Кен Фоллетт
Молот Эдема
Джуди очень хотела получить эту должность и намеревалась далеко продвинуться в иерархии ФБР. Она была отличным агентом и могла стать выдающимся начальником отдела. Она не сомневалась, что наступит день, когда она станет лучшим в истории Бюро специальным агентом. Джуди гордилась ФБР, но знала, что можно сделать работу Бюро эффективнее. Например, следовало ускорить внедрение новой техники, рационального управления и – прежде всего – убрать таких агентов, как Марвин Хейес.
Хейес был старомодным стражем порядка: ленивым, жестоким и неразборчивым в средствах. Он отправил в тюрьму гораздо меньше плохих парней, чем Джуди, но любил совершать аресты высокопоставленных функционеров. Хейес всегда оказывался членом успешно работающего коллектива и успевал отойти в сторону от заведомо неудачных операций.
Старший специальный агент намекнул Джуди, что если ФБР выиграет сегодняшнее дело в суде, то должность получит она, а не Марвин.
На суде присутствовала почти вся команда, участвовавшая в деле братьев Фунг: ее начальник, остальные агенты, лингвист, секретарша и два детектива департамента полиции Сан-Франциско. К удивлению Джуди, она не увидела в зале старшего специального агента и его помощника. Процесс обещал стать значительным событием, и его исход имел для обоих большое значение. Она ощутила укол беспокойства. Возможно, в офисе произошли события, о которых она еще не знает. Джуди решила выйти из зала и позвонить. Но не успела она подойти к двери, как вошел клерк и заявил, что присяжные приняли решение. Джуди пришлось вернуться на место.
Тут же появился Дон, от которого пахло сигаретами: после того как они расстались, он начал курить. Он ободряюще сжал плечо Джуди, и она ему улыбнулась. Дон отлично выглядел, ему шла короткая стрижка, темно-синий костюм, белая рубашка и красный галстук от Армани были подобраны со вкусом. Но Джуди больше не тянуло к Дону, что-то ушло из их отношений, ей не хотелось взлохматить его волосы, развязать галстук и засунуть руку под белую рубашку.
Вернулись адвокаты защиты, затем ввели обвиняемых, появились присяжные, последним занял свое место судья.
Джуди скрестила под столом пальцы на удачу.
Клерк встал:
– Присяжные приняли решение?
Наступила абсолютная тишина. Джуди обнаружила, что нетерпеливо постукивает ногой по полу. Она взяла себя в руки.
Встал китаец, старшина присяжных, владелец магазина. Джуди никак не могла решить, будет ли он сочувствовать обвиняемым китайцам или возненавидит их за то, что позорят его народ. Он спокойно произнес:
– Да, решение принято.
– Признаете ли вы обвиняемых виновными?
– Да, они виновны по всем пунктам обвинения.
Секунду, пока присутствующие осмысливали слова старшины, в зале царила тишина. Затем со стороны скамьи подсудимых Джуди услышала стон. Она заставила себя сдержать рвавшийся из груди крик радости. Повернувшись к Дону, увидела, что тот широко ей улыбается. Дорогостоящие адвокаты шелестели бумагами, избегая поднимать глаза. Двое репортеров вскочили со своих мест и бросились звонить в редакции.
Судья, худощавый мужчина лет пятидесяти с мрачным лицом, поблагодарил присяжных и заявил, что приговор может быть обжалован в течение недели.
У меня получилось, подумала Джуди. Я выиграла дело, посадила плохих парней за решетку, мое продвижение по службе – вопрос решенный. Старший агент Джуди Мэддокс, всего тридцать шесть лет, восходящая звезда.
– Всем встать, – объявил клерк.
Судья вышел из зала.
Дон обнял Джуди.
– Ты отлично поработал, – сказала она ему. – Спасибо.
– Ты передала мне прекрасно подготовленное дело, – ответил Дон.
Она чувствовала, что он хочет ее поцеловать, поэтому отступила на шаг.
– Ну, мы оба неплохо поработали, – заметила Джуди.
Потом она повернулась к своим коллегам, подошла к каждому и пожала им руки, благодаря за проделанную работу. Затем пришел черед адвокатов защиты. Старшим из них был Джон Филдинг, один из партнеров «Брукс энд Филдинг», импозантный мужчина шестидесяти лет.
