– Папа, я не хочу замуж.
Я не кричала, не поднимала голос, а четко произнесла свое требование. И он обязан выслушать, принять соответствующие меры, как предписал нам пророк Мухаммед. Я ждала хоть какой-то реакции от папы. От вопросов «почему» до удивления в черных глазах, как полтора года назад, когда пожелала уехать в Лондон учиться. И то мы договорились, что Джахид займется расширением бизнеса отца на западе и останется со мной.
Может, нам снова получится договориться?
Однако он продолжил перебирать бумаги на столе из одной стопки в другую, добиваясь идеального порядка. Ни один мускул не дрогнул на его старческом лице, покрытым множеством морщин у глаз, даже бровью не повел после моего заявления. Папа словно знал, что я приду к нему с этими словами.
– Ты плохо знаешь шейха Карима, – спокойно ответил отец, не отрываясь от бумаг.
– Я вообще его не знаю.
– Доверься своему отцу, милая. Он племянник самого эмира.
– Ты обещал, что я выйду замуж после того, как закончу магистратуру.
Папа глубоко вздохнул, но не поднял на меня глаза, продолжая перебирать бумаги на столе.
– После того, что ты натворила, я едва отвел нашу семью от позора. Ты должна быть благодарна, что выходишь замуж именно за его, а не за другого мужчину.
– Но он не мой мужчина.
– А кто твой мужчина?
Впервые за весь разговор папа поднял на меня взгляд, заставил меня замереть на месте. Черт! Папа не должен был догадаться о моей связи с Шахиром. Джахид обещал ничего не говорить, взяв с парня слово, что тот женится на мне.
– У тебя кто-то появился в Лондоне?
– Н-нет.
Может, сейчас самое время рассказать о нем?
Я столько времени не говорила с ним, он наверняка переживал за меня. Но я обещала, что дождусь прихода Шахира к отцу. О, Аллах! Сохрани мою душу, спаси от вмешательства шайтана.
– Тогда готовься к свадьбе, завтра нас ждет великий день.
Я все равно не выйду замуж. Я имею право отказаться. Любой имам признает наш брак недействительным. Может, поговорить с папой завтра? Ах да, завтра свадьба. Интересно, к чему такая спешка? Папа хочет опозориться, когда я скажу решительное «нет» своему мужу?
Да, я испортила сестре помолвку, отобрала у нее жениха, сама того не предполагая. Однако я не намерена мириться с ложной судьбой, которая мне не предначертана.
Но кто же знал, что моя решительность угаснет после того как…
– Амина, нам надо поговорить.
Назира схватила меня за запястье и потянула к коридору, где практически никто не ходил. Думала, что он ведет в комнату Хайи, и я смогла бы попросить прощения и помириться с ней, но мы остановились недалеко от наглухо закрытой двери. Ее черные глаза наполнились слезами, однако Назира быстро обуздала эмоции и произнесла:
– Амина, ты должна выйти замуж за шейха Карима.
Поначалу я думала, что ослышалась, а слова мачехи – мираж в моей голове. Однако тон ее голоса казался умоляющим, нежели приказным и строгим. С моих губ сорвался единственный вопрос:
– Почему?
– Компания твоего отца разоряется. Шейх предложил инвестиции взамен на свадьбу с дочерью.
– Но как же Хайя?
– Он отказался жениться на ней и выбрал тебя. Не бросай нас, Амина. Если ты откажешься, мы разоримся. Ты не сможешь окончить учебу, а Хайя лишится приданого.
Я не верила в слова мачехи. Не верила и все тут. Она наверняка обманула меня. Аллах припомнит это в судный день. Но я не пошла обратно к отцу – он ничего не скажет. Знала, к кому нужно обращаться за информацией.
– Это правда, что наша семья не грани банкротства? – крикнула я в лицо Джахиду, ворвавшись в его комнату.
Он ничего не ответил, молча кивнул. И я вспомнила, как он прятал от меня экран планшета в большой гостиной. Аллах! Значит, Назира была права…
У меня нет выхода…
– Твоя свадьба с Каримом спасет положение.
– Что делать с Шахиром?
