Алексей Калугин
Мир без Солнца
– Я встретил нескольких человек возле жилого корпуса, – сказал Кийск. – Они сообщили мне о погибшем. Некто по фамилии О'Лири.
Лиза Стайн подошла к компьютеру.
– Брайан О'Лири, – сказала она, просмотрев список персонала. – Младший медик.
– Странно, но мне не удалось найти его тело, хотя те, с кем я разговаривал, утверждали, что видели его.
– О чем это говорит? – спросил Леру.
– Пока только о том, что, если этот самый О'Лири вдруг объявится на станции, его следует немедленно задержать и изолировать.
Экран компьютера начал мигать. Изображение на нем сделалось нечетким, а затем и вовсе исчезло.
– Проклятие! – в сердцах стукнула ладонью по столу Стайн.
– У нас проблемы с энергоснабжением, – объяснил Кийску Газаров. – Основной энергогенератор станции выведен из строя. Пока нам удается поддерживать в рабочем состоянии аварийную систему энергоснабжения, но ее хватает только на частичное освещение и систему жизнеобеспечения станции.
– На складе имеются переносные автономные энергогенераторы.
– Верно, – кивнул Газаров. – Один из них работал на первой площадке Лабиринта. Но еще четыре остались на складе. Проблема в том, что складской корпус здорово тряхнуло и большинство складских боксов развалилось. Да и в тех, что устояли, найти что-либо почти невозможно. Автономные энергогенераторы находились рядом с гражданским транспортным терминалом. Поработав часа два, мы сможем их достать. Но вот для того, чтобы добраться до элементов питания, нужно разобрать весь завал. Даже если мы бросим на эту работу всех, кто у нас есть, это займет сутки, а то и больше.
– К тому же сейчас у нас много других неотложных дел, – добавила Стайн, вновь переходя к столу-экрану.
– Я полагаю, что вы уже проверили внешнюю связь? – спросил Кийск.
– И внешнюю, и дальнюю, и аварийный импульсный канал, – ответил на его вопрос Газаров. – Аппаратура в порядке, но на всех частотах молчание. Не слышно даже шума статических помех.
– Из чего я делаю заключение, что мы находимся не в нашей Вселенной, – вставил Леру.
– Не торопитесь с выводами, Нестор, – осадила философа Стайн.
Леру с безразличным видом пожал плечами и отвернулся к окну.
– Как бы там ни было, нужно исходить из того, что помощь может прийти не скоро, – сказал Кийск.
– Если она вообще придет, – ни на кого не глядя, заметил Леру.
– В первую очередь нам следует подумать о безопасности станции, – продолжил Кийск. – Лабораторный корпус – единственный, оставшийся неповрежденным, поэтому сюда нужно перевести людей и перенести все самое необходимое. Большую часть лабораторных помещений придется переоборудовать под жилые комнаты.
– Нам могут понадобиться и лаборатории, – заметила Стайн. – Черт его знает, где мы оказались и с какими проблемами нам здесь предстоит столкнуться.
– Совершенно верно, – согласился Кийск. – Поэтому нужно, чтобы Майский обозначил лаборатории первостепенной важности, которые нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Остальные, я думаю, можно уплотнить.
– Майского до сих пор не удалось найти. Говорят, что он с самого утра, даже не позавтракав, взял вездеход и укатил к Лабиринту.
– Нужно найти ему замену.
– Ну с этим мы как-нибудь разберемся.
Кийск склонился над столом-экраном, оперевшись руками о его края.
– Без казарменного корпуса арсенал остался совершенно незащищенным. Думаю, следует перевести его в одно из помещений лабораторного корпуса.
– У нас имеется секция для изучения опасных образцов, – Стайн указала нужное место на плане. – Сейчас она пуста… Как вы полагаете, Кийск, не стоит ли раздать часть оружия людям?
– Думаю, в этом пока нет необходимости. Оружие должно находиться в руках тех, кто умеет с ним обращаться. На крышах складского и лабораторного корпусов расположены орудийные башни. Вы проверили орудийные расчеты?
Стайн и Газаров быстро переглянулись.
– Нет, – ответила Стайн.
