Каин
Морозов
– Мне, – весомо заявил и выдернул у пацана из-за уха сигарету.
Та оказалась странной – рыхлой, скрученной из тонкой папиросной бумаги.
– Ты это спрячь, дурила, – посоветовал я, – а то устроят «школу жизни» без твоего согласия. Получишь массу знаний.
Парнишка цокнул языком, забрал дурь и принялся скручивать бумажный край.
– Да это ж просто…
– Не тупи, – грозно приказал ему Сашка, враз став похожим на своего отца. – Убери с глаз долой и не светись.
Леху я заметил издали. Он все так же высился среди окружающих людей, отливая рыжеватой копной волос. Даже кепка не могла скрыть упрямые вихры на висках. На парне была пятнистая форма, к которой я успел привыкнуть за последнее время. Только нашивки на плечах были другими.
Мы встретились глазами, и он сразу понял, что я все знаю. Друг стянул головной убор и сунул его в руки собеседнику. Что-то сказал ему, вышел из ряда оцепления. И пошел в мою сторону пружинистой походкой.
– Привет, Тула… – начал он с ослепительной улыбкой.
– Не зови меня так, Леха, – глухо потребовал я. – Не надо.
Вокруг нас веселились люди. Кто-то репетировал речевки. Сворачивали флаги, звенели банками из-под пива.
– Ты про Ксюху. – Приятель повел плечом и скривился. – Она сама ко мне полезла и…
– Да плевать мне на нее, – оборвал явно заготовленную речь. – Она не первая и не последняя баба в моей жизни. И завтра я найду новую.
– Тогда и говорить не о чем, – с готовностью подхватил Леха и шагнул ко мне с протянутой ладонью. – Забыли о шкуре. Незачем портить дружбу…
Я не стал ничего говорить. Вместо этого отвел корпус в сторону и с оттягом, хлестко зарядил приятелю в морду кулаком. Костяшки полыхнули болью. Раздался приятный уху хруст. И тонкий писк, похожий на крысиный. Видимо, я перестарался. Леха пошатнулся, сделал шаг назад и упал. Зажал нос. Между пальцев сочилось красное. Он убрал ладони и ошалело посмотрел на меня, словно не мог поверить в происходящее.
– Она была моей девушкой, – сказал я и плюнул в перекошенное лицо, – а шкурой сделал ее ты, мразь. И предатель ты. Живи с этим.
Кто-то пронзительно свистнул, и я, наконец, заметил, что в мою сторону бежит пара мужиков в броне «космонавтов».
Ждать расправы я не стал и рванул прочь, на ходу расталкивая зазевавшихся горожан. Позади слышались недовольные выкрики, звуки начинающейся свары. И я вдруг понял, что меня отпустило. Плевать на блудливую подругу, гада, которого считал другом, карманы, в которых гуляет ветер, и неопределенное будущее. Я со всем справлюсь. В душе вспыхнула такая отчетливая первобытная радость, что губы сами собой растянулись в улыбке.
Я бежал. Ноги понесли меня прочь от «космонавтов», которые грохотали тяжелыми ботинками прямо за спиной.
– Стоять! – истошно орал кто-то.
Да только я и не думал подчиняться. Несмотря на приказ представителя закона, я бежал прочь по горячему асфальту. Ветер свистел в ушах. Олимпийка норовила сорваться с плеч.
Легкие рвались от напряжения, ноги гудели. Но впереди маячил проход в арку, а за ним…
Удар в бок выбил из меня дух, свалил на асфальт, а потом кто-то с силой пнул меня, уже лежачего. И яростно выкрикнул:
– Попался!
Я успел закрыться от прямого удара в голову, и дубинка угодила по предплечьям. Тут же меня свернули в бараний рог, скрутили руки за спиной, сковали запястья и вздернули на ноги, едва не выломав суставы.
– У-у-у, – взвыл я, пытаясь вырваться.
Но толку от моих трепыханий было ровным счетом никакого.
– Не дергайся, – прорычал полицейский и чуть сильнее сдавил мою руку.