– Ты знаешь ответ на этот вопрос лучше меня.
Джахид внимательно взглянул на взбудораженную новостями меня. Не как брат, а как старший мужчина в нашей семье. Серьезно, как к взрослому человеку, который должен принять ответственное решение.
Решение, от которого будет зависеть не только мое будущее, но и будущее всей семьи…
– Извини, мы не сможем быть вместе, – произнесла уверенно, глядя в взволнованные карие глаза по ту сторону экрана.
– Амина, что случилось? Почему? Когда ты вернешься?
– Я выхожу замуж и больше не вернусь.
Эти слова дались мне тяжело. Я едва произнесла их, не отводя глаз от камеры телефона Джахида, ибо мой старый телефон разбился во время несостоявшейся помолвки Хайи.
– Как выходишь замуж? Мы же договаривались, что поженимся после окончания университета.
– Мы поженимся, если мои чувства будут искренне. Но я остыла к тебе, прости. Я тебя не люблю.
Мой голос дрожал, внутри все дрожало, даже пальцы рук едва удерживали телефон. Но он не увидит этого, никогда не увидит. Он не рядом, и это мне на руку. Так легче нам обоим, несмотря на то, что мое сердце разрывалось на части в этот самый момент. И никто не склеит его вновь.
Аллах простит за причиненную боль Шахиру. За то, что влюбила в себя, а затем бросила.
Но все ради блага семьи. Ради нас с сестрой…
– Как не любишь?
– Планы изменились. Забудь меня.
Пока Шахир не успел переубедить меня в обратном, я нажала красную трубку и отдала телефон брату. Так будет гораздо лучше для нас обоих. Я вернулась в комнату и дала волю эмоциям. Кричала, била кулаком о постель, плакала. Но это временно. Мои чувства пройдут. Так надо.
***
– Амина, как я за тебя рада! – шепнула моя кузина Латифа, сверкая голубыми глазами. Я и не заметила, как она подсела, накинув блестящий хиджаб, расшитый золотой нитью. Странно, что она вырвалась на мою свадьбу, хотя клялась не возвращаться в Эмираты после свадьбы. – А вы уже пробовали?
– Что? – удивленно посмотрела на нее.
– Ну… наедине с ним. Ты видела его там…
– Не поняла?
– Не притворяйся! Мы все сначала проверяем на прочность. Я так и поступила, поэтому вышла замуж за своего мужчину. Всегда нужно проверять перед покупкой, а потом…
– Латифа, все хорошо?
Назира оказалась вовремя возле нас. Наверное, заметила, как румянец смятения и недопонимания окрасил мое лицо.
– Ну да. Я рассказывала, как мой муж сделал предложение моему отцу.
– Тогда накинь платок. Скоро придет жених. Приготовься, Амина, – обратилась она ко мне, в то время как Латифу ветром сдуло.
Сказать, что я не понимала ее намеков – вовсе промолчать. Аллах свидетель, всегда была против западного мышления, но мы, рабы божьи, индивидуальны. Мы разные, даже в этом.
Женщины помогли надеть платок и закрепить его, чтобы прикрыть часть моей прически и верх свадебного. Я просто стояла и ждала. Ждала, когда нас поженят, ждала, когда фотографы сделают свое дело, даже старалась улыбаться на фотографиях. Хорошо, что не было прессы, мой будущий муж настоял, чтобы свадьбу не освещали на весь мир.
Но это не касалось количества приглашенных гостей, селебрити на нашем торжестве и самого большого помещения в стране. Ну да, племянник эмира женится на красивой и тихой девушке. Даже чересчур тихой. Некоторые удивлялись, почему я все время опускала глаза перед родственниками жениха и молчала. Назире удалось меня прикрыть словами волнения перед брачной ночью.
Пока все вокруг веселились под громкую музыку в просторном зале, украшенным навесами и золотым орнаментом, у меня было время подумать о многом. Я несколько раз ходила в молитвенную, старалась получить ответ на свои вопросы у всевышнего, однако они не последовали. Смогу ли вернуться в Лондон? Продолжу ли учиться? Захочет ли шейх детей прямо сейчас или я смогу оттянуть период материнства? Наверное, сейчас не время, все-таки сегодня моя свадьба.
