Катрина Фрай
Cмертельный узел

Спустившись на этаж ниже, я пронеслась мигом в кабинет и, закрыв дверь, села за рабочий стол. Требовалась минутка тишины. Привести мысли в порядок. Принять то, что сейчас навалилось. Предстояла большая, огромная работа, и капитан возлагал на меня надежды. В такие моменты можно гордиться собой. Работа предстояла адская и не самая приятная. Будет требоваться смекалка и нестандартный подход к расследованию. Так как стандартный не принес никаких плодов.

Лучшие полицейские корпели в течение многих лет над убийствами «Пикассо». Тщетно. Нулевой результат. Преступнику, безусловно, льстило, что за ним гонялась тогда вся полиция города. И вот, после долгого перерыва он решается взяться за старое.

Закрыв глаза, я попыталась заставить себя расслабиться. Хотелось стать пятилетним ребенком, бегущим по полю за целой вереницей разноцветных бабочек. Брайн как-то предлагал мне заняться йогой и походить на курсы кулинаров. После поступившего предложения через пару минут он понял, что это была не самая лучшая идея.

Всё-таки было бы неплохо научиться медитировать. Говорят, от этого становится спокойно на душе, и организм приходит в гармонию. Стоит попробовать и поискать свой ДЗЕН.

Я закрыла глаза и глубоко погрузилась в свои мысли. Слышала, как ритмично стучит моё сердце. Мозг же отказывался отключаться. Он начал выстраивать разные вариации и версии по предстоящему делу. Первый раз в жизни мне стало страшно. Вдруг я не справлюсь? Даже капитан не смог в своё время удачно справится, с чего у меня должно получиться? Возникло ощущение, что не всё так гладко будет складываться, как бы мне хотелось. За десять лет тишины убийца мог отточить мастерство до совершенства.

Мысли моментально рассеялись, когда в кабинет вошёл Брайн:

– Глория, детка. Долго тебя ждать?

Увидев меня в расслабленном состоянии медитации, сидящей в кресле с закрытыми глазами, он не упустил шанса подшутить.

– Почему ты делаешь это в одиночестве? Могла бы позвать меня. Вместе это делать приятнее!

– Заткнись, Брайн! Впереди нас ждёт тяжелая неделя. И, скорее всего, твои последующие дни будут заканчиваться в баре за стаканом виски. А я пока набираюсь сил и привожу мысли в порядок.

– Серьёзный подход.

– Ты не знаешь, с чем предстоит столкнуться. Когда капитан работал над этим делом, я только начинала карьеру. Была молода и полна энтузиазма ловить плохих парней. Когда на горизонте появился «Пикассо», я поняла по-настоящему, с чем предстоит работать. Броуди всячески оберегал меня и старался близко не подпускать. Да не больно-то и хотелось. Однажды я случайно увидела фотографии с места преступления, и меня вывернуло наизнанку. Хорошо, что успела добежать до уборной.

– Нет, пожалуйста, не начинай раньше времени нагонять на меня жуть.

В голове у меня зашумело от воспоминаний, и не больно-то хотелось долго размышлять над заведомо безнадежным делом. Я предпочла бы лучше поговорить о литературе.

– Да брось, Глория! В этот раз всё может выти по-другому. Чего вы привязались к этому преступнику, ещё не выезжая на место преступления. Вдруг это не он? Или подражатель?

– Капитан не ошибся. Тогда «Пикассо» удалось ускользнуть, его так и не поймали. Не было тел, улик, ДНК… Вообще ничего. Весь убойный отдел был на ушах. Многие старались предугадать действия преступника, попытаться влезть в его шкуру, чтобы понять мышление. Ничего не удавалось. Теперь я понимаю, что потребуется нестандартный подход. И если мы его с тобой не придумаем, то завалим дело. Знаешь, когда мне было тринадцать лет, ко мне пристал один парень…

Брайн замер и приподнял голову.

– И?

Слова вырвались сами собой, и теперь я не знала, продолжать или смолчать. Это была своего рода запретная территория, на которую я собиралась впустить Брайна.

