К.О.В.Ш.
Обещанная богу солнца
Глава 5
Вести из Рима
– Моя госпожа, хвала богам, все заживает без последствий! – Агрипп улыбнулся, сжимая здоровую руку Дианы в своей.
Рана действительно заживала быстро, а благодаря мазям из рыбьей кожи и жира, которую придумал еще учитель Агриппа, шрам обещал быть совсем крохотным и незаметным.
– Повязки больше не нужны, но солнце уже сильное, вам лучше держаться в тени, чтобы на вашей нежной коже не осталось пятна, – нравоучительно говорил Агрипп, не отпуская руку Дианы.
– Спасибо вам, Агрипп, я так благодарна, – улыбнулась Диана, наслаждаясь тем, что с нее сняли бинты.
Старый лекарь легко поклонился, собрал свои склянки и ушел, оставив Диану наедине с Марком Галлом, который стоял рядом с дверью. Девушку охватила неловкость, которая почти не покидала ее уже две недели – ей никак не удавалось привыкнуть к тому, что, куда бы она ни пошла и что бы ни делала, гладиатор тенью следовал за ней.
Она просыпалась, выходила из комнаты и первым встречала его. Она уходила ко сну и последним в дверях покоев видела его. Марк Галл стал продолжением ее руки и отводил от нее свой взгляд, только когда она была в термах.
За последние дни он узнал куда больше, чем следовало, и Диана очень надеялась, что он сдержит свое обещание и не расскажет ничего отцу. О том, что Домиан и другие работники постоянно украдкой советуются с ней в делах дома в обход Талии, прежде чем пойти к Тиберию. О том, что она любит читать труды ученых втайне от отца, который этого не поощряет и требует, чтобы она не забивала голову ерундой. Или о том, что она через раз прогуливает уроки музыки и прячется в саду, коротая время за шитьем с подругами-рабынями. Но главное, Марк Галл точно услышал вчера, как она приказала пожертвовать на реконструкцию старого храма у Аппиевой дороги больше денег, чем велел Тиберий. А отец и без того позволял ей вносить достаточно крупные пожертвования на восстановление разрушенного землетрясением храма Аполлона в Помпеях.
Диана заметила вчера легкую улыбку на лице Марка Галла, когда он догадался, что она наврала про боль в животе, чтобы не ехать прошлым вечером на ужин к магистрату, а сама потом ела в своих покоях финики с вымоченными в медовом вине персиками.
Гладиатор никак не комментировал то, что замечал, но каким же внимательным был его взгляд. Диана не могла его выдержать – ей казалось, что его большие темно-серые, как шторм на Тирренском море, глаза заглядывают в самую душу и что-то в ней переворачивают. Еще на арене она отметила, что он очень красив и божественно сложен, но, рассмотрев вблизи, поняла, что он мог сравниться с самим богом солнца.
И эта богохульная мысль не давала покоя. Не должна она сравнивать его с Аполлоном, даже мельком, даже в самых сокровенных мыслях. Это неправильно и может рассердить любимого бога.
Когда дверь распахнулась, Диана вздрогнула, а пальцы Марка Галла обхватили рукоятку меча, но почти сразу разжались. В комнату влетела Энеида, следом за ней вошел Гнурр.
– Какой прекрасный вечер, – нежно пропела Марку Галлу Энеида. – Диана, как твоя рука? – спросила она, не глядя на сестру.
– Намного лучше. Спасибо, что беспокоишься, – не скрывая ехидства ответила Диана.
Энеида пропустила ее колкость мимо ушей и прошлась по покоям сестры. Остановившись у клинии в центре комнаты, она плюхнулась на подушки, продолжая рассматривать гладиаторов, замерших возле двери. Она в сотый раз подумала, что Марк Галл гораздо красивее Гнурра, и ее охватил очередной прилив зависти к старшей сестре, которой всегда доставалось все самое лучшее.
– У тебя какое-то дело, Эни? – спросила Диана, моля богов, чтобы сестра не устроила представление перед охраной.
– У меня всегда есть дела, в отличие от тебя, сестричка, – весело хихикнула Энеида, радуясь, что хоть сегодня мать отстала от нее.
– Тогда не смею задерживать, – выразительно сказала Диана.
– Прогоняешь меня? – возмутилась Энеида, впервые посмотрев на сестру. – Все дуешься из-за вчерашнего? Полно, Диана, нашла из-за чего обижаться.
