Ник Картер
Транкилино-найденыш
Глава VIII
Важное известие
Когда дон Патрицио увидел своего гостя, он пришпорил лошадь и быстро приблизился к нему.
– Я вижу, вы осматриваете наш знаменитый источник, – сказал он, – если бы я знал, что вы отправитесь сюда, то предоставил бы вам лошадь. Но я знаю, американцы любят ходить пешком.
– Совершенно верно, – улыбнулся Ник Картер.
Мексиканец соскочил с лошади и сел рядом со своим гостем на ступеньках лестницы. Потом он сказал:
– Я, собственно, приехал сюда за Транкилино, так как думал, что он находится здесь.
– Он и был здесь, но уехал.
– Странно. Сеньора Мерседес строго-настрого приказала ему не выходить за пределы гасиенды дальше источника. А в каком направлении он уехал?
– Вон туда, – ответил Ник Картер и указал пальцем на чащу.
– Туда? В таком случае он уехал недалеко. Если хотите, посидим здесь, пока он вернется. Вы застали его здесь, когда пришли сюда?
– Да, он сидел на ступеньках лестницы, где сидим теперь мы.
– Вы беседовали с ним?
– Беседовал.
– Он довольно развитой мальчик, но в некоторых отношениях ужасно непонятливый. В общем он славный ребенок. Как вы находите?
– Не могу с вами согласиться, дон Патрицио. Он, мне кажется, не только непонятлив, а вообще очень ограничен.
– Ага, вижу, что он сегодня был не в духе, – рассмеялся мексиканец, у которого, по-видимому, гора свалилась с плеч, – со времени кончины отца он порою ведет себя очень странно.
– Разве сеньор дель Корона умер? – воскликнул Картер.
– А я и позабыл сказать вам об этом. Да, это печальная история. У него произошли недоразумения с каким-то господином, который ухаживал за сеньорой до ее замужества. Но подробности не могут интересовать вас. Вследствие этих недоразумений, которые повлекли за собой весьма серьезные последствия, отец Транкилино был приговорен к пожизненному заключению.
– Он умер в тюрьме?
– Нет, он бежал оттуда и сумел добраться до Нью-Йорка. Но там он скончался от малярии, которой заболел во время бегства.
– Но жена и ребенок были при нем, когда он умирал?
– Кажется, не были. Наверняка я не знаю, но могу сказать, что сеньора поехала за ним следом, а потом выписала и мальчика. Но Транкилино куда-то пропал; если не ошибаюсь, он сбежал от того человека, который увез его отсюда и пропал на долгое время. Но вы меня извините, я надоедаю вам историями, которые не могут вас интересовать.
– Нисколько! Напротив, это очень интересная история! Если можно, то расскажите еще что-нибудь об этом.
– С удовольствием! Мальчик в конце концов был разыскан своей матерью. Сеньора проезжала в автомобиле по одной из улиц вблизи Центрального парка и вдруг увидела мальчика на лестнице одного из домов. Она окликнула его, он пришел в восторг, подбежал к ней, сел в автомобиль и вместе с ней уехал. Сеньора была так взволнована этой неожиданной встречей, что совершенно забыла справиться, у кого находился ее сын в течение всего этого времени? А когда она вспомнила об этом, то было уже поздно. Не кажется ли вам достойным удивления то обстоятельство, что в таком большом городе, как Нью-Йорк, столь неожиданно нашелся мальчик?
– Да, это странно! А долго он пропадал?
– Довольно долго, но в точности я не знаю, сколько времени. В этот промежуток времени умер его отец и давнишняя старая прислуга, которая ходила за покойным и заразилась от него. Транкилино любил ее, как вторую мать и с тех пор он совсем переменился.
– Да, это печальная история, – проговорил Ник Картер, – впрочем, я слышу по вашему произношению, что вы не местный уроженец.
– Нет, я испанец.
На некоторое время воцарилось молчание.
Затем дон Патрицио снова заговорил:
– Сеньора Мерседес поручила устроить вас как можно удобнее на гасиенде, причем ей было бы весьма приятно, если бы вы остались здесь на несколько дней. Здесь, в нашей глуши, мало бывает новых людей, и мы очень рады гостям.
– Очень любезно со стороны сеньоры, – ответил Ник Картер, – я охотно воспользуюсь ее предложением.
– Она будет очень рада! Вам у нас не придется скучать! Вы можете взять из конюшни любую лошадь, можете удить рыбу, охотиться, все, что хотите. Если отправитесь на охоту, то предупредите меня, я в любое время буду к вашим услугам. А вот и Транкилино!