– Мои поздравления, госпожа Мэддокс, вы победили совершенно заслуженно, – сказал он.
– Благодарю вас, – ответила она. – Победа далась нам очень нелегко. Перед началом процесса мне казалось, что не будет никакой борьбы.
Он с поклоном принял ее комплимент.
– Да, вы подготовились просто безупречно. Вы учились на адвоката?
– Я посещала юридическую школу в Стэнфорде.
– Да, я так и подумал, что вы можете работать адвокатом. Ну, если вам когда-нибудь надоест ФБР, приходите ко мне. В моей фирме уже через год вы будете получать втрое больше, чем сейчас.
Джуди была польщена, но ей показалось, что Филдинг говорит с ней снисходительно, поэтому ответила довольно резко:
– Вы сделали мне прекрасное предложение, но я хочу видеть плохих парней за решеткой, а не оставлять их на свободе.
– Я восхищаюсь вашим идеализмом, – хладнокровно ответил он и повернулся, чтобы поговорить с Доном.
Джуди сообразила, что ее реплика получилась слишком язвительной. Она знала за собой этот недостаток. Но, черт побери, она не собиралась работать в «Брукс энд Филдинг».
Джуди взяла портфель. Ей хотелось поскорее разделить свою победу со старшим специальным агентом. Офис ФБР в Сан-Франциско находился в том же здании, что и суд, только двумя этажами ниже. Когда она повернулась, чтобы уйти, Дон схватил ее за руку.
– Пообедаешь со мной? – предложил он. – Победу нужно отпраздновать.
Джуди кивнула:
– Конечно.
– Тогда я закажу столик и позвоню тебе.
Когда Джуди выходила из зала суда, она вспомнила, как он хотел ее поцеловать, и пожалела, что не сумела придумать причину для отказа.
Джуди вошла в вестибюль офиса ФБР, размышляя о том, почему старший специальный агент и его помощник не пришли в суд, чтобы выслушать вердикт присяжных. В вестибюле все как обычно. В коридорах с ковровыми дорожками тишина. Робот-почтальон – тележка на колесах – с тихим гудением катится по привычному маршруту. Для правоохранительных органов помещение просто роскошное. Разница между ФБР и полицейским участком напоминала разницу между правлением крупной корпорации и офисом фабрики.
Она направилась в кабинет старшего специального агента. Милтон Лестрейндж всегда был к ней неравнодушен. Он с самого начала поддерживал женщин-агентов, которые в настоящий момент составляли десять процентов от общего числа. Некоторые старшие специальные агенты отдавали приказы, как бригадные генералы, но Милт всегда вел себя вежливо и доброжелательно.
Как только Джуди вошла в офис, она сразу поняла: что-то случилось. Секретарша плакала.
– Линда, с тобой все в порядке? – спросила Джуди.
Секретарша, женщина средних лет, всегда исполнявшая свои обязанности невозмутимо и эффективно, заплакала еще сильнее. Джуди попыталась ее утешить, но Линда отмахнулась и показала на дверь, ведущую в кабинет Милтона.
Джуди вошла.
И оказалась в прекрасно обставленном помещении с письменным столом и огромным полированным столом для совещаний. На месте Лестрейнджа сидел помощник старшего специального агента, Брайан Кинкейд, крупный мужчина с бочкообразной грудью и седыми волосами. Он снял пиджак и распустил узел галстука.
– Заходи, Джуди, – пригласил Брайан.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – спросила она. – Где Милт?
– У меня плохие новости, – ответил он, однако его голос не показался Джуди особенно печальным. – Милт в больнице. У него обнаружили рак поджелудочной железы.
– О Господи, – сказала Джуди, садясь на стул.
Она знала, что Лестрейндж вчера отправился в больницу на обычное обследование – так он сказал, – но теперь сообразила, что Милт что-то подозревал.
– Ему будут делать операцию. Даже в самом лучшем случае он довольно долго здесь не появится.
– Бедный Милт!