Энеида закатила глаза и потянулась к фруктам на подносе. Эта картина разозлила Диану, напомнив о причине их последней ссоры.
– Это ты разбила стеклянный поднос Талии, а не Басса. Из-за тебя ее наказали!
– Кому ты веришь: мне или рабыне? – возмутилась Эни, заталкивая в рот финик. – И вообще, это всего лишь дорогая стекляшка.
– Я верю слугам, особенно учитывая, как ты любишь сваливать все на других.
Диана старалась говорить сдержанно и спокойно, хотя внутри все клокотало от злости, стоило вспомнить покорное и обреченное выражение лица Бассы, которая даже не стала оспаривать свою вину, зная, что за это накажут еще строже.
– Диана, остынь. Тиберий отменил наказание в тот же день, Басса отделалась легким испугом, и только ты все никак не успокоишься.
– Еще раз так сделаешь, пожалуюсь отцу.
– Ты такая же стукачка, как и твоя служанка Невия!
Эни схватила подушку, намереваясь метнуть ее в Диану, но в последний момент передумала и снова разлеглась на кушетке.
– Пошла вон из моей комнаты!
– Никуда я не пойду.
– Мне попросить охрану тебя выгнать?! – задохнулась от ее наглости Диана.
– Ой, давай, – зашлась в смехе Эни. – Попроси Марка Галла меня выгнать, а Гнурр не позволит ему меня и пальцем тронуть. Посмотрим, кто кого. Устроим игры прямо здесь!
Диана заметила, как напряглись гладиаторы от этих слов, и вдруг поняла, что Эни пытается нарочно ее спровоцировать. А когда та все-таки кинула в нее подушкой, она окончательно в этом убедилась. Подушку Диана поймала неловко и тут же уставилась на Марка Галла, который внимательно за ней наблюдал, ожидая приказа.
Она едва заметно качнула головой, а потом как можно спокойнее спросила у бестолковой сестры, чего она хочет.
– Я хочу, чтобы Марк Галл охранял меня в городе, мне нужен первоклассный охранник, моя жизнь постоянно в опасности. А тебе хватит и Гнурра, – принялась за старое Энеида.
Она изо всех сил хотела заполучить Марка Галла себе и почему-то решила, что Диана должна ей его уступить, и теперь изводила ее своим нытьем, которое прекращалось только тогда, когда рядом была Талия.
– Как жаль, что жизнь несправедлива к тебе, Эни, – с деланым сочувствием вздохнула Диана. – Но есть как есть, не сетуй на богов.
– Ну ты и сучка, Диана! – вскочила с клинии Эни, покрываясь от злости красными пятнами. – Говорила, не интересуешься гладиаторами, а сама вцепилась в Марка Галла! Наверняка не отпускаешь его от себя даже по ночам!
– Энеида, еще слово, и клянусь, от моего гнева тебя не спасут ни боги, ни гладиаторы! Если это все, что ты хотела сказать, уходи!
– Я пришла передать, чтобы ты собиралась на поздний ужин к Цезариям! Едет вся семья, и в этот раз твои отговорки не сработают. Через час выезжаем.
Эни выбежала из комнаты, Гнурр поклонился Диане и тоже вышел.
– Почему тот убийца меня не добил? – застонала Диана и обессиленно села на клинию.
С появлением Марка Галла на вилле Эни стала окончательно невыносимой. Хорошо еще, Талия хоть как-то держала дочь в узде, но стоило сестрам остаться наедине, как Энеида будто с цепи срывалась. В этот раз опозорила себя и Диану перед гладиаторами.
Девушка покраснела, от стыда обхватила руками голову, мечтая провалиться сквозь землю.
Неожиданно послышались легкие, почти бесшумные шаги. Диана подняла голову и заметила, как Марк Галл отошел от дверей, взял со стола кубок с травяным напитком, оставленный Агриппом, и подошел к ней.
– Выпейте, госпожа. Станет легче выносить родственников, – просто сказал он, улыбнувшись краешком губ.
– Спасибо, – поблагодарила Диана и осторожно взяла кубок из его рук. – Боюсь, выносить Энеиду не поможет и амброзия, не то что отвар из ромашки.
– Лучше, чем ничего, – улыбка Марка Галла стала чуточку шире.
Диане стало неловко от того, что он так открыто ей улыбался. Обычно ей едва удавалось заметить его улыбку, а тут он даже не пытался ее скрыть. И было очень трудно не думать о том, как это его красит.