– Поймали-поймали, – прошипел я, кривясь от боли. – Все, мужики, вы победили…
Никто не собирался меня слушать. Вместо того меня поволокли в сторону машины, куда затолкали вместе с еще парой бедолаг. Один из них, бритый парень в рваной футболке и со здоровым шрамом поперек лица, возмущался беспределу, хотя даже слепой бы заметил сбитые костяшки на его руках. А второй не останавливаясь хихикал, и это казалось куда более жутким. Я сдвинулся ближе к крохотному окошку и уткнулся в решетку лбом. Вовсе не так я планировал начать новую жизнь. Ох, не так.
***
Камера была почти пустой. На дальней лавке, прикрученной к стене, лежал жалкого вида мужик. Он тяжело дышал и едва слышно постанывал. На этом его достоинства заканчивались. От мужика несло чем-то тухлым.
Второй сосед был противоположностью бомжа. Беспокойный и какой-то замороченный. Невысокий, сутулый, худощавый, с угловатым лицом, острым носом, провалившимися глазами под изгибами кустистых бровей, широким ртом, привыкшим к язвительной усмешке, тянущей губы в одну сторону. Он выглядел каким-то нескладным, неряшливым. Но самое странное, что при взгляде на него нельзя было определить ни возраст мужичка, ни его происхождение. Куртка была припорошена мучнистой пылью, как и брюки из серой ткани. Ботинки без шнурков открыли вид на босые, покрытые грязью ступни. Из-под рукава «пассажира» были заметны часы на запястье. Скорее всего, сегодня у служителей закона было много работы. Вот и забыли изъять часы. Мне померещилось, что стрелок на циферблате больше, чем положено. Но удивляться этому я не стал. За год в стране появилось много нового. Быть может, у этого бомжа какой-то мудреный западный аналог наших командирских часов.
Поначалу мужик расхаживал по камере, словно отсчитывая расстояние от стены до стены. Затем встал у двери и забормотал что-то невнятное. Пару раз он выкрикнул: «Я здесь помирать не собираюсь! Я обратно в зону ни за что», – но потом воровато оглянулся и продолжил бурчать. Затем внезапно тяжело бухнулся на колени. Прямо на грязный пол.
Дальше начало происходить совсем уж странное. Мужик ползал по холодному бетону, чертя какие-то мудреные узоры. Круги, ломаные и извивающиеся линии и непонятные зигзаги.
– Так, ага. Эту сюда… вроде, – бормотал он, старательно выводя рисунок. Но в голосе мне почему-то послышалась сильная неуверенность. И у меня сложилось такое впечатление, что он и сам плохо понимает, что делает. Или совсем не понимает.
– Может, позвать кого? – спросил я осторожно.
Незнакомец вскинул голову, будто очнувшись от транса, и уставился на меня, словно до того не видел.
– Тебе в голову прилетело, мужик. Может быть сотряс… – Я запнулся, заметив, что сокамерник злобно ощерился. Бледные губы разъехались, обнажив металлические зубы.
– Не мешай, – прошипел безумец и вернулся к своему занятию.
Внезапно пол вздрогнул, а стены зашатались, словно началось землетрясение. И я аж подпрыгнул от неожиданности: мне показалось, что бетон сейчас треснет, и я провалюсь в расщелину, как показывают в фильмах-катастрофах. Но соседа это абсолютно не смущало.
– Хорошо, хорошо, – зачастил он. – Осталось немного…
Мужик замер на середине начатой линии и провел по ней вновь. По мне так ничего не изменилось, и царапина на бетоне была все такой же белесой, как и остальные. Но горе-художник посчитал иначе. Он разразился проклятиями. И обращены они были почему-то к спящему третьему сокамернику.
– Мерзкая тварь, – зашипел он, глядя на лежавшего на лавке бомжа. – Как можно было себя так запустить? Из тебя даже переход полноценный нельзя сделать!
Он поднялся на ноги, осмотрел свое творение, представляющее мешанину из царапин на бетоне. Но во взгляде мужика горела гордость. Будто он только что сотворил шедевр.
– Не хватает совсем немного, – задумчиво проговорил мужик.
– Снаружи что-то взорвалось, – напомнил о себе я. – Ты бы от двери отошел. Мало ли…
– Ты! – В мою сторону протянулся тонкий палец. – Сюда иди.
– Чего? – Удивился такому приказу.
– Сюда иди, – повторил мужик визгливым голосом. – Прямо сейчас!
