Кае де Клиари
Большой одинокий король 5
– Удивительно, что ты не помнишь, где это находится, – сказал я Ольхерту, когда мы планировали этот поход. – Ведь ты бывал с отцом в доме Лоры, а это значит, что вы должны были проходить именно тем путём.
– Совершенно верно, – согласился тогда мой шурин. – Вот только, я каждый раз проходил там спящим. Сначала у отца на руках, когда был ребёнком, ведь я младше Лоры на два года. Затем, подростком, в сомнамбулическом сне. Отец очень хороший внушитель. По крайней мере, отправить в страну сновидений мальчишку, для него пара пустяков. Ну, а потом, когда Лору забрали, чтобы сделать королевой, я этим входом уже не пользовался.
– А через какой же ты сбежал, когда примкнул к сестре? – удивился я.
– Через тот, что на стороне дестроеров, – улыбнулся Ольхерт. – Лисье логово всегда имеет два выхода, а мне это было выгодно – сразу нырнул под покровительство царственной сестрёнки, иначе пришлось бы скитаться и прятаться. Кстати, тот выход я за собой закрыл, так что теперь им не сбежать.
С этим было не поспорить. Значит, вход в нору с нашей стороны должен был располагаться где-нибудь близ той рыбацкой деревушки, где родилась Лора. Но это весьма обширная территория, учитывая, что сам выходной портал мог быть настолько крошечным, что искать его, не будучи вооружённым чем-то особенным, бесполезно. Взглянув на карту, мы обнаружили, что неподалёку находятся те самые пустоши, заполненные сферами, о которых уже шла речь. Лучше места для входа, (имеется в виду постоянно действующий портал – вход-выход, а не нарисованная дверь, вроде тех, что до сих пор присутствовали в этой истории), найти невозможно! Дело в том, что организовывать что-то подобное в дубовых рощах на соседних холмах, слишком рискованно. Эти места очень любят охотники из-за большого числа диких кабанов, пасущихся на желудёвых россыпях. В поле, тем более нельзя – какой-нибудь пастушок может заметить чужих дядек, появившихся ниоткуда, и тогда всё пропало, тем более что здешние пастушки умеют посылать моментальный сигнал тревоги, так что на выручку сбежится вся округа и точно явится рыцарский разъезд. Договориться с кем-нибудь из трактирщиков или фермеров? Ненадёжно. Могут проговориться спьяну или сдуру, а то и сообщат властям на всякий случай. Ну, и совсем неприемлемый вариант, это попытаться заручиться поддержкой одного из здешних сеньоров. В своих баронах я уверен. Это крепкие, храбрые, и частенько недалёкие вояки, предпочитающие боевой топор любому другому средству решения проблем. Если бы они узнали, что у них под боком имеется гнездо выживших высоконосов, мне не пришлось бы сейчас изображать рядового рыцаря из патруля.
Итак – пустоши заполненные сферами. Демиурги редко навещают свои творения, так-как те самодостаточны, и живущие внутри существа, как разумные, так и нет, могут позаботиться о себе сами. Зато чужаки, (в хорошем смысле этого слова), всегда интересуются сферами, и готовы часами любоваться тем, что делается внутри. Я их вполне понимаю – там есть на что посмотреть. Поэтому никого не удивит, если случайные прохожие, путешественники, туристы и торговцы иностранного происхождения будут замечены у скопления сфер или даже среди них. Это не возбраняется, так-как ни похитить сферу, ни чем-либо повредить ей, невозможно, если только вы не дестроер. Кроме дестроеров, на это может хватить сил и навыков только у самих демиургов, но, насколько я знаю этот народ, они готовы жизнь отдать за сохранение живой сферы, даже если её сотворил кто-то другой. Но я бы не поручился, за то, что высоконосам неизвестно, как вскрыть непробиваемую оболочку. Судя по тому, что я слышал и читал, они могут вскрыть что угодно. Поэтому, будем надеяться на то, что я уже говорил Лоре – вредить сферам не в их интересах.
