Алексей Райман
Включаемый пороками
– Да!!! – злобно и резко отвечал он, схватив белую трубку, и звон стих.
– Чего, блядь…? – его голос ревел, и он схватил свой мобильный телефон, разблокировал его и начал изучать содержимое смс, сбрасывая звонки. Его лицо побледнело, губы сжались так сильно, что посинели, и скулы начали дрожать, видно было, как он кусает щеки изнутри. Возможно, подсознание инстинктивно хотело проснуться, чтобы не принимать ужас реальности и оставить все в несуществующем кошмаре. Он продолжал сидеть и смотреть на экран, не двигаясь, не дыша, вены стали видны сквозь толстую кожу. Пальцы ног почти сжались в кулак. Резко встал, пошел в одну сторону, но, не дойдя до стола, поменял направление и побежал в противоположную сторону. Затем повернул вправо, потом влево, дышал так, словно он астматик во время приступа, жадно вдыхая, будто от него уходящий воздух. Опять встал, опять пошел, не отрывая кровоточащих глаз от непрерывно мигающего экрана телефона.
– Что ты сделала, дура, блядь!? А, бля…? – агрессивно и брызжа слюнями, глотая окончания слов от все большего охватившего его ужаса, резко дернулся к лежащей все там же Мариночке.
–Телефон, где твой, тварь? – сдернул с нее покрывало и выдернул из ее ручек iPhone.
– Пароль…? – но не дождавшись ответа, схватил ее рукой за испуганное сонное личико и поднес вплотную экраном и блокировка открыла экран. Он что-то судорожно начал листать, а потом замер, перестал дышать. Я видел на его лице ужас отчаяния от безысходности сия момента, так приходит принятия краха жизни и так выглядит лицо человека, из «царя» превращающегося в «прокаженного» и в полной мере понимающего это и умершего при еще живом теле.
– А-А-Аааа! Блядь! Сукааа!! – он издал вопль отчаяния, я видел, что-то наподобие слез и слюны висели на подбородке и на разомкнутых от крика губах. Мариночка как побитый щенок сползла вниз с кровати и голышом забилась в угол между кроватью и стеной, виднелась только трясущаяся макушка и локотки пытающиеся охватить и телепортировать беззащитное тельце.
Этот обезумевший медведь со стеклянными глазами, текущей слюной, как будто резко заразился последней стадией бешенства, дернулся к портфелю, достал пистолет, взвел курок, направил на Мариночку. Она уже никуда не смотрела, а просто пыталась вжаться в стену спиной и резко проскальзывая ножками по ковровому покрытию, как будто по лыжне, но в одном месте.
– А-А-А-АААА!!! Сукаааа!!! – с плачем и стоном орал он и направлял на нее оружие. Я метал свое внимание от нее к нему, от него к ней. Вдруг все замерло, даже поднятые им остатки пыли, когда он нарезал круги по номеру, как будто зависли и перестали притягиваться к полу силой притяжения… Маратыч одним движением сунул холодный ствол себе в рот, что я услышал звук отколовшейся эмали, закрыл глаза и нажал на спуск…
Успех № 4.
Дверь открывается резко, ударяясь об отбойник с резиновым уплотнителем, отскакивает, почти закрываясь, но не успевает коснуться косяка и упирается в выставленную ногу. До меня долетает поток воздуха созданный этим действом и резкий и избитый аромат, который я часто слышу от посетительниц с низкой социальной ответственностью.
Я не заинтригован, а разочарован – этот контингент бывает здесь довольно часто, либо в компании мужчин зрелого возраста, либо в женских компаниях. Они пахнут соответственно, а их поведение меня уже не удивляет. Их разговоры тоже предсказуемы – слова, поставленные в ряд и выдаваемые за остроумный диалог. Это может разве что позабавить при невыносимой скуке и отсутствии выбора. Даже китайский робот-пылесос, работающий тут между постояльцами, менее предсказуем и более загадочен в своих устных изречениях на ломаном русском.