– А не пойти ли тебе самому, – предложил без злобы, решив, что связываться с психом – себе дороже.
– Подчиняйся мне, – замогильным тоном продолжил сосед, и его рука затряслась, будто через нее проходил ток.
– Точно по голове прилетело, – посетовал я и отодвинулся к стене.
– Покорись! – завизжал мужик и вдруг метнулся в мою сторону с неожиданной прытью.
При этом сиделец ловко перескакивал через нацарапанные рисунки, не смазывая их подошвами ботинок. Я двинулся от него прочь, вдоль стены, стараясь сохранить дистанцию. Не то, чтобы я боялся незнакомца. Но найти неприятности в камере мне не улыбалось. А ну как потом меня обвинят в том, что приложил этого бедолагу по башке. И пришьют статью.
– Помогите! – выкрикнул я, в надежде привлечь хранителей порядка. – Хулигана зрения лишают.
Я и сам не понял, как бесноватый оказался прямо передо мной. Вцепился крючковатыми пальцами в руку и взвыл. От неожиданности я ударил его в ухо, отбрасывая прочь. Но мужик не отпустил меня. Вскоре под его пальцами кожа словно нагрелась. Я зашипел от боли и все же сумел избавиться от паразита, стряхнув его с руки.
Мужик упал на пол. Он снова принялся чертить свои идиотские узоры. А я отстраненно заметил, что с моего предплечья стекает кровь. Гаденыш поцарапал меня расстегнувшимся браслетом часов. А сами часы в момент возни соскочили с запястья и теперь лежали на бетонном полу. Я поднял их, чтобы при следующем ударе зажать вещицу в руке. С безумцами нельзя вести себя по-человечески.
Громыхнул замок, и дверь внезапно распахнулась.
– Что за хрень здесь твориться? – спросил дежурный и тут же прикрикнул на меня: – Отойди к стене!
– Этот гад напал. – Я продемонстрировал царапины. – Может, у него бешенство, а вы его со здоровыми закрыли.
Полицейский шагнул в камеру, ухватил замешкавшегося мужичка за шиворот и одним рывком выдернул наружу. Тот заверещал, бешено вращая глазами. Снова умудрился ухватиться за меня, но в этот раз я уже совершенно бесцеремонно оторвал его руку от своей.
– Не смей! – заорал он истошно. – Не входи в мой круг!
Дверь захлопнулась, отрезая меня от остального мира. Воздух в камере сгустился от тьмы и нарастающего жара. В груди внезапно очень часто забилось сердце. Голова закружилась, колени ослабли.
Я и сам не понял, как оказался на полу. Глаза заволокла пелена. Мир вновь затрясся, и на этот раз бетон впрямь раскололся подо мной. Испугаться я не успел, только подумал, что перед смертью зачем-то сжимаю в ладони чужие часы. Те, из которых доносится оглушительное тиканье.
Глава 3. Обретая Силу
– Вспомнил? – хитро уточнил старец, и я кивнул. А дед продолжил: – Какой-то мироходец хотел вернуться домой. Для этого надобно создать круг перехода. Открыть дорогу в иной мир непросто. Занятие требует много энергии. И тот, кто чертил круг, не был достаточно силен. Он взял силу у другого человека. Того, кому не повезло оказаться рядом.
Я вспомнил странного мужика, что ползал на полу камеры и царапал что-то на бетоне куском кирпича. А неподалеку на лавке неподвижно лежал другой сокамерник и тяжело дышал. Теперь мне подумалось, что несчастный не был бомжом. Я вспомнил его бритый череп, сбитые костяшки, шрам поперек лица. Мы вместе ехали в полицейской машине. Парень оказался в камере минут за десять до того, как меня запихнули туда. И за это время сам на себя перестал походить. Я ведь и впрямь принял его за пожилого бомжа.
– Там был кто-то… – Я не заметил, как заговорил. – И я не понял, что произошло…
– Тебя собирались использовать как масло в этой лампаде. – Старик указал на мерцающий огонек.
– Эвона что, – вырвалось у меня.
– Мироходец успел тронуть тебя. И запер твой дух в клетку проклятья.
Вспомнилось, как псих требовал, чтобы я к нему подошел. И теперь я начинал понимать, почему тип был таким странным.