Джуди была потрясена. Ей всегда казалось, что ее босс находится в самом расцвете сил: энергичный, всегда в хорошей форме, прекрасный начальник. И вот ему поставили смертельный диагноз. Ей хотелось хоть как-то его утешить, но она понимала, что помочь бессильна.
– Наверное, Джессика рядом с ним, – сказала она.
Джессика была второй женой Милта.
– Да, и брат сегодня прилетит из Лос-Анджелеса. Сюда, в офис.
– А первая жена?
– Я ничего о ней не знаю, – раздраженно ответил Кинкейд. – Я говорил только с Джессикой.
– Кто-то должен ей сообщить. Я постараюсь узнать номер телефона.
– Как хочешь. – Кинкейду не терпелось закончить с личными проблемами и перейти к работе. – Естественно, здесь, в офисе, будут перемены. В отсутствие Милта я исполняю обязанности старшего специального агента.
Сердце у Джуди упало.
– Мои поздравления, – сказала она, стараясь говорить нейтрально.
– А тебя я перевожу в отдел по борьбе с местным терроризмом.
Сначала Джуди всего лишь удивилась.
– Зачем?
– Думаю, ты прекрасно справишься с этой работой. – Он взял телефон и обратился к Линде: – Попроси Мэтта Питерса зайти ко мне.
Питерс возглавлял отдел.
– Но я только что выиграла дело в суде, – негодующе возразила Джуди. – Братья Фунг сели в тюрьму.
– Хорошая работа. Но мое решение остается неизменным.
– Подождите минутку. Вы знаете, что я подала заявление на место главы отдела по борьбе с организованной азиатской преступностью. Если сейчас меня переведут в другой отдел, это будет выглядеть так, словно у меня возникли проблемы.
– Я полагаю, тебе полезно расширить свои горизонты.
– А я думаю, что вы хотите отдать эту должность Марвину.
– Совершенно верно. Я считаю Марвина отличным кандидатом на место начальника отдела.
Какой подонок, подумала разозленная Джуди. Не успел стать боссом, как тут же использует служебное положение, чтобы продвинуть приятеля.
– Вы не имеете права так поступать, – сказала она. – У нас существует закон о равноправии при трудоустройстве, он распространяется и на вопросы получения новой должности.
– Валяй, можешь подать жалобу, – пожал плечами Кинкейд. – Марвин все равно обладает более высокой квалификацией.
– Я отправила в тюрьму намного больше преступников.
Кинкейд самодовольно улыбнулся и выложил свой главный козырь:
– Но он два года провел в вашингтонском офисе.
Кинкейд прав, с отчаянием подумала Джуди. Она никогда не работала в штаб-квартире ФБР. И хотя это не являлось обязательным требованием, такой опыт считался полезным для главы отдела. Поэтому у нее нет оснований подавать жалобу. Все знали, что она более толковый агент, чем Марвин, но на бумаге он выглядел лучше.
Джуди сдержала подступившие слезы. Два года она работала изо всех сил и одержала крупную победу над преступностью, а теперь этот мерзавец лишает ее заслуженной награды.
В кабинет вошел Мэтт Питерс, коренастый человек лет сорока пяти, лысый, в галстуке и рубашке с короткими рукавами. Как и Марвин Хейес, он дружил с Кинкейдом. Джуди почувствовала, что ее обложили.
– Поздравляю с одержанной победой, – сказал Питерс Джуди. – Рад, что ты будешь работать в моем отделе.
– Спасибо.
Больше Джуди не нашла что сказать.
– У Мэтта для тебя новое задание, – заявил Кинкейд.
Питерс принес с собой досье, которое тут же протянул Джуди.
– Губернатор получил обращение группы террористов, которые называют себя «Молот Эдема».
Джуди открыла досье, но не смогла прочитать ни слова. Ее трясло от гнева и ощущения безнадежности. Чтобы скрыть свои чувства, она попыталась сосредоточиться на работе.
– Чего они хотят?
– Требуют заморозить строительство новых электростанций в Калифорнии.
– Речь идет об атомных станциях?
– Любых. Они дали нам четыре недели на выполнение их требований. Террористы утверждают, что являются радикальной ветвью «Зеленой Калифорнии».