Наша жизнь предначертана судьбой, но я всегда думала, что она окажется более яркой и насыщенной, чем сейчас.
Вокруг так много шума, много еды, веселой, громкой музыки и охраны. Они стояли на каждому шагу в общем зале. В женскую часть их не пустили – Назира настояла, чтобы женщины спокойно повеселились отдельно от мужчин, не стесняясь снять свои верхние одеяния. И я была рада требованию мачехи – мне действительно стало спокойнее среди женщин.
Хайя пришла на свадьбу, хотя я думала, что она ее пропустит. И она танцевала лучше всех, ярче всех, словно она невеста, а не я. Наши родственники из Катар подходили к ней с поздравлениями, а не ко мне. Хайя тоже была в белом, с множеством золотых украшений. Назира не препятствовала бунтарству дочери, а мне было все равно. Если это улучшит отношения между нами, я приму и этот выпад.
Она ни разу на меня не взглянула, а если бы посмотрела, то заметила бы в моих глазах просьбу о прощении.
Двери медленно открылись, когда все женщины покрыли головы. Громкая музыка утихла, гости расселись по местам, когда шейх Карим ступил ногой в женский зал. Ему было так плохо в мужском зале? Или решил проведать меня здесь впервые за пять часов?
– Ты сегодня прекрасна, – прошептал мужчина мне на ухо, наклонившись чуть ли не под углом девяносто градусов – настолько высоким он был.
Я знала. Почти все родственники сказали о моей красоте, а визажисты выгодно подчеркнули цвет и форму глаз. Они смотрелись еще больше и выразительнее, но в то же время невинно и женственно, а полные губы накрасили нейтрального цвета помадой.
– Нам пора, Амина.
– Уже? – удивленно уставилась на шейх… то есть на мужа. Нужно привыкнуть к этому слову.
– Сейчас двенадцать ночи. Ты, наверное, устала.
Есть такое. Мышцы немного болели, да и кожа тоже после ночного шугаринга и приготовления к торжеству. Да и эмоционально, наверное, выдохлась за этот день, который длился вечность. Надеюсь, оставшиеся дни празднования я смогу отсидеться в покоях шейха под предлогом бурной брачной ночи. И, желательно, без него самого.
Все гости вышли в общий зал, чтобы проводить нас. Эмир приблизился к моему мужу, пожал руку и что-то шепнул, тем временем папа оказался возле меня и поцеловал в лоб.
– Благословит тебя Аллах, дочка.
Я постаралась улыбнуться и скрыть слезы отчаяния, которые вот-вот грозились пролиться по щекам. Сейчас не тот момент. Не тот. Сейчас мы должны сесть в его Роллс-ройс и уехать в наш дом. Интересно, почему я не застала будущую свекровь? Куда делись его родители? С шейхом был только эмир, остальных родственников я не знала. Я даже о своем муже ничего не знала, не говоря уже о новоиспеченной родне.
Музыканты снова заиграли зажигательную музыку, пока я пыталась не наступить на подол пышного платья в европейском стиле. Шейх… то есть муж… то есть мужчина поддерживал меня и следил, чтобы мы спокойно дошли до выхода. Да, лучше проследить, чтобы я снова не упала, в прошлый раз это плохо закончилось. К тому же нога порой давала о себе знать.
Но стоило охране коснуться ручки двери, как она резко распахнулась, а перед нами появился запыхавшийся парень в белой летней рубашке и штанах.
И я его знала…
– Амина…
Шахир…
Сердце остановилось, когда я увидела его. Растрепанные волнистые волосы, потемневшие карие глаза, полные ярости и злости. Когда-то высокий парень казался мне ниже. Наверное, из-за сутулости или из-за того, что опирался на золотую ручку входной двери.
Его грудь слишком часто поднималась и опускалась под белоснежной рубашкой, ноздри резко раздувались и сдувались. Он не смотрел на меня, знакомый когда-то нежный взгляд прикован к мужчине, которого я держала под руку.