– Он звал тебя? Тот человек?
– Да.
– Другой бы подчинился. Подошел – и все у мерзавца получилось бы. Дорога открылась, и мироходец ушел бы, куда пожелал. Но с тобой все пошло не так. Ты не отдал то, что ему было необходимо. И оказался внутри рисунка, который сам вынул из тебя нужную для него силу. А тебя самого…
– … выбросил сюда.
– Портал выкинул тебя во владения Легбы, – продолжил старик. – А местные контролеры, скорее всего, избавились от тебя как от ненужного пришлого. Они не особенно любят проблемных нелегалов. Вот и все.
Он говорил это спокойным тоном. Словно встречал этих самых «мироходцев» несколько раз на дню.
– Но… – Я хотел задать новый вопрос, но храмовник мягко меня перебил:
– У нас мало времени, юноша. Мы и так потратили его слишком много на бесполезные разговоры. Выбирай путь и ступай по делам. А у меня своих забот хватает.
– Какой путь? – Я насторожился.
Вместо ответа незнакомец поманил меня к себе. И я послушно шагнул в его сторону. Моему взгляду открылись пять дверей, на каждой из которых был намалеван какой-то знак из кривых линий.
– Это что?
– Пути Силы. – Старец кивнул. – Ты должен выбрать один.
Я покосился на знаки.
– А как… выбирать?
– Закрой глаза и просто иди на зов, – как ни в чем не бывало, ответил мне старик. – Доверься внутреннему чутью.
– Так просто?
– А зачем усложнять?– Дед пожал плечами.
Я послушно закрыл глаза. Отчего-то решил, что спорить и пытаться выяснять подробности не стоит. В армии инструктор по рукопашному бою учил нас медитации. Он подавал это как способ быстрого избавления от лишних мыслей. Тех, что мешают и отвлекают.
И едва разум стал чист, я услышал голоса. Они звучали где-то вдали. Тихонько шептали, звали, манили к себе. Но один голос слышался более отчетливо. Он казался ласковым, заботливым. Будто звал домой загулявшего до темноты ребенка. И я шагнул в том направлении, откуда слышался зов. Под ногами скрипнули доски.
Рука коснулась холодной ручки, дверь со скрипом распахнулась. Я шагнул через порог. И тогда открыл глаза.
Это была просторная комната, освещенная несколькими лепестками расставленных на полу свечей. В центре помещения на невысоком постаменте, напоминающем алтарь, стоял крупный плоский черный камень. При моем приближении его тусклая поверхность дрогнула и сделалась блестящей.
Я подошел к камню. Немного подумав, приложил ладонь к его поверхности. Ничего не произошло.
– Новенький.
Негромкий голос прозвучал в тишине комнаты так резко, что я даже подпрыгнул от неожиданности. Поднял голову.
Мог поклясться, что тут никого не было, когда я вошел. Но сейчас в дальнем от входа углу в мягком кресле сидела девушка. Несколько новых вспыхнувших свечей разогнали мрак. Неестественно бледное лицо сильно выделялось на фоне волос цвета воронова крыла. На красавице были черный корсет, подчеркивающий все прелести ее ладной фигурки, и короткая юбка, открывающая стройные бедра. Высокие до колена ботфорты дополняли образ. Я сглотнул, поняв, что девушка словно сошла с обложки одного из журнала для взрослых. Слишком хороша, чтобы быть настоящей.
Незнакомка склонила голову и неспешно осмотрела меня.
– Давно никто не выбирал этот путь, – лениво протянула она. – Либо в комнату входили неспособные бездари. И мне пришлось их прогонять. Но… ты вроде достоин. Хоть и не от мира сего.
Последняя фраза прозвучала грубовато, но я не стал акцентировать на этом внимание. Не прошел еще первый шок от того, что в комнате из ниоткуда возник человек.
– Ты…
В руке девушки вдруг появился пузатый бокал на ножке с красным напитком. Незнакомка улыбнулась, продемонстрировав длинноватые клыки.