Джуди попыталась сосредоточиться. «Зеленая Калифорния» – легальная организация, которая боролась за сохранение окружающей среды. Ее штаб находился в Сан-Франциско. Впрочем, подобные группы всегда привлекают сумасшедших.
– И чем они угрожают?
– Землетрясением.
Джуди оторвала взгляд от досье.
– Вы шутите?
Мэтт покачал лысой головой.
Поскольку Джуди выбили из колеи предшествующие события, она даже не попыталась смягчить свои слова.
– Полнейшая чепуха, – резко ответила она. – Никто не в состоянии устроить землетрясение. С тем же успехом они могут угрожать нам снегом высотой в три фута.
Мэтт пожал плечами:
– Нужно проверить.
Джуди знала, что высокопоставленные политики каждый день получают самые разные угрозы. ФБР берется за их расследование только в тех случаях, когда в них оказывается что-то особенное.
– Как получена угроза?
– Она появилась первого мая среди объявлений в Интернете. Вся необходимая информация в досье.
Джуди посмотрела Мэтту в глаза. Сейчас у нее совсем неподходящее настроение выслушивать всякую чушь.
– Вы что-то от меня скрываете. В угрозе нет ни малейшего смысла. – Она посмотрела на часы. – Сегодня двадцать пятое. Мы не обращали внимания на послание три с половиной недели. А теперь, когда до окончания назначенного срока осталось четыре дня, ФБР забеспокоилось?
– Объявление заметил Джон Правдолюб – полагаю, он просто шарил по Интернету. Возможно, ему требовалась новая тема. В общем, он рассказал об угрозе в своем шоу в пятницу вечером и получил множество звонков.
– Теперь понятно.
Джон Правдолюб вел на радио ток-шоу. Передача велась из Сан-Франциско, но по всей Калифорнии имелись станции для прямого эфира. Джуди рассердилась еще сильнее.
– Джон Правдолюб давит на губернатора, чтобы тот принял меры. Губернатор обратился в ФБР. И мы должны провести расследование, хотя никто не верит в серьезность угрозы.
– Пожалуй.
Джуди глубоко вздохнула. Она обращалась к Кинкейду, а не к Питерсу, поскольку понимала, кто все это затеял.
– Наш отдел пытался поймать братьев Фунг в течение двадцати лет. Сегодня я засадила их в тюрьму. – Она заговорила громче. – И теперь вы предлагаете мне заняться какой-то хренью?
Кинкейд выглядел вполне довольным собой.
– Если ты хочешь и дальше работать в Бюро, тебе нужно научиться философски относиться к поворотам судьбы.
– Я уже научилась, Брайан!
– Не кричи.
– Я научилась, – повторила Джуди немного тише. – Десять лет назад, когда я была зеленым новичком и мое начальство не знало, можно ли на меня положиться, я получала вот такие задания. И относилась к ним абсолютно серьезно, доказав, что мне можно доверять настоящую работу!
– Десять лет – это ничто, – пожал плечами Кинкейд. – Я проработал в Бюро двадцать пять лет.
Джуди попыталась его урезонить:
– Послушайте, вас только что поставили во главе отдела. И вы начинаете с того, что поручаете одному из своих лучших агентов дело, с которым справится новичок. Все поймут, что вы просто сводите со мной счеты.
– Ты права, я только что получил эту должность, а ты уже даешь мне советы. Тебе пора приниматься за работу, Мэддокс.
Джуди посмотрела на него. Неужели он полагает, что разговор закончен?
– Ты свободна, – спокойно добавил Кинкейд.
Этого Джуди стерпеть уже не смогла. Ее ярость вырвалась наружу.
– Закончена не только наша беседа, – заявила она, поднимаясь. – Катись ты в задницу, Кинкейд.
На его лице промелькнуло удивление.
– Я увольняюсь, – сказала она.
И вышла из кабинета.
– Ты прямо так и сказала? – спросил отец у Джуди.
– Да. Я знаю, ты меня не одобряешь.
– Однако ты совершенно права.
