Катрин Корр
Разведись со мной
Глава 7
Проснувшись от звука колокольчика, обнаруживаю себя на диване под теплым клетчатым пледом. В кресле спит Кристина, волосы её растрепанны, низ белой футболки задрался, оголив живот. Поднимаюсь на локтях и голова тотчас заводит карусель.
– Привет! – здоровается Милана полушепотом и садится передо мной на корточки. Её волосы влажные, на взволнованном лице капли воды. – Ну, как ты? Тебе лучше?
– Что случилось? И почему ты мокрая?
– Ливень начался, а я зонт дома забыла. Как ты, Саванна?
С трудом сажусь на диване и чешу затылок.
– Почему я здесь? Почему Кристина спит в кресле?
– А ты не помнишь?
– Молю, подай мне воды. Жутко пить хочется!
Сбросив мокрую куртку, Милана бежит к кулеру. Кристина, тем временем, бурчит что-то во сне и умудряется свернуться калачиком в этом узком и крошечном кресле. Залпом выпив всю воду в стакане, ощущаю медленное приближение тошноты.
– Такое ощущение, что у меня в желудке целую вечность ничего не было. Ради всего святого, объясни, что случилось?
Выдавив улыбку, Милана опускается на диван у моих ног и, как школьница, кладет ладони на колени.
– Даже не знаю, с чего начать.
– Мы выпили вчера и меня так развезло, что я даже до такси не добралась?
– Нет. Когда ты приехала в галлерею вся заплаканная и жутко расстроенная, Кристина побежала в чайную лавку и принесла гремучую смесь каких-то трав. Она заварила для тебя успокаивающий чай… Ты этого не помнишь?
– Я помню, как приехала сюда. Рассказала вам, как обстоят дела, а дальше – ничего. Даже жутко становится. Это всё чай что ли?
– Ага. Нужно было выпить совсем немного, но ты захлебнула всю кружку и случилось то, что случилось.
– …Что именно? Я вас достала, да? Что-то наговорила вам?
– Не нам. И не совсем достала, просто ты вела себя не так, как обычно. Эти листья точно были наркотическими!
– Что я сделала? – настаиваю на продолжении.
– Сюда приехал Влас Хартманн, – виновато сообщает Милана.
– О, мой бог!
– И ты трепала его за щеки, приговаривая, что он сладкий и аппетитный лапочка.
– Господи!
– Ты отключалась, потом снова включалась, но лишь на несколько секунд. Комплиментами осыпала. Говорила что-то про поцелуи и гранаты, но я не расслышала точно. Ты тогда чуть не свалилась, а он успел поймать тебя. Я Кристину отчитывала за этот дурацкий чай, так что…
– Я что, лезла к нему с поцелуями?!
– Ты его чуть догола не раздела, – бубнит полусонная Кристина. – Сказала, что раз уж тебя назвали эскортницей, то ты хочешь быть исключительно его эскортницей или что-то вроде того. И что-то ещё про супружеский долг.
Перевожу вытаращенные глаза на Милану.
– Да он уже обо всем забыл! – отмахивается она и запускает в Кристину мягкой подушкой. – Подъем! Рабочий день начинается!
– Я что, предлагала ему переспать?!
– Да кого ты слушаешь? Она этот чай заваривала так небось сама потягивала в процессе приготовления! Тоже память отшибло.
– Ничего я не потягивала! Я вообще-то предупреждала, что этот напиток сильнодействующий, но вы обе даже ухом не повели.
– Зачем ты заварила его?! – кричу в подушку. – Какой позор!
– Ты была расстроена и я всего лишь хотела поднять тебе настроение! И ничего ты не опозорилась. Влас понял, что ты под кайфом, говоришь и делаешь то, что велит тебе твой… внутренний голос. Ладно, простите меня! Я не знала, что всё так обернется!
– Зачем он приезжал? – спрашиваю обеих, обнимая сразу несколько подушек.