– Прости, где мои манеры? Меня зовут Анна Барова. Я аспект темной Силы. Пути Иллюзии, Колдовства и Крови. И у тебя есть способности…
Девушка сдвинула брови, вдумчиво всмотрелась в меня. А затем, удивленно произнесла:
– Невероятно! У тебя есть способности ко всем трем путям. Ты проливал свою и чужую кровь, не преследуя собственные интересы. Также умеешь перевоплощаться и красть личности. А еще ранить словом.
– Я просто служил в армии, – хмуро ответил. – Там и не такому научить могут.
– И кем ты там служил?
– Писарем в штабе…
– Ложь, – резко оборвала меня девица, и ее лицо приобрело недовольное выражение. Губы сложились в жесткую линию, брови сошлись у переносицы. – Не надо этого, мальчик. Не люблю, когда со мной пытаются играть в угадайку.
– Извините. – Я повел плечами. – Не привык говорить об этом.
– Мне можешь сказать, – позволила девушка.
– Я сержант военной разведки.
Анна удивленно распахнула глаза и воскликнула:
– Военная разведка?
Я лишь кивнул. В военкомате мне повезло со жребием. Я попал в разведку. И поначалу даже был горд, что угодил в элиту войск. Но после месяцев учебки, каждодневных тренировок, потасовок с сослуживцами и старослужащими, мой пыл немного угас. А потом часть заслали в одну из бывших союзных республик, где как раз разгорался конфликт.
Барова не настаивала на пояснениях. Кажется, ее удовлетворил мой лаконичный ответ. Она протянула бокал мне и сказала с лукавой усмешкой:
– Выпей это. Напиток пробудит в тебе Силу.
Я шагнул ближе. Взял бокал из ладони аспекта. Вопросительно посмотрел на девушку.
– Мне говорили, что нельзя брать напитки у незнакомок, – слегка нервно заявил я.
Анна развела руками и в ее глазах полыхнули огненные искры.
– Тебе придется мне довериться. Или уйти отсюда, чтобы выбрать другую дверь.
– Что мне даст Сила? Именно эта? – спросил я, рискуя нарваться на недовольство красавицы.
– Она придаст смысл твоей жизни. Заполнит пустоту, которую ощущаешь здесь. – Девушка ткнула пальцем мне в грудь. – Ты всегда знал, что тебе чего-то не хватает, верно?
Я задумался.
– Когда все вокруг веселились и смеялись, ты ощущал смутную тоску, желал оказаться вдали ото всех, – шепнула Анна, обходя меня по кругу.
От ее волос пахнуло цветущей сиренью, малиной и холодным мрамором, влажным после дождя. Странным образом ее аромат успокаивал.
– Ты всегда был другим. Лишним и непонятым, – продолжила девушка, приблизившись и коснувшись губами моего уха. – Все вокруг тебя посторонние. Ты знаешь об этом. Правда?
Мне пришлось признать, что Анна права. Потому я медленно кивнул.
– Ты видел сны, из которых не хотелось уходить. И был свидетелем кошмаров наяву, которые невозможно забыть. И ты можешь получить Силу, которая позволит тебе стать свободным…
– Свободным?
– Избавишься от иллюзий собственной слабости. Перестанешь быть обычным человеком. И станешь…
– Кем? – Я ощутил, как мог голос дрогнул.
– Собой, – соблазнительно выдохнула Анна. – Ты станешь собой настоящим. Найдешь, наконец, себя…
И я выпил.
Отвар оказался терпким. На языке ощутилась горечь степной полыни, отголосок дымного закатного можжевельника, сладкий привкус горячего миндаля, затухающее эхо хвойных лесов, заваленных снегом. И мир дрогнул. Замерцал, переливаясь вспыхивающими в сознании огоньками. Пространство вокруг завертелось, а тело внезапно стало ватным.
Ноги не слушались, колени подогнулись, и я осел на холодный пол. Замотал головой, силясь прийти в себя.
– Что это… за дрянь?
– Отвар для испытания, – был мне ответ. И в голосе Анны, как мне показалось, послышалась легкая тревога. – Для каждого его вкус свой. И…
Пол затрясся. Спина и затылок врезались во что-то твердое, выбивая из меня остатки сознания. И я понял, что лежу на камнях.
– Чужеземцы. Как же с вами тяжело, – прошипел рассерженный голос.