– Гамлет, – Кийск посмотрел на молча стоявшего чуть в стороне от остальных десантника, – отправь охранников, которые стоят у дверей, проверить орудийные расчеты на крышах корпусов.
Солдат молча коснулся кончиками пальцев края берета и отправился выполнять приказание.
– А как же руководитель экспедиции? – посмотрел на Кийска Газаров. – Мы оставим мадам Стайн без охраны?
– Если мы не сумеем защитить станцию, то и в охране кабинета руководителя экспедиции не будет никакой необходимости, – ответила ему сама Стайн.
В кабинет вошел Гамлет Голомазов. В ответ на вопросительный взгляд Кийска он только коротко кивнул, давая понять, что приказ выполнен.
Кийск снова перевел взгляд на план станции.
– От жилого корпуса остались столовая и пара бытовых помещений. Но мы можем сохранить эту часть станции, если удастся перекрыть коридор, ведущий к тому месту, где прежде находились жилые секции, – Кийск пальцем провел на плане короткую черту.
– Я могу снять трех человек с разборки завала в складском корпусе и отправить их в жилой сектор, – сказал Газаров. – Ширина коридора метр семьдесят. Мы сможем закрыть его, сварив вместе пару металлопластиковых щитов, из которых сделаны стенки складских боксов.
– Сложнее со складским корпусом, – Кийск указал место на плане, где примерно треть складского корпуса была выкрашена в красный цвет. – Здесь открытое пространство. Ширина проема метров десять.
– Двенадцать, – уточнил Газаров.
– И высотою он метров в пять.
– В принципе, его тоже можно закрыть металлопластиковыми переборками. Но на это потребуется не один день – все придется делать вручную.
– Можно будет заняться этим после того, как мы хотя бы частично разгребем завал в складском корпусе. А пока следует перекрыть проем вездеходами и выставить охрану. Потребуется четверо десантников, вооруженных трассерами.
Развернувшись вместе с креслом спиной ко всем, Леру был занят созерцанием расстилающейся за окном пустыни, залитой красноватым светом. Казалось, ему было совершенно неинтересно то, что обсуждали Стайн, Газаров и Кийск. Поэтому, когда он подал голос, все трое умолкли и одновременно посмотрели на затылок философа, который только и был виден из-за спинки кресла.
– Пустыня, которую я вижу за окном, кажется совершенно безжизненной. От кого вы собираетесь защищать станцию, господин Кийск?
Кийск раздраженно скрипнул зубами.
– Должно быть, вы, как и полковник Глант, считаете, что я страдаю паранойей?
– Нет, – не оборачиваясь, Леру чуть приподнял руку, лежавшую на подлокотнике, и слегка качнул кистью из стороны в сторону. – Я просто хотел бы получить ответ на свой вопрос.
– А если я скажу, что у меня нет на него ответа?
– Чего вы злитесь, Кийск? – желая увидеть того, к кому он обращался, Леру лег грудью на подлокотник и вывернул шею. – Я ничего против вас не имею. Просто я пытаюсь получить необходимую мне информацию.
– Вся необходимая информация содержится в моем отчете, – ответил Кийск, с трудом сдерживая раздражение, которое вызывал у него странный тип в драной майке. – Я могу добавить к ней только то, что, имея дело с Лабиринтом, никогда не знаешь, какой сюрприз он преподнесет. Такой ответ вас устраивает?
– Вполне, – кивнул Леру и снова отвернулся к окну.
– Я рада, что вы с нами, Кийск, – сказала Стайн, попытавшись улыбнуться.
Улыбка у нее не получилась. Но это, наверное, было и к лучшему – обошлось без фальши.
– У нас нет главы службы безопасности. Я бы хотела, Иво, чтобы ты взял это на себя.
Легко и изящно Стайн перешла в общении с Кийском на «ты».
– А что с полковником Глантом? – спросил Кийск.
– В тот момент, когда произошел разлом, полковник Глант проводил служебное совещание в казарменном корпусе. У нас не осталось ни одного старшего офицера.
– У меня есть кандидатура на должность шефа службы безопасности. – Кийск посмотрел на стоявшего в стороне десантника. – Рядовой Гамлет Голомазов.