В общем, собрав все сведения, мы снарядили экспедицию, и уже несколько дней изображали из себя патрульный разъезд. Теперь же нас посетила удача!
– Маркеры работают! – сообщила Лани.
Несмотря на искушение, я не повернул головы и не проследил за тем, куда покатились шарики. Ясно, что они последовали за теми подозрительными типами, которых мы обнаружили. Эти маркерные капсулы незаметно прокатятся за ними до самого входа в «лисью нору», после чего лопнут, разбросав невидимую краску. Невидимую для всех кто не обладает специальными устройствами отслеживания маркеров, а оно имеется у каждого из нас. Теперь портал будет светиться издалека, как яркий фонарь, но те, кто через него ходят, этого не увидят.
Сразу гнаться за нашей «дичью» смысла не было. Мы выждем время и явимся сюда небольшим числом уже без доспехов, бесшумные и невидимые. Расчёт был на то, что портал открыт, но если это не так, то Ольхерт попробует вскрыть его своими силами. Может быть, и тут нас ждёт неудача, но тогда мы устроим засаду до утра. В крайнем случае, повторим попытку следующей ночью, а там видно будет.
Согласен, что план несколько примитивный, но ничего другого придумать не удалось. Даже чрезвычайно хитрая голова Ольхерта не смогла выдать ничего более оригинального. Ладно, будем надеяться, что простота нашей операции обеспечит надёжность её исполнения.
Сейчас же мы заслужили отдых и направили своих лошадей к ближайшему населённому пункту, которым оказалась родная деревня Лоры. Это бедное, но опрятное селение располагалось на берегу полноводной реки, изобилующей рыбой. Бедность местных жителей была относительна – не голодали, жили в добротных домах, у каждого было своё хозяйство, способное прокормить семью, набор снастей, лодки и всё прочее, что требуется для честного рыбацкого труда. Бедность выражалась в том, что здешние жители одевались просто, не украшали свои дома никому не нужной мишурой, не цепляли ярких перьев на шляпы даже в праздник, по той простой причине, что на рыбалке не должно быть ничего яркого, а они всегда были готовы к рыбалке. Потому здесь и придерживаются скромных цветов в одежде и соответственно не носят ничего блестящего, разве что женщины позволяют себе бирюзовые или стеклянные голубые бусы.
Обожаю я эту деревню! Прежде всего, потому что здесь родилась моя леди, но не только поэтому. Мне хорошо среди этих людей! Старики в широкополых шляпах наделены здесь настоящей житейской мудростью. Разум редко покидает их даже в самые преклонные годы. Интересно, почему? Может потому, что в ежедневном меню у них всегда есть рыба? Или дело в безмятежной размеренной жизни?
Босоногие детишки здесь похожи на ангелов. Сами посудите – светлые волосы, длинные, как у мальчиков, так и у девочек, голубые глаза, чистые лица, и по какой-то причине родители наряжают их в длинные белые одежды. Я никогда не видел эти одеяния грязными, несмотря на то, что дети рыбаков играют в такие же игры, как и любые другие ребята, а парни также часто дерутся. Серую рыбацкую одежду они одевают, только войдя в возраст помощников своих отцов – одиннадцать лет. Тогда же мальчики впервые коротко стригутся. Как они ждут этого дня! Играли бы себе белыми ангелочками, так ведь нет же! Теперь в их одежде надолго пропадёт белый цвет, который вернётся только в день свадьбы и в день погребения. Нда…
Но не будем о грустном. Из этих детей вырастают отличные парни и девушки. Некоторых мальчишек я беру отсюда в солдаты. Повторяю – некоторых! Эти люди сугубо мирные, и гнать их на войну, это всё равно, что седлать дойных коров. Одним словом – кощунство. Но и среди них иногда появляются ребята наделённые талантом держать меч. Примерно один из двадцати, но это хорошо! Лучше иметь небольшую арию опытных бойцов, чем большую, состоящую из вооружённых баранов, привыкших ходить вертикально. Такое войско-стадо пусть набирает себе трус и дурак, а я не стану.
