Карина Демина
Очень древнее зло
ГЛАВА 3
О том, что все дороги куда-то да ведут
«Женщина добрая и телом обильна. Поступь её величава. Волос долог. И взгляд преисполнен покоя. Именно такая женщина будет плодовита. Несет она мир и отдохновение для мятущейся души мужчины. Тогда как иная, телесной немочью измождена, и сама пребывает в вечном беспокойстве, и всякого, кто припадет к источнику ея женственности, оным наделяет»
«Наставления молодому евнуху»
Дорога.
Что сказать про дорогу? Протянулась она от одного края мира к другому, а главное, что совершенно не понятно, куда идти.
То есть, ворота вот имелись, уже не утопая в тумане. Тот вовсе взял и растаял, позволяя разглядеть и эти самые ворота, обвалившиеся посередине, и дорогу, что шла сквозь них и куда-то туда, к заброшенному городу. И… и сам этот город, такой близкий, опасный, но теперь казавшийся самым обыкновенным.
Развалин она, что ли, не видала.
Брунгильда погладила секиру, успокаивая скорее уж себя.
– И что делать станем? – деловито поинтересовалась рыжая девка и поскребла мосластую ногу. Нога была совсем не девичьей. Да и…
– Идти надо, – вздохнула Мудрослава и девицу за рукав дернула.
– Куда? В город я совсем не хочу, – Летиция Ладхемская села прямо на пыльную траву. Платье её посерело, да и сама она, той же пылью покрытая щедро, гляделась жалко.
– Ну… – Ариция поглядела на небо. – Можно и не в город. От города. Дорога-то вон, есть. И солнце стоит высоко.
– Что с того? – Теттенике поправила венок из роз. – Мы не знаем, откуда пришли. Стало быть, не понятно, куда выйдем, если пойдем по этой дороге.
Логично.
Где-то там, вдалеке, высились горы. Но были ли именно эти горы нужными, Брунгильда не знала. А если и были, то попробуй-ка до них добраться. Не говоря уже о том, что перебраться надо.
– Слушай… – а рыжая повернулась к сестрице. – А ты можешь там… не знаю… дракона найти?
– Думаешь, так легко найти дракона? – возмутилась Мудрослава.
– Ладно… но хоть ворону какую. Вороны-то чаще встречаются.
– И?
– И пусть та взлетит. А ты посмотришь. Глядишь, станет чего и понятно, – объяснила рыжая, платье одернув. – Чего? Если есть дар, надо использовать.
И все посмотрели на Мудрославу.
– Это не лишено смысла, – сказала Брунгильда осторожно и тоже присела. Ноги ныли. И ведь не сказать, чтобы прошли они много. Хотя… и не сказать, чтобы мало. Туман был. Серый. И тени в нем. Крики какие-то. Вой. А главное такое вот давно позабытое ощущение, что она, Брунгильда, потерялась.
И потерянною бродила.
А потому как знать… да и дальше идти придется. И значит, отдых – это правильно.
– Здесь как-то не особо чисто… – заметила Теттенике, поморщившись.
– Отдыхай, – Брунгильда хлопнула по земле рядом с собой. – А то когда еще выпадет.
– Солнце и вправду высоко, – рыжая села на землю и спиной оперлась на ворота. – Но век оно в небе стоять не будет. Надо определиться. Потому что когда наступят сумерки…
Стало не по себе.
Вспомнился вдруг опять туман. И вой, и…
– Я попробую, – Мудрослава опустилась на колени, потом и вовсе села. Закрыла глаза. Прижала пальчики к вискам. – Но ничего не обещаю, потому что…
Договорить она не договорила, покачнулась, оседая на бок, и была подхвачена рыжей.
– Получилось? – спросила та у Брунгильды и почему-то шепотом.
– Не знаю, – также шепотом ответила Брунгильда, и все разом уставились на бледное лицо виросской принцессы. Летиция подползла поближе и прижала пальцы к шее.