Они сидели на кухне и пили зеленый чай. Отец Джуди работал детективом в полиции Сан-Франциско и часто выступал в роли тайного агента. Он был прекрасно сложен и находился в отличной для своего возраста форме. Длинные поседевшие волосы забраны в хвост, блестящие зеленые глаза с интересом смотрят на дочь.
До пенсии старому детективу осталось совсем немного, и эта перспектива его не вдохновляла. Вся его жизнь была связана с полицией. Он бы с удовольствием работал полицейским до семидесяти лет. Мысль о том, что дочь подала в отставку так рано, вызывала у него ужас.
Родители Джуди встретились в Сайгоне. Ее отец служил в армии – в те времена американских солдат называли «советниками». Мать родилась во вьетнамской семье среднего класса: дедушка Джуди служил бухгалтером в министерстве финансов. Отец Джуди привез невесту в Америку, и Джуди появилась на свет в Сан-Франциско. В детстве она называла родителей Бо и Ми – по-вьетнамски «папа» и «мама». Коллеги отца узнали об этом, и с тех пор его прозвали Бо Мэддокс.
Джуди его обожала. Когда ей исполнилось тринадцать, мать погибла в автомобильной катастрофе. С тех пор Джуди была очень близка с Бо. После того как она год назад порвала с Доном Райли, Джуди переехала жить к отцу.
Она вздохнула.
– Ты должен признать, что я редко проигрываю.
– Только когда это важно для тебя.
– Но после того, как я сказала Кинкейду, что увольняюсь, ничего другого мне не остается.
– Да, после того, как ты послала его в задницу.
Джуди встала и налила им обоим чаю. В ней все еще кипела ярость.
– Он такой мерзкий болван.
– Возможно, ты права, поскольку он потерял отличного агента. – Бо сделал несколько глотков чая. – Но ты еще глупее – потому что лишилась отличной работы.
– Сегодня мне предложили кое-что получше.
– Где?
– «Брукс энд Филдинг», юридическая фирма. Я буду получать в три раза больше, чем в ФБР.
– И спасать гангстеров от тюрьмы! – с возмущением проговорил Бо.
– Каждый человек имеет право на достойного адвоката.
– Почему бы тебе не стать женой Дона Райли и не завести детей? А я выйду на пенсию и займусь внуками.
Джуди поморщилась. Она так и не рассказала Бо, почему они с Доном расстались. Правда состояла в том, что он ей изменил. Дона мучила совесть, и он во всем признался. Это был короткий роман с коллегой, и Джуди попыталась его простить, но с тех пор ее чувства к Дону изменились. Ей больше не хотелось заниматься с ним любовью. Впрочем, не тянуло ее и к другим мужчинам. Измена Дона привела к тому, что Джуди перестала испытывать потребность в сексе.
Бо ничего об этом не знал. Он считал Дона Райли превосходным мужем для дочери: красивый, умный, успешный, к тому же работает в правоохранительных органах.
– Дон пригласил меня отпраздновать победу, но я хочу отказаться.
– Наверное, мне не следует давать тебе советы, – с грустной улыбкой сказал Бо и встал. – Мне пора. Сегодня ночью у нас рейд.
Джуди не нравилось, когда отец работал ночью.
– Ты поел? – с беспокойством спросила она. – Может быть, сделать яичницу?
– Нет, спасибо, милая. Позднее я съем сандвич. – Он надел кожаную куртку и поцеловал ее в щеку. – Я люблю тебя.
– Пока.
Как только дверь за ним захлопнулась, зазвонил телефон. Это был Дон.
– Я заказал столик в «Маса», – сказал он.
Джуди вздохнула. В «Маса» великолепная кухня.
– Дон, мне не хочется тебя огорчать, но я вынуждена отказаться.
– Ты серьезно? Я уже был готов предложить метрдотелю свою сестру, чтобы получить столик.
– Мне не хочется праздновать. У меня серьезные неприятности в офисе. – И она рассказала о болезни Лестрейнджа и поведении Кинкейда. – Я решила уйти из Бюро.
Дон был потрясен.
– Я не верю своим ушам! Ты же так любишь эту работу!
– Все это уже в прошлом.
– Ужасно!
– Вовсе нет. Пришло время подумать о деньгах. Я была среди первых учеников в юридической школе – ты же знаешь. И оценки получала выше, чем те, кто сейчас зарабатывает целые состояния.