Про здешних девушек слагают песни! Что там говорить – одна моя Лора стоит всех красавец мира, но и её сёстры тоже очень хороши. Из них получаются превосходные женщины-молодки, богатые телом, но никогда не распускающие себя даже в зрелом и преклонном возрасте, как это случается там, где возделывают хлеб и варят пиво.
О мужском населении скажу кратко – я уважаю этих крепких, трудолюбивых мужиков. Не всем дано быть воинами, и в нормальном мире воинов должно быть мало, зато они обязаны полностью оправдывать своё звание и предназначение. Спросите, какое такое предназначение? Нет, не воевать и убивать, а стоять между такими вот честными и мирными людьми и смертью. Для этого мы созданы и этим живём, а тот, кто обращает данное ему для службы оружие против тех, кого он призван защищать, тот не воин, а разбойник. Как у нас поступают с разбойниками, я уже рассказывал.
Однако сейчас нас интересовали не жители деревни, а трактир, стоящий здесь же с краю на небольшом возвышении. Он был очень удобно расположен у дороги, и манил чистотой, просторным общим залом с круглыми столами, стульями-бочками, но прежде всего отличным элем и целым набором аппетитных блюд из рыбы.
Рыцарские разъезды часто здесь останавливались, а потому мы не должны были вызвать подозрение. Двое рейтар остались с лошадьми – потом отдохнут, остальные же расселись за столы, так что заняли, наверное, все места, благо час был неурочный, и никого из местных в зале не было.
Мы четверо – я, Лора, Ольхерт и Лани, заняли отдельный столик у окна и приготовились хорошенько подкрепиться, а заодно поговорить о делах насущных. Пока остальные устраивались, я загляделся видом, открывшимся из окна, обращённого не к деревне, а к границе между королевствами, проходившей отсюда неподалёку. Смотреть приходилось как бы сверху, а потому и та, и другая сторона, а также нейтральная полоса были видны, как на ладони.
Я уже рассказывал, что демиурги не слишком ответственный народ, и потому постоянно нарушают закон об ограничении создания живых сфер. Приграничная территория – полоса шириной где-то в полмили, буквально засыпана такими незаконными творениями, которые один раз уже приходилось вывозить вглубь страны. Но демиурги неисправимы, и освобождённая территория снова была засыпана переливающимися шарами в несколько слоёв! Здесь их было, наверное, больше чем на пустошах.
Дестроеры со своей стороны ответили созданием такого же количества сфер смерти. Это было вовсе не хорошо для их королевства. Да, наши терминаторы также помешены на смерти, как демиурги на жизни, но здесь есть определённый перекос. Дело в том, что дестроеры сами по себе живые люди, и жизнь нужна им не меньше, чем всем остальным. Создание сфер смерти дело опасное и вредное, а потому такие изделия не производятся в тех же масштабах, что и творения демиургов. Здесь же я видел совершенно невозможное скопление чёрно-красных шаров, созданных явно в пику плодовитым соседям. Хорошо ещё, что эти сферы были не боевыми, но если они начнут взрываться, то масштабы разрушений представить себе очень непросто. Вот этого холма не будет, деревни тоже…
Как это ни парадоксально, от такого бедствия больше пострадает территория самих дестроеров, потому что львиную долю удара примут на себя живые сферы с нашей стороны. При этом им самим настанет конец, а ведь это живые миры, нда…
– Ваше величество, ваш заказ готов!
Я не сразу осознал то, что услышал. Говорил хозяин, типичный трактирщик – маленький, кругленький румяный человечек, словно сам выпеченный на собственной кухне из лучшего теста. Голос его был весёлый, видимо он считал моё инкогнито какой-то шуткой, и был чрезвычайно доволен тем, что разгадал его.
Я лихорадочно соображал, чем это может для нас обернуться. Возможно, ещё не всё так плохо – если нас узнал он один, то можно было уговорить… Нет, приказать ему молчать о своём открытии под страхом наказания, адекватного тому, которое следует за разглашение государственной тайны. Но если он успел растрепать о своём открытии, хотя бы одной из кухарок, то вся наша миссия находится под угрозой, и скорее всего её можно считать проваленной.
