такая же благодатная тишина. О том, что это все-таки больничное учреждение, а не загородный клуб, можно было догадаться в основном по медицинским плакатам на стенах, а также деликатно расставленным по углам креслам-каталкам.

За стойкой в приемной сидела аккуратно причесанная и мило накрашенная девушка в элегантном форменном платье, на котором был приколот бейдж и именем «Ханна». Я показал ей свою лицензию детектива и объяснил, что хотел бы расспросить коллег мисс Крупник, действуя по просьбе ее жениха.

– Бедный Виктор, – вздохнула Ханна. – Мы все его здесь прекрасно знаем. Его фирма и для нас устанавливала оборудование. А когда он начал встречаться с Грейс, то, естественно, стал появляться здесь намного чаще. Было так ужасно, когда полиция заподозрила, что он мог с ней что-то сделать. Значит, от Грейс по-прежнему никаких вестей?

– К сожалению, нет. Именно поэтому мистер Хьюго меня и нанял. Найти новые зацепки. Скажите, вы хорошо ее знали?

– Я? – глаза Ханны удивленно округлились. – Нет. Грейс, то есть мисс Крупник работала ассистенткой в кабинете рентгенолога. А я здесь, на рецепции. Мы только здоровались и прощались. Я ничего не хочу сказать плохого о мисс Крупник, но она не из тех, кто болтает с младшим персоналом по пустякам.

– Задирала нос? – доверительно спросил я.

– Ой, нет, – замотала головой девушка. – То есть, я вначале тоже так думала. Но оказалось, что она вообще молчунья. Не скромная, хотя, при ее внешности, можно было бы быть и повеселее, – Ханна посмотрела на меня так, чтобы я сразу понял, что уж она-то наверняка знает, как стать душой компании. – Но даже когда с ней начинали заигрывать врачи, ну так, флиртовать, вы понимаете, она смотрела на них, будто на пустое место. Мы ее звали Снежная королева. Хотя всего-то ассистентка. Но Виктор, то есть, мистер Хьюго должно быть был доволен, что у него такая верная невеста, – сказала она со смешком. – Почти монашка. Даже дни рождения с нами не хотела вместе отмечать, всегда находила какой-то предлог, чтобы отказаться.

– Ханна, что происходит?

Я увидел, как к стойке регистратора приближается мужчина лет шестидесяти с седыми висками и аккуратно подстриженной эспаньолкой.

– Добрый день, я – доктор Сильверман. Основатель и директор этой клиники. Мне сказали, что вы детектив и хотели меня видеть по поводу исчезновения Грейс Крупник.

Я также показал ему свои документы и вкратце объяснил причину своего появления.

– Не могли бы мы поговорить в более уединенном месте? – спросил я.

– Конечно, пройдем в мой кабинет, – предложил Сильверман.

Мы прошли по короткому коридору и оказались в небольшом, но уютном кабинете, заставленным шкафами с книгами. Я пытался из увиденного составить представление о клинике. Несмотря на явное тяготение к частности и уединению, я не увидел особых признаков богатства. Приемный холл был просторным и функциональным, без мягких диванов и претенциозных картин. В самом кабинете главного врача я не заметил стола из мореного дуба, вольтеровских кресел¹⁷, антикварных часов и прочих символов врачебного благосостояния. Вся мебель была простой и практичной, а стены украшали в основном анатомические изображения.

– Можно спросить, чем вы здесь занимаетесь? – спросил я.

– Все просто. У нас клиника травматической хирургии. Не могу сказать, что лучшая в Лос-Анджелесе, но мы стремимся к этому статусу, – доктор Сильверман откинулся на спинку стандартного кресла на колесиках и прижал друг к другу подушечки пальцев. – Я вложил в нее все мои деньги, а также деньги нескольких меценатов, которые верят в мое мастерство. Мы беремся за очень сложные случаи, которые в обычной больнице привели бы к инвалидности. А после моего вмешательства есть шанс полной реабилитации. К нам обращаются многие спортсмены, киноактеры и другие влиятельные люди.

– Но это стоит денег?

– Естественно, – кивнул Сильверман. – Эти руки могут творить чудеса.

Он встряхнул своими крупными кистями.