– Да, конечно, помочь убийце избежать срока, написать книгу, получить миллион долларов… Неужели это ты? Я действительно разговариваю с Джуди Мэддокс?
– Не знаю, Дон, но сейчас мне никуда не хочется идти.
Наступила пауза. Джуди понимала, что Дон готов смириться с неизбежным.
– Ладно, – вздохнул он. – Но ты должна мне свидание. Как насчет завтрашнего дня?
У Джуди не осталось сил спорить.
– Конечно, – ответила она.
– Договорились.
Она повесила трубку.
Джуди включила телевизор и заглянула в холодильник, размышляя об обеде. Есть ей не хотелось, тогда она вытащила банку пива и открыла ее. Она смотрела в телевизор три или четыре минуты, пока не сообразила, что идет передача на испанском языке. Немного подумав, Джуди пришла к выводу, что не хочет пива. Она выключила телевизор и вылила пиво в раковину.
Может быть, пойти в «Эвертон», любимый бар агентов ФБР? Джуди нравилось проводить там время, пить пиво, есть гамбургеры, обмениваться новостями с коллегами. Но она сомневалась, что ей будут рады, в особенности если в бар зайдет Кинкейд. Она уже начала чувствовать себя посторонней.
Джуди решила сходить в офис и, воспользовавшись своим компьютером, написать резюме. Лучше чем-нибудь заняться, чем без толку сидеть дома.
Она взяла пистолет, но тут ее посетили сомнения. Агенты находятся на службе двадцать четыре часа в сутки, и она была обязана постоянно носить оружие – исключение составляли суд, тюрьма и офис.
Но если я перестала быть агентом, то не должна носить пистолет.
Потом Джуди передумала.
Проклятие, если я увижу, как на улице грабят прохожего, и мне придется проехать мимо только из-за того, что я забыла оружие дома, мне будет очень обидно.
У нее был стандартный пистолет, которым чаще всего пользовались агенты ФБР, «ЗИГ-Зауэр П228». В обойме обычно находилось тринадцать девятимиллиметровых патронов, но Джуди всегда досылала в ствол первый патрон из обоймы и вставляла еще один – у нее получалось четырнадцать. Кроме того, у нее был «Ремингтон-870», дробовик с обоймой на пять зарядов. Как и другие агенты, она раз в месяц ходила на стрельбище, обычно в Санта-Риту. Четыре раза в год сдавала нормативы. У Джуди никогда не возникало проблем со стрельбой: ее рука отличалась твердостью, и она редко промахивалась.
Как и большинство агентов, она стреляла из пистолета только на тренировках.
Агенты ФБР были следователями. Они имели отличное образование и получали высокую заработную плату. Можно прослужить в Бюро двадцать пять лет и так и не вступить в перестрелку или рукопашную схватку. Однако подготовке агентов уделялось много внимания.
Джуди положила пистолет в подплечную кобуру. Она выбрала ао-дай, национальную вьетнамскую одежду, напоминающую длинную блузу с маленьким стоячим воротником и боковыми разрезами, которую носили поверх мешковатых штанов. Джуди любила ао-дай, поскольку блуза давала ощущение свободы. К тому же Джуди знала, что в ней она прекрасно выглядит: белый материал выгодно оттенял ее длинные черные волосы и кожу цвета меда, блуза подчеркивала изящную фигуру. Обычно на работу она так не одевалась, но сейчас было поздно, к тому же Джуди подала в отставку.
Она вышла на улицу. Ее «шевроле» стоял у тротуара. Машина принадлежала ФБР – но Джуди готова с ней расстаться без малейших сожалений. Когда она станет адвокатом, то сможет позволить себе что-нибудь получше – маленький европейский спортивный автомобиль вроде «порше».
Дом ее отца находился в Ричмонде. Не слишком шикарное место, но честный полицейский никогда не бывает богатым. Джуди поехала в центральную часть города по скоростной магистрали. Час пик уже миновал, и она быстро добралась до здания, где располагался офис ФБР. Припарковав машину в подземном гараже, она поднялась на лифте на двенадцатый этаж.