– Живая…
– И так видно, – Теттенике отстранилась. – Вон, глаза ходят.
– Как и в тот раз…
– А на лице у неё… – это уже Ариция и руку протянула, но трогать не стала. А ведь и вправду, будто узор проступает. Тонкие ниточки, то ли вьюнок пополз, раскидывая хрупкие листочки, то ли кто, невидимый, рисовать взялся. Узор сложный, завораживает. Вот и цветы распустились, и…
Мудрослава распахнула глаза. Зрачки её расплылись, сделавшись черными, а из горла донеслось рычание. И оскалилась она совершенно по-собачьему.
– Ты того, – строго сказала ей сестрица. – Только не кусайся.
А потом добавила.
– Она с детства кусучею была! Вот честное слово! Помнится, одного разу так угрызла, что шрам остался.
– Сам… сама виновата, – просипела Мудрослава, вцепившись в руку рыжей. – Нечего было пряник отбирать.
– А ты дразнилась!
– А ты…
– Может, хватит? – Теттенике подобралась ближе и, уставившись жадно, спросила. – Что ты видела?
– Дракона, – Мудрослава все-таки села и потерла глаза. – Пить…
Воды не было.
Еды тоже. И солнце… права рыжая, оно-то высоко, но тут такое, моргнуть не успеешь, как покатится к земле. А там и сумерки лягут. С ними же выползут на свет божий твари всякие, которые до того прятались.
– Плохо… – Летиция взяла виросску за руки. – Я кое-что умею, но так… это еще когда меня целительству обучать пытались. Вот… и воду надо искать. Без неё долго не протянем. На такой-то жаре.
И только тогда Брунгильда поняла, что и вправду жарко.
Так жарко, что лезвие секиры нагрелось.
– Там… есть озерцо… или пруд старый. Грязный. Не знаю, насколько можно пить, – Мудрослава облизала пересохшие губы. – Он придет… не сейчас… сейчас далеко она. Но придет. Я позвала. И еще она помнила. Бывала здесь. Оказывается, я и памятью её воспользоваться могу. Не всей. И странно это, если с высоты. Все иначе.
– Так что ты видела?
– Видела, – Мудрослава подобрала ноги. – Город видела. Он огромен… знаешь, куда больше нашего… и вообще, не думаю, что сейчас есть что-то подобное. Он… одна часть совсем в развалинах, еще что-то затопило. Море. Туда она не сунулась.
– Кто?
– Драконица. Боится чего-то. Не важно. Дорога эта… она, если за город, то недалеко идет. Там, дальше, – Мудрослава махнула рукой. – Она обрывается. Провал в земле, а еще остатки моста. Может, древнего, может, не очень. Но пройти не получится. Потом горы еще… в горах нам точно не выжить. Не в таком вот…
И замолчала.
– А если… – осторожно начала Летиция. – Просто… не в сам город, а… к горам? Нас ведь будут искать? Будут?
Голос её прозвучал до крайности жалобно.
Захотелось ответить, что всенепременно, но… правда-то в другом… Ворон? Он, конечно, старый друг. И больше, чем друг. Он был вторым отцом. И захочет найти Брунгильду. Не бросит. Но это он. А остальные? Их-то ничего не держит. Они могут вернуться домой.
И все сделают вид, что ничего-то не случилось.
Отец, может, погорюет, но… но и подумает, что к лучшему оно. Ведь купец был. И Никас. И как-то даже придется объясняться, почему так вышло с Никасом. Купец, небось, не поверит, что сам он виноват, что и вправду чернокнижием занялся. И вообще, будь Брунгильда жива, пришлось бы за Никаса виру платить. И купец, сколь бы ни говорил он о дружбе, а момента не упустил бы.
Ворона жаль…
И себя тоже. Но не настолько, чтобы плакать.
– Не уверена, – тихо сказала Ариция. – Может… может, это тоже выход. Для них. Объявят там, дома, что мы заболели и умерли. Траур назначат. Маму, конечно, жаль.
Она вздохнула.