– Гамлет? – Голос Стайн звучал, как всегда, ровно, но в нем явственно прослушивались интонации, выражавшие сомнение. – Если я не ошибаюсь, за все время, что он здесь находится, ваш рядовой не произнес ни слова.
– Гамлет мало говорит, но зато, как я уже имел возможность убедиться, быстро соображает, – возразил на это Кийск. – Кроме того, он обладает еще одним совершенно необходимым для командира качеством. Он умеет убеждать.
– Не раскрывая рта? – спросил Леру.
– У каждого свои методы убеждения, господин философ.
– А что ты сам об этом думаешь, Гамлет? – обратилась к десантнику Стайн.
– Если это приказ, то я его выполню, – глухо пророкотал Голомазов.
– Ну что я вам говорил? – улыбнулся Кийск.
– Ну что ж, если ты уверен, что это правильный выбор, то я ничего не имею против, – с этими словами Лиза окинула десантника придирчивым взглядом. – Найдешь сержантские нашивки, Гамлет?
Десантник коротко кивнул.
– Будем считать, что в сложившейся ситуации я имею право присваивать воинские звания. Поздравляю вас с назначением на новую должность, сержант Голомазов.
– Понял, что нужно делать, сержант? – спросил у десантника Кийск.
Гамлет кивнул.
– Выполняй.
Отдав честь мадам Стайн, Гамлет направился к выходу.
– Постой, Гамлет, – Кийск взял со стола маркер и кинул его десантнику. – Пометь всех своих подчиненных.
Гамлет сунул маркер в нагрудный карман и вышел за дверь.
Стайн присела на угол стола.
– Как будто с основными делами разобрались? – спросила она, обращаясь одновременно ко всем присутствующим.
– Смотря что вы относите к данной категории, мадам Стайн, – ответил ей Леру. – Мне, например, хотелось бы услышать какие-нибудь соображения по поводу того, как мы будем отсюда выбираться. Или мы собираемся основать здесь колонию и начать на новом месте новую жизнь?
– А я хотел бы знать, где сейчас находится другая половина станции, – сказал Газаров.
– Да где угодно! – фыркнул Леру. – Какое это имеет значение?
– Если другая половина станции вместе с людьми осталась на РХ-183, то они могут послать сигнал бедствия. И тогда нас начнут искать.
– Я бы не стал на это надеяться, – сказал Кийск.
Леру посмотрел на Кийска так, словно тот ляпнул нечто такое, чего философ никак не ожидал от него услышать.
Кийск удивленно приподнял бровь.
– Вы не согласны со мной, господин Леру?
– Напротив, господин Кийск, – медленно покачал головой философ. – На основе имеющихся у меня весьма скудных, следует признать, данных я пришел к точно такому же выводу, что и вы. Но, в отличие от вас, я не решался заявить об этом вслух.
Глава 6
Ради науки
Всякий раз, входя в Лабиринт, Майский испытывал странное, ни на что не похожее ощущение – то ли ожидание того, что должно произойти что-то необычное, то ли предчувствие близкой беды. Он боялся, что свет, бегущий по периметру прохода следом за человеком, может внезапно погаснуть, и потому неизменно цеплял на пояс фонарь, которым ему еще ни разу не пришлось воспользоваться. Он никогда не отправлялся в путешествие по Лабиринту в одиночестве, как нередко поступал, к примеру, тот же Дугин, и надеялся, что ему никогда не придется этого делать. Всякий раз, когда профессор собирался войти в Лабиринт, неизменно находился вполне благовидный предлог для того, чтобы прихватить с собой спутника. Но самому себе Майский отдавал отчет в том, что в одиночку не смог бы отойти и на десять шагов от площадки, на которой располагались техники с оборудованием. Быть может, это были признаки скрытой клаустрофобии? Майский стыдился своей слабости и прилагал все усилия к тому, чтобы для остальных она оставалась тайной.
Но когда Дугин предложил ему спуститься в Лабиринт, Майский не смог отказаться. Страсть исследователя взяла в нем верх над подсознательным страхом перед бездонными глубинами Лабиринта.