Мальчик медленно подъехал к беседовавшим, остановил лошадь и слез с седла.
Он был опять совершенно спокоен.
– Вот что, Транкилино, – заговорил дон Патрицио, стараясь придать своему голосу мягкий оттенок, – ты несколько раз высказывал желание поехать на Икстаки-хуатль. Это большая гора здесь вблизи, – пояснил он, обращаясь к Нику Картеру, – вот мы и могли бы отправиться в ту местность на охоту. Ну что, Транкилино, поедешь с нами?
– А вы тоже примете участие в этой экскурсии?
– Конечно!
– В таком случае благодарю и отказываюсь! – резко проговорил Транкилино и с нескрываемой ненавистью взглянул на дона Патрицио.
Затем он, не говоря ни слова, повернулся, вскочил на своего пони и рысью помчался к гасиенде.
При резком ответе мальчика дон Патрицио побагровел и лицо его приняло злое выражение. Но вслед за тем он пожал плечами и с деланной улыбкой заметил:
– Положительно не понимаю, за что Транкилино терпеть меня не может. Я всегда старался быть добрым к нему, никогда ему не сказал ни одного худого слова, но я никак не могу завоевать его симпатию.
– Это детский каприз, – ответил Ник Картер, – а вы его давно знаете?
– Нет! Я увидел его в первый раз, когда прибыл сюда, стало быть, месяца два тому назад. Моим предшественником здесь был некий Панчо, очень дельный человек. Какой-то рабочий, которого он рассчитал, застрелил его!
– Лично для вас это был удачный случай, – заметил Ник Картер.
– О нет, – возразил дон Патрицио, – я так или иначе должен был в скором времени занять место Панчо.
– Какое-то проклятое место, эта гасиенда! – проговорил Ник Картер, – в короткий промежуток времени умерли владелец и несколько человек служащих. Не странно ли это?
– Да, пожалуй, но ведь это только случайное стечение обстоятельств. Но теперь вернемся домой, сеньора, наверно, ждет нас с обедом.
Ник Картер кивнул головой в знак согласия и они вернулись на гасиенду, причем управляющий вел свою лошадь в поводу.
Обед прошел в оживленной беседе.
Донна Мерседес старалась занимать гостя и все время болтала так же, как и дон Патрицио. Один только Транкилино сидел молча и не принимал участия в разговоре, отвечая лишь на задаваемые ему вопросы. При этом он еле дотрагивался до еды, по бледному лицу и красным глазам видно было, что он незадолго до этого плакал.
Когда Ник Картер после обеда ушел к себе, ему показалось, что мимо дверей мелькнула какая-то темная тень. Но он не обратил на это внимания.
Войдя в комнату, он к крайнему изумлению своему увидел, что на его кровати лежит записка, на которой было написано каракулями:
"Простите меня, сеньор Картер! Я не должен узнавать вас, но я вас очень люблю!"
Ник Картер в глубоком раздумье сложил записку и спрятал ее в свою записную книжку.
Записка эта показала ему, что кто-то запугивал мальчика и что ему было приказано обращаться с ним, как с чужим человеком. Отсюда следовало, что те, кто отдали это приказание, другими словами, дон Патрицио и донна Мерседес, знали кто он такой. А если это было так, то они несомненно знали, что именно он, Ник Картер, подобрал мальчика на улице и что он приехал в гасиенду за справками о Транкилино.
– Они стерегут каждый мой шаг, – думал он, – дон Патрицио либо сам видел, что я направился к источникам, либо ему об этом сообщили его клевреты, а так как он знал, что незадолго до этого Транкилино поехал туда же, то он последовал за мной, чтобы помешать мне разговориться с мальчиком. Затем, предлагаемые им экскурсия и охота что-то очень подозрительны! Он говорил мальчику, что я высказал желание поохотиться, тогда как я об этом не сказал ни полслова! По-видимому, он хочет заманить меня в лес и там покончить со мной. Он собирается пристрелить меня, а потом заявить о несчастном случае! Я попал в опасное положение, но тем не менее я раскрою эту тайну! Эта женщина во всяком случае не вдова Иосифа дель Корона! Глаз ребенка зорок, и детская душа чутка, ребенка не обманешь, несмотря на всевозможные ухищрения! Но долго я все-таки не могу оставаться здесь, меня ждут другие дела в Нью-Йорке. Но я полагаю, что развязка наступит скоро, так как дон Патрицио и его сообщница не будут откладывать в долгий ящик расправу со мной!