И Летиция тоже. А потом обняла сестру и строго сказала:
– Мы еще живы.
– Именно. Меня тоже не особо ждут, – Теттенике поглядела на небо. – Брат, конечно, захочет найти, но… у него советники. Будут отговаривать. Глядишь, и отговорят. Хорошо бы, если бы отговорили.
– Хорошо? – возмутилась Мудрослава.
– Конечно, – степнячка поглядела на принцессу снисходительно. – Я люблю своего брата. И я хочу, чтобы он жил долго. Чтобы вернулся домой, к отцу. И чтобы, когда придет срок, принял из рук его золотую плеть. Чтобы… чтобы взял себе жен. Много. Хороших. Сильных. Как она.
И показала зачем-то на Брунгильду, отчего стало как-то стеснительно, что ли.
– Как она? – удивилась Летиция, и за это удивление захотелось отвесить ей затрещину.
– Сильная женщина – честь для мужчины. Такая не выберет слабого, – спокойно пояснила Теттенике. – И если бы… брат на неё смотрел. Но чужую невесту сватать нехорошо. Недостойно. А вот если бы перестала быть невестою, он бы отправил своих советников. И выкуп бы заплатил. Добрый. Лошадьми ли. Золотом ли. Мой брат богат.
– Сватаешь? – поинтересовалась рыжая.
– Сватала бы. Там. А здесь… если они пойдут, то погибнут. Я такого не хочу брату.
Снова стало тихо. И тишина эта била по нервам. И еще… странно… она, конечно, сильная, но вот так… почему-то неудобно даже думать. А степняк этот… Брунгильда его помнила. Невысокий, гибкий и да, пожалуй, что сильный.
Той особой мужской силой, которая чуется.
Пошла бы она за такого?
Пожалуй… пожалуй, что и пошла. Отчего нет? В степи нет моря, но есть солнце и лошади. И была бы у неё своя семья. Детки… интересно, какие были бы дети… хотя, чего уж тут.
Брунгильда тряхнула головой.
– В горах мы не выживем, – сказала она. – Тут жарко. А там будет холодно. Очень. И кто умеет по скалам карабкаться?
Тишина.
– Можем остаться тут, – Ариция поглядела на ворота с подозрением. – Вот верите или нет, мне туда совершенно не хочется…
– А кому хочется? – Мудрослава вытерла сухой рот. – Но и здесь тоже не вариант.
– Открытое место, – поддержала её Брунгильда. – Тут если кто нападет, не отобьемся. Да и вода… если кто и пойдет искать… вдруг… ну, мало ли…
В это не особо верилось.
– Пойдет, – Летиция поднялась и тряхнула головой. – Повелитель.
– Этот…
– Он, может, и не особо впечатляет, но показался мне человеком порядочным. Да и ты сама, Тет, сказала, что он придет. Обязательно. Значит, нужно его дождаться. Слава, покажешь свое озеро?
И Мудрослава тоже поднялась.
А где-то вдалеке раздался крик. Может, драконий, а может, конечно и не совсем.
Ричард хмурился. И вот… вот почему мужчины такие упрямые? А?
– Нет и еще раз нет, – сказал он строго, до того строго, что прямо захотелось перед ним в струнку вытянуться. – Ты отправишься в город. Вместе со всеми. И будешь ждать.
– Но…
– Послушай, пожалуйста, – вот когда он говорил так, у меня совесть просыпалась. – Ксандр ведь прав.
– Он идет.
– Он все-таки воин. И из рода Архаг.
– А я нет?
– А в тебе кровь демона, – Ричард перехватил мои руки и прижал к щекам. Теплые. И смотрит так, серьезно. – И она просыпается. Ты ведь чувствуешь это, верно?
Хвост раздраженно щелкнул.
– Чем ближе город, тем сильнее тьма. И тем сложнее станет противиться её зову.
– Ксандр…
– Уже сталкивался с ней. И у него есть шанс устоять.