– Ты все-таки вышла за него. Шайтан помутнил твой разум! А, черт!
Охрана подошла к Шахиру и скрутила его по обе руки. Они хотели увести незваного гостя, но мужчина рядом сделал один единственный жест руки, после которого охранники в белых одеяниях оставили парня в покое.
Один жест решил судьбу Шахира, одно слово решило мою судьбу…
– Кто ты?
– Я – ее жених! – яростно выкрикнул Шахир, потирая запястья.
На нас смотрели родственники, многочисленные гости, которых позвал отец с эмиром для поддержания связей. Я мысленно хотела исчезнуть отсюда или хотя бы остаться одной в четырех стенах, где меня никто не увидит.
Шейх, не задумываясь, подошел к Шахиру, заставив мое сердце снова замереть. Драка неизбежна. Аллах не отведет ее от нас. Но вместо резких ударов мужчина протянул Шахиру руку и деловито произнес:
– Приятно познакомиться, Шахир. Меня зовут Карим Аль-Дин-Абдул, я – ее муж.
– Амина обещана мне. Она не может быть твоей женой. Ваш брак недействителен.
О Аллах, что он творил? Он вгонял меня в краску все больше и больше. Никто, кроме брата, не знал о существовании Шахира в моей жизни, даже Хайя. А он при всех родственниках и при гостях позорил меня. Сквернословил. Охрана эмира убьет его, если он не успокоится. Зачем он соврал. Что я засватана и обещана ему?
Шейх повернулся полубоком и взглянул… нет, не на меня, а на моего отца, который подошел к нам с непонимающим выражением на лице.
– Я впервые вижу этого молодого человека, – ответил отец, растерявшись. – Клянусь Аллахом, шейх Карим, я никогда его не видел, и Амина не была ни с кем засватана до вас. Почему ты оскверняешь честь моей дочери? – он обратил внимание на растерянного, но не менее яростного Шахира.
– Амина, ты его знаешь?
Впервые в жизни я не представляла, как поступить, а всевышний не давал мне подсказки. Если что-то скажу, то будет плохо не только мне, но и ему. Мой язык станет моим личным врагом. Но я не успела ничего ответить. Шейх снова повернулся в сторону охраны и кивнул. Он просто кивнул, пока Шахира скрутили с двойной силой.
– Ай! За что?
Мое сердце сжалось от криков парня, но я ничего не могла поделать. Не могла помочь, иначе моя семья будет опозорена до конца жизни, а королевская семья сделает все, чтобы стереть нас с лица земли.
– Амина, ты предала меня! Ты никогда никого не любила! Ты не способна любить! Распутница!
Шахира уводили все дальше и дальше, а его голос в моей голове звенел не переставая. Распутница, неспособная чувствовать. Неспособная любить. Предательница. Эгоистка. Я так часто слышала их и научилась фильтровать сквернословие от правды.
Но когда их произносил человек, которого я ценила больше, чем собственную жизнь, мое сердце готово было разорваться на части от боли и от осознания, что Шахир мог быть прав.
Я предала сестру, изменила любимому, а теперь ехала с мужем, которого опозорили на весь город. Наша свадьба, а тем более скандал, никогда не выльется в прессу, массы не узнают о нем. Однако королевская семья, мои родственники и другие гости никогда не забудут этот позор.
Мы ехали в машине молча. Я не обращала внимания на просторный кожаный салон, на запах новой машины, на шикарную люстру с золотым орнаментом и свисающими кристаллами посередине. Наверняка они настоящие, слишком ярко переливались в свете салона. Водитель не задавал лишних вопросов, он молча вез нас по пустой дороге, освобожденной для члена королевской семьи.
Но в моей голове крутились яростные выкрики Шахира. Распутница. Предательница.
Я никогда не замолю свои грехи перед всевышним.
– Он ошибся, назвав тебя распутницей.
Мужчина прервал тишину. Почувствовала на себе внимательный взгляд. Изучающий, словно впервые меня видел. Наверное, подумал, что я плакала, но это не так. Слез не было, только разочарование и чувство вины, съедающее изнутри до костей.