Я взглянула на него и немного улыбнулась.

– Не подумай ничего дурного. Сущие пустяки.

– Да ладно, – отозвался он почти разочарованно. – Договаривай, раз начала. Что случилось?

– Гм… Тогда в школе все помешались на коллекционировании вкладышей от жвачки «Love Is». Ими обменивались на переменах и после школы на улицах. Я экономила на обедах, чтобы купить лишний раз себе такую жвачку. Их приносили школу старшеклассники, продавали, выменивали на игрушки и все считали это занятие тогда крутым. И вот, как то после уроков, я осталась дежурить в классе за то, что я получила двойку по математике…

– Тебя оставили? Никогда бы не подумал, что ты могла схлопотать двойку! – усмехнулся Брайн. Он уселся на стуле поудобнее, я взял в руки карандаш, которым стал рисовать незамысловатые картинке на чистом листе. – Даже не могу представить, чем закончится эта дивная история.

– Наберись терпения. Не все же такие примерные ученики, как ты! Короче, я помыла класс и собиралась уходить, когда в класс вошёл кто-то вроде уборщика или местного охранника и спросил: «Тебе нужны вкладыши из жвачек? Если интересует, жду тебя у себя». Это был взрослый мужчина, лет пятидесяти, с проседью в волосах. Я немного поразмышляла, но азарт взял вверх, и я решилась зайти к нему.

– Мать твою, Глория! Ты совершала большую ошибку! О чём ты только думала в тот момент!? – воскликнул Брайн, оторвав взгляд от очередной карикатуры на листе.

Я сделала глубокий вдох, закатив глаза к потолку.

– Говорю же, Брайн, ничего страшного не случилось. Когда я закрыла класс и двинула по коридору, уборщик двинулся вслед за мной.

– Постой, в школе кроме вас никого не было?

– Не-а. Тогда я училась во вторую смену. Уроки заканчивались около шести. Пока я отмыла класс, наступило начало восьмого. Была зима, за окном прилично стемнело.

– Господи Иисусе! Мне совсем не нравится, как развивается сюжет этой истории.

– Не драматизируй!

– Прости, что перебил. Продолжай. Итак, этот извращенец двинулся за тобой…

– Да. И, нагнав, положил руки мне на талию, словно хотел поправить рюкзак. Тут мы дошли до его комнатёнки, и он сказал, что жвачки лежат под столом, а для этого нужно туда залезть. Мол, у него болят колени, и поэтому такую миссию предлагалось пройти мне. Только в этот момент я заподозрила, что-то неладное затеял этот мужик. Силой, оттолкнув его, я вырвалась из кабинета и бросилась бежать со всех ног домой.

– Тебе сильно повезло, – заметил Брайн, облегчённо выдыхая.

– Не то слово! Мы оба догадываемся, чем бы это закончилось.

– Ты сказала об этом родителям или учителю?

– Нет. Было неприятно вспоминать этот эпизод. Я постаралась забыть его, словно страшный сон. На тот момент мне не приходило в голову, что меня хотят поиметь. Говорю, мне было тогда всего тринадцать. Иногда подружки трепались о сексе, но я слабо представляла себе, как это происходит. Знала, что от этого появляются дети. На этом уровень моих познаний заканчивался. Лишь спустя много лет, когда я поступила в полицейскую академию и была на втором курсе, кто-то угостил меня такой жвачкой. И вот только тут до меня дошло, чего этот старый хрыч от меня тогда хотел!

– Как эта история связана с предстоящим делом?

– Преступник знает свои жертвы заранее. Я уверена в этом. Он похищал только молодых девушек. Возможно, знакомился через интернет, втирался в доверие, а дальше дело за техникой выстроить доверительные отношения. Девушки в возрасте 18-19 лет наивны не меньше, чем я в свои тринадцать. Не все. Поэтому он выбирает тщательно.

– Ладно, я понял. Пойду, сменю футболку перед тем, как поедем.

– Ты что, утром не успел принять душ?

– А когда мне было это делать? Ты заехала за мной через десять минут, после того как позвонила.