– Мы не в курсе. Наверное поговорить хотел.
– Или пригласить на ужин, чтобы поговорить, – добавляет Кристина. – Что? – защищается от наших укоризненных взглядов. – Он приехал под конец рабочего дня, весь такой в пальтишке при параде. А возможно, он просто хотел лично поблагодарить тебя за чудесный дом, в котором он теперь будет счастливо поживать! Ты ведь говорила, что на сделке был его представитель.
– Откуда у тебя рецепт этого чудовищного чая? Я ничерта не помню и всё то, что вы говорите, кажется мне полным бредом!
– Это ещё от прабабушки рецепт! – улыбается Кристина. – Хорошо, что мне досталась её сокровенная книжечка, а то старшая сестра давно бы уже окочурилась от передоза.
Обмениваемся с Миланой изумленными взглядами. Кристина протяжно вздыхает, смотрит на меня виновато.
– Извини меня, Саванна. Я правда хотела, чтобы ты просто успокоилась и только. Я ведь не думала, что ты выпьешь всю кружку, чай-то не очень приятный на вкус. Обещаю, больше варить зелья не буду.
Она садится рядом и обнимает меня и в этот момент я чувствую себя старшей сестрой, перед которой провинилась младшенькая.
– Ты сегодня провела ночь здесь со мной?
– Ага.
– Вот даешь. Отправляйся домой, прими душ и отдохни.
– Но вернись потом на работу! – говорит ей Милана. – Сегодня к двум должны привезти мешки с воском и ароматы. Если этот вторник будет таким же загруженным, как и прошлый, я сама не справлюсь.
Приехав домой, первым делом набираю ванну. То, что рассказали мне девчонки, оставило внутри неприятное ощущение… Такое чувство, что вчера вечером я позволила всем, кого знаю лично, наблюдать за мной во время всех утренних процедур в ванной комнате. От и до. Отвратительно ничего не помнить. Воображение в таких обстоятельствах работает на всю катушку.
К обеду, когда я возвращаюсь в галлерею свежей и ухоженной, а не как потрепанная курица, какой очнулась утром, мне делается совсем паршиво на душе. Хартманн хоть и не нравится мне, но выглядеть перед ним идиоткой всё равно не особо хочется. По большому счету, мне должно быть всё равно, что он там теперь обо мне думает. Но меня не отпускает мысль о доме, который ему пришлось купить. Я не понимаю, что это с его стороны: благородство или идеальная возможность приструнить меня в желании начать бракоразводный процесс, который помешает ему добиться справедливости? Может, именно об этом он и хотел поговорить со мной вчера.
Ближе к вечеру в голову приходит единственная светлая мысль: поздравить его с новосельем, а заодно и узнать, зачем он вчера приезжал в галлерею. Отличный предлог для встречи. Ну и в качестве бонуса извиниться за свое поведение, которое я, к сожалению, не могла контролировать. В качестве подарка выбираю пятикилограммовую свечу в керамической вазе цвета слоновой кости. В ней пять фитилей, а магическое сочетание кедра, шафрана и гвоздики придаст стенам привыкшего к одиночеству дома теплоту и уют.
Подъезжаю к стильным воротам дома, который ещё вчера был моим, в начале восьмого вечера. В больших окнах горит свет, подъездная дорожка светится, а это значит, что Влас сейчас здесь. Я, конечно, не любительница загородной жизни, но считаю, что этот дом и впрямь уникальный. Огромная покатая крыша, которую зимой можно использовать в качестве горки, ложится массивным полотном на каменные стены с огромными окнами. Здесь один этаж, но с такой махиной кажется будто тут их не меньше трех.
Выхожу из машины, нажимаю на кнопку видеодомофона. С темного неба срываются крошечные капли дождя. В этом году осень слишком дождливая, но мне даже нравится.
– Слушаю? – отвечает мужской голос.
Посылаю в камеру снисходительный взгляд. Не слепой же, видит, что это я.