Эти мысли вихрем пролетели у меня в голове, пока я поворачивался к трактирщику, решая на ходу, какого короля ему показать – разгневанного, добродушного, милосердного, демократичного или величественного. Когда же я повернулся, расплываясь в глупой улыбке, так-как выбрал добродушно-демократичный вариант, то так и застыл, непростительно потеряв целых две драгоценные секунды.
Дело в том, что стоявший передо мной трактирщик не смотрел на своего короля, как я ожидал это увидеть. Его внимание было полностью поглощено созерцанием красного от крови наконечника дротика, на локоть высунувшегося у него из груди…
В следующий момент дверь, ведущая на улицу вылетела, и я тут же почувствовал, как меня ударило и моментально опутало что-то жёсткое, похожее на сеть! На миг я подумал, что это «зелёный душитель», а значит, мне пришёл конец, но это было оружие попроще – «зелёный-связыватель», растение, лишающее свою жертву способности двигаться, но не убивающее её.
Рядом со мной вскрикнула королева, но я не мог даже взглянуть в её сторону, чтобы узнать, что с ней. Между тем, сержант, сидевший за соседним столом, вскочил и, на ходу выхватив меч, рубанул им ворвавшегося в зал человека, бросившего в меня зелёную связывающую сеть. Удар был что надо – рассечённое от правой ключицы до левого бока тело, развалилось на две половины, не издав ни звука! Но следующий за этим первым бандит бросил в сержанта какой-то диск, размером с блюдце, тут же прилипший к его нагруднику. Прилипнув, этот диск немедленно раскалился, как будто час пролежал в кузнечном горне и вдруг провалился внутрь нагрудника кирасы, образовав в ней прожжённую дыру! Сержант страшно закричал, пытаясь сорвать с себя доспехи, затем, видимо сообразив, что ему не спастись, ринулся в самую гущу врагов, посыпавшихся из двери и окон, как горох!
Вокруг уже вовсю кипел бой! Нападавшие, прежде чем ворваться, дали по нашим солдатам залп из арбалетов, и не менее четверти рейтар пало, не успев вскочить из-за стола. Оставшиеся рубились отчаянно, но те, кто на нас напал, не признавали честный бой. То один, то другой воин падал, охваченный тисками «зелёного душителя», либо сжигаемый дестроерским «огненным глазом», как назывался тот диск, которым был убит сержант.
Я был так крепко спелёнат зелёной сетью, что мог только скашивать глаза и сжимать кулаки в бессильной ярости! Рядом со мной хрипел и ругался на чём свет стоит, Ольхерт. Что происходило с королевой, я не видел и не слышал.
Бой в трактире был недолгим. У нападавших, кроме преимущества внезапности, было ещё и численное превосходство. При этом они предпочитали оружие поражающее на расстоянии и наверняка. Очень скоро отряд состоящий из отборных рейтар, (эх, надо было всё же взять гвардейцев!), пал до последнего воина. Ещё живых раненых напавшие на нас убийцы добили немедленно, и в залитом кровью зале воцарилась тишина.
И тогда через распахнутую дверь в разгромленный трактир вошёл он. Он выступал так торжественно и гордо, словно был не предводителем шайки бандитов, грабителей и убийц, а королём над королями и императором над императорами!
Мой тесть и отец Лоры и Ольхерта оказался не так стар, как я думал. Я представлял себе согнутого годами и болезнями старика, который не способен передвигаться, если его не поддерживают с обеих сторон под локти дюжие молодцы. Молодцы, правда, были, но они следовали за своим главой чуть сзади, держа наготове очень разнообразное оружие.
Это был на удивление красивый, высокий и прямой, как палка старик. (Оказывается, старики тоже могут быть красивыми!) Наверное, ему было лет шестьдесят или даже побольше, но весь он излучал силу и энергию. Его движения были молодыми, быстрыми и упругими. Волосы на его голове не собирались редеть, хоть благородная седина и разбавила их природное золото. Выражение лица было насмешливым и снисходительным, в глазах светилась безуменка.