– И такой опыт не приобретается за пару лет. Я долгое время работал в разных больницах, пока не понял, какой должна быть моя идеальная клиника. Ведь пациенты страдают не только от самой физической травмы, но и от психологической травмы, которая ее сопровождает. Скажите, вы были на войне?

– Служил на флоте.

– Получили ранение?

– Только небольшую контузию.

– Тогда вы не видели, в каких условиях содержатся раненые. Они страдают, видя не только свои раны, но и раны других. Когда вокруг боль, людям начинает казаться, что отсутствие боли – это уже и есть выздоровление. Они борются только за то, чтобы им стало лучше, а не за то, чтобы вернуться к нормальной прежней жизни. А когда понимают, что сильно занизили планку, то чувствуют себя обманутыми и начинают жаловаться. Поэтому в своей клинике я постарался создать атмосферу отсутствия боли и страданий. Пациенты почти не встречаются друг с другом, только на этапе реабилитации, они не видят кровь, переломы и страдания. Здание спланировано так, что выздоравливающие не слышат криков тех, кто только перенес операцию.

В словах доктора Сильвермана определенно было разумное начало, однако я не понимал, почему он решил, что его миссия распространяется исключительно на богатых и влиятельных. Но по блеску в глазах доктора я распознал в нем убежденного фанатика, поэтому решил не вступать в спор.

– Расскажите мне о Грейс Крупник, доктор Сильверман, – попросил я.

– О, это ужасно неприятная история, – снова взмахнул руками врач, словно отгоняя руками мрачное видение. – Когда она без предупреждения не вышла на работу, мы не знали, что делать, ведь найти замену не так просто. А потом к нам стала приходить полиция. Это был бы такой скандал для репутации нашей клиники. И фирма Виктора Хьюго нам поставляет самое лучшее оборудование для рентген-кабинета.

– Просветите меня, пожалуйста. Какую именно работу для вас выполняли мистер Хьюго и мисс Крупник?

– Мистер Хьюго работает в серьезной фирме, производящей радиологическое оборудование. В том числе и аппараты для рентгеновских снимков, которые просто необходимы для правильной диагностики травм и внутренних повреждений. Моя клиника открылась не так давно, всего три года назад, и оборудование такого кабинета было одной из приоритетных задач, надо сказать, ее решение оказалось довольно затратным. Также сложности возникли при поиске хорошего рентгенолога. В Калифорнии их не очень много, а пригласить в клинику известного специалиста мы не могли себе позволить, пока она не начала приносить дохода. Наконец, нам удалось найти приличного врача за приемлемые деньги. Но даже лучший специалист не может работать без ассистента, поскольку это весьма сложное оборудование. Здесь нас поначалу постигла неудача. За год пришлось уволить пятерых помощников. К сожалению, это та область науки, в которой я ничего не понимаю, – склонил голову Сильверман в притворном смирении. – Старого пса новым трюкам не научишь. Вы понимаете, что такое рентгеноскопия? – спросил он.

– Кажется, это снимки внутренностей организма с помощью каких-то лучей.

– В целом правильно. Но тут есть множество нюансов. Нужно не просто правильно настроить аппарат и сделать снимок, но и уметь прочитать его. Я могу многое увидеть в организме взглядом, не видимое обычному человеку, или почувствовать руками, но в чтении рентгеновских снимков я всегда предпочту консультацию врача-рентгенолога.

– В общем, для нас стало настоящей удачей, когда к нам пришла Грейс. Это произошло полтора года назад, в начале позапрошлой весны. Вначале я удивился, что на такое место пришла девушка, ведь работа довольно тяжелая, надо двигать аппарат и фиксировать пациента. Но она представила блестящие рекомендации из известной радиологической лаборатории в Хьюстоне. И наша скромная зарплата ее вполне устроила. Мы взяли ее на испытательный срок, потому что просто не было выбора, и не пожалели. Грейс оказалась блестящим профессионалом. Никогда не допускала ошибок, не портила снимки, не пропускала работу. До того злосчастного дня. Более того, я заметил, что комментарии к снимкам значительно улучшились. Я ни о чем не спрашивал мисс Крупник или доктора Барлоу, нашего рентгенолога, но я подозревал, что она дополняла его записи.