Вечером того дня, когда Дугин нашел в Лабиринте локус, они на пару засели в кабинете руководителя исследовательской группы. Через компьютер, имеющий выход на спутник, Дугин всего за полчаса наладил устойчивую связь с оставленным в локусе конектором. Но для того, чтобы войти в систему локуса, потребовалось значительно больше времени. Только ближе к полуночи по экрану поползла бесконечная полоса каких-то непонятных знаков и странных, абсолютно ни на что не похожих символов.
– Ты записываешь это? – срывающимся от возбуждения голосом спросил Майский.
– Поступающая на экран информация защищена от перезаписи, – отозвался Дугин.
Он сидел возле экрана, неотрывно следя взглядом за ползущей строкой, как будто надеялся на то, что на него вдруг снизойдет озарение и он сумеет отыскать смысл в бесконечной череде незнакомых символов. О том, чтобы сохранить бесценную информацию для других исследователей, Дугин, похоже, даже и не думал. Для него существовало только «здесь» и «сейчас». Он и Лабиринт. Только они вдвоем могли найти взаимопонимание, если подобное вообще было возможно.
Не тратя времени на дальнейшие разговоры с зачарованно наблюдающим за ползущей строкой Дугиным, Майский сам сбегал в лабораторию биофизики и принес оттуда видеокамеру с объемом памяти на двадцать четыре часа. Переведя изображение с экрана Дугина на соседний экран, Майский установил перед ним видеокамеру и включил запись.
– Что собираешься делать? – спросил он у Дугина, когда дело было сделано.
– Пока не знаю, – рассеянно ответил тот.
– Какие программы дешифровки ты пробовал?
На время оторвав взгляд от экрана, Дугин через плечо посмотрел на Майского так, словно хотел убедиться в том, что у него на лбу нет шрамов, оставшихся после удачно проведенной лоботомии.
– Что? – недоумевающе поднял брови Майский.
– Это, – Дугин пальцем указал на экран, – порождение чуждого нам разума. Мы не имеем представления, как выглядели те, кто создал Лабиринт. Не говоря уж о том, что их способ мышления мог опираться на систему, которая, по нашим меркам, является сущим бредом. Я не берусь даже примерно определить, насколько они опередили нас в развитии. Когда наши предки еще висели на лианах, лениво протягивая лапу за бананом, они уже на собственном опыте убедились в том, что все есть суета сует, и решили уйти, оставив нам Лабиринт в качестве головоломки, которая, быть может, не даст нам сойти с ума от скуки. И ты полагаешь, что мы можем расшифровать извлеченную из локуса информацию с помощью примитивных программ дешифровки, созданных людьми, чье ограниченное воображение не позволяет им заглянуть за рамки элементарной логики, которую они считают основой всех основ?
Майскому потребовалось какое-то время для того, чтобы осмыслить сказанное Дугиным.
– И что теперь? Просто сидеть и смотреть на ползущую по экрану строчку непонятных знаков? – спросил он, пока еще не понимая, как следует интерпретировать умозаключения коллеги.
С одной стороны, Дугин мог выдать столь длинную и замысловато закрученную тираду, поскольку и сам не имел ни малейшего представления о том, каким образом можно подойти к расшифровке полученной информации. Однако, с другой стороны, у него могли иметься какие-то идеи. Или хотя бы предчувствие того, что разгадка где-то близко, что в данной ситуации тоже было весьма неплохо.
– Теперь мы, по крайней мере, знаем, что можем извлекать из локуса информацию, – Дугин весело подмигнул шефу. – Мы нашли текст на неизвестном нам языке. Теперь нам остается только отыскать свой розетский камень.
– Это может оказаться не смысловым письмом, а набором символов, задающих программу локусу, – заметил Майский.
– Не имеет значения, – слегка поморщился Дугин. – Главная проблема заключается в том, что перед нами не послание, адресованное неизвестными создателями Лабиринта тем, кто его обнаружит, а совершенно случайный информационный фрагмент. Тот, кто записывал его, не стремился облегчить задачу тем, кому придется заниматься расшифровкой. Следовательно, не найдя соответствующего пароля, мы можем годами, без какой-либо надежды на успех, биться над расшифровкой бегущей строки, которую ты столь педантично фиксируешь с помощью видеокамеры.