Послышался цокот каблуков. Кто-то остановился возле меня. Присел рядом. Сильная рука приоткрыла мне рот, надавив на подбородок. Мне подумалось, что девушки тут на редкость сильные и коварные. Но в этот момент на язык упали густые капли, и мысли о девичьих острых коленях рядом с моим лицом тотчас испарились.
– Пей!
В голосе Анны прозвучал приказ. Я подчинился, проглотив отдающую металлом солоноватую вязкую жидкость. И слабость начала понемногу проходить. «Кровь?» – отстраненно подумал я.
Мне даже удалось полностью открыть глаза. Рядом со мной, подобрав под себя ноги, сидела Анна. Она замотала вокруг запястья тонкий шарфик, который до того обвивал ее тонкую шею.
– Это самая простая часть обряда, – предупредила меня она. – Придется немного потерпеть.
Я не успел уточнить, что именно придется терпеть, как она опустила ладонь в кружевной перчатке и прикоснулась к моему лбу кончиками пальцев. Я стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть. От ее кожи веяло таким холодом, что мне на секунду показалось, будто мозг в черепной коробке превратился в кусок льда.
Анна же щелкнула пальцами, и вокруг меня закружились чернильные рваные тени.
Они ускоряли свою пляску. И вот уже нельзя было выделить одну из фигур. Они двигались настолько быстро, что очертания размылись, превращая этот танец в черный вихрь, в центре которого стояла мадам Барова. А я лежал на своем предсмертном ложе у ее соблазнительных стройных ног.
Вихрь ускорился. Мне послышалось, как под напором этого смерча затрещали стены. А затем тени взмыли к потолку, сливаясь в большой загнутый кинжал. Тонкий волнистый клинок упал, пробив мне плечо и пригвоздив меня к полу. Кожу обожгло, словно к месту приложили раскаленное добела железо. Я хотел закричать, да только голос меня подвел. Тело не могло пошевелиться. И когда боль стала настолько невыносимой, что перед глазами появились искры, а мысли замедлились, все мигом стихло.
– Пора возвращаться в мир. До встречи, темный.
Анна легко провела ладонью по моему лбу, стирая выступившие на коже крупные капли испарины. Пол внезапно сделался упругим, как батут, а потом и вовсе превратился в густой кисель, который поглощал меня. Я медленно погружался в него, мерно тонул в этой обволакивающей меня черной бездонной пустоте…
Глава 4. Сваор
Я резко сел на кровати и тут же пожалел о проявленном безрассудстве. Чувствовал себя скверно. Голова закружилась, а зрение расфокусировалось. Пространство опасно покачнулось, отчего я едва не упал с кровати.
Тело выгибало, а голову как будто стянули ремнем, сжимая виски. Кости ныли. Мысли во мне рвались, словно клубок гнилых ниток. Горло пересохло. Безумно хотелось пить. Я провел кончиком языка по растрескавшимся губам, но легче от этого не стало. Вдобавок все тело болело, будто меня на всей скорости сбил КамАЗ и потащил за собой по дороге.
Я был не в той комнате, где медсестра отправила меня в мир духов. Помещение было просторным, с высоким потолком, большими окнами с плотными шторами бордового цвета. Кровать изумила красивой резной спинкой и столбиками, на которые можно было повесить балдахин. Объемный шкаф, небольшой диванчик с полосатой обивкой, рабочий стол, на котором высилась фигурка крылатого льва. На свободной стене висела картина. На ней была изображена стройная женщина в черном платье, шляпке с короткой вуалью и кружевных перчатках. На ее руках сидело что-то пушистое. Я не сумел разобрать, что там было за животное, но морда была крысячьей.
В кресле у входа дремала незнакомая мне девушка в светлом сарафане. Она поджала под себя загорелые ноги. Заплетенные в длинную косу рыжеватые волосы были перекинуты через плечо. Между прядями виднелась яркая красная лента. Заслышав поднятый мной шум, девушка вздрогнула. Резко открыла глаза, осмотрелась по сторонам. Вид у нее был растерянный. Словно она пыталась понять, где находится. Скорее всего, ей приснился кошмар. Или видения из прошлого. Настолько реалистичные, что нельзя было определить, где сон, а где явь. Я часто так просыпался, пытаясь отогнать воспоминания о службе. Но даже те ужасы не шли ни в какое сравнение с тем, что приснилось мне сегодня.
