Каролина Шторм
(Не)законный брак. Верну тебя
Глава 4
В вестибюле травмпункта помимо нас сидело ещё двое. Парень, похоже, ушиб ногу, и передвигался с трудом. А счастливая девушка рядом с ним гладила его по здоровому колену и улыбалась. Не знаю, что вызвало у неё радость. Может, парень спас её от хулиганов или совершил какой-то поступок. Но то, что теперь он от не никуда не денется, это точно. С ушибленной ногой далеко не уйти.
– Я слишком косячная, да? – повернулась к Мацуеву.
Тот сидел без тени улыбки. Когда он внес меня в здание на руках, дежурная медсестра заохала и поспешила к нам.
– Авария?
– Была уже, – отозвался Мацуев. – На этот раз падение. Куда нам?
– Заполните документы и налево по коридору, – медсестра, успокоившись, вернулась к своему рабочему месту.
Оказалось, на приеме работал только один врач. И нам пришлось выдержать очередь длиною в коридор. За нами заняли только парень и девушка.
– Кажется, я знаю, где мы проведем эту ночь, – заметил Мацуев, усаживаясь на шаткий стул. Меня из рук он так и не выпустил. – Как ты?
– Нормально, если учитывать, что сижу у тебя на коленях. Неделю назад даже мечтать об этом не могла.
– Не всё можно предугадать.
И я не поняла, чего в его словах больше – радости или сожаления.
Сколько прошло времени – не знаю. Кажется, я задремала. И только уловила, как запах его парфюма растворяется внутри меня, проникая под кожу. Я уткнулась в расстегнутый ворот его рубашки и вырубилась. А он не стал будить. Не потревожил ничем. Только когда подошла наша очередь, осторожно позвал меня по имени.
– Спящая красавица, проснись. Пойдём показывать твою руку.
– С железякой внутри я больше похожа на Железного дровосека.
– Давай не будем развивать эту тему. Там ещё один из персонажей просил мозгов…
– Их, по твоему мнению, мне не видать, – я слезла с коленей Мацуева и пошла к двери в кабинет врача. – Жди здесь.
– И не надейся. Я с тобой.
– Они подумают, что ты мой папочка.
– Я что так плохо выгляжу?
– Лет на пятнадцать старше, чем я.
– Будешь бухать, Эля, и на пятнадцать старше станешь выглядеть ты.
– Спасибо за комплимент, Мацуев. Ты всегда умел меня поддержать.
Интересно, мы всегда будем вот так общаться? На ножах. То враги, то друзья.
Хотя какая дружба может быть между нами? Мы едва не стали любовниками.
Жаль, что до секса не дошло.
И тут я приободрилась. А с чего вдруг я решила, что между нами всё кончено? Может, это лишь начало?
* * *
Мне дали справку до конца недели и прописали отдых и минимум физической нагрузки. Когда мы выходили из кабинета, врач сказал на прощание Мацуеву:
–– В следующий раз присматривайте за своей девушкой. Она перенесла операцию. Ей нужно беречь себя.
Я хотела возразить, что никакая я не его девушка. Но Мацуев мне слова не дал вставить.
– Хорошо, спасибо вам, – и, взяв меня за руку, вывел в коридор.
Не помню, чтобы раньше он был таким послушным и любезным. С чего вдруг такие разительные изменения?
Мы вышли на улицу. Ночь почти прошла. В морозном небе светили звезды. Я задрала голову и увидела, что одна из звезд мне подмигивает. Так и засмотрелась и пропустила очередную ступеньку. Соскользнула, подвернув каблук, и снова чуть не упала.
– Эля, – крепкие надежные руки Мацуева обхватили меня сзади, – ты так жаждешь угробиться? Я начинаю думать, что у тебя склонность к саморазрушению.
– Это происходит само собой. Случайно.
– Сложно поверить. Каждый раз в таких ситуациях я вспоминаю племянника. Он тоже убеждал меня, что всё в порядке. До определенного момента.
Мы давно об этом не говорили. Руслан, его погибший племянник. Воспитанник и, возможно, один из немногих кровных родственников. В семнадцать лет парня не стало. Мацуев пытался найти причину его смерти вовне. Но в итоге пришлось признать факт: Руслан сам ушел из жизни.