– А у меня нет? – знаю, что звучит глупо. Что… что я не капризная девчонка, а взрослый разумный человек. С рогами и хвостом, но все равно человек. И… и надо вести себя по-взрослому.
И вправду, чем я там помочь могу?
Вдохновить на подвиг?
Они и без того вдохновлены до крайности. Тогда что? Я ведь буду обузой… я и в походы редко ходила. Оружие… ножом столовым порезаться могу. Куда мне в Проклятый город? К демону? К тому демону, что, быть может, ждет моего появления.
И еще Ричард прав.
Эти вспышки гнева, эти противоестественные желания убить кого-то… оно ведь неспроста. А значит, мне правильнее будет держаться в стороне от того, что усиливает кровь демона.
Ярость демона.
Иначе…
Предсказание вполне может сбыться.
– Хорошо, – мне больно это говорить. И душа болит, душа исходит кровью. – Только вернись, ладно?
– Я постараюсь.
– И… и не лезь вперед! В конце концов, кому нужны эти подвиги…
Он кривовато усмехнулся.
– Драконов не дразни.
– Обещаю.
– Мне не нужны… да ничего не нужно, ни сокровищ, ни… ни вообще ничего такого. Только сам вернись. Пожалуйста.
Наверное, я готова была бы… да все отдать. Рога, хвост и крылья огненные. Себя саму. Душу, если она у меня еще осталась. Жизнь в этом вот мире. Только бы он вернулся.
– Я действительно постараюсь, – Ричард поцеловал мои ладони.
А я поцеловала его.
Вот так. При всех. Людей ведь во дворе изрядно и… и плевать! Пусть видят! Что рыцари эти, в белоснежных доспехах, что коронованный Светозарный, волосы которого растрепало ветром. И выглядел он именно тем, кем был, – рыцарем без страха и упрека.
Идеальным.
Пусть смотрят ладхемцы.
И вироссцы. Островитяне, что держались дружной вооруженною толпой. Пусть…
– А ты постарайся… просто дождись, – тихо попросил Ричард.
– Обещаю.
И ведь в тот момент я искренне верила, что сдержу слово. Что ж… с женщинами такое случается.
ГЛАВА 4
Где корабли выходят в море
«Спряла она пряжу, а с неё соткала ткань, на диво тонкую и мягкую, такую, что водой сквозь пальцы текла. И сказала сиротка: «Вот, матушка, будет то сестрам дорогим подарок, в знак моей любви и благодарности. Сошью из этой ткани платья, и тогда-то не будет во всем селе девок краше». Так оно и получилось. Сшила сиротка из ткани наряды, каковых, верно, и в королевском дворце не видывали».
Сказка о бедной сиротке, мачехе её и сестрах.
Ричард смотрел, как медленною, суетливою змеею выползает из ворот обоз. Люди… как вышло так, что в замке собралось столько людей? Ржали лошади. Скрипели телеги и повозки. Кто-то кричал, кто-то ругался. И вся эта разноцветная толпа казалась чем-то единым, неделимым. А ведь вироссцы смешались с ладхемцами, и степняки средь них не так уж и выделялись.
– Дойдут, – сказал ладхемский посол, хмурясь. – Тут ведь недалеко.
– Дойдут, – согласился виросец. – Я оставил указания. В городе… как-нибудь да разместятся.
– Я отправил в городскую управу посланника, – Ричард заставил себя отвернуться. Демоница… она ведь обещала.
Она разумна.
И не станет делать глупостей вроде тайного побега… и… и взгляд то и дело останавливался на одинокой фигурке, что замерла в стороне от ворот. Правильно. Она уйдет в числе последних.
Четверки Легионеров достаточно, чтобы защитить его женщину.
Невесту.
– Помогут. И с жильем. И… с прочим. Сказал, чтобы ждали десять дней. Если не вернемся… их отправят домой. Дорога давно уже безопасна. И караваны ходят часто.
– Хорошо, – виросец отер лицо. – Но государь будет недоволен.