– Привет. Я тут привезла тебе кое-что и нам не помешало бы поговорить. Много времени не займу.
Раздается громкий щелчок и ворота начинают медленно отъезжать в сторону. Заезжаю на территорию дома и останавливаю машину под пустым навесом, рассчитанным на три автомобиля. Достаю тяжелую белую коробку с логотипом своего бренда и уверенно иду к центральному входу. Странно, думается мне, а где его машина? Гаража здесь нет, а кроме моей тут никакого транспорта. Наверное с водителем ездит, что лично мне кажется нелепым. Такие, как Влас Хартманн, предпочитают держать руль дорогой спортивной тачки и управлять ею с такой же необузданностью, как и женским телом в постели.
Стучу в громоздкую стильную дверь из полноценного утолщенного куска стекла в темной раме. Широкий коридор за ней светится, справа стоят подписанные коробки для переезда. Терпеливо жду, когда новый хозяин, наконец, соизволит впустить меня, но с каждой секундой ожидания начинаю всё больше сомневаться в успешности моей затеи. Внезапно по полу начинает расползаться чья-то тень. Она медленно увеличивается, переползает на стены и коробки. Тут же расправляю плечи, поднимаю подбородок, готовая ко встрече с Власом. Однако встречает меня отнюдь не он, хотя в парне, что плавно подъезжает к двери на инвалидной коляске с электроприводом, есть что-то определенно схожее с ним…
Провернув замок, он отъезжает назад. Признаться честно, я в замешательстве. Не знаю, как поступить: то ли самой толкнуть дверь и дать повод считать себя наглой гостьей, то ли подождать, пока мне её откроют и показаться надменной городской фифой, за которой всё делают другие?
Чувствуя себя неуверенной дурой, выбираю первый вариант. Но открываю дверь осторожно, как бы демонстрируя, что мне очень неловко так поступать.
– Привет, – говорю, когда незнакомец поднимает на меня темные глаза. Точно, может в цвете глаз дело?
– Привет, – отвечает голосом настолько жизнерадостным, что я снова впадаю в ступор.
За пару секунд успеваю покрыть себя трехэтажным матом и треснуть подзатыльник, потому что вести себя настолько неуверенно с человеком, чьи возможности ограничены, показатель не самого высокого интеллекта.
Темноволосый парень улыбается мне, а я, как пришибленная, прижимаю к груди тяжеленную коробку, на мгновение позабыв, зачем вообще сюда приехала.
– Ты к Власу, верно? – спрашивает, едва сдерживая смех.
Резко выдыхаю, словно сдаюсь с потрохами.
– Да! Мой риэлтор сказал, что он переезжает сюда и я… В общем, вчера случилось кое-что очень неприятное и я приехала, чтобы извиниться перед ним и сделать подарок к новоселью, – тараторю. – Как-то так.
– Так ты Саванна? А этот дом – твой?
– Да. Он был моим до вчерашнего дня. Влас ещё не приехал?
– Нет и боюсь, что сегодня он не заедет ко мне, если, конечно, я сам его об этом не попрошу. – Наступает неловкое молчание, в котором я пытаюсь понять, кто именно передо мной и откуда ему известно мое имя. – Меня зовут Леон. Я брат Власа.
– О! – Да что со мной такое? – Теперь ясно! Я всё думаю, кого ты мне напоминаешь, а теперь понятно. Брат Власа!
– Ты проходи, не стой на пороге. Я ему позвоню, и он примчится сюда пулей.
– Нет! Нет! Не нужно! Да и у меня не так много времени, так что… я поеду.
Коробка в руках тяжелая. Леон замечает мой нелепый взгляд. И что теперь с ней делать? Вручить ему или поставить на пол?