А до этого печального события он пытался ухаживать за мной. И я отказала…
Звезда не зря мне мигала. Похоже, хотела сказать о чем-то, чего я раньше не замечала.
– Мацуев, скажи мне правду. Ты печешься обо мне потому что… потому что…
– Не можешь сформулировать мысль?
– Да я просто растерялась. Сейчас попробую… Я напоминаю тебе Руслана? Ты поэтому за меня боишься?
Кажется, поучилось глупо. Какой-то бессвязный лепет. Хотя идея в голове у меня вполне оформилась. Я где-то слышала (может, на лекциях по психологии), что есть такой механизм как компенсация. Когда человек теряет что-то, что ему дорого, важно. И взамен пытается найти что-то другое. Ну, или потеряв одного человека, пытается компенсировать это общением с другим.
Я плохой психолог. И вообще в последнее время сомневаюсь в своих интеллектуальных способностях. Но смысл в том, что Мацуев, как мне кажется, просто компенсирует потерю племянника за счет меня.
– Нет, Эля, – он мотнул головой. – Совсем не то. Ты и Руслан… Вас невозможно сравнить.
– Но для него ты был покровителем.
–Да, в какой-то степени.
– А для меня кто? Получается очень похоже.
На губах его мелькнула улыбка.
– Ты говорила, что я, наоборот, разрушил твою жизнь. Какое может быть покровительство? Сама себе противоречишь.
– Рядом с тобой я ни в чем не уверена, – призналась. – Кроме одного.
Этот момент внезапной паузы, который нарочно затягивают оба. Стоять друг напротив друга, смотреть в глаза, видя там своё отражение. Мацуев намного выше, и мне приходится задирать голову. А ещё приподниматься на цыпочки. Но это не мешает тянуться к нему всем телом. И мысленно уже его целовать.
Ближе и ближе. Кончиками губ друг к другу. Мацуев, если ты сейчас меня отвергнешь, я провалюсь под толстый слой снега и там останусь навсегда. Мне кроме тебя, поверь, почти ничего не нужно. И если ты пришел снова, то, пожалуйста, не уходи.
Останься.
– Ты наказание, Эля, – шепчет мне прямо в губы.
Можешь называть как угодно. Только не уходи.
– Я скучала по тебе.
– Я тоже.
Над головой кружилось небо. Звезды слились в одну большую мерцающую точку. Земля поплыла под ногами. И мы кружились вместе с ней. Я вцепилась в Мацуева как в спасательный круг. А он обвил меня руками. И сразу стало так горячо, как будто снег от одного его прикосновения растаял, и наступила весна. Та самая, которую я ждала.
Которую я хочу провести рядом с ним.
Он целовал мои губы, и щеки, и нос, и всё лицо. И в этом была не столько страсть, сколько уютная нежность. Так целуют друг друга те, кто были разлучены какое-то время, а потом соединились. Чтобы остаться вместе.
– Пойдём к тебе.
Я уткнулась носом в ворот его пальто. Сильные руки гладили мою спину, перебирали волосы.
– Тебе не терпится? – усмехнулся. – Напоминаю, здесь у меня нет отдельного особняка в лесном царстве. Всего лишь квартира.
– Мне всё равно.
– «С милым рай и в шалаше»?
– Ты вовсе не милый. Ты очень грубый и жестокий… ко мне.
– Иногда – ты забыла добавить.
– Да, иногда.
– Эля, – он отодвинул меня, чтобы заглянуть в глаза, – я не хочу, чтобы ты пользовалась этой стратегией в дальнейшем.
– Какой стратегией?
– Довести себя до грани, чтобы продемонстрировать мне свою уязвимость. Ходить по краю очень опасно. Ты можешь потерять самое дорогое, что у тебя есть – жизнь.
Самое дорогое – это ты. Разве непонятно?
– Я не смогу всегда быть рядом, – продолжал он. – Тебе нужно самой взять ответственность за себя.
Всё ясно.
Он снова хочет слиться.
Сказочной истории не выйдет.
– То есть я для тебя по-прежнему маленькая глупая девочка?
Отодвинулась от него. Не время для объятий.