– Брайн, ты начинаешь превращаться в старого занудного холостяка со стоячими носками по квартире и кучей вонючих маек в стиральной машинке!

– Да ладно тебе, Глория, не преувеличивай.

Он отложил карандаш в сторону и потянулся, нюхая свои подмышки

– Не хочу это видеть в своём кабинете! Обзаведись постоянной девушкой для подобных зрелищ.

– Ни за что!

– Только страстно влюбленная дама сможет не обращать внимания на потного мужчину, который заваливается спать после трудового дня, не приняв душ.

– И не уговаривай. Как только ты выйдешь замуж, только тогда я подумаю о том, чтобы и мне добровольно надеть петлю на шею.

– Мы отошли от темы, – продолжила я, – почему же я всё же пошла в комнату к этому странному озабоченному старику? Мне казалось, что это не просто уборщик, а волшебник из сказки. В его комнатке меня ждет сундук с сокровищами, где хранятся: жвачки, чипсы, газировка, поп-корн, куча шоколадок, печенье и так до бесконечности. Да, я осознавала, что это просто комната и всё эти вкусности плод моего воображения, но вдруг мне повезёт, и я буду одной из тех, что завтра принесут в школу новые вкладыши. Я не собиралась упускать шанс и готова была рискнуть жизнью.

– Ты просто чокнутая, Гло! – Брайн перегнулся через стол и чмокнул меня в нос.

 Не знаю, как лучше объяснить о наших отношениях с Брайном. Дружба, которая может случиться между мужчиной и женщиной, равна нулю, но пока нам как-то удавалось сохранять определённую дистанцию. Несколько раз Брайн пытался подкатывать ко мне. Стойко выдерживая натиск, мне удаётся на протяжении долгих лет избегать интимных отношений. Брайн стал для меня тем самым лучшим другом, будто бы из беззаботного детства, которого учат кататься на велосипеде, когда ломается цепь. Кому засовывают в плавки песок, с кем можно посидеть в шалаше из веток, поупражняться в поцелуях, а затем со смехом вспоминать через много лет. Брайн может проиграть мне в споре и ходить целый день на работе в разноцветных носках и шлепках. Иногда мы покупаем в магазине: хрустящий багет, сыр «Бри», ветчину, хорошее полусладкое вино, выезжаем за город и устраиваем пикник. Лежим на траве, загораем, едим, пьём, смотрим на звёзды и хорошо проводим время. Без намека на интим. Бывают дни, когда мы отмечаем раскрытое дело и напиваемся до чёртиков, тогда мы любим пьяными орать песни Stinga.

Мне нравится вспоминать подобные истории, они лежат глубоко в моей памяти, как капельки кристаллов. И высшей наградой в жизни, работать с таким напарником. Ощущение, которое невозможно передать словами. Сколько нас связывает общего. А бесконечные истории, как мы однажды ловили серийного маньяка, жившего в подземелье и сжимая обеими руками пистолеты, пробирались с фонариками по тёмному тоннелю, где за каждой дверью мог прятаться преступник. Как днями напролет вели наблюдение за подозреваемым, сидя вдвоем в тесной служебной машине, попивая из термоса горячий чай и бегая по очереди в туалет. Однажды мы приехали по вызову какой-то полоумной старухи, которую, как оказалось, убивали пришельцы. Мы наперебой пытались убедить её, что всё это плод её богатого воображения. Брайн заботливо заварил старушке травяной чай и долгие сорок минут пытался привести её в чувство. В благодарность старушка допила чай и разжевала капсулу цианистого калия (оказалось он был зажат у неё все это время в кулаке), после чего мгновенно умерла. В другой раз в одном доме, в неблагополучном районе, где вы бы пересмотрели свое отношение к слову адекватность, – парень накинулся на меня с ножом: мы пришли тогда за его сестрой (которую как позже выяснилось, он и изрешетил этим ножом). Поначалу разговор шёл нормально, мы делали стандартный опрос, и парень сам вызвал копов. Неожиданно он набросился на меня в два прыжка, и перед моим горлом сверкнуло лезвие ножа. Пока я стояла, покрываясь по́том и взывала к Вселенной, чтобы придурок не воткнул мне нож в шею, Брайн взял стул, сел напротив, предложил парню сигареты и беседовал с ним, пытаясь выяснить, что ему нужно для счастливой жизни. Сеанс психоанализа длился долго, или на тот момент мне так казалось, потому что весь разговор лезвие находилось на моей шее. В конце концов, Брайану удалось завладеть доверием парня, заболтать его, и как только он ослабил хватку, я вырвалась и выбила нож. Парень не сопротивлялся, лишь громко плакал и рассказывал про свою жизнь, пока на него надевали наручники.