Чтобы отвлечь себя от глупых мыслей, она стала вышагивать по комнате, обдумывая, как быть с Эни. Она видела, как напрягся Марк Галл, когда та метнула в нее подушкой.
– Нельзя поддаваться на ее провокации, – пробормотала она, залпом опрокидывая в себя отвар из ромашки. – Если тебе вдруг покажется, что она хочет что-то мне сделать, не обращай внимания. Энеида полна пустых угроз.
– Не могу обещать, – улыбка исчезла с лица гладиатора. – Если вы будете в опасности, госпожа, я сделаю то, что посчитаю нужным.
– Худшее, что может сделать мне Энеида, – это свести с ума своим нытьем, – отмахнулась Диана.
Марк Галл промолчал, хотя очень хотелось сказать госпоже, что никогда не стоить недооценивать противника. В Энеиде было столько зависти к сестре, что она могла решиться на необдуманный поступок.
– Прошу, выгляни наружу и попроси стражника у дверей позвать Невию. Мне нужна помощь с прической – скоро ехать к Цезариям, а я не собрана.
Диана металась по покоям в поисках украшения, подаренного отцом, и даже не подозревала о переживаниях своего охранника.
* * *
– Хозяйка дома красива, как сама Венера [16], – восхищенно шепнул Гнурр, пользуясь тем, что они с Марком Галлом стояли чуть поодаль от пировавших за большим столом господ и от стражников, охранявших двери.
– Не просверли в ней дыру своим взглядом, – хмыкнул Марк Галл. – И никакая она не хозяйка.
– С чего ты взял? – изумился Гнурр.
– Стал бы господин Юстиан представлять жену по имени близким друзьям? – Предвидя следующий вопрос, он сразу пояснил: – Господин Тиберий благодарил его за то, что подарил ему гладиаторов и теперь он может спокойно спать, зная, что его дочери в безопасности. Думаешь, господин Юстиан стал бы выкупать нас за сумасшедшие деньги в подарок малознакомому человеку? Нет, они друзья, притом близкие – их семьи знают друг друга и даже доверяют строжайшие секреты. Господин Юстиан Цезарий явно в курсе проблем семьи господина Тиберия, а ведь они ото всех скрывают нападение.
Марк Галл стрельнул глазами в сторону сына Юстиана, смазливого юноши с густыми рыжими кудрями, который вел оживленную беседу с Дианой.
– Как ты все это понял так быстро?
– В отличие от тебя, я слушал и наблюдал, а не пожирал глазами декольте госпожи Аурелии.
Он не стал говорить Гнурру, что главным доказательством его догадки насчет «хозяйки» стало поведение Талии – она не особо любезничала с Аурелией, чего не позволила бы себе с женой высокопоставленного человека. А о высоком положении Юстиана Цезария могли рассказать его богатая вилла и тога с пурпурными полосами, которую носили лишь представители сената.
– Наблюдать и слушать я мог и в школе, а вот сиськи я там видел редко, – пошло усмехнулся Гнурр.
Марк Галл только глаза закатил. Его поражало то, как Гнурр умудрился добиться таких успехов на арене: он вечно болтал о вине и девках, отпускал пошлые шутки и травил глупые байки. Он уже успел рассказать, что его время от времени покупали богатые римлянки, и ему это очень даже нравилось. Так что его жалобы о том, как редко удавалось увидеть женскую грудь, были явно преувеличенными.
Гладиатора привлек звук отодвигаемого стула. Он перевел взгляд на стол и заметил, что Юстиан встал, явно собираясь сообщить что-то важное. А еще Марк Галл отметил, что Маркус сидит совсем рядом с Дианой, почти соприкасаясь с ней плечами. И почему-то ему это не понравилось.
– Дорогие друзья, я пригласил вас не просто так, – громко объявил Цезарий-старший. – Сегодня мне пришли новости из Рима. Приятные новости. Помните, я рассказывал, что император подыскивал человека, который сможет сконструировать фонтаны в его летней резиденции, и я рекомендовал ему тебя, мой дорогой друг? – Юстиан улыбнулся Тиберию, который слушал его с крайне взволнованным видом. – Так вот, мне шепнули, что Нерон определился с кандидатурой, и со дня на день нас должны пригласить в Рим! Боги благоволят тебе, Тиберий!
Все захлопали в ладоши от восторга, и только Диана не разделяла всеобщую радость. Она понимала, что если отца действительно пригласят обустраивать резиденцию самого императора, то Талия останется на вилле за главную. В прошлый раз это сильно ударило по их кошельку и Дианиным нервам. Если они снова начнут закатывать бесконечные пиры и водить толпы гостей, она точно сбежит из дома.