– Ты ведешь себя так, что каждый раз это подтверждаешь, Эля. И я не знаю, что ты выкинешь завтра. Какое безумие придет тебе в голову.
– Поэтому ты рядом. Прямо как мамка. Кстати, это не она тебя попросила следить за мной?
– Перестань. Это уже на уровне бреда.
– А как же ваша договоренность о фиктивном браке?
– В прошлом, Эля. Сейчас проблема лишь одна – помочь тебе справиться с собой.
– Ты для этого сюда приехал? Я правильно поняла?
– Не только. Но…
– Понятно, – перебила. – Можешь не продолжать. Наконец-то мне известна настоящая причина. А я думала, что ты… Что я нужна тебе как девушка.
Господи, когда же мне надоест обламываться? Когда я перестану строить воздушные замки? Ну, не любит он меня. Не любит!
– Всё, Мацуев, мне пора. Общагу через полчаса откроют. Спасибо, что проводил.
– То есть ко мне ты передумала идти?
– В другой раз.
Шатаясь на подвернувшихся обоих каблуках, я пошла по тротуару. До общаги примерно десяток шагов. Вот черт! Сапоги придется выкинуть. Опять всё хреново.
– Эля! – позвал меня. И я, как дура, сразу обернулась. Хорошо, что не побежала на его зов как верная собачка. – Врач сказал: тебе нужно отдохнуть. Может, завтра поедешь домой?
– И не надейся. Я приду в универ.
Гордо подняв голову (зачем, спрашивается?), зашагала к общаге. Но на пороге не удержалась, обернулась снова. Мацуев стоял на том же месте. Ждал, пока я зайду. А потом помахал мне рукой.
Ты сам отталкиваешь меня. И сам же притягиваешь снова. Может быть, ты не разобрался до конца, чего хочешь?
Может, мне нужно взять инициативу в свои руки? Как он там сказал? Стратегию поменять.
Попробую. Терять мне нечего.
Если получится его вернуть, я стану самой счастливой на планете.
Глава 5
– И так, уважаемые студенты, вам предстоит большая работа. Проект, который вы будете делать, должен быть особенным. Помните: весной вы представите его на производстве. И те, кто успешно справится, будут приглашены на собеседование. И, возможно, получат предложение о работе.
Да, это реальный шанс. Когда Наталия Игоревна на кураторском часе объявила нам новую фишку учредителя, мы всей аудиторией минут пять переваривали. А потом стали закидывать её вопросами. Замдекана отвечала терпеливо, спокойно. Было видно, что ей самой нравится эта идея. Ещё бы! До прихода Мацуева у нас этим никто не занимался. А теперь с его легкой руки (хм, легкой? Как сказать…), так вот с его легкой руки универ преображается. Ну, круто же.
Для студента первого курса (для меня, в том числе) это шикарная возможность. Не просто пять лет торчать в стенах универа, изучая дисциплины, большая часть из которых вообще не понадобится. А начать реальную работу над проектом.
Правда, я нифига не знаю о профессии. Пошла в универ потому что надо же было куда-то пойти. Да и папа (тот, который не родной) советовал выучиться на маркетолога. Говорил, что в будущем я стану ему помогать раскручивать бизнес.
И где теперь он – тот, кто обещал это всё?
И где я?
Каждый раз, как думаю о своей разрушенной семье, накатывает ностальгия.
– Эля, – подруга толкает локтем. – На тебя смотрят.
Наталия Игоревна так и вперилась в меня взглядом. Не знаю, зачем я ей сдалась. Вроде ничего плохого не успела сделать.
– Вас разделили по группам. Куратором первой группы назначили Элину Фролову.
Теперь всё ясно. Вот почему я удостоилась такого пристального внимания от замдекана.
Далее она перечислила состав групп и назвала кураторов. В мою группу помимо меня вошла Леля, ещё одна девочка и два парня, с которыми я почти не общалась. Будет повод наладить контакт. Хотя желанием я не горю.
– Кураторы, пройдите со мной в кабинет учредителя. Он хочет с вами познакомиться и обсудить проекты.
Началось!.. Меня вызывает Мацуев.
Да ещё и в компании однокурсников.