– Брайн, Брайн… Найди себе девушку. Это дружеский совет.

– Нет той, о ком я мечтаю. Она должна быть необыкновенным созданием. Чиста и невинна, с тонкой душевной организацией. Чтобы любила классическую музыку, балет, читала книги. С красивыми длинными пальцами, которые бы я целовал каждый день. Светлой кожей, красивыми пухлыми губами от природы, которые бы я тоже целовал каждый день.

– Романтика плещется через уши. Ладно, хватит болтать, пара ехать.

Я встала с кресла и, взяв ключи от машины, прошла мимо него.

– Идем, посмотрим, что нам оставили.

– Как скажешь. Лично я готов пахать двадцать четыре часа в сутки до достижения результата. Теперь, ты босс! Я в твоем полном распоряжении. Если мы раскроем дело, нам дадут по звезде на погоны и неплохую прибавку. А это уже кое-что.

Я что-то фыркнула ему в ответ. Собравшись, мы спустились на парковку.

– Глория, всё будет в шоколаде! Я же рядом. Мы справимся, – подбодрил Брайн.

Садясь за руль, я улыбнулась. Мне необходимо было услышать слова поддержки. В них было что-то тёплое, надёжное, что придавало сил и уверенности. Брайн всегда рядом.

Вспомните, как вы в первый раз были влюблены, как неведомая сила наполняла вас эндорфинами каждый день с ног до головы и превращала в нечто новое. Так вот: это не сравнится с тем, когда два человека каждый день доверяют друг другу собственную жизнь.

Брайн уселся рядом, открыл пакетик чипсов, который успел прикупить в автомате, и начал жевать. Нацепив солнечные очки, он торжественно произнёс:

– Трогай, детка! Чип и Дейл спешат на помощь!

Он положил оредную чипсину себе в рот и поглядел поверх очков.

– Это точно. Не забудь поделиться чипсами с напарницей, – погрузив руку в пакетик, побормотала я.

***

Прибыв на место преступления, и пройдя за огороженную ленту, мы оказались возле картинной галереи. И с этого дня я забыла, что такое нормальный сон.

Здание находилось в центре города, в людном месте. Частная картинная галерея одного любителя изобразительных искусств. Владельцем был японец. Нашими Горчи.

Я заметила, что с ним уже работали ребята из патрульной службы. Он давал показания, усердно что-то доказывая и жестикулируя руками. «Побеседуем с ним попозже, когда немного угомонится, – подумала я».

Сама галерея представляла одноэтажное строение, выкрашенное и выдержанное в чёрно-белых тонах. Первый зал хорошо просматривался с улицы, окна были панорамными. Неплохая задумка дизайнера или владельца – для большего привлечения клиентов. Как человеку далекому от живописи, по мне, так это больше напоминало аквариум, в который периодически запускали рыбок и они начинали метаться и плавать, разевая рты.

На место преступления прибыли «пираньи». Репортеры, многочисленные журналисты – «стервятники», вечно усложняющие жизнь следствию своими версиями и гипотезами.

Неподалеку припарковалась машина скорой помощи. Всюду сновали криминалисты, выставляя жёлтые карточки с номерами.

Я повернулась на громкий сигнал клаксона подъезжающей машины. Толпа расступилась, и сквозь лобовое стекло мне удалось заметить сидящего за рулем судебно-медицинского эксперта Эдриана Курта. Он резво въехал на парковку и безуспешно пытался припарковаться в водовороте людей и стоя́щих машин.