– Наверное.
– Коран велит защищать свою женщину и доверять ей. Я всегда буду оберегать тебя, но хочу задать один вопрос.
– Конечно.
– Я могу верить тебе, Амина?
Я не ответила на этот вопрос, а молча смотрела на строгого и уверенного Карима, от взгляда которого у меня до сих пор шли мурашки по коже. Он подхватил мое лицо в ладони и глядел в мои глаза. Долго смотрел, будто пытался узнать ответ во взгляде.
И, кажется, он его нашел.
– Я знал, что не ошибся.
Муж отодвинулся и отвернулся к окну, я последовала его примеру, лишившись тепла шейха, а через несколько минут мы припарковались около огромного замка, где проведем первую брачную ночь.
Хайя оказалась права, у меня действительно будет дом на Персидском заливе. Недалеко отсюда пляж для местных, куда мы ездили купаться еще детьми. О нем не знали ни туристы, ни гости Дубая, и папа спокойно отпускал нас одних с братом или охраной, если сам не мог пойти. Тогда мы еще не задумывались о будущем, о том, что судьба приготовила нам отведенный жизненный путь, в котором не будет ни радости, ни смеха. Только боль. Сплошная боль.
С этими ощущениями зашла в огромный дворец вслед за своим мужем. Многие сейчас подумают, что я попала в сказку. Казалось, дворец сделан из огромного слитка золота – настолько в нем было светло и ярко. А аромат мускуса, смешанного с бахуром, наполнил мои легкие. Почти как дома, только раза в три больше, хотя раньше мне казалось, что больше родительского особняка не увижу в городе.
Я ошиблась во всем.
– Здесь молитвенная, – мужчина провел меня в просторную комнату в золотисто-красных оттенках, полностью покрытую ворсовым ковром.
– Я буду молиться не в комнате?
– На твое усмотрение. Ты можешь молиться здесь, в комнате или присоединиться к прислуге.
У них отдельная комната? Хотя не удивительно, у нас тоже некоторые помощницы Назиры молились отдельно. Но я помню лишь маму с дочерью, и то приходящих пару раз в неделю последние два года, а после отъезда в Лондон их не видела.
– Здесь столовая и кухня. Девушки уже спят, но с утра можешь обсудить с ними меню и руководить процессом.
Ага…
Единственное, что пронеслось в голове, но я промолчала и ничего не сказала вслух. Шейх повел меня на второй этаж к самой большой двери с позолоченной аркой. Он раскрыл обе створки за ручки, словно желал распахнуть передо мной весь мир, сотканный из золота и шелка. И я бы оценила масштабы комнаты, огромный балдахин над кроватью, больше похожей на четырехспальную, множество красно-белых оттенков и блеска. Даже лепестки роз на покрывале и вокруг не оставили бы меня равнодушной.
Но не сейчас, когда я морально подавлена, а сердце, казалось, вовсе не стучало. Потому что его больше не было. Оно разбито на мелкие кусочки, а вместо него вставили камень, поддерживающий мою жизнь.
– Здесь мы проведем ночь.
Я зашла следом в огромную комнату и услышала, как громко захлопнулись за нами двери. Врата в прошлую беззаботную жизнь резко закрылись.
– Шейх Карим, я могу…
– Зови меня просто Карим. Теперь ты моя жена.
Шейх приподнял уголки губ, и я заметила небольшие лучики морщинок вокруг его карих глаз. Они не сияли золотом, как в первую нашу встречу, а придавали вид спокойного и рассудительного мужчины.
– Хорошо, шейх… то есть Карим.
Он кивнул и прошел вглубь комнаты к террасе и подозвал к себе жестом. За все время Карим ни разу не коснулся меня. Не взял за руку, не касался случайно шеи, где красовалось золотое колье, подаренное им. Он не смотрел на меня с того разговора в Роллс-ройсе. Беспокоило ли меня это? Нет. Снова равнодушие в груди, оставленное Шахиром на свадьбе.