– Не только ваш, – ладхемец привстал на стременах. – Кого мы ждем?
– Никого, – и Ричард тронул коленями жеребца. И старый друг четко уловил пожелания всадника. Он с ходу взял в галоп. И подковы зазвенели по камню.
Мимо мелькнули люди.
И повозки.
И… Ричард вернется. Обязательно. Он сделает все, чтобы… чтобы замок снова ожил. Это ведь не так и сложно. Душницы больше нет. С демоном… что-нибудь тоже придумает. Должен же быть способ повергнуть демона, даже такого древнего.
Главное ведь другое.
Его ждут.
Его впервые в жизни ждут. И верят, что он, Ричард, вернется. А значит, у него нет права обмануть эту веру.
Именно.
Дэр Гроббе удалился сразу после разговора. Корабль готовить. Островитяне ушли тогда же. А значит, надо поспешить. Солнце давно перевалило за полдень, того и гляди, понесется к земле. А ночью… старые проливы – не то место, где можно безопасно ходить и днем.
Надо…
Он свистнул, и конь прибавил шагу. До города и вправду недалеко. А там…
Корабли ждали. Разные такие. И тот, что принадлежал дэру Гроббе, казался почти игрушечным по сравнению с узкой длинной ладьей островитян. На носу её ощерился дракон, разрисованный синей и красной красками.
Сходни.
Бледный градоправитель, который беспрестанно кланяется, заверяя, что все-то будет распрекрасно. Но голос его подрагивает, да и в целом не хватает ему уверенности.
Слуги, что спешат принять лошадей.
Люди, которых тянет с пристани. И смотрят, а во взглядах читается страх. Надо бы что-то сказать, но в голове царит пустота. Лассар понимает.
Хмыкает.
– Мы, – его голос гремит. – Отправляемся, дабы повергнуть древнее зло! И земли эти обретут свободу.
Кто-то хлопает, но вяло. А градоправитель сгибается еще ниже.
– Ты, – тяжкая ладонь Командора падает на плечо, и колени градоправителя, человека сухопарого и невысокого, подгибаются. – Проследишь, чтоб тут порядок был. Ясно?
– Д-да.
– Вернусь и проверю лично.
Эта угроза вызывает нервную дрожь. А Лассар отпускает жертву.
– Вы все, – теперь он обращается к людям, которых с каждой минутой становится все больше. – Вы живете на этих землях. И представляете его милость.
Тычок в спину заставил Ричарда распрямиться.
– Бочку бы тебе какую, – задумчиво протянул Ксандр. – Для солидности.
– Иди ты…
– А потому вам надлежит показать, что вы гостеприимны. И позаботиться о тех, кто оказался в тяжком положении…
– Всенепременно… – выдавил градоправитель. А до Ричарда донеслось.
– А рыцари-то, рыцари, поглянь, какие… ажно блещут. Чем они доспехи натирают-то?
– Вестимо, зубным порошком. Я тебе еще когда говорила, бери, не пожалеешь. Будут твои сковородки блишчать, как рыцарев шлём!
– Ой, молоденький какой… и с короною…
– Так это того…
– Слыхали, кажуть, что принцесс дракон унес. И стало быть…
– Какой дракон?!
– Обыкновенный! Его давече в Запрудях видали. Вот мой кум и видал! Аккурат, что тебя!
– Знаю я тваво кума… кого он только не видал! На грудь возьмет, от и сразу драконы мерещутся…
– Так-то оно так… – возразили из толпы. – Но тот всамделишный был! Оно ж как? Ежели где принцесса заведется, так сразу тамочки и дракон.
– Говоришь, что будто энто мыша какая…
– Знаете, – тихо проговорил ладхемский посол. – Теперь я уверен, что здесь живут обычные люди.
– Почему? – поинтересовался Ричард.