Погруженная в свои невеселые мысли, она совсем перестала слушать разговор отца и Юстиана, которые уже грезили, как будут вместе покорять сенат.
– Диана, еще вина? – шепот Маркуса защекотал ее щеку, и девушка отпрянула в сторону, смущенная такой близостью.
– Нет, благодарю, я уже достаточно выпила, – вежливо ответила она, стараясь не обращать внимания на взгляд Маркуса, который ползал по ее лицу, словно ящерица.
– Кстати, что с поисками убийцы? – совершенно некстати спросил Маркус.
Диана не стала отвечать, зная, что за нее с этим прекрасно справится отец. Он был в ярости, что до сих пор никому не удалось найти ни единой зацепки.
– Ничего, он как сквозь землю провалился, – поморщился Тиберий. – Юстиан, самое худшее, что я не уверен, что смогу оставить семью в такой момент. Как мне ехать в Рим, зная, что виновник разгуливает на свободе и в любой момент может попытаться совершить новое нападение?
– Тиберий, друг, не беспокойся. Твои дочери и жена окружены надежными людьми, которые защитят их от любых опасностей, а в наше отсутствие поручим расследование Маркусу, – широко улыбнулся Цезарий. – Что скажешь, Тиберий?
– Это было бы великолепно! Конечно, если Маркус согласен.
– Почту за честь взять на себя заботу о вашей семье, пока вы в отъезде, – Маркус бережно накрыл ладонь Дианы своей, словно доказывая серьезность своих намерений. – И приложу все усилия, чтобы найти убийцу и заговорщиков.
Диана смотрела, как отец и Юстиан радостно обсуждают предстоящую поездку в Рим, и думала о том, что все это как-то слишком уж ладно сложилось. Как вовремя Юстиан собрал всех за одним столом, как ловко преподнес хорошие новости и тут же нашел решение проблемы, предложив сыну присматривать за домом.
А Маркус подозрительно долго не убирал своей руки. Диана не знала, как высвободиться, не обидев его и не привлекая к этому лишнего внимания. Наконец, она сделала вид, что уронила сережку, и Маркусу пришлось отпустить ее руку, чтобы Диана могла ее поискать. Когда серьга «нашлась», девушка намеренно села чуть подальше от Маркуса, который обещал подарить ей новые серьги.
Талия сразу разгадала уловку падчерицы и порадовалась тому, что хоть кто-то за этим столом не разделяет желания свести Диану и Маркуса, которого она присмотрела для Энеиды. Талию очень радовало, что Диана намеревается уехать в Помпеи и посвятить свою жизнь служению Аполлону – пока она рядом, ее дочери не светит приличный жених.
Горькая правда жизни, но ее дитя боги обделили и красотой, и умом. Она уродилась нескладной – в покойного отца, и характер у нее такой же скверный. И все-таки Талия очень ее любила и желала для нее всего самого лучшего, пусть Эни пока этого и не понимала.
* * *
– Мне нравится это место, – объявил Гнурр, похлопав себя по животу. – Давно я так не пировал.
Марк Галл не мог с ним не согласиться – рабам редко перепадало мясо. Точнее, почти никогда. В школе основу рациона составляла ячменная каша, которая считалась полезной и сытной. И от вида которой тошнило всех гладиаторов. В доме Тиберия питание было более разнообразным и слугам перепадали молоко, помятые фрукты и подсохший сыр, которые уже не могли подать на стол господам. Гладиаторы были рады и этому.
«Все лучше, чем паршивый ячмень», – улыбался Гнурр.
Но, когда Юстиан предложил им отужинать, попросив своих охранников отвести гладиаторов на кухню для слуг и заменить их на посту, ни Гнурр, ни Марк Галл не ожидали увидеть мясо. Сочное мясо, от вида которого рот наполнился слюной, а желудок сжался в предвкушении. Подобная щедрость восхищала, как и то, что господа вообще подумали о том, что они могут быть голодными.
Гнурр почти сразу смел свою порцию.
– Жуй быстрее, не стоит злоупотреблять добротой господина Цезария, – поторопил он. – Тебе, может, помочь?
– Спасибо, справлюсь сам.
Мясо было на вкус как свобода. И принесло с собой воспоминания, которые стоило бы оставить в прошлом, – слишком много боли они причиняли, разжигая ярость в груди.