В проходе появляются большие разноцветные картонные пакеты в женских руках, оставляющие красные следы на ладонях от тяжести ручек. Девушка очень резко врывается в номер, как спортсменка, пересекающая финишную ленту, сбрасывает пакеты на пол, и, готовая к новому забегу, одним пируэтом поворачивается к двери.
– Макс, Максик, ну же… Заходи! – очень звонко, с задором, но с нетерпением в голосе, чавкая жвачкой, бросает она в открытую дверь. Убедившись, что адресат её призыва вошёл в номер, делает круговой оборот и, раскинув руки и ноги, как звезда, прыгает на кровать с криками.
В номер входит молодой человек с искусственно наглым видом – в ярко-зеленом спортивном костюме, с задранным воротом под подбородок, с цепочкой для креста, нелепо надетой поверх брендированной кофты. Пакеты известных шоу-румов падают на пол и рассыпаются, как букет поставленный в вазу, плотно стянутый для транспортировки. Мой взгляд режет обилие разношерстных брендов, оказавшихся близко друг к другу впервые.
Максик оглядывает кучу перед собой, и с каждой секундой всё больше расправляет плечи, не отрывая взгляд от купленного. Как будто он не предметы приобрёл, а саму гордость, и, судя по возрасту, всё ещё мысленно унижает бывших одноклассников, рассматривая этикетки. Это придаёт ему власти, но лишь в его фантазиях, где он и застрял, оценивая себя на фоне «букета».
– Малыш…, Ну…?? Падай ко мне..! – чавкая жвачку, тянет заниженным тембром девочка ерзающая на кровати все в той же позе.
– Ага, зай, ща ! – интенсивно всосав носом воздух и что-то похожее на насморк, резко бросил вытащенный из властных фантазий юноша.
Максик неспешно идёт к зовущей его избраннице, сперва телом, а голову и взгляд переводит на неё с запозданием – вылезать из услады подпитывающей тебя гордыни непросто.
Вот они уже лежат на кровати рядом, их руки соприкасаются, но это не ласковые прикосновения возлюбленных, а лишь тактильная проверка, что кто-то есть рядом. Их взгляды устремлены в потолок, в них нет ни оценки освещения, ни предвкушения, ни мечтаний – сквозит какая-то тревога и страх, тут же подавляемые выдуманными фантазиями.
Девушка достает телефон, включает фронтальную камеру и поднимает над их лицами, устремленными вверх. Они начинают подстраиваться к объективу, словно ожившие мертвецы – есть движения, жизни нет. Скорее гримасничают, как куклы в руках кукловода, демонстрируя эмоции по команде ради последующей выкладки в соцсеть. Приближаются друг к другу, соединяя головы и фокусируясь на камере. Реплики в духе образов – «ухуу, дело само себя не сделает», «спасибо, что верите в нас», «успех требует усердия». Камера выключается. Они отлипают друг от друга уже чужими людьми.
– Зай, иди ко мне – говорит Максик, быстро встает и достает из рюкзака макбук, стоя открывает, начинает что-то изучать, вызывающем мое любопытство сайте. На экране я вижу какие-то фотографии пакетиков с веществами, какая-то таблица с цифрами, вкладки меняются одна за другой пока он орудует пальцами по курсору.
– Ну что там? – без особого любопытства спрашивает девочка, тут же оказавшись рядом. Её больше интересует собственный вид – она осматривает украшения, часы, поглаживает рваные джинсы, расправляет только что купленную кофту. Во взгляде читаются восхищение собой и самодовольство от ощущения доминирования над миром, который якобы прогнулся перед ней и её парнем. Одновременно она убеждает себя в собственной гениальности, а всех остальных – серыми идиотами. Даже одобрительные покачивания головы выдают этот победоносный внутренний монолог. Ей неважно «что там» – она знает ответ: там всё заебись, ведь они вытянули удачу за хвост и не только безнаказанны, но и обеспечены, и всё у них в гору идет.