Ткнув локтём в бок Брайна, я поспешила зайти внутрь. Необходимо было оглядеться до того, как войдёт Курт.

– Пошли, осмотримся! – крикнула я через плечо Брайану.

Он едва поспевал за мной, на ходу успевая перекидываться парой слов со знакомыми ребятами из группы криминалистов.

Наконец мы вошли в помещение. Первое, что почувствовалось – запах нарисованных полотен. Сильно пахло красками. Создалось впечатление, что картины недавно написали и выставили. Возможно, что художник писал и трудился где-то неподалеку, в подсобке.

Обстановка внутри была мрачной и холодной. Здесь висели полотна в стиле кубизм. Это не мои глубокие познания в области искусства, так было написано на табличке, которая висела при входе в зал. Под каждым произведением тоже имелись таблички, где было указано: дата, время, имя художника и стиль. Ни черта не понимая в этих замысловатых мазках, мне показалось, что я попала на выставку карикатуры.

Бросив взгляд на Брайна, я пришла к выводу, он был аналогичного мнения.

– Глория, как ты думаешь, мне под силу нарисовать подобное?– разглядывая внимательно холсты, заложа руки за спину, произнес он.

– Для этого нужно обладать талантом.

Мы двинулись дальше. Из холла тянулся узкий длинный переход в следующий зал. Там нас ждали другие произведения иного жанра. Повсюду присутствовали скульптуры разнообразных форм и фактур, о смысле которых я даже не пыталась думать.

Полы в помещение натерты до блеска и выложены из мрамора. Плитки лежат определённым узором, поочерёдно сменяясь белым и чёрным цветом. Это придаёт дополнительное ощущение мрачности. В воздухе витает негласное энергетическое напряжение.

Каждое место преступление пахнет особенно. Я привыкла не обращать на это внимание. Годы работы заставляют абстрагироваться от любых эмоций. Иначе прощай жетон и здравствуй, психиатрическая клиника.

Зайдя в следующее помещение, вдруг мы резко остановились.

Перед нами на кипельно белой стене висело единственное полотно. Размером навскидку около метра в длину и сантиметров шестьдесят в ширину. Наши глаза смотрели на чудовищную, безобразную, полную ужаса картину. (Позже выяснилось, что данное творение должно отображать знаменитое произведение П.Пикассо «Плачущая женщина»). Весь холст был создан с использованием ярких красок, крупных мазков и лоскутов человеческой кожи. Изображена голова плачущей девушки, которая как бы прикусывает зубами носовой платок. На голове красовалась красная шляпка. Такое произведение в оригинале то сложно понять.

Прежде чем проронить хоть слово, я достала телефон и слегка трясущимися пальцами загуглила название висевшего передо мной шедевра. Как оказалось, у Пабло Пикассо данная картина считается одной из самых знаменитых. Серию картин «Плачущая женщина» Пабло посвятил возлюбленной Доре Маар. Его музе. Именно с её натуры великий гений писал свои произведения.

Убийца пошёл дальше. Он воссоздал без того ужасное творение (да простят меня почитатели П.Пикассо) из живой плоти. Вы и представить себе не можете эту мерзость, висевшую на стене. Я впала на несколько секунд в оцепенение. Это был непросто холст, а воссозданный портрет. Лоскуты кожи вырезаны в виде фрагментов разнообразных геометрических форм. Каждый кусочек тщательно обработан и выкрашен в цвет, соответствующий оригиналу.

Лицо, смотрящее на нас с картины, собранное из лоскутков человеческой кожи, кроме рвотного рефлекса ничего не вызывало. Жутчайшее зрелище смотрело на меня со стены.

Никто из нас с Брайаном не решался нарушить тишину первым.

Когда потихоньку начинаешь осознавать весь масштаб проделанной работы убийцей: как он снимал с девушек кожу, обрабатывал, вымачивал, высушивал, красил, приклеивал к холсту, доводил картину до совершенства по телу невольно бежит легкая дрожь. Подобные мысли приводят в парализующее состояние вперемешку со страхом. Поистине, преступление леденящее душу.