Я невольно почесал место, куда во сне ударил кинжал. Стянул с плеча ткань и с удивлением и ужасом уставился на черный шрам, который был причиной зуда.
Девушка поднялась с кресла и подошла ко мне. Толкнула на матрас, укладывая на кровать. Потом деловито осмотрела мои глаза. Прощупала кожу на лице и шее. Я бы не удивился, если бы она решила проверить мои зубы, но незнакомка не стала этого делать.
– Жив и даже цел, – довольно отметила она. – Значит, ритуал сработал. Ну, добро пожаловать домой, мастер. Вам что-нибудь нужно?
В ее голосе послышалось подобострастие. Словно я был выше ее по статусу. Она попятилась и странно склонила голову.
– Ты… чего? Стебешься? – недоуменно уточнил.
Девушка непонимающе посмотрела на меня.
– Стебешься? – переспросила она.
Вероятно, это слово было здесь не в ходу. Пришлось перефразировать:
– Издеваешься?
Девушка замотала головой так, что мне показалось, что та сейчас отвалится.
– Как можно? Вы носитель Силы. В вас течет княжеская кровь…
– Княжеская? – снова не понял.
Но разговор прервал Денис, который вошел в комнату без стука.
– Пришел в себя? – уточнил он, глядя на девушку.
Та обернулась и с готовностью кивнула.
– Маришка, помоги ему привести себя в порядок и одеться, – строго произнес парень. – И проводи в столовую. Нас ждет обед.
Я хотел сказать ему, что стоило бы говорить со мной напрямую, но не успел. Денис полоснул меня мрачным взглядом, в котором мелькнула неприязнь, а потом развернулся и вышел из комнаты. Маришка же подошла к стопке одежды. Обернулась ко мне.
– Вам стоит сначала умыться, мастер.
– Пожалуй.
– Там есть полотенца и мыло… – Девица покраснела и потупилась.
Я уже поднялся с кровати и запоздало понял, что оказался полностью обнажен. Решил, что стесняться мне нечего, и потому с трудом доковылял до двери. Маришка хотела было помочь мне, но я остановил ее:
– Не нужно. Пожалуй, я смогу сам себя обслужить.
Ванная оказалась более чем приличной. Она была просторной, облицованной плиткой под серый мрамор. Напротив входа виднелось огромное витражное окно. Комнату наполнил солнечный свет, окрашенный сквозь цветные стеклышки в разные оттенки. Вдоль стены стояла огромная овальная ванна на массивных бронзовых ножках в виде львиных лап. В углу расположилась душевая со стеклянной дверцей, чуть дальше высился унитаз. В противоположной стороне раскинулась большая белоснежная раковина с бронзовым краном. На стене висело крупное зеркало, обрамленное по бокам круглыми лампами. Но больше всего меня поразил потолок с мозаикой, изображающей небо, парящих в нем полуобнаженных женщин, едва прикрытых цветами. С центра потолка свисала люстра. Я даже не сразу осознал, что вижу это великолепие из хрусталя в ванной комнате.
– Святые угодники, – вырвалось у меня. – Да у меня вся квартира меньше…
Я прошел в душевую, найдя там полочку с мыльными принадлежностями в узких бутылочках в одном стиле. К счастью, все они пахли не розами. Древесный аромат был тягучим и вязким. Судя по этикетке, которую я сорвал, найденная там же мочалка была новой.
Потом повернул ручку, чтобы открыть воду. И заорал. Вода упругими струями ударила со стен с трех сторон. А вдобавок полилась сверху из прямоугольной секции.
Дверь душевой тут же распахнулась и в нее ворвалась Маришка. Она закрыла кран и затараторила:
– Простите, мастер. Мне стоило настроить температуру самой. И проверить режим душа…
– Все хорошо.
На этот раз я смутился. Стоял перед красивой девушкой, прикрыв пах мочалкой. А она выглядела весьма привлекательной в намокшем сарафане, который облепил ее ладную фигурку. Очевидно, что бюстгальтера на ней не было, и я едва смог заставить себя отвести взгляд от заострившихся вершинок груди.
Маришка виновато улыбнулась, откинула за спину косу, а потом мягко оттеснила меня к стене. Сама настроила режим душа, чтобы вода лилась только из лейки. Отрегулировала температуру. Затем вышла из кабинки, чтобы скинуть одежду.