Марк Галл не смог доесть последний кусок и протянул его товарищу.
– Вот спасибо! – Гнурр закинул его в рот и проглотил, почти не жуя. – Уверен, боги еще вспомнят твою щедрость.
Марк Галл покачал головой, потому что не верил в римских богов. А своих забыл в ответ на то, что они от него отвернулись. Разве то, что с ним случилось, могло произойти по их воле?
– Ты возвращайся, а я пойду отолью, – прервал его невеселые мысли Гнурр и исчез за поворотом.
Марк Галл не успел сделать и пару шагов, как услышал знакомое уже позвякивание, которое становилось громче с каждым шагом.
Эни не могла поверить своим глазам, когда увидела его в коридоре, да еще и одного. На миг у нее от волнения перехватило дыхание, а потом она пошла гладиатору навстречу, замедлив шаг и соблазнительно покачивая бедрами, как учила мама.
– Не ожидала увидеть тебя, – игриво сказала Энеида, чуть прикасаясь рукой к его обнаженному плечу.
Кожа Марка Галла была теплой и приятно согревала пальцы.
– Госпожа, простите, я спешу.
От звучания глубокого низкого голоса, от того, как он назвал ее госпожой, по спине Энеиды пробежали мурашки. Сердце часто-часто забилось в груди, дыхание участилось. Она подумала, что, если сейчас решится, если возьмет и поцелует его, он точно не оттолкнет. Не посмеет ей отказать.
– Марк…
Когда она сделала неуловимый шаг ему навстречу, неприлично сокращая и без того небольшое расстояние между ними, гладиатор напрягся. Заметив, как призывно раскрылись губы девушки, он догадался, что Энеида собирается его поцеловать, и не знал, как ему избежать этого, не нарвавшись на скандал.
Учитывая сцену, которую она устроила сегодня в покоях Дианы, от нее можно было ждать чего угодно. Мгновение растянулось в вечность – так быстро он прокручивал в голове всевозможные варианты. Лучшим было просто уступить, выполнить ее желание, но последствия могли быть ужасными. А главное, он этого совершенно не хотел.
Хотя какую римлянку волнуют желания раба?
Вектор не раз получал «интересные» предложения от знатных дам, желавших получить чемпиона в свою постель. Марк Галл никогда не соглашался, пользуясь своим особым положением. За каждый отказ он получал десять ударов хлыстом, но так он сохранял хотя бы какую-то власть над собой. Хоть что-то еще принадлежало ему.
– Энеида!
Громкий голос Талии прозвучал как гром среди ясного неба. И этот гром спас гладиатора. Воспользовавшись ситуацией, он сделал шаг назад и прижался к стене. Жена Тиберия стремительно приблизилась к нему и резким движением вцепилась в горло.
– Ты, грязный раб, не смей даже приближаться к ней, – шептала она, царапая ногтями его шею, срывая на нем злость за непутевую дочь.
– Простите, госпожа. – Марк Галл чуть склонил голову, выказывая почтение. – Позвольте мне вернуться к работе.
– Еще раз увижу тебя рядом с моей дочерью, позабочусь о том, чтобы тебя как следует наказали. Пошел вон!
– Мама, я…
– Замолкни! – рявкнула Талия. – Мне что, убить Диану, чтобы ты смогла завоевать расположение Маркуса? Я говорила тебе, будь к нему внимательнее, улыбайся, шути. Я заготовила тебе темы для разговора, я научила тебя красиво смеяться, а ты бегаешь за рабами?
Талия едва сдерживалась, чтобы не отвесить дочери пощечину, так она была зла.
– Еще раз я увижу тебя рядом с Марком Галлом, я прикажу тебя выпороть, как рабыню. Поняла меня? – Талия сжала пальцами подбородок дочери и потянула наверх, заставляя посмотреть ей в глаза. – А Диана будет смотреть, как тебя наказывают.
Она знала, куда бить: Эни выглядела напуганной и униженной, и Талия очень надеялась, что дочь усвоит урок. Она должна была наконец-то поумнеть, стать мудрой и хитрой, как ее мать, чтобы хоть чего-то добиться в жизни.
– А теперь вернись к столу и попытайся перетянуть на себя внимание Маркуса.
Глава 6
Настоящее имя
Диана не знала, что произошло между Талией и Энеидой за то недолгое время, что они отсутствовали, но напряжение, витавшее между ними, лишь усилилось. А еще Энеида стала подозрительно любезничать с Маркусом, задавая ему вопросы, явно нашептанные Талией.