Теперь, когда Джуди приняла решение оставить работу в ФБР, офис показался ей симпатичным и уютным, у нее даже возникли ностальгические чувства. Серый ковер, аккуратные номера кабинетов, письменные столы, досье, компьютеры – все говорило о могущественной, прекрасно оснащенной организации, уверенно идущей к поставленной цели. Кое-где еще работали припозднившиеся агенты. Джуди вошла в офис отдела по борьбе с азиатской организованной преступностью. В комнате было пусто. Она зажгла свет, уселась за свой стол и включила компьютер.
Когда Джуди стала размышлять, о чем написать в резюме, то поняла, что никак не может сосредоточиться.
О своей жизни до поступления на работу в ФБР ей и вовсе нечего было сказать: юридическая школа, два скучных года в страховой компании. Ей следовало написать отчет о своей десятилетней деятельности в Бюро, показать, как успешно она продвигалась по службе. Но вместо гладкого повествования перед ее мысленным взором возникали не связанные между собой воспоминания: серийный насильник, который благодарит ее за то, что она посадила его в тюрьму, где он больше никому не сможет причинить вреда; компания под названием «Библейские инвестиции», которая умудрилась лишить всех сбережений дюжину пожилых вдов; время, проведенное в одной комнате с вооруженным человеком, похитившим двух маленьких детей, – тогда ей удалось уговорить его отдать оружие…
Едва ли стоило рассказывать об этом «Брукс энд Филдинг». Им требовался Перри Мейсон[2], а не Уайт Эрп[3].
Тогда она решила написать официальное письмо с просьбой об отставке. Джуди поставила дату и напечатала:
Старшему специальному агенту.
Дорогой Брайан, это подтверждение моей отставки.
Ей стало больно.
Она отдала десять лет жизни службе в ФБР. Другие женщины успели выйти замуж, родить детей, начать собственный бизнес, написать роман, совершить кругосветное путешествие. Она решила стать замечательным агентом. А теперь отказывается от своей мечты. На глаза Джуди навернулись слезы.
Какая же я идиотка – сижу в пустом офисе и плачу возле компьютера.
Тут в комнату вошел Саймон Спэрроу.
Мускулистый мужчина с усами и коротко подстриженными волосами, он был всего на год или два старше Джуди. Как и она, Саймон оделся достаточно легкомысленно: желтые модные брюки из хлопчатобумажной ткани и спортивная рубашка с короткими рукавами. Он защитил диссертацию по лингвистике и прослужил пять лет в отделе бихевиоризма в Академии ФБР, которая находилась в Квонтико, штат Виргиния. Саймон специализировался на анализе угроз террористов.
Он симпатизировал Джуди, и она отвечала ему взаимностью. С коллегами-мужчинами Саймон разговаривал о футболе, пистолетах и машинах, но когда оставался с Джуди наедине, обсуждал с ней, как с подругой, ее одежду и украшения.
В руке он держал досье.
– Меня ужасно заинтересовала угроза устроить землетрясение, – сказал он, его глаза блестели от возбуждения.
Джуди высморкалась. Он не мог не заметить, что она расстроена, но тактично сделал вид, что ничего не происходит.
– Я собирался оставить это на твоем столе, но рад, что могу передать лично.
Саймон явно задержался, чтобы закончить отчет, и Джуди не хотелось его разочаровывать и говорить, что она увольняется.
– Присядь, – предложила она, взяв себя в руки.
– Поздравляю с сегодняшней победой!
– Спасибо.
– Ты имеешь все основания быть собой довольной.
– Ты прав, но я сразу же поссорилась с Брайаном.
– А, с ним. – Саймон небрежно взмахнул рукой. – Если ты принесешь ему вежливые извинения, ему придется простить. Он не может тебя потерять, ты слишком хороший агент.
Разговор принял неожиданный оборот. Обычно Саймон проявлял больше сочувствия к ее проблемам. Казалось, ему уже все известно. Но если он знал о ее стычке с Кинкейдом, значит, и знал, что она собирается в отставку. Но тогда зачем дописывал отчет? Заинтригованная, Джуди спросила:
– Расскажи, что тебе удалось узнать?