Подойдя к окну, Ник Картер увидел, что мнимая сеньора Мерседес и дон Патрицио куда-то уезжают верхом.
Ник Картер хотел воспользоваться этим случаем, чтобы побеседовать с Транкилино, но, несмотря на все поиски, он не нашел ребенка.
Дон Патрицио и сеньора Мерседес вернулись домой довольно поздно.
Глава IX
Ночное посещение
В этот вечер Ник Картер больше уже не видел Транкилино и предпочел не наводить о нем справок.
Вечер он провел в обществе гостеприимных хозяев и должен был признаться, что они делали все, что возможно, чтобы сделать его пребывание на гасиенде как можно приятным.
Сеньора Мерседес была не только красивая, но и очень умная женщина. Даже Ник Картер с удовольствием беседовал с ней. Она говорила по-английски, как на родном языке, и знала отлично французский, итальянский и русский языки.
Всякий другой поддался бы очарованию этой сирены, но Ник Картер сохранил полное равнодушие. Он хорошо знал, что она пытается завлечь его в свои сети, как сделала это уже с доном Патрицио, который был покорным исполнителем се воли.
Ник Картер, однако, никак не мог разгадать, в чем собственно заключается тайны гасиенды. Он не имел никаких доказательств того, что дон Патрицио и донна Мерседес на самом деле совершенно другие люди и надо было вооружиться терпением и предоставить события своему естественному течению, даже если бы вследствие этого пришлось остаться на гасиенде на более продолжительное время.
Раскланявшись с хозяевами, Ник Картер ушел в свою комнату и сейчас же лег в постель.
Он никогда не запирал дверь той комнаты, в которой спал. С течением времени он развил свой слух настолько, что слышал малейший шорох даже во сне. Кроме того, у него была способность сразу же действовать в момент пробуждения.
Спустя несколько часов он вдруг вздрогнул и сел на постели.
Он услышал, что кто-то отворил дверь.
Насторожившись, он услышал, как кто-то крадется по ковру и приближается к кровати.
Ник Картер выхватил револьвер из-под подушки, но почти тотчас же спрятал его, так как услышал нежный шепот:
– Сеньор Картер!
То был Транкилино.
– Бедняга, – ответил он тоже шепотом, – как ты решился прийти ко мне?
В ту же минуту Транкилино обвил шею Ника Картера руками, прислонил голову к его груди и разрыдался.
Ник Картер молча гладил его по голове.
Наконец мальчик успокоился и мог говорить.
– Я пришел к вам, – шепнул он, – потому что боялся, что они меня сегодня ночью убьют!
– Зачем ты задаешься такими глупыми мыслями, – проговорил Ник Картер, – кто будет покушаться на твою жизнь?
– Они, те двое! Они ненавидят меня, не знаю, за что. Ведь я не сделал им ничего дурного! А если бы я мог, я убил бы их, как они убили мою мать и моего отца!
– Значит, ты вполне уверен, что эта женщина, которая представилась мне под именем сеньоры дель Корона, не твоя мать?
– Да, уверен! И тот человек, который называет себя доном Патрицио, вовсе не мой дядя дон Рибера, за которого он выдавал себя, когда увозил меня отсюда. Это ужасный человек и он грозил, что убьет меня, если я буду еще раз говорить с вами, или подам вид, что знаком с вами. Вас они тоже хотят убить, сеньор Картер! Но вы не должны умирать! Вы единственный мой друг! Простите меня, что я притворялся, что не знаю вас, но я не мог поступать иначе. Вы получили мою записку?
– Получил, и очень обрадовался ей.
– Вас одного я только и могу любить, сеньор Картер! Все остальные умерли: и отец, и мать, и Панчо, и Анита, и я уверен, что всех их убил дон Патрицио! Если он и не сам сделал это, то другие сделали по его приказанию! Он хочет завладеть всеми поместьями моего отца, так он говорил той женщине, которую я должен называть матерью!
– Кто же она такая, если она не твоя мать?
– Не знаю!
– Но она очень похожа на твою мать?
– Да, и все чужие должны думать, что она и есть сеньора Мерседес, а я вот, когда всмотрелся в нее, сразу увидел, что это не она! У нее другие глаза, да и смеется она иначе!
– Скажи, пожалуйста, у тебя есть какая-нибудь тетя?