– И как ты собираешься искать этот пароль? – Задав вопрос, Майский замер в напряженном ожидании.
Если им с Дугиным удастся расшифровать информацию, полученную из локуса, то это станет вершиной карьеры для каждого из них. Информация, хранящаяся в локусах Лабиринта, следует полагать, безгранична. В ней могли содержаться ответы на все вопросы, над решением которых безуспешно бились люди на протяжении всей своей истории. И если все это удастся прочесть… Впрочем, загадывать пока еще рано. Работа была только в самом начале.
– Очень просто, – Дугин коснулся пальцем светоячейки, и изображение с экрана тотчас же исчезло.
– Стой! – едва ли не с ужасом воскликнул Майский. – Что ты делаешь!
– Отключил конектор от порта, к которому ему удалось присоединиться, – с невозмутимостью слона, наступившего на лягушку, ответил Дугин.
– Какого черта! – протестующе взмахнул рукой Майский. – Верни все на место! Ты понимаешь, что, имея на руках одну только запись этой ползущей строки, которую никто не в силах прочитать, мы можем без труда получить финансирование на дальнейшие исследования Лабиринта от любой правительственной организации, включая Совет безопасности!
– Антон, – с укором посмотрел на Майского Дугин, – ты кто: исследователь, готовый положить живот на алтарь науки, или бездушный торгаш, продающий свои знания и опыт по сходной цене?
– А как ты собираешься продолжать исследования, не имея финансирования, умник?! – тут же вспылил Майский. – Работа на неколонизированной планете – это тебе не поход в близлежащий лесок с рюкзаком за спиной! Одна станция чего стоит! Не говоря уж о научном оборудовании и доставке его на место!
Дугин сделал успокаивающий жест рукой.
– Проблема Лабиринта занимает меня в не меньшей степени, чем тебя. И я вовсе не собираюсь отказываться от финансирования. Просто я не имею привычки размениваться по мелочам.
– Чертям тебя на закуску, Дугин!..
Чуть повысив голос, Дугин без труда перекрыл поток брани, который уже готов был на него излиться.
– Антон, мне нужен результат, который поставит мое имя на первые страницы всех учебников, посвященных теме внеземных цивилизаций! – Дугин ткнул указательным пальцем в стол так, словно это была страница того самого учебника, о котором он говорил. – Это я нашел локус…
– По чистой случайности, – ввернул Майский.
– Нет, – улыбнувшись, Дугин покачал перед носом Майского указательным пальцем. – Я нашел его, потому что хотел найти. И это я, а не кто-нибудь другой догадался оставить там свой конектор. И поверь уж мне, Антон, я не отдам эту работу никому. Это – мое. Понимаешь? Это то, чего я ждал всю жизнь. Посуди сам, что мы получим, если передадим в Совет безопасности запись, которую ты сделал с экрана? Ну да, нас, конечно же, поблагодарят за работу. После чего отдадут запись тем, кто, по мнению эсбэшников, способен ее расшифровать. Мы с тобой, Антон, для этой работы не годимся. То, что зависело от нас, мы уже сделали и теперь должны тихонечно отойти в сторону.
Столь вдохновенная речь не могла оставить Майского равнодушным. Все, о чем говорил Дугин, в равной степени относилось к ним обоим. То, что им удалось проникнуть в локус, можно было считать везением или даже простой случайностью. Но это был тот самый шанс, который дается человеку только раз в жизни. И не воспользоваться им было бы просто глупо.
Майский быстро провел кончиками пальцев по левой щеке. Затем, миновав подбородок, он так же быстро провел ногтями по правой щеке.
– Что ты предлагаешь? – спросил он, глянув на Дугина исподлобья.
– Я думаю, локус должен содержать в своей сети, помимо всего прочего, какую-то видеоинформацию. И если перенастроить конектор соответствующим образом, то мы сможем вытянуть ее из локуса. Сопоставив видеоряд с соответствующими символами, мы, возможно, сумеем найти ключ к пониманию языка создателей Лабиринта.
Майский снова огладил щеки рукой. Дугин был прав, это уже стало бы серьезной заявкой на продолжение исследований. Никто не посмел бы отстранить от работы тех, кто не только получил некую информацию из Лабиринта, но и перевел ее на общедоступный язык.