Если он при них начнет надо мной прикалываться, я за себя не ручаюсь. Могу не сдержаться и… напомнить ему обо всём.
Пока мы шли в его кабинет, я думала, как буду вести себя. О том, чтобы показать всем, что мы знакомы, не может быть речи. Притвориться прилежной студенткой? Учусь я, в общем, хорошо. Первый семестр вообще сдала на отлично. Вот только в студенческом активе не была замечена. Но это просто не моё. Мне неинтересно заниматься общественной деятельностью. Я приехала учиться, получать образование. А теперь мне на голову свалилось это кураторство. Интересно, Мацуев специально меня назначил, чтобы мы могли почаще видеться в его кабинете? Или это что-то из области фантастики?
Мы вошли. Он сидел за своим рабочим столом. В стильном костюме, идеально подчеркивающем его мускулистое тело. С легкой небритостью (дань моде?), которая ему к лицу. Мацуев – это самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. И, возможно, самый красивый из всех, кого я ещё увижу. Хотелось бы, чтобы он также думал обо мне как о самой-самой женщине в его жизни. Но я совсем в этом не уверена.
– Добрый день, – он поздоровался со всеми сразу. Я отметила, что Наталия Игоревна смотрит на него с заметным обожанием. А ведь она не замужем. И ей тридцать плюс. В порочащих её связях замечена не была. Как и многие увлеченные наукой. Но теперь я посмотрела на неё под другим углом.
Мацуев ей явно нравится. Иначе она бы не стала так… крутить своим задом перед ним.
Что, кроме меня этого никто не замечает?
– Почему мы выбрали студентов первого курса, – пояснил Мацуев. – Потому что нам проще обучить вас с самого начала, ввести в курс дела. И если вы зарекомендуете себя не только здесь, но и на производстве, это будет большой плюс в ваше портфолио. И в дальнейшем вам будет проще трудоустроиться. А наша основная задача – …
Его слова потонули в омуте моих тревог и сомнений. Я поняла общий смысл его речи. И тот посыл, который шел в нашу сторону. С точки зрения учредителя его позиция ясна. И я её даже одобряю. Но не могу отделаться от мысли, что все эти телодвижения – не иначе как намеки в мою сторону.
– Ты что-нибудь поняла, Эль? – спросил меня один из кураторов, когда мы вышли.
– Ага, – машинально отозвалась. Хотя думала не о проекте.
Мы шли по коридору, затем стали спускаться по лестнице в холл. Я знала, что Леля ждет меня там. Но шаги становились всё медленнее. Я чувствовала, что забыла что-то важное в кабинете учредителя. И, решившись, понеслась обратно, сбив по пути своего коллегу куратора.
– Эля! Сумасшедшая! – заорал он вслед.
Мне пофигу. Я хочу прямо сейчас поговорить с Мацуевым.
– Девушка, вы куда? Без записи нельзя, – один из сотрудников перегородил мне путь.
– Мне нужен учредитель. Я… я кое-что забыла у него в кабинете.
Свою честь и гордость, видимо. И сердце, разбитое, а после склеенное.
Сотрудник пропустил меня. И я широко распахнула дверь.
– Тимур… – и опешила, увидев ту самую задницу замдеканши, которая, походу, очень хотела примоститься на колени к моему Мацуеву.
К моему! Да, несостоявшемуся жениху.
– Эля? – Наталия Игоревна захлопала глазами. – Ты что здесь делаешь? Мы же обо всём поговорили.
– Не обо всём, – сквозь зубы процедила я, еле сдерживаясь, чтобы не влепить этой бабочке затрещину. Какого хрена она тянет свои крылышки к моему мужчине? – Мне надо сказать пару слов Тимуру…
Запнулась, потому что не знаю его отчества.
– Хорошо, – Мацуев сам пришел мне на помощь. – Наталия, вы можете быть свободны. Эля, ты останься.
Наталия? Он называет её просто по имени?
Замдеканша прошествовала мимо меня. Я теперь враг номер один, да? Если плата за это – внимание Мацуева, то я согласна.
Дверь за моей спиной закрылась. Мы остались один на один, как я и хотела.
Он сел поудобнее, ослабил галстук. Руки положил на стол, скрестив пальцы.
– Слушаю тебя.