По знаку лидера высоконосов середину зала быстро расчистили, и нас, пленников, усадили на стулья, расставленные полумесяцем. Наконец-то я увидел королеву! Она также, как и я была связана, так что не могла даже двигать головой, но мы увидели друг друга, и это было уже хорошо.
Когда всё было готово, верховный высоконос, приветливо улыбаясь, обнял Лору и расцеловал её в обе щеки. Королева, несмотря на наше жалкое положение, тоже улыбнулась отцу, сквозь навернувшиеся слёзы. Как бы это дико не выглядело, но их радость при встрече друг с другом была искренней!
Затем старый хрыч перешёл к Ольхерту, которому отвесил хорошую оплеуху, но после этого тоже отечески обнял. После этого настал черёд меня и Лани.
Маленькая зомби была единственной из нас, кого не связали. Этого и не требовалось – сил двенадцатилетней девочки мало на что хватило бы, а бойцовыми навыками она не обладала никакими. Старый высоконос долго и пристально вглядывался ей в лицо, но так ничего и не сказал. Наконец, он повернулся ко мне.
– Достойно есть, – проговорил он задумчиво, и как бы просебя. – Но ни единой капли высокой крови, ни единой!
Это было уже слишком! Что я там не говорил бы, о том, что для меня нет чистых и нечистых, проклятых или благословенных народов, но этот хлюст верховодит племенем преступников и проходимцев, а считает, что в нём течёт какая-то «высокая кровь»! Вот же обормотище!..
– Как король этой страны, – проговорил я, глядя ему в глаза, – я приказываю тебе, разбойник, сложить оружие и подчиниться мне, чтобы подвергнуться суду и наказанию, соответственно твоим преступлениям!
Старик поглядел на меня так, словно удивился тому, что я умею разговаривать. Но он тут же улыбнулся, как мне показалось, даже приветливо и без насмешки, после чего взял себе стул и уселся напротив, положив ногу на ногу.
– Да, ты король, и я признаю это, – проговорил он, слегка поклонившись. – Ты, в самом деле, достойный король, среди многих, кому, м-м, не следовало быть королями. Но ты не сын Межзвёздной богини, о чём я очень сожалею. И всё же я окажу тебе честь и предам очистительной смерти, как равного себе, а это, поверь, очень много значит в глазах моего народа! О тебе сложат песни…
– Я польщён, – перебил я его с нескрываемым сарказмом. – Всю жизнь мечтал, чтобы обо мне пели воры и бродяги!
Мой тесть от души расхохотался, даже откинулся на своём стуле.
– Воры и бродяги! – воскликнул он, отсмеявшись. – Да, мне действительно жаль, что ты не один из нас. Даже будучи пленённым, ты остаёшься королём и проявляешь отвагу достойную сына Межзвёздной богини. Но также ты проявляешь и невежество. Так знай же, король! Мы не бродяги, ибо весь этот мир отдан нам во владение нашей великой Праматерью. Ведь ты же не считаешь себя бродягой только из-за того, что переходишь из одного угла своего дома в другой? По этой же причине мы не воры. Мы просто берём то, что принадлежит нам по праву. Преступники не мы, а те, кто не признаёт наше право собственности на все, что есть в подаренном нам мире. Это всё равно, что гость стал бы препятствовать хозяевам, пользоваться принадлежащим им вещами и стал бы объявлять своим хозяйское добро. Что ты сам сделал бы с таким гостем?
– То, чего никогда не сделаю с тобой, – рыкнул я. – Выкинул бы за порог, но не беспокойся – тебя я просто повешу!
Старик ещё раз расхохотался весело и звонко. Глядя на него, я вдруг подумал, что они удивительно похожи с Лорой. Да, высоконосы красивы! Может быть, они и в самом деле потомки какой-то богини? Но это не даёт им никакого права безобразничать, я никогда этого за ними не признаю.
– Что ж, пятый выбор моей дочери оказался действительно достойным, – заявил он, отсмеявшись. – Те были так себе, хорошие вояки и убийцы, ну, в общем, обычные дестроеры, а ты – король… Я предам вас очистительной смерти вместе. Думаю, вам приятно будет умереть на глазах друг у друга!