– Для того чтобы получить картинку, нужно иметь систему для перевода информационных кодов в цифровое изображение, – заметил Майский.
– Вот это уже как раз дело техники, – усмехнулся Дугин. – Главное – отыскать в локусе записи видеоряда. А для перевода кодов в изображение сгодится любая программа с автоматической подстройкой.
Майский недоверчиво прищурился. Ему и самому нередко приходилось работать с цифровыми видеопрограммами, и то, на что они способны, ему было известно не хуже, чем Дугину.
– Ну хорошо, – вынужден был согласиться Дугин. – С этим придется поработать. И все же я полагаю, что воспроизвести видеоряд нам удастся куда быстрее, чем расшифровать язык чужаков, не зная даже, от чего при этом следует отталкиваться.
– Согласен, – подумав, кивнул Майский.
Дугин улыбнулся счастливо, как ребенок, и тут же, забыв о шефе, погрузился в работу. Пальцы его порхали над клавиатурой, лишь изредка касаясь светоячеек, а взгляд время от времени возносился к экрану, чтобы проверить вводимые данные.
Майский наблюдал за работой Дугина, стоя у него за спиной. Временами он даже пытался давать полезные советы, но Дугин только нервно дергал головой, словно отгоняя звенящего над ухом комара. Сообразив наконец, что его присутствие только мешает Дугину работать, Майский отошел к соседнему столу и опустился в кресло, перебросив левую ногу через подлокотник.
К четырем часам утра ситуация не изменилась. Дугин по-прежнему колдовал над клавиатурой, а Майский со стороны наблюдал за его действиями, стараясь зевать не очень заметно.
Еще через полчаса Майский отправился спать, оставив Дугина в своем кабинете наедине с компьютером.
Майскому показалось, что он едва успел сомкнуть глаза, когда его разбудил омерзительный высокочастотный писк экстренного вызова.
Он с трудом дотянулся до клавиши висевшего в изголовье кровати интеркома.
– Слушаю, – просипел он, все еще лежа в кровати с закрытыми глазами.
– Поднимайся, лежебока! – жизнерадостно ответил ему Дугин, который в эту ночь, похоже, вообще не ложился.
Майский приоткрыл глаза и посмотрел на встроенные в интерком часы. Без четверти семь. Для того чтобы он поднялся в такую рань, должно было произойти действительно нечто экстраординарное.
– Что случилось? – лениво спросил он.
– Мы отправляемся в Лабиринт, – ответил Дугин.
– Кто это «мы»?
– Ты и я.
Майский снова с тоской посмотрел на часы.
– А подождать это никак не может?
– Как хочешь, – ответил Дугин. – Если через пятнадцать минут тебя не будет в транспортном терминале, я уезжаю один.
И все. Никаких объяснений. Только короткие гудки отбоя.
Прихлопнув ладонью клавишу интеркома, Майский обреченно вздохнул и начал подниматься.
Он даже не стал умываться, но все равно минут на пять опоздал к назначенному Дугиным сроку. Но Дугин все еще ждал его, видимо, был уверен в том, что шеф непременно явится.
Усадив Майского на пассажирское место вездехода, Дугин сунул ему в руки два больших пластиковых стакана с горячим кофе и бумажный пакет с сандвичами, а сам запрыгнул на место водителя.
– Открывай! – махнул он рукой дежурившему на воротах солдату и, как только створки ворот разошлись в стороны, кинул машину в образовавшийся проход.
Да так, что Майского вдавило в жесткую спинку сиденья. А когда вездеход начало подбрасывать на камнях, он едва не бросил то, что сунул ему в руки Дугин, чтобы ухватиться обеими руками за борт машины.
– Куда так гонишь? – крикнул он Дугину.
Дугин только посмотрел на него хитро, подмигнул и взял из руки шефа стакан кофе. Сделав глоток, он зажал стакан между коленями и вытянул из пакета, который держал Майский, приправленный белым соусом сандвич с ветчиной, салатом и яйцом.
– Мне удалось нащупать видеопрограмму локуса, – наконец-то проронил он, прожевав откушенную зараз половину сандвича.