А я не знаю, что сказать. И вообще нужно ли говорить? Мне достаточно просто смотреть на него.
– Эля? Ты слышишь меня?
– Да. Просто не знаю, что ответить.
– Вчера ты была смелее.
– Вчера и ты был… другим.
– Тебе непривычно видеть меня здесь в новой роли?
– А это роль, Мацуев? Ты снова ненастоящий?
– Как сказать? С одной стороны я решаю здесь свои задачи. Мне, действительно, нужны специалисты своего дела. Я запустил несколько новых проектов на крупных предприятиях. И по опыту знаю, что выращивать профессионалов лучше с первого года обучения. Так что в этом универе у меня вполне осязаемый интерес.
– Ну, а как насчет моего кураторства? Или это рандом?
– Нет, Эля. Тут всё просчитано заранее.
Ого! Он даже не подумал отнекиваться.
– Знаешь, почему я выбрал тебя? Когда вчера в очередной раз увидел в состоянии «нестояния», то понял, что если не возьмусь за тебя прямо сейчас, потом может быть поздно. Ты готова сломать собственную жизнь. И неважно, какие причины побуждают тебя делать это. Важно, как ты сама распоряжаешься своей судьбой. И пока ты делаешь одни только глупости. Может, пришло время изменить маршрут?
– То есть, ты такой благодетель, крестная фея, которая пришла вовремя, чтобы переодеть меня на бал?
– Интересное сравнение. В фантазии тебе не откажешь. Попробуй направить её на свой проект.
– Мацуев…
– И вот ещё что, Эля. Давай соблюдать хоть какую-то субординацию. Не знаю, как тебе, но мне лишняя слава не нужна. Я приехал сюда, чтобы работать. А ты – чтобы учиться.
– И всё? – разочарованно протянула.
– Это основное.
– А что в таком случае делала тут замдеканша, когда мы все ушли?
– Ничего особенного. Выполняла свои обязанности.
– Трясти задом входит в её обязанности? Не знала.
– Эля, – он рассмеялся, – ты неисправима. Ревнуешь?
– Да! Что тебя удивляет?
– Наталия не в моем вкусе. К тому же я не люблю заводить отношения на работе.
Ещё один минус мне.
– А как же мы, Мацуев? Или ты забыл всё, что было?
В этот раз он помедлил с ответом.
– Я ничего не забыл, Эля. То, что было между нами – это часть моей жизни. Моё прошлое, которое оставило след. Но сейчас мы связаны общим делом. Профессиональным делом. И я хочу, чтобы ты выполнила его по максимуму. Я хочу, чтобы ты сама обеспечила себе здоровое будущее. И ты можешь с этим справиться.
– Ты так в меня веришь? – для меня это было неожиданно и очень приятно. Едва не прослезилась.
– Больше, чем ты сама веришь в себя.
Глава 6
– Эля? – в комнату заглянула Леля. С трудом разглядела меня за стопкой книг. – Ты там совсем закопалась?
– Проект, мать его, – сделала вид, что пожаловалась.
На самом деле уже почти неделю я собираю информацию, которая может мне помочь. И понимаю, как мало нам дают на лекциях. Всё, что мы пишем – чисто для зубрежки перед экзаменами. А по факту – только пшик. Ничего не пригодится. И зачем мы тратим время?
Зато работа над проектом мне дает очень много. Начать с того, что после разговора с Мацуевым я отправилась в библиотеку и набрала литературы. Что было в наличии – взяла с собой. Что нельзя выносить – скачала тайком в электронном варианте. На моё счастье там дежурил знакомый парень с третьего курса (не знаю, правда, как его подпустили к святая святых). За улыбку и красивые глазки он мне скинул всё в телеграмм. И я довольная ушла с целой горой знаний, которые мне предстоит освоить.
– Эля, тебе не кажется, что ты слишком увлеклась?
– Всё как надо, Леля. Я хочу, чтобы наша команда стала лучшей.
И это правда. Я ничуть не кривлю душой, когда так говорю.
Но есть один пункт, о котором не знает никто из моих друзей.
Это Мацуев.
Точнее, возможность стать ему ближе.
И желание, чтобы он меня оценил. Увидел, какой сильной я могу быть.