– Не знаю!
– Разве твоя мать никогда не говорила, что у нее есть сестра, очень злая, и дядя, который очень добр?
– Нет, об этом моя мать мне никогда не говорила.
– И ты наверно знаешь, что дон Патрицио тот самый человек, который увез тебя с гасиенды и привез в Нью-Йорк?
– Да, он тот самый, который выдавал себя за дядю Рибера.
– Скажи мне вот что, Транкилино, – сказал Ник Картер, поднял мальчика и посадил рядом с собою, – почему ты убежал тогда из моего дома, где тебе ведь жилось хорошо? Разве ты не подумал о том, что это причинит мне горе?
– Конечно, подумал и мне было очень жаль, что я даже не простился с вами. Но все вышло так быстро, что я даже не успел опомниться. Я сидел на ступеньках лестницы и вдруг подъехала одна из тех больших карет, что едут без лошадей и без рельс. В ней сидела какая-то дама. Когда она увидела меня, то подняла вуаль и позвала меня к себе. Мне показалось, что это моя мать и я побежал к карете, а она отворила дверцы и посадила меня рядом с собой. Все это произошло так быстро, что я о вас позабыл. Потом мы уехали, и когда я вспомнил о вас, то было уже поздно. Когда мы вышли из кареты и эта дама привела меня в какой-то дом, то я узнал, что она вовсе не моя мать. Там уже ожидал нас тот, который называл себя доном Рибера и который бросил меня на улице. Вероятно, они дали мне какое-то снотворное, потому что я совершенно не помню, каким образом я попал обратно на гасиенду: вероятно, я все время спал. Я никогда никому не говорил о том, что знаю, что сеньора Мерседес не моя мать, но я часто подслушивал у дверей, когда она беседовала с доном Патрицио. Знаете, что я слышал?
– Говори, это очень важно для меня! О чем же они больше всего беседовали?
– О гасиенде и о деньгах в банке, так мне по крайней мере казалось, хотя я в сущности не понимал, в чем именно дело. Потом дон Патрицио как-то раз говорил, что женится на ней, когда пройдет год траура. А потом я слышал, как они говорили, как бы получше избавиться от меня! Спасите меня, сеньор Картер, иначе я должен умереть! Они твердо решили убить меня!
– Что же они говорили именно по этому поводу? Расскажи мне все подробно и не бойся их! Я останусь с тобой и буду тебя охранять.
– Тогда я спокоен. А то я по ночам не спал и прислушивался, не идут ли они.
– Бедняга! Много же ты вытерпел!
– Дон Патрицио предлагал положить мне отраву в кушанье, но с этим она не соглашалась. Он очень рассердился и спросил ее, чего же она еще ждет, так как он хочет как скорее захватить гасиенду в свои руки. После этого я почти не ел дома. Иногда я иду в лес и там утоляю голод ягодами, бананами и другими плодами. Когда вы вчера появились вблизи нашего дома, я сначала очень обрадовался, но не посмел приветствовать вас, зная, что они будут пытаться убить и вас! Я и теперь боюсь, что они это сделают, как только им представится возможность!
– Ты полагаешь, что они заранее знали о моем приезде?
– Знали! Уже несколькими днями раньше знали! Правда, в точности не знали, в какой именно день вы приедете!
– Как же они могли узнать об этом? – в изумлении спросил Ник Картер.
– Им кто-то сообщил об этом в письме.
– Не знаешь ли ты, откуда прибыло это письмо?
– Я случайно видел марку на конверте. Она была очень красива, только не мексиканская.
– Несомненно американская. Письмо, вероятно, было из Нью-Йорка. А теперь слушай меня, Лино: ты должен помочь мне разыскать одного человека. Но предварительно я тебя еще спрошу вот о чем: Панчо и Анита всегда были добры к тебе?
– О да! Они любили меня также, как и отец с матерью!
– Нет ли где-нибудь поблизости родственников Панчо или Аниты?
Транкилино подумал немного, потом покачал головой и сказал:
– Нет, я таких не знаю!
– Нет ли в окрестностях гасиенды кого-нибудь из прежних слуг твоих родителей? – снова спросил Ник Картер.
– Кажется, один есть. Когда мы вернулись на гасиенду, то всю прежнюю прислугу рассчитали, а трое из них умерло в короткий промежуток времени.
– Эти негодяи по колено ходят в крови и потому я обязан как можно скорее покончить с ними! Каким образом умерли эти слуги?