«Не может быть!» – хотел воскликнуть Майский, но ему удалось сдержать себя. И все же в такую удачу верилось с трудом.
– Почему ты не показал мне то, что получилось? – накинулся он на Дугина спустя мгновение. – Какого черта мы едем к Лабиринту?! Я хочу увидеть то, что ты нашел!..
– Остынь, – с усмешкой глянул на него Дугин. – Смотри, кофе на себя пролил.
На правой штанине Майского действительно расплывалось большое коричневое пятно.
Майский залпом допил остававшийся в стакане кофе и выбросил пустой стакан за борт.
– Ну?! – только и смог произнести он, пытаясь при этом прожечь Дугина гневным взглядом.
– Я нашел видеопрограмму локуса, но мне не удалось получить изображение, – наконец-то объяснил Дугин. – Оперативной памяти конектора не хватает для того, чтобы обработать и переслать информацию. Для продолжения работы нам нужно установить в локусе дополнительное оборудование.
Дугин похлопал ладонью по крышке пластикового кейса, лежавшего на заднем сиденье.
– Только один вопрос, – Майский направил на Дугина указательный палец так, словно это был ствол пистолета. – Если ты не видел изображения, почему ты уверен, что тебе удалось обнаружить видеопрограмму локуса?
Дугин сунул руку в пакет, который Майский поставил на колени, и достал из него еще один сандвич.
– Все очень просто, – ответил он, закончив жевать. – Я, можно сказать, сам немного поработал на месте.
– Как это сам? – непонимающе посмотрел на Дугина Майский.
– Я загрузил в конектор своего виртуального двойника.
– Что? – Глаза Майского сделались почти квадратными.
– Я загрузил в конектор своего виртуального двойника, – как ни в чем не бывало повторил Дугин.
– Ты хочешь сказать, что никогда не слышал о том, что виртуальное копирование личности запрещено законом?!
– Я в курсе, – не глядя на шефа, кивнул Дугин. – Но в свое время я сделал это и с тех пор постоянно держу при себе матрицу со своей виртуальной копией.
– Зачем? – с тоской в голосе произнес Майский. – Зачем ты это сделал?
– Сам не знаю, – пожал плечами Дугин. – Наверное, мне просто интересно было почувствовать себя единым в двух лицах. Что-то вроде божественной двойки, так ведь, Антон?
Майский ничего не ответил, только цокнул языком и безнадежно покачал головой.
– Но ведь пригодилось же, – быстро, ища если не поддержки, то хотя бы понимания, глянул на шефа Дугин. – Если бы у меня не было виртуальной копии личности, то мы бы еще лет десять ковырялись с тем материалом, что у нас имеется. А так я, можно сказать, лично изучил обстановку на месте. Я подключился к нескольким портам локуса и в конце концов обнаружил тот, через который идет видеоинформация.
– Как ты это определил? – поинтересовался Майский.
– Не знаю, – покачал головой Дугин. – Просто почувствовал вдруг, что это именно то, что нам нужно… Ты знаешь, Антон, это довольно странное ощущение, когда чувствуешь себя человеком и одновременно знаешь, что ты всего лишь программа.
– Твой виртуальный двойник знает, что он программа?
– Нет, он уверен, что он человек. Это я во время контакта знал, что он всего лишь мой виртуальный двойник. Он же, похоже, считал копией меня. А я не стал его в этом разубеждать. Так мне было проще работать. Короче, нам на пару удалось не только определить порт, через который можно скачать содержащуюся в локусе видеоинформацию, но и найти кратчайший путь к нему. – Дугин вновь бросил быстрый взгляд на Майского. – Я думал, тебе будет обидно, если не ты первым увидишь то, что станет величайшей сенсацией со времен первого контакта с представителями иной цивилизации.
Тут Дугин попал в точку. Майский ни за что не простил бы ему, если бы он отправился в локус один.
Заглянув в лежавший на коленях пакет и обнаружив там оставшийся сандвич, Майский достал его и принялся меланхолично жевать. Подумав немного, он пришел к выводу, что можно не считать преступлением то, что сотворил Дугин, поскольку сделано это было не из корыстных побуждений, а ради торжества науки.