– Пожалуйста, проходи, – говорит он доброжелательным и приятным голосом. – Я знаю, тебе неловко находиться в моей компании, но поверь, я не слабак и моя мозговая деятельность в норме. Я только закончил бегать и сел в это кресло, чтобы передохнуть, – он явно шутит. – Так что, давай свою коробку и будем разворачивать подарок.
– Мне очень неловко, Леон, – говорю честно. – Я рассчитывала встретить здесь Власа и даже извинительную речь подготовила. А тут его брат и…
– Да ещё и в инвалидной коляске! – заканчивает предложение. – Мне давно пора от нее избавиться, но пока что никак не получается, – смеется он. – Всё в порядке, не волнуйся! – говорит с улыбкой и медленно отъезжает назад. – Мне стало любопытно, что ты такого натворила, раз целую извинительную речь сочинила?
– Я трепала твоего брата за щеки и говорила, что хочу быть его эскортницей.
– Серьезно? – хохочет он. – За щеки таскала? Вот бы это увидеть!
Мне тоже становится смешно.
– Какао любишь? Я только-только сварил.
Захожу в дом и закрываю за собой дверь.
– С этого и надо было начинать.
* * *
Леон в восторге от моего подарка. Оказалось, что этот дом Влас купил для него и ему было крайне важно, чтобы внутри не было лестниц, подиумов и иных возвышенностей. Простор, позволяющий беспрепятственно передвигаться на инвалидной коляске, широкие дверные проемы, большая ванная комната, куда можно установить всё то, что необходимо человеку с ограниченными возможностями – подарок, доставшийся мне от отца на двадцатилетие, наконец, нашел своего истинного хозяина и я испытываю по этому поводу только самые светлые чувства и эмоции.
А ещё Леон очень приятный собеседник. Он веселый, начитанный и ведет себя так, словно в его жизни нет никаких ограничений. Мы с ним одногодки, но выглядит он значительно моложе. Я бы ему больше двадцатки точно не дала.
– Я и подумать не могла, что у Власа есть брат, – говорю, потягивая вторую кружку какао через трубочку. Отправляю в рот сладкую зефирку, плавающую на поверхности, и оглядываю множество коробок, которыми заполнена гостиная. – Не знаю, правда, почему.
– Да, он не похож на человека, которому есть о ком заботиться.
– Верно, – смотрю на него внимательно. – Ты собираешься жить здесь один?
– Очень на это надеюсь, – усмехается Леон. – Конечно, ко мне будут приходить из клиники все, у кого я наблюдаюсь, но жить здесь буду только я. Я этого ждал очень долго. Влас слишком опекает меня и порой эта его забота застревает костью в горле.
– Как и он сам, – добавляю с шуткой, в которой есть большущая доля правды. – Твой брат отказывается разводиться со мной. Для меня это огромная кость.
– Это так смешно и непривычно звучит! Влас отказывается разводиться. У Власа есть жена. Влас женат!
– Да, поверь, я и сама никогда не подумала бы, что стану говорить такие слова о себе, – закатываю глаза.
– Почему? Разве ты не мечтала выскочить замуж за красавчика? Согласись, мой брат именно такой.
– Не спорю, Влас привлекательный. И наверняка очень смышленый, учитывая его состояние. Но замужество никогда не входило в перечень моих заветных мечт! Даже на таком мужчине, как он.
– Да ладно? Серьезно?
– Абсолютно.
– Миллион девушек тебя бы сейчас затоптали за такие слова.
– Брак – это оковы. А я предпочитаю свободу.
– Вот как, – задумчиво тянет Леон, почесывая гладко выбритый подбородок. – Удивительно.
– Что? – Гордость за себя и свои принципы прет из меня фонтаном. – Никогда не встречал таких девушек?
– Встречал вообще-то, но они были мужеподобными. В общем, жуть. Удивительно то, как вы с Власом похожи в этом плане. Он тоже из тех, кто не видит смысла в браке. И при этом вы оба-таки умудрились в нем оказаться.
Взгляд Леона становится ещё более задумчивым. Темные глаза бегают из стороны в сторону, губы то напрягаются, то расслабляются.