– Я довольно долго пребывал в недоумении. – Он протянул ей распечатку. – В Квонтико тоже удивились, – добавил он.
Джуди знала, что Саймон автоматически обратился за консультацией в академию.
Она уже видела послание: оно находилось в досье, которое ей передал утром Мэтт Питерс. Джуди вновь его прочитала.
1 мая
губернатору штата
Привет!
Вы утверждаете, что вас тревожит загрязнение окружающей среды, но вы никогда ничего не делаете, чтобы улучшить положение; поэтому мы решили вас заставить.
Общество потребления отравляет всю планету, вас обуяла жадность, но теперь вам придется остановиться!
Мы «Молот Эдема», радикальная ветвь «Зеленой Калифорнии».
Мы требуем немедленного замораживания строительства электростанции. Нет новым электростанциям. Точка. В противном случае!
Что будет в противном случае, спрашиваете вы?
В противном случае ровно через четыре недели мы устроим землетрясение.
Мы предупреждаем! Мы не намерены шутить!
«Молот Эдема».
Джуди не обнаружила в послании ничего особенного, но знала, что Саймон самым тщательным образом изучил каждое слово и каждую запятую.
– Ну и какой ты сделала вывод? – спросил он.
Джуди немного подумала.
– Я вижу тупого студента с грязными волосами, в выцветшей футболке, который сидит за компьютером и пытается измыслить способ заставить мир его слушаться.
– Ну, ты допустила максимально возможное количество ошибок, – с улыбкой сказал Саймон. – Ему за сорок, он не получил образования, у него очень скромные доходы.
Джуди удивленно покачала головой. Ее всегда восхищало, как Саймон умудряется делать выводы при практически полном отсутствии информации.
– Откуда ты все это знаешь?
– Словарь и структура предложений. Обрати внимание на приветствие. Богатые люди не начинают писем со слова «Привет», они бы написали «Уважаемый сэр». Выпускники колледжа обычно избегают двойного отрицания, а тут их целых три: «вы никогда ничего не делаете».
Джуди кивнула:
– Значит, нужно искать «синий воротничок» лет сорока пяти. Так в чем же загадка?
– Противоречия. По другим признакам – послание составлено молодой женщиной, принадлежащей к среднему классу. Нет ни одной орфографической ошибки. В первом предложении стоит точка с запятой, что говорит об определенном уровне образования. Количество восклицательных знаков указывает на женщину – извини, Джуди, но это правда.
– А почему ты думаешь, что она молода?
– Человек более старшего возраста написал бы слова «губернатор штата» с большой буквы. Я уже не говорю о том, что использование компьютера и Интернета указывает на человека молодого и образованного.
Джуди изучающе посмотрела на Саймона. Быть может, он сознательно пытается ее заинтриговать, чтобы она осталась в Бюро? Она приняла решение, и ей не хотелось его менять. Однако ее заинтересовала загадка, сформулированная Саймоном.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что послание написано человеком, страдающим раздвоением личности?
– Вовсе нет. Все гораздо проще. Оно написано двумя людьми: мужчина диктовал, женщина печатала.
– Умно!
Джуди тут же представила себе, как два человека пишут письмо. Как собака, взявшая след, она вся подобралась, предчувствие погони заставляло кровь быстрее бежать в венах.
Я чувствую запах этих людей, и я хочу знать, кто они такие, не сомневаюсь, что сумею их поймать.
Однако я подала в отставку.
– Я спросил у себя, почему он диктует, – продолжал Саймон. – Так делают служащие крупных корпораций, но это самый обычный человек.
Саймон говорил небрежно, словно просто рассуждал вслух, но Джуди очень хорошо знала, как часто его посещает вдохновение.
– Есть теория?
– Возможно, он не умеет писать?
– Или просто лентяй.
– Верно. – Саймон пожал плечами. – Но у меня предчувствие.
– Хорошо, – кивнула Джуди. – Мы имеем симпатичную девушку из колледжа, которая попала под влияние уличного парня. Маленькая Красная Шапочка и большой Серый Волк. Вероятно, она в опасности, но грозит ли что-нибудь всем остальным? Обещание устроить землетрясение не кажется мне реальным.