Мне приходилось видеть первые его работы двадцать лет назад. Тогда на фотографиях мне они казались менее устрашающими. И они на порядок отличались от той, что сейчас предстала пред нами.

Много лет назад убийца только начинал воспроизводить первые замыслы на холстах. Они были выполнены весьма небрежно, неаккуратно, в большой спешке. Эта же – была сделана с большим трудом и упорством. По-своему полотно было выполнено идеально, если можно так выразиться, для полноты ясности. Убийца добился колоссально мастерства и сходства с оригиналом. Холст проработан безупречно.

Мы уже минут десять продолжали стоять абсолютно неподвижно, погруженными в свои мысли.

Немного придя в сознание, переглянувшись, мы решились подойти ближе и внимательнее рассмотреть детали. Остатки кожи – единственные улики, которыми мы обладали.

Приблизившись, я смогла различить надпись на картине. В правом углу стояла дата: 6 марта. И виднелись инициалы. Буква «П.П». Ниже располагалась строчка с надписью: «Детективу Глории Берч. Надеюсь, этот шедевр заставит Вас трепетать».

– А вот это уже что-то новенькое! Раньше он никогда не оставлял послания. Только дату и инициалы, – первое, что произнесла я после долгого молчания.

– Какого черта ему надо? – уставившись удивленно на надпись, пробормотал Брайн.

– Сейчас. Минутку, Брайн. Достану магический шар и дам ответы на интересующие вопросы. Откуда мне знать, что у этого кретина на уме? Я вижу сейчас тоже что и ты в первый раз. Преступник не объявлялся десять долгих лет. Пойми, для него важно теперь появиться феерично. Послание заставит полицию переполошиться. Скрытая угроза детективу. Но мы же это проигнорируем, верно?

Брайн утвердительно мотнул головой.

– Хорошо. Главное теперь – убедить в этом капитана. Не хочу сниматься с дела, не успев за него взяться. Если убийца затеял свою игру, что ж, я принимаю правила. Что и требовалось. Нестандартный подход.

В этот момент в зал вошёл капитан Броуди и Эдриан Курт. Они стремительно приближались к нам в абсолютной тишине.

По очереди мы обменялись друг с другом рукопожатиями.

– Детектив Берч, что думаете? Есть первые версии, соображения? – капитан начал буравить меня холодным взглядом.

– Нет, сэр. Мы прибыли пять минут назад. Какие тут могут быть версии!? Тот, кто создал это – просто монстр. Видно, что за время отсутствия он стал более профессионален. Посмотрите сюда, – я указала пальцем в угол картины. – Он оставил для меня послание. Это новенькое. Хочет произвести впечатление. Дайте мне время, чтобы сделать какие-то заключения.

– Хорошо. Простите за нетерпеливость. Признаюсь… Не хочу здесь оставаться дольше пары минут. Извините. Не могу на это смотреть. Не сочтите меня слабаком. Нет настроения. За дверью толпа репортеров и они ждут от полиции заявлений. Надо кинуть им какую-нибудь «кость». Я жду…

Капитан начинал злился и с трудом совладал с эмоциями. Воспоминания нахлынули на него мощным потоком, и справляться ему едва удавалось. Говоря, он не поглядел на нас, будто считал само собой разумеющимся, что присутствующие станут выполнять его пожелания.

Я заметила, как в глазах Брайна мелькнуло раздражение, и на миг подумала, что он возразит. Но не успел он и рта раскрыть, как лицо капитана вдруг передернулось в гримасе. Все произошло так быстро, что я бы могла подумать, что мне это привиделось, кабы не его внезапная бледность.

– Скажите, что следствие пока не готово делать заявление, – вступился Брайн.

Эдриан Курт все это время стоял рядом с капитаном, раскачиваясь взад вперед на пятках. Он внимательно слушал и изучал происходящее вокруг. Казалось, что и его терпению скоро придёт конец.

– Господа! – Неожиданно произнёс он.

Теперь три пары глаз уставились на него. Ему удалось привлечь наше внимание.