– Ты попал в чертоги и не можешь оттуда выбраться? – спрашиваю с улыбкой.
Глянув на меня, Леон говорит:
– Влас упрямец. Если что-то решил, его уже ничто не сможет разубедить. Поэтому, тебе стоит просто довериться ему и немного подождать. Он из тех, кто доводит дело до конца.
– Почему-то мне кажется, что ты совсем не это хотел сказать.
– Тебе кажется, – улыбается Леон так, словно дает понять, что продолжать этот разговор не стоит. – Когда Влас рассказал мне о вашем «браке», я порылся в Интернете и нашел несколько твоих фотографий десятилетней давности.
– Как так? Я ведь удалила свои профили во всех соцсетях.
– Я в курсе, – улыбается он таинственно. – Но ты наверняка зарегистрирована под вымышленным именем, а свои фотографии просто не публикуешь, верно?
Сощуриваюсь.
– Верно.
– Прячешься от кого-то?
– Вовсе нет. Просто моя жизнь изменилась кардинальным образом и окружение, в котором я провела всю свою жизнь, продемонстрировало мне свое истинное лицо. Я начала новую жизнь с чистого листа.
– Значит это правда. Когда в жизни девушек случается что-то серьезное, они отрезают волосы или красят их в другой цвет. Ты свои перекрасила в темный. Судя по фотографиям десятилетней давности.
– Скорее наоборот. Я перестала бороться с природой и вернула родной цвет.
– Мне всегда нравились брюнетки, – как бы по секрету говорит Леон.
– О-о! Отлично! Значит я в твоем вкусе! – подхватываю его веселое настроение, как вдруг резко замолкаю, услышав громкий звук захлопнувшейся входной двери. – Ты кого-то ждешь?
– Это может быть только Влас.
И правда. В заставленную коробками гостиную входит старший брат Леона в непривычно простом прикиде. Спортивные серые штаны, черная футболка с V-образной горловиной, сверху стального оттенка бомбер Nike. Стоило ему появиться, как воздуха в большой комнате стало меньше.
– Это что? – спрашивает Влас враждебно. Его тон на мгновение выбивает меня из колеи.
– И тебе привет, брат! – всё так же жизнерадостно приветствует его Леон. – Я думал, ты сегодня останешься в го…
– Ты здесь что забыла?
– Что, прости? – хлопаю глазами в совершеннейшем непонимании.
– Я спрашиваю, что ты здесь забыла? Тебя сюда кто-то приглашал?
Мне становится жутко неудобно перед Леоном за эту ситуацию.
– Нет, но я приехала к тебе, чтобы…
– Не надо ко мне приезжать! – перебивает грубо, буквально почернев от злости. – У тебя есть мой телефон. Хочешь что-то сказать или спросить – позвони!
– Я приехала, чтобы поздравить тебя с новосельем и извиниться за вчерашнее! – наконец, нахожу в себе силы дать сдачи. Не понимаю, что со мной сегодня. Младший Хартманн поставил меня в тупик своим существованием, а старший вообще лишил дара речи небывалой грубостью. – Так что поздравляю! И извини!
Постаравшись улыбнуться Леону, которому тоже стыдно за поведение пришибленного братца, тихо говорю:
– Рада была знакомству, Леон. Спасибо за какао. Надеюсь, вы с этим домом станете хорошими друзьями. Он очень долго был одиноким. И, кстати, будешь в городе, заезжай в галлерею! Познакомлю со своими девочками и напою вкусным кофе.
– Взаимно, Саванна. Ты здесь всегда желанная гостья. Приезжай, если заскучаешь.
Навряд ли и, думаю, он это прекрасно понимает. Пролетаю мимо Власа со скоростью света, хватаю свое пальто с огромной коробки, сую ноги в свободные низкие ботинки и выхожу на дождливую улицу. Моему возмущению нет предела. Меня впервые в жизни выставили на порог! Распахиваю водительскую дверцу, но мужская рука толкает её обратно, захлопнув чуть ли не перед самым моим носом.