Он сказал, что верит в меня больше, чем я сама. Это было приятно и неожиданно. Теперь мне нужно доказать ему, что его вера не напрасна.
– Кстати, о чем ты говорила с нашим учредителем? – как бы невзначай вспомнила Леля. – Ты у него в кабинете чуть ли не час провела.
– Я спрашивала о проекте. Для меня это всё новое.
– Понятно. А он, что, каждому студенту так разжевывает подробности?
– Думаю, да.
Хотя на самом деле я не уверена. Может, дело в том, что между мной и Мацуевым что-то было?
Леле я этого, конечно, не скажу.
– И не жалко ему время тратить? – подруга задумалась.
– Нет, он ведь сам заинтересован в успехе.
– Может, мне тоже к нему сходить? – лукаво улыбнулась. – Раз он всех принимает. Пойду познакомлюсь поближе.
Я ощутила укол ревности.
– Тебе – необязательно.
– Почему? Ты же ходила.
– Я куратор группы.
– А я её участник. И так же, как и ты, заинтересована в успехе нашего общего дела.
Леля сделала акцент на слове «общем».
Сучка!
– Ты из принципа это делаешь? – прямо спросила её.
– Что именно? – захлопала ресницами. – Я пока ничего не сделала, Эля. Но если ты не расскажешь мне правду, я буду сама искать способы её узнать.
– Ты о чем?
Неужели она догадалась?
– Эля, я тебя не первый день знаю. Ты, конечно, умница, учишься хорошо и всё такое. Но чтобы так с головой окунуться в проект, который предложил едва знакомый человек!..
– Я же тебе объясняла, как это важно для нас.
– Вот только не надо. Ещё неизвестно, кто из нас после универа пойдёт работать по специальности. Половина точно разлетится. Другая часть пойдёт ещё в какую-нибудь сферу. Это обычно так и бывает. Да ты сама говорила (вспомни), что не планируешь становиться маркетологом. Что тебе это нахрен не надо. Что ты пошла сюда из-за отца.
Последняя фраза кольнула. На этот раз не ревностью. Этот укол отдавал болью обиды.
Обиды ребенка, которого предали.
Отцу всё равно, кем я стану. Теперь – всё равно.
– Эля? – Леля тронула меня за руку. – Ты чего зависла? Я же пошутила насчет учредителя. Просто заметила, что ты к нему как-то по-особенному относишься, вот и решила проверить. Ну, скажи: он тебе нравится, да?
Я прикинула в очередной раз, стоит ли говорить правду.
– В нем что-то есть.
* * *
Вечером звонила мама.
– Ты зачастила. С Андреем какие-то проблемы?
Сложно удержаться от сарказма в разговоре с ней.
– Нет, с Андреем всё хорошо. Он замечательный.
– Наверное.
– Эля, я понимаю, ты пока не готова его принять. Но пойми: Андрей тебя любит и хочет, чтобы ты с ним… подружилась.
Где он был восемнадцать лет, мам? Почему захотел «дружить» только сейчас, когда я вышла из-под родительской опеки и почти в ней не нуждаюсь?
Мне не нужен папа в его лице.
– Мам, – я собралась с мыслями, которые всегда в хаотичном порядке при разговор с ней, – я очень рада, что у вас всё в порядке. Но давай ты не будешь настойчиво предлагать мне своего Андрея на роль папочки. Пусть он любит тебя, пусть вы будете счастливы. Я хочу жить по-своему, – и пока она не успела вставить слово, решила спросить то, что волновало меня гораздо больше. – Ты созванивалась с Мацуевым, как я тебя просила?
Если скажет «нет», я сброшу вызов.
– Да, – неожиданно ответила мама. – Мы созванивались вчера.
– И что он тебе сказал?
– Прежде хочу предупредить: он не дурак и, скорее всего, понял, что звоню я по твоей просьбе.
– Меня это не волнует.
– Хорошо. Он сообщил, что в городе у него важные дела. Что он планирует расширять бизнес. И хочет набрать новых сотрудников.
Всё это я слышала от него.
– Мам, а про меня он что-нибудь говорил?
– Ни слова.
И я медленно сползла по стене прямо на пол.