– Да вы послушайте…
– …а я тебе говорю, стало быть девки того, нецалованные. Иными-то дракон брезгуеть! Табой бы точнехонько побрезговамши б…
– …а в лоб?! Глаза твои бесстыжие… глупости говоришь! Какое драконам до этого самого дело-то? Или думаешь, он девок крадет, чтоб портить?! Жрет он их! Жрет! А какая разница, чего ему жрать, девку или бабу?! – женщина почти перешла на крик.
– …мне-то откудова знать-то? – возражал ей мужчина. – Я, чай, не дракон… может, у девки мясо мягшее… ты он костистая, что прямо…
– Я, стал быть, костистая? Я?! Люди добрыя, вы токмо…
Конь ткнулся мордой в ладонь и вздохнул. Люди… люди оставались людьми и это успокаивало.
– А доспех, – сказал Ричард Светозарному, который тоже слушал и улыбался, презадумчиво так. – Доспех лучше снять. В доспехе точно не выплывешь, если что…
И невидимая рука сдавила горло.
А ведь не обязательно… да, Ричард ошибся и девушки пострадали по его вине. И он готов признать. Искупить как-то. Компенсацию предложить.
Это ведь вполне нормально в подобных случаях.
Поторговаться придется, но примут. Никуда не денутся. А лезть самому в пасть к демону по меньшей мере неразумно. Этак не только Ричард, но и весь мир сгинуть может. Его ведь кровь держит запоры, а стало быть… стало быть, логичнее будет, если Ричард останется.
Здесь, в городе.
Можно послать Лассара, если уж на то пошло. И Легионы. Ксандр опять же, раз уж рвется. А Ричард…
Он решительно ступил на сходни. Может, он никогда-то не был героем. Но и трусом тоже. Не был и не будет.
Я не плакала.
Вот, наверное, момент был подходящим, но я не плакала. Стояла… смотрела… мучительно улыбалась, потому что, может, Ричард и не видел моего лица, но вдруг? И к чему ему слезы? Я ведь верю.
Нет, я знаю, что он вернется.
Обязательно.
Он ведь Повелитель Тьмы, и стало быть прикажет ей убраться. Из города. И демона тоже одолеет. У них ведь есть и новый Император, и меч очень древний.
Лассар.
Ксандр.
Легионеры и люди. Много людей и много оружия. Хватит, чтобы справиться с одним-единственным демоном. А я… я просто подожду. Так ведь всегда было. Исторически. И дама в башне – это не только красивая картина, но еще и вывернутая наизнанку душа.
За спиной молчаливыми статуями высилась пара Легионеров.
Так оно спокойнее…
Люди ведь. Люди демонов недолюбливают.
Мимо с душераздирающим скрипом проползала карета. И из окна выглянула напудренная девица.
– Демон! – взвизгнула она, указав на меня. – И она тут!
Карета прокатилась, а вот люди… не то, чтобы кто-то рискнул бросить в меня камень, но взгляды… взгляды были совершенно однозначными. Мне даже холодно стало от такой незамутненной ненависти.
Что я им сделала?
Ничего.
Наверное, они просто боятся. Ведь и вправду исчезли принцессы, а еще девушку убили, пусть даже не я, но кто в это поверит? Куда проще обвинить одну присутствующую демоницу, чем какого-то абстрактного чернокнижника.
– И что мне делать? – поинтересовалась я.
Никто не ответил.
Так мы и стояли. Долго… повозки все тянулись и тянулись. И стоять на жаре было тоскливо. Да и зачем, если и Ричард, и рыцари давно уже скрылись где-то там, в дымке горизонта.
Я отступила.
Вздохнула. И развернулась. Надо бы вещи собрать, что ли, если уж уезжаю. А уезжать не хотелось. Категорически. Что-то сомневаюсь, что в городе ко мне иначе отнесутся. Я ведь все-таки демон. И не расскажешь же, что дефективный.
И Замок.
Я чувствовала его печаль. Одиночество. И не удержалась, коснулась камня.
– Они вернутся. Он вернется. Веришь?
Тихо скрипнула дверь.