– Все гуд, маленькая! – с задором и вызовом, четко произносит молодой человек, вытирая рукавом дорогой, новой шмотки подтеки под носом, а остатки этой эмульсии, сразу же ладонью очищает о штаны, выдав свой недавний жизненный путь от деревенского простофили до хапнувшего легких денег наркоторговца с извращенной и растущей гордыней. Прошедшего курсы по информатике на школьных уроках в Коврове, но применившего знания, в перерывах от дрочки на порно сайты, в соседних запретных ресурсах. И вуаля, он убежден – он на коне и неуязвим и хочет двигаться дальше тестируя на прочность свою неприкасаемость.
– Малышечка, давай по взрослому кайфанем! Ммм? Хотели же! А то нос уже горит, да я на ютубе видел обзор, так сильнее и красочнее вставляет!
– Нууу…не знаю… Ты уверен? – с дрожью в голосе произнесла она, вытянув худое лицо, покрытое размазанным самодельным макияжем. Трехдневная краска не скрывала бордовых теней под её пустыми глазами.
– Абсолютно уверен! – решительно ответил Максик, стараясь убедить её и себя. Он рылся в кармане зеленого костюма и достал сверток в белом целлофановом пакете с надписью «36.6 – сеть аптек».
– Сначала сделаю тебе и меньше дозу, буду контролировать твое состояние, моя малышечка! – продолжал он, доставая из другого кармана комок из желтой изоленты.
– Поставь чайник! Приготовь ту большую столовую ложку! – отдал команду юноша со стеклянными глазами, разворачивая содержимое пакета и комка.
Девушка молча и быстро выполнила указания, села на край кровати, не сводя глаз с кипящего чайника на столе, металлической ложки и своего проводника в пугающую, но манящую неизвестность.
Этот худощавый, молодой человек начал манипулировать подготовленными предметами, его движения были неуклюжи, но в то же время хирургически точны с небольшими паузами, чтобы вспомнить, взгляд устремленный вверх, как будто воспроизводя в памяти до дыр просмотренный обучающий видеоролик. Он раскрыл желтую упаковку, в которой был пакетик с белым порошком, постукивал по нему пальцем, чтобы все содержимое опустилось на дно девайса, затем положил его на стол, взял ложку, слегка выгнул ее и прижал основанием к Macbook'у, в то время как другой конец, тот, которым черпают содержимое тарелок, оставил висеть над полом. Затем взял пакетик и, склонившись над поверхностью медной ложки, замер, двигались только его руки, выплескивая из пакетика порошок в ложку. Разогнувшись, из стоячего положения он оценил количество белого вещества, покрывающего дно ложки, и слегка повернул голову вправо-влево, чтобы увидеть объем порошка. Затем достал шприц из аптечного пакета, слегка разорвав его зубами, чтобы не развязывать узлы. Достал патронташ шприцов, собрал шприц, насадил иглу и зубами снял «гараж», оставив иглу обнаженной. Заполнил половину чайной чаши горячей водой из чайника, затем опустил кончик иглы в воду и набрал в шприц 2 куба прозрачной жидкости. Поднес шприц к висящей ложке и аккуратно вылил в нее воду, покрыв порошок. Затем достал зажигалку и начал подогревать получившуюся массу, помешивая ее одной рукой, в то время как другой держал зажигалку. Замерев в полусогнутой позе, он выпустил зажигалку, которая упала на пол, затем опустил кончик иглы в ложку, предварительно обмотав его куском ваты, и набрал весь раствор. Поднял наполненный шприц на уровень глаз и начал оценивать раствор, колотя его одним пальцем , как бы давая легкие щелбаны. Убедившись в чем-то, он осторожно положил шприц на край стола и оторвал еще один от патронташа, распаковал его и разделил содержимое на уже на два шприца, аккуратно высосав новым чуть меньше половины из основного.