– То есть как? Вообще ничего?
Это могло быть правдой?
– Эля, мы о тебе не говорили. Ты просила узнать о цели его приезда.
– Да, я помню.
Но мне бы так хотелось услышать от неё, что Мацуев спрашивал обо мне. Он ведь знает, что мама – самый близкий мой человек, хоть мы и в сложных отношениях. Неужели не мог задать хотя бы один вопрос?
– Эля, он так дорог тебе?
А ты до сих пор не поняла? Или ты смотришь только на себя, мам?
– Эля, это ведь была фикция. Не по-настоящему.
– Мои чувства, мам – они настоящие!
Кажется, мой крик услышали все на этаже. Ну и что с того?
– Эля, – позвала мама. Поражаюсь, как спокойно звучит её голос в любой ситуации. Вот это железная выдержка! – Неужели ты влюбилась в него?
– А почему нет, мам? Он мужчина, я девушка.
– Да, но между вами ничего не должно было быть.
– Если бы ты сразу предупредила меня об этом, возможно, мы сумели бы подстраховаться. А так получилось что получилось.
– И насколько далеко вы зашли?
Мы никогда не обсуждали эту сторону моей жизни. Хотя мама знала (или догадывалась), что я всё ещё девочка. Но то, что Мацуев может покуситься на мою невинность, этого она не предусмотрела.
– Мы зашли дальше, чем это возможно, мам.
– То есть…
– Я люблю его.
– А он что думает об этом?
Не что чувствует, а что думает. Как будто любовь можно измерить мыслями и понятиями.
Но я, тем не менее, смягчилась. Матери не безразлична моя судьба. Иначе она бы не стала так нервничать. Я слышу по голосу. Она сдерживается, она пытается говорить спокойно, но я-то знаю, что внутри она переживает. Просто не умеет (или не хочет) этого показывать.
– Я не знаю, что он думает, мам. Возможно, он тоже что-то чувствует ко мне. Но у него барьеры, через которые он не хочет переступить. И это загадка для меня.
– Понимаю, – неожиданно поддержала мама. – Вспомни нас с Андреем. И как долго мы шли друг к другу.
– Я не хочу ждать восемнадцать лет.
Сама идея вызвала тревогу. Подумать только: жить в разлуке с любимым. Нет, я не обладаю такими стальными нервами, как мама. Сорвусь моментально.
– Мам, скажи, что мне делать? Мацуев дал нам задание – сделать проект. И назначил меня куратором группы.
– Это же здорово, Эля. Он в тебя верит.
– Да, и мне он говорил то же самое.
– Тебе нужно воспользоваться этой возможностью. Ты же способна сделать проект на высшем уровне.
– Ну… надеюсь.
– Эля, ты всегда хорошо училась. У тебя отличный потенциал. Не нужно уходить в депрессию.
– Советуешь мне брать быка за рога?
– Советую тебе не падать духом и не сдаваться. Учеба – это важно.
– А любовь, мам?
– И это тоже. Но одно не должно мешать другому.
– То есть мне нужно погрузиться в проект и не думать ни о чем больше?
– Не совсем так. Думай о чем угодно, лишь бы это не приводило тебя в уныние. Делай своё дело и вскоре увидишь результат.
Если бы она сейчас была рядом, я бы обняла её. Так сильно меня растрогали её слова. Оказывается, у меня есть мама, которая может поддержать. Жаль, что она появляется так редко.
– Спасибо, – прошептала я. Если буду говорить громче, она услышит всхлипы. Хочется плакать и улыбаться.
– У тебя всё получится, Эля.
Осталось только самой в этом убедиться.
– Я попробую, мам. Я постараюсь.
Близкие люди играют в нашей жизни огромную роль. Они могут как возвысить, так и обрушить. Мацуев говорил, что важнее всего то, как человек сам к себе относится. А уже потом – как к нему относятся другие. Но мне только предстоит это познать на собственном опыте. Пока я ещё сильно зависима от других. И жду обратной связи.
Я люблю тебя, мам. Я люблю тебя, Мацуев.
Если однажды ты скажешь мне то же самое в ответ, я…
Я просто не знаю, что будет дальше. Но это точно будет прыжок к небесам.