– Если вы все немного поторопитесь, надеюсь немедленно приступить к работе. Тела у нас тут нет. О чём можно говорить до выяснения ДНК? Удастся ли лаборатории вообще заполучить? Главный вопрос в этом. Кто-нибудь из вас об этом подумал, прежде чем пререкаться о заявлениях журналистам?

– Ладно, начинайте работать, – махнул рукой капитан. – Отчет утром на стол, детективы!  Думаю, пора бы мне глотнуть свежего воздуха. Тут чертовски жарко и много умников!

Он неуверенно двинулся к дверям. Я шагнула было за ним, но Брайн, качнув головой, остановил меня. Я с тревогой смотрела капитану вслед, но было совершенно ясно, что он не хочет привлекать к себе лишнее внимание. Судя по всему, ни я одна заметила, что с капитаном что-то не так.

Насчет прессы он был прав. Они теперь не отвяжутся, и будут ходить по пятам, выуживая информацию по крохам. Проблем, добавлял сенатор Херис, взявший дело под личный контроль. Оно давно требовало финального завершения. Если нашему отделу удастся поймать преступника, сенатор получит дополнительные бонусы на предстоящих выборах. Цепочка складывалась длиной, и у каждого в ней был свой интерес.

– Не успели приступить к расследованию, уже готовь бумаги! Чёртова бюрократия! Будь она проклята! – выругалась я, засунув руки в карманы брюк. – Первые вопрос, который возникает, – повернувшись к Брайну и Курту, начала я – откуда убийца знал, что меня поставят на это дело ведущим следователем? Что этим расследованием буду заниматься именно я? Он затеял игру в которой я следующая жертва?

Курт молча пожал плечами, делая вид, что ему безразлично. Он прошёл между нами и с интересом начал осматривать полотно.

– Первый раз на моём рабочем столе не будет тела, а только его кусочки. Много лет назад я уже работал над этим делом. Тогда в должности лаборанта-стажёра. Дело возглавлял капитан Броуди. Что тогда, что сейчас. С уверенностью заявляю, создатель подобных полотен – большой мастер! Сложно дать какое-то конкретное описание, одним словом.– Курт развернулся и прищурившись посмотрел на нас. – Это творение заставляет даже мою кровь леденеть в жилах.

– Не думала, что тебя можно ещё чем-то удивить!

– Я и сам не думал. Но парень превзошёл мои ожидания! Делаю ставку, что он потрясающий медик. Так искусно снять кожу, сохранить, обработать… Требуется определённая сноровка, опыт и мастерство. Ювелирная работа. В лаборатории нам предстоит большая работа, чтобы подробно исследовать образцы. Не могу с уверенностью сказать, что удастся обнаружить следы ДНК. Кажется, в этот раз он всё предусмотрел.

Когда Курт закончил говорить, Брайн не проронил ни слова и не шелохнулся. Его поза выражала глубокое раздумье. Я мысленно велела себе быть более снисходительней.

Эдриан Курт был прекрасным специалистом в своей области. Лучший судебный медицинский эксперт в нашем департаменте. Его ценили и потакали во всех научных прихотях. Квалифицированные работники – навес золота. В большинстве случаев половина дела сделана, когда коронер выносит своё заключение.

Курт чуть выше среднего роста, худощавого телосложения, с карими глазами и русыми коротко стрижеными волосами, аккуратно уложенными набок. Довольно смазливый и харизматичный парень. Обаятельная улыбка и доброе сердце отличали его от остальных.

Сложно представить, что твориться с его мироощущением вскрывая трупы день за днём. Вот кто-кто, а уж он точно никогда не останется без работы. Мне импонировало, что, несмотря на мрачность профессии, Курт всегда находился в отличном настроении и приятном расположении духа.

Единственный минус – работал он без определенного графика. Люди умирают, когда захотят, а не по расписанию. Ночные дежурства забирают много сил и энергии. Курт, как и большинство из нас, был одиноким и холостым. Какая девушка согласится жить в вечном ожидании? Женщины, конечно, появлялись в его жизни, но пользовались им настолько, насколько он им позволял это делать. Когда они ему наскучивали, в один прекрасный момент Курт прекращал с ними всякое общение. Типичный холостяк. Потребитель. Порой без женщины куда спокойнее. Любая, со временем, станет назойливым насекомым и будет ежедневно докучать рутинными проблемами.