– То есть мисс Крупник в качестве рентгенолога оказалась более компетентной, чем ваш штатный врач? – уточнил я.

Доктор Сильверман замялся.

– Она никогда не высказывала никаких претензий и не лезла со своим мнением. Свою работу она выполняла блестяще. Кстати, мы так до сих пор и не нашли мисс Крупник достойную замену.

Я подумал, что за последний месяц данные рентгеновских снимков, полученных от доктора Барлоу, снова стали оставлять желать лучшего.

– Скажите, а у Грейс в клинике появились какие-то близкие подруги? Может быть, коллеги, с которыми она общалась чаще остальных?

Сильверман снова сложил пальцы домиком и задумался.

– Не могу вам сказать. У нас не так много женского персонала. Среди врачей, я имею в виду. Только мисс Гудман, физиотерапевт и мисс Андерсон, но она скорее относится к администрации. С медсестрами и регистраторшами мисс Крупник разговаривала только по работе. К тому же она проработала у нас примерно два месяца, когда отпросилась на какую-то профильную конференцию в Санта-Барбаре, а там познакомилась в Виктором Хьюго. До этого я с ним встречался только один раз, установкой оборудования и ремонтом занимаются техники его фирмы. После их знакомства он стал часто заходить в нашу клинику, приглашать мисс Крупник на ленч. Из того, что я мог наблюдать, кроме работы и общения с мистером Хьюго, у мисс Крупник не было других интересов.

В голосе Сильвермана чувствовалось удовлетворение, что его служащая сумела завести правильного ухажера.

– Потом она предупредила меня о скорой свадьбе и сказала, что будет отсутствовать неделю в октябре. Я уже тогда подумал, что придется искать ей замену, но мисс Крупник заверила меня, что собирается работать и после замужества. Мистер Стин, – обратился ко мне Сильверман, изменив позу и поставив локти на стол. – Я пытаюсь вам сказать, что Грейс Крупник была исключительно серьезной молодой женщиной. Возможно, со временем мы предложили бы ей место доктора Барлоу. Ее исчезновение стало для нас всех полным потрясением.

– И все же. Я бы хотел поговорить с женщинами, которых вы упомянули. Мисс Гудман и мисс Андерсон. Может быть, Грейс обмолвилась с ними случайно о каких-то своих планах, как иногда происходит во время беседы за чашкой кофе. Вы же меня понимаете.

Доктор Сильверман пожал плечами и взял телефонную трубку. Вскоре в его кабинете появились две дамы. Одной было за пятьдесят, а другой, как и Грейс, около тридцати. На мисс Андерсон была строгая юбка и белая блузка с надетым поверх медицинским халатом, физиотерапевт Гудман была одета в форменный костюм, напоминающий веселую, тщательно выглаженную пижаму.

На мои вопросы о Грейс Крупник обе ответили, что практически с ней не общались за пределами клиники. Причем, если старшая, мисс Андерсон говорила совершенно хладнокровно, словно о давно выписавшимся пациенте, то физиотерапевт Эмма Гудман изумленно округлила глаза, буквально, как Ханна в приемной.

– Честно, она совсем ничего о себе не рассказывала. Несколько раз мы ходили выпить по бокалу вина после работы, когда ее Виктор был занят. И то, мне казалось, что она предпочла бы поехать домой, просто соглашалась, потому что мне бы было тоскливо одной. И Грейс молчала в основном, а мне так хотелось выговориться. О своих братьях, о парне, который меня бросил, о том, как болела моя мама. Она только слушала и кивала. Сказала, что не очень любит говорить о своей семье. Даже о Викторе почти не говорила, хотя он сделал ей предложение. Просто сказала, что они очень подходят друг другу.

– А мисс Крупник никогда не упоминала Альбукерке или штат Нью-Мексико? – спросил я Эмму.

– Нет, – удивленно ответила она. – Но однажды я сказала, что мой новый друг едет в Хьюстон по работе и хочет взять меня с собой, а она посоветовала пару неплохих ресторанов в городе. Но это и неудивительно, если она там стажировалась.

Судя по тому, как вспыхнули щеки у Эммы, ее друг скорее всего был женат. Не исключено, что однажды я увижу законную половину этого «друга» на пороге своей конторы в качестве потенциальной клиентки.