– Отец, не трогай его! – крикнула Лора. – Он не наш и его смерть тебе не нужна. Отпусти его, а со мной делай что хочешь, согласно закону Межзвёздной…
– Что ты, что ты, дитя моё! – всплеснул руками безумный высоконос. – Я не настолько жесток. К тому же твой пятый мужчина не сделал мне ничего такого, чтобы дать повод оскорбить его подобным образом. Сама подумай – выжить, осознавая, что твоя любимая женщина погибла из-за тебя и вместо тебя, а ты ушёл и ничего не смог сделать? Такое сведёт с ума человека даже гораздо менее благородного, чем добрый король демиургов. Нет, Лора, вы умрёте вместе, это решено! Пусть это будет мой вам свадебный подарок.
– Но… – возразила, было, королева, но отец перебил её уже более резким тоном:
– Дочь моя, ты выросла вне племени, но в этом моя вина. Я не смог увести с собой твою матушку, потому что сначала её некуда было вести, а потом её сердце билось уже для другого мужчины. Но тебя я мог забрать, чтобы вырастить среди детей Межзвёздной богини. Эх, ведь тогда я проявил мягкотелость и пожалел твою родительницу, не захотел причинять ей боль, отбирая дочь, зачатую в любви. А надо было жалеть тебя… Если бы ты выросла среди своего народа, то узнала бы счастье любви с сыновьями Межзвёздной богини, и не взглянула бы даже в сторону самого достойнейшего из королей. А, кроме того, ты не боялась бы очистительной смерти и не считала бы её злом. Ведь я не в наказание хочу отправить тебя к Межзвёздной богине и дать тебе в спутники того, кого ты любишь. Ведь я люблю тебя так же, как Ольхерта, своего неразумного сына и наследника!
(Ах, вот, значит, как! Ольхерт оказывается, не будет подвержен «очистительной смерти»? Я скосил глаза в сторону шурина и с удивлением увидел, что он толи в обмороке, толи спит. Что же его так вырубило? Неужели отцовская пощёчина?)
– Простите! – вдруг раздался голос Лани, от которого я почему-то вздрогнул, как от неожиданного хлопка в ладоши за спиной. – Я не понимаю, как мастер Ольхерт может быть вашим наследником, если по законам народа, называющего себя детьми Межзвёздной богини, власть вождя не наследуется, а сама должность вождя выборная?
Лицо старика сначала отразило крайнее удивление, а затем лютую злобу, но он быстро справился с собой.
– И это меня ещё считают жестоким! – пропел верховный высоконос. – Мои младшие братья не сделали этой девочке ничего плохого, только отправили её к Межзвёздной богине быстро и безболезненно, а посмотрите, что с ней сотворили те, кто числит себя на стороне добра! Разве это не бесчеловечно! Дитя не может и не должно быть таким умным, это же противоестественно! Бедный ребёнок, но ничего, всё поправимо.
Он встал резко и упруго, словно был гибким юношей, а не старцем, перешагнувшим последний порог человеческой зрелости, чуть наклонился к Лани и сделал какое-то быстрое, почти неуловимое движение. Тело маленькой зомби дёрнулось и замерло, глаза девочки остекленели, а на губах так и застыла улыбка, с которой она обратилась к этому извергу.
Моё сердце остановилось, и я даже не услышал крик ужаса, который вырвался у Лоры. Из груди девочки торчала рукоятка кинжала, того самого кинжала. На шее остался пустой футляр…
Наверное, огонь дестроеров заставил меня сделать следующий вдох. Сердце забилось, как бешенное, кровь горячей лавой разлилась по жилам и ударила в голову, словно я хватил кружку медицинского спирта. Я посмотрел на Лору, она горько плакала, отвернувшись от отца, насколько ей позволяли зелёные путы. Я посмотрел на Лани, она напоминала не труп ребёнка, а куклу, посаженную на стул в динамичной позе. Я посмотрел на Ольхерта…