– Что… – опешил я.
– Я не могу вас оставить тут одного, – пояснила девушка, становясь за моей спиной. – Позвольте, мастер.
– Не стоит…
– Если я не справлюсь, то мастер Денис будет недоволен, – с тревогой сообщила она и взяла из моих рук мочалку.
– Ну, если так. – В итоге, сдался.
Позади меня громко дышала девушка. Или эти звуки издавал я сам. В закрытом пространстве быстро собрался пар. Вода сбегала по ногам и уходила в несколько сливных отверстий, создавая воронки.
Маришка взбила пену на мочалке и принялась намыливать спину. Затем перешла на плечи. При этом ее грудь касалась моей кожи.
– Обопритесь о стену, мастер. Чтобы было удобно.
Я подчинился, надеясь, что девица не заметит, что от ее заботы мое тело местами стало немного жестким. Однако переживания оказались пустыми. Девушка обошла меня и принялась мыть мою грудь. А затем и нижнюю часть тела.
– Мариш… – Я взял ее за руку, не позволяя коснуться твердости. – Не надо.
– Мы не делаем ничего дурного. – Она лукаво улыбнулась и провела второй ладонью по моему животу.
Я позволил ее пальцам спуститься и резко выдохнул через зубы.
– Не надо, – повторил уже с нажимом.
Мне казалось странным, что служанка потакает всем моим потребностям. Может, тут было так заведено, но я привык, что девушка должна быть со мной, если сама хочет.
Девушка потупилась и покраснела, и я понял, что поступаю правильно.
– Вы не серчаете на меня? – спросила она настороженно. – Я сделала что-то не так?
– Ты замечательно мне помогла, милая. А теперь оставь меня одного ненадолго.
– Конечно. – Маришка понятливо кивнула и выпрыгнула из душевой.
Там она наскоро вытерлась полотенцем, потом набросила сарафан на стройное загорелое тело и вышла из комнаты. Я проводил ее голодным взглядом и решительно сунул голову под струи душа.
Я был готов через пару минут. Закрутив кран и смыв с себя пену, выбрался наружу. Снял с крючка полотенце и насухо растер кожу. В голове посветлело. Тело словно дышало каждой открытой порой. Обернув ткань вокруг бедер, я шагнул в спальню.
Там меня ждала раскрасневшаяся девушка. Она разложила кровати, застеленной темно-красным покрывалом, костюм. Тот состоял из брюк, рубашки и пиджака со странной вышивкой на груди. Но больше всего меня удивил галстук.
Скинул полотенце и быстро оделся в предложенное. Уточнять, зачем это нужно, я посчитал лишним. Закончив облачаться, взглянул в зеркало. Таким я видел себя в последний раз, наверное, на выпускном в школе. И то до момента окончания части с вручением аттестатов. Только тот костюм был куда дешевле. Ткань оказалась мягче и приятнее к коже. На нагрудном кармане виднелась вышивка, и я обвел ее пальцем. Голова льва из красных и желтых нитей казалась слишком яркой на черном фоне.
– Вам идет.
Я обернулся. Маришка стояла в паре шагов, с чисто женским интересом рассматривая меня.
– Спасибо, – ответил я, мучаясь с галстуком.
– Давайте я все-таки помогу.
Девушка подошла ко мне почти вплотную. Стали заметны веснушки на ее вздернутом носике. В карих глазах вспыхнули янтарные искорки. Она быстро справилась с непослушным узлом. Затем застегнула запонки. Поправила узел галстука и промурлыкала:
– Вот так.
– Маришка, давай ты будешь заигрывать с ним после того, как уедет комиссия,– послышалось от двери.
Мы обернулись. Денис ждал нас у входа. На нем был такой же костюм, как и у меня. Даже на груди пиджака красовался такой же герб в виде головы льва.
– Собрался? – недовольно уточнил он. – Идем.
Мы вышли из комнаты в узкий коридор.
Маришка проводила меня по коридору, затем мы спустились по узкой лестнице.
– Это черновой ход, для слуг, – пояснила она мне застенчиво. – Вы уж не говорите, что я вас вела тут. Но так быстрее.