К. Велесмайская
Каспер
– Что это, Мария? – скучающее спросил Авдей, даже не взглянув на старания дочери.
– Наша семья! – счастливо захихикала четырёхлетняя Машенька, подпрыгивая на носочках, – Тут я и мама, а ещё ты и Каспер.
Тогда отец соизволил изучить рисунок. Тёмные синяки под глазами устремились на бумагу и, казалось, чуть пожелтели от возмущения.
– У Каспера лапы длиннее, хвост пушистый и морда аккуратная. Ты его тут изуродовала. Отвратительно.
Грубые мужские руки смяли бумагу и выбросили в мусорное ведро. Девочка затихла и грустно опустила голову.
– Ты знаешь, что надо сделать, Мария.
Послушная дочка кивнула и пошла в угол, чтобы получить свои десять минут наказания носом к стене, вдыхая угловатый грибок, просачивающийся из-под краски.
Правила дома все отчётливо знали: нельзя было ни при каких обстоятельствах пренебрегать Каспером. Меру наказания и определения тех самых «обстоятельств» определял хозяин собаки.
Очень часто мать сидела за столом с Машей и тоскливо глядела в окно, где радостный и энергичный Авдей кидал Касперу мячик, постоянно гладил и хвалил. Будто его жизнь теряла смысл без слюнявых «поцелуев» и частого дыхания с ароматом протухшей рыбы.
Однажды женщина не выдержала.
В тот непримечательный зимний вечер она вместе с дочкой пекла печенье. Машенька упорно замешивала тесто, вылепливала формы ёлочек и сердечек, выпекала лакомство в духовке, качая русыми косичками по сторонам. Каспер лежал у холодильника и любопытно поглядывал на духовку, наслаждаясь вкусным запахом.
– Ай! – послышалось с кухни.
На пол грохнулся поднос для запекания: печенья треснули, но больше всего дочери было обидно, что огромная трещина пошла на её песочном сердце, где глазурью красовалась надпись «папе».
– Скорее под холодную воду! Авдей, иди сюда! Срочно!
Авдей неохотно поднялся с дивана, протёр глаза от бляшек в глазу после долгого просмотра в экран и подошёл к жене.
– Ну, чего?
– У неё ожог сильный. Надо принести спрей, он лежит…
Авдей закатил глаза.
– Я откуда знаю, где он? Сама принеси. Ничего с ней не случится.
Жена даже растерялась от подобного равнодушия, с замиранием смотрела в глаза своему мужу и не верила в ужасную реальность. Тишину прервал тихий скулёж.
– Я уронила поднос на Каспера… – плача, тряслась Маша, – Его хвост… Сильно вилял и…
Ни прошло и секунды, как спрей от ожогов был в руках испугавшегося Авдея: он с заботой обработал покраснения на шее пса, дал ему вкусняшек и поцеловал в мордочку.