А с другой стороны… вот зачем мне уезжать-то? Душницы нет. Твари… ну, твари, конечно, дело такое… но опять же, даже если эти порталы открывались где-то там и кто-то в них попадал, то случалось это нечасто.
Так?
Плюс я вовсе не так уж беззащитна. И опять же, легионеры.
Правда, оставались кое-какие нюансы…
– Ты готовить умеешь? – поинтересовалась я, обернувшись. И пальцем ткнула в грудь легионера, отчего он отступил. – А то ведь я как-то… не очень.
Он подумал и осторожно кивнул. А потом руками развел и помахал, довольно-таки экспрессивно.
– То есть, высокая кухня не для тебя, – поняла я. – Но в целом с голоду не помрем. Устраивает.
И стало как-то легче.
Не только мне.
Замок тоже обрадовался. Я его понимаю. Одиночество ведь никому на пользу не шло. Даже замку.
– Мы… мы чем-нибудь займемся. Чтобы не думать о плохом. Например… не знаю, уборкой? Всегда её ненавидела. Но вот если надо отвлечься, то уборка – самое оно.
Наверное, это признак душевного нездоровья, разговоры вслух, но тишина давила. И… и я просто пошла. По комнатам… заглянула в одну, отступила, до того резко в ней пахло духами. Стало быть, жил кто-то… кто-то жил.
И замку это нравилось.
Несмотря на духи, которые словно разлили. И на мятое покрывало, сброшенное цветною кучей. На опрокинутую вазу и лужу под нею. Отпечатки на ковре…
– Они вернутся. Потом. Когда-нибудь… – я подняла вазу. И покрывало тоже. Встряхнула и сложила. Потом разберусь, куда его.
А ведь слуги из местных, те, которых дэр Гроббе нанимал. Они тоже уйдут?
Нет.
В следующей комнате меня встретила пухлая девица, нервно прижимающая к груди мятый ком простыней.
– Г-госпожа? – выдавила она.
– Я, – согласилась я как-то обреченно. – А ты кто?
– М-м-маришка… убираюсь. Вот.
– А домой? Со всеми?
– Так это… сперва убраться. А потом домой.
– И… много таких тут? Как ты?
– Я. И еще Улька, – она как-то вот успокоилась. – Нихта, ей вовсе идти некуда. У ней мачеха злая. И батька запойный. И…
– Раз некуда, пусть остается, – решила я. – А ты?
– Так и я… мне ж того… там и без меня, – она махнула рукой. – А вам чего?
– Ничего. Так… смотрю.
– После гостей, – Маришка понимающе кивнула. – Оно-то да. Оно-то надобно. У нас, помнится, к старостихе минулым годом свояки приезжали. Так опосля гребень серебряный пропал. Очень она по нему убивалася.
Это да, за гостями глаз да глаз нужен.
– Сочувствую, – сказала я. И тут же поинтересовалась. – А готовить вы умеете?
– Так… готовим, – Маришка явно удивилась. – А чего надо-то?
– Ужин. На… на одну персону.
И опять тошно стало. Я тут порядки навожу, ужины заказываю. А он там… они там… что они делают? И откуда это ощущение грядущей беды? И еще очередной ошибки, которую я сделала?
Слезы на глазах опять же.
Но плакать… нет, демоны не плачут.
Я развернулась и тихо вышла. Нечего людям мешать. И все равно надо чем-то себя занять. Надо… иначе свихнусь. Вот будет радости-то Ричарду. Он возвращается, всех одолевши, а тут невеста сумасшедшая.
Хотя… чего еще ждать от демоницы.
– Идем? – спросила я у молчаливого Легионера. – Куда-нибудь… только понятия не имею, куда.
Он кивнул. И в этом кивке мне примерещилось сочувствие.
Надо же…
Нет, точно с ума схожу. Или уже. Но в стене передо мной появилась дверь. И… и это был хороший повод её открыть.
В конце концов, оставляя девушку на хозяйстве, не стоит надеяться, что именно им она и будет заниматься.