Я вновь пошла следом за своим мужем и оказалась на просторной террасе с видом на залив. Доносился шум волн, и я могла вдыхать влажный и соленый воздух. Жаль, не сняла хиджаб, чтобы почувствовать, как ветер трепал бы их в разные стороны.
– Ты можешь завтракать здесь, если тебе нравится вид. Утром здесь очень уютно.
Я лишь кивнула, наслаждаясь видом и получая хоть какое-то удовольствие от последней пары часов. Хоть что-то почувствовала вместо пустоты. Но это лишь капля в море к моему осознанию новой и незапланированной жизни.
– Если не готова к брачной ночи, мы можем просто поговорить, познакомиться ближе.
– Что ты хочешь знать обо мне?
– Все.
– Разве папа не все рассказал обо мне?
– Этого мало. Я хочу узнать от тебя.
Он не отрывал от меня взгляд, и на мгновение я почувствовала то же волнение, что и в первую нашу встречу. Но всего лишь на мгновение. Медленно развернулась к нему и впервые за несколько часов почувствовала его прикосновения на своей коже.
– Я хочу тебя увидеть, – и прикоснулся пальцами к белой ткани на моей голове.
Я помогла ему стянуть невидимки и заколки, которые удерживали хиджаб, и сняла его. Затем попыталась вытащить шпильки из волос, благо попросила стилиста не затягивать туго прическу и не особо колдовать над ней из-за хиджаба.
Длинные волосы спали густым черным водопадом на плечи. Он коснулся их пальцами и слегка приблизился, словно втягивая запах волос. Даже прикрыл глаза. Мне стало на мгновение неловко, потому что мои волосы могли пахнуть лишь укладочными средствами. Я опустила глаза и почувствовала, как краска прилила к лицу. Мои волосы никто не трогал, даже Шахиру не позволяла касаться себя, кроме ладоней.
– Какие у тебя планы на жизнь, Амина?
Карим задал вопрос настолько неожиданно, что я резко подняла взгляд и заметила, что он вновь отпустил пряди и отошел. Я глубоко вдохнула, чтобы поделиться с ним успехами в лондонском университете, чтобы рассказать о планах по созданию нейросетей здесь, в Эмиратах. Они помогли бы развить внутреннюю компанию отца с технологической стороны, несмотря на то, что он не воспринимал мои намерения всерьез. Если бы он свернул мой план, то я бы работала на местную фирму или на европейскую, накопила бы денег на открытие собственной компании. Я бы изменила этот мир, я хотела этого. Я хотела изучать потребности людей и закрывать их своими проектами.
Но вместо этого всего лишь промолчала, потому что свадьба разрушила все. Мужчина подождал несколько секунд, но я тяжело выдохнула и повернулась к заливу. Волны спокойные, ветер едва чувствовался на коже.
– Ответишь, как будешь готова. Если хочешь, можешь задать мне вопросы.
– Ты ответишь на все?
– Постараюсь, – усмехнулся мужчина.
– Почему ты взял в жены именно меня?
– Ты красива.
– Не боишься, что я окажусь глупой и наивной девчонкой, которой нужны лишь статус и богатства семьи эмира Дубая?
– Нет, – ответил он четко и уверенно, словно знал, что я ни за что не воспользуюсь статусом его семьи ради собственного благополучия. – Ты не показалась мне глупой.
– Казаться не есть истина.
– Интуиция никогда не подводила меня.
Зато она подвела меня. Когда я возвращалась домой на помолвку Хайи, не подозревала, что через несколько недель сама окажусь замужем за племянником эмира. И до конца жизни буду расплачиваться за этот поступок, за грехи, совершенные перед своей семьей и перед Шахиром.
Современные люди обращаются к всевышнему, только когда им что-то нужно. Но никто не обращает внимания, когда он нуждается в нас…
– Ты, наверное, устала. Ложись спать.
Внезапно шейх покинул террасу, а затем комнату, снова хлопнув дверьми. Надеюсь, не запер, как Назира в свое время. Интересно, почему он не остался со мной и не настоял на брачной ночи?
Ответ потерялся в моей голове, когда я переоделась в ночную сорочку, найденную в чемодане такой же огромной гардеробной, как и терраса, и коснулась подушки.