Мы не пересекались с Куртом около недели. Конкретнее… С того самого дня, как переспали. Мда…И у меня рыльце в пушку. Всё началось неколько дней назад на вечеринке по случаю дня рождения капитана Броуди. Чем могу оправдать себя? А стоит ли это делать? Да, я выпила лишнего, и мне захотелось расслабиться. Так само собой получилось. Хотя изначально мною и не планировалось. Классика жанра. После вечеринки Курт дипломатично предложил заехать к нему на кофе. Так мы оказались в его квартире. Было весело. Посмотрели какой-то комедийный фильм, поспорили. Выпили ещё, а потом ещё. В общем, чёрт знает сколько спиртного. И какое должно было быть продолжение у двух одиноких людей? Секс! Конечно, он, родимый. Насколько помню, заниматься сексом с Куртом было даже очень неплохо. Наутро за завтраком мы решили оставить то, что произошло, легким прекрасным воспоминанием. Мне совсем ни к чему было портить репутацию в отделе. Курт был полностью солидарен с моими доводами.

В дальнейшем, в последущие дни, в минуты одиночества, мне хотелось повторить прекрасную ночь и получить физическую разрядку. Много раз я порывалась позвонить Курту или без спроса наведаться к нему домой с бутылкой вина и китайской едой, но дальше своих желания я не заходила. Трусила. Боялась, что эти похождения перерастут в привязанность и привычку. Визиты станут регулярными и как следствие, наложатся обязательства и чувства под названием любовь. А последнего я боялась больше всего. От любви всегда они неприятности. Тем более в моём случае нельзя смешивать работу и личные отношения. Уж тем более детективу убойного отдела и судебно-медицинскому эксперту! Гремучая смесь. Хотя, может, я слишком предвзято ко всему отношусь.

Курт подошёл ближе увидев моё замешательство, скрестив руки на груди. Образовался круг.

– Уверен, что вернулся «Пикассо»? Или появился подражатель? – спросил Брайн, обращаясь к Курту.

– А какие у вас мысли? Конечно, вы понимаете, что имеете дело с серийным убийцей?

Теперь Брайн казался смущенным.

– Мы пока в этом не уверены…

Курт снисходительно улыбнулся. Я вступила в диалог, пока он не перерос в нечто большее:

– О, ребята, думаю, в этом можно быть вполне уверенными. Наш убийца торжественно заявил о себе и продолжает удивлять нас. Это неединичный случай. У него уже имеется семь жертв за плечами.

Курт воспринял мои слова со смирением. Должно быть, он и сам все это понимал.

– Значит, убийца – мужчина?

– Безусловно! – Брайн хохотнул, будто Курт сказал что-то смешное. – Помимо всего прочего, убийца человек со стойкой психикой. Думаете, женщина способна сотворить такое?

– Ты себе не представляешь, на что способны некоторые женщины, – улыбнулась я

– Очевидно, что у парня проблемы с башкой! Как такое могло вообще прийти в голову? На лицо фантастическая самонадеянность. Вот с чем предстоит для начала разобраться. Посмотри, сколько вложено сил в одну картину. Какой надо обладать подготовкой, выдержкой и терпением! Он слишком аккуратен и хорошо организован. К тому же изменил стиль. Вернее, внёс новшество. Послание. Тонкий намек на угрозу Глории.

Услышав последнее, Курт удивленно вскинул брови и озадаченно посмотрел на меня. Я лишь пожала плечами. Он развернулся и, вернувшись к картине, подошёл к ней вплотную. Склонился и перечитал вслух написанные строчки несколько раз.

Я присоединилась к нему, встав рядом. Текст выгравирован на тонкой металлической табличке, которая размещалась на багете.

– Зачем так заморачиваться с табличкой? – проговорила я.