– Ты что, сдурел?! – кричу, испугавшись.
– Чтобы я больше тебя здесь не видел! Поняла меня? – заявляет Влас громко. Взгляд черных глаз жесткий, упрямый нос, как стрела, готовая пронзить мою грудь. – Ты продала этот дом. Он больше не твой, так что держись от этого места подальше!
– Подальше от дома или твоего младшего брата, о котором мало кому известно? Не припомню, чтобы где-то упоминалось о его существовании!
– О Леоне забудь! Поняла меня? – говорит угрожающе. – Ещё раз увижу тебя рядом с ним, ты пожалеешь! Увижу хоть одно упоминание о нем в Интернете – я буду знать, кто за этим стоит, и тогда единственное, чем ты останешься владеть, будут твои жалкие свечи. Я ясно выразился?
Злобно оскалившись, я делаю уверенный шаг вперед, выдерживая натиск черных глаз, высверливающих во мне дыры. Но запах мужского парфюма в сочетании с запахом кожи и свежестью дождя действует на меня обезоруживающе. Предательство собственного тела поражает, учитывая, что между нами сейчас происходит настоящая бойня. От Власа Хартманна веет сексуальностью. Причем, настолько мощной и сокрушительной, что когда мое бедро едва касается его ноги, в животе будто стреляет невидимая молния. Я чувствую тепло его губ, они прямо перед моими глазами.
– Лучше не зли меня, – говорю медленно и приглушенно. – Я могу по щелчку пальцев превратить твою райскую жизнь в ад, когда открою всему миру нашу маленькую тайну, приправленную любопытными подробностями того, как ты неуважительно относился ко мне за все годы нашего «брака». Твои любовные похождения уже хранятся на бескрайних просторах всемирной паутины. Не люблю казаться несчастной и беззащитной, но ради того, чтобы ободрать тебя до нитки и сберечь свое, я готова даже расплакаться в прямом эфире какой-нибудь идиотской передачи про отношения знаменитостей. Ты ведь, вроде как, один из них.
Это ложь. Может десять лет назад я бы ещё и решилась на такую глупость, но точно не теперь.
Влажный язык проходится по нижней губе, снова выбив из моих рук оружие.
– Тогда будь готова к тому, что этот мир узнает, какой потаскухой ты была, – говорит Влас с надменной ухмылкой и проходится по мне взглядом, полным брезгливости и высокомерия.
С тех пор, как его имя появилось в моей жизни, у меня всё идет наперекосяк. Соседнее помещение досталось другому и мои грандиозные планы канули в небытие. Фотография свидетельства о браке засоряет не только память моего телефона, но и унижает мое достоинство. Даже если когда-нибудь я бы и решилась на этот отчаянный поступок, то моим мужем точно не стал бы такой, как Хартманн. Потому что он напоминает мне меня же в мои самые дерзкие и беззаботные годы. Безжалостный, избалованный, унижающий чувства других и не считающийся ни с чьим мнением – сволочь да и только. Такого могут исправить только особые обстоятельства. В моем случае, это смерть отца и полное отсутствие защиты, с чем я никогда раньше не сталкивалась.
– Мой адвокат отправит тебе заявление на развод, – говорю, продолжая уверенно стоять перед ним, расправив плечи. Только в глаза больше смотреть не могу. Его правда выкалывает мне их. – Просто подпиши его и тихо разойдемся по разные стороны. Я не желаю, чтобы меня связывала с тобой даже чья-то глупая шутка или нечаянная ошибка.
Распахнув дверцу, бегло сажусь за руль, завожу двигатель и уезжаю прочь. По обе стороны бежит дорожка высоких уличных фонарей, двухполосная дорога в сторону города в это время почти пустая. Такая же, как и я сейчас.