Впрочем, девушку устраивал такой расклад. Ей надоело слушать болтовню младшего Цезария, терпеть его близость и якобы случайные прикосновения. Она хотела как можно скорее вернуться домой, но отец и Юстиан были так увлечены разговорами, что забыли про время.
– Прошу меня извинить, я хотела бы выйти в сад, – негромко сказала Диана Талии.
– Диана, позволишь составить тебе компанию? – тут же поинтересовался Маркус.
– Прости, мне надо побыть одной. Хочу вознести хвалу Аполлону за успехи наших отцов.
Маркусу было нечего возразить, и Диана вышла в сад. Только там она смогла вдохнуть полной грудью – делать вид, что этот вечер ей приятен, оказалось слишком утомительно. Любому празднику Диана бы предпочла тихое уединение, но положение отца обязывало посещать подобные мероприятия и «держать лицо». Улыбаться людям, которые ей не нравились, вести беседы, которые ей были не интересны.
– Ненавижу приемы, – сказала она Марку Галлу, зная, что он стоит у нее за спиной.
Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы в этом убедиться. Она слышала его глубокое, размеренное дыхание, а легкий ветерок доносил до нее запах его тела, который уже должен был стать привычным, но отчего-то волновал ее все эти дни.
– Госпожу не радует общество?
Диана обернулась, чтобы сказать, что ее не радует конкретно Маркус Цезарий, но осеклась. Не стоило швыряться такими словами, пусть даже Марк Галл и обещал хранить ее секреты. Тем более они все еще были в гостях, а плохо отзываться о гостеприимных хозяевах – дурной тон.
Она стояла и смотрела на гладиатора, подбирая ответ, достойный девушки ее положения, но нужные слова не шли. Диана смотрела на непроницаемое, лишенное эмоций лицо Марка Галла и чувствовала, как ее сковывает привычная уже в его обществе неловкость.
– Я…
Она опустила взгляд чуть ниже и заметила тонкие красные следы от ногтей на шее гладиатора. Диана вспомнила, что его и Гнурра отправляли ужинать, что Эни вышла после них, а следом за ней и Талия. А потом они вернулись злые, как две фурии. Диану охватила бессильная ярость – она знала, что ничего не может сказать или сделать Талии. Той всякий раз удается переманить отца на свою сторону и убедить, что она не сделала ничего плохого.
Зная ее змеиный характер, Диана была уверена, что Талия может наговорить таких гадостей про Марка Галла, что ему снесут голову. А учитывая, что отец скоро уедет и Талия станет единоличной хозяйкой дома, злить ее не стоило.
– Я бы хотела прогуляться по саду, – наконец сказала Диана. – Одна.
– Госпожа, я не могу этого допустить. Это касается вашей безопасности.
– Кто посмеет навредить мне на одной из самых охраняемых вилл региона?
Марк Галл нахмурился, вспомнив, как Талия, потеряв самообладание, кричала в коридоре про убийство Дианы. Возможно, это ничего не значило, а может, мачеха задумала что-то против родной дочери Тиберия. В любом случае стоило быть настороже. Он на своем опыте знал, что доверие – меч, который в любой момент могут вонзить тебе в спину. Не стоит вручать его в ненадежные руки.
– Опасность зачастую исходит от того, от кого ее не ждешь. Поверьте мне, лучше не искушать судьбу.
– Верю, – слабо улыбнулась Диана. – Тогда пойдем, Марк Галл.
Они вместе шагнули в темную глубину сада. Гладиатор внимательно изучал каждую тень, а Диана погрузилась в свои переживания. Она запоздало поняла, что нужно быть любезнее с Маркусом, раз ему поручат присматривать за семьей в отсутствие отца. В крайнем случае она попросит его осадить Талию, ведь слово мужчины всегда весомее слова женщины. Горькая правда жизни.
И от этой правды у нее заболела голова. Она так устала от бесконечной паутины интриг, которую плела ее мачеха, и это уже не говоря о том, что кто-то вел куда более опасные игры. Диана остановилась у небольшой беседки, тускло освещенной одним факелом, и присела на мраморную лавку.
– Я очень плохо сплю после того нападения, – прошептала она, проводя пальцами по тонкому рубцу на руке.
Сердце гладиатора сжалось от того, какой беззащитной и печальной выглядела эта хрупкая девушка. Когда он наблюдал за ней на пиру, ему казалось, что она веселится в компании друзей семьи, но сейчас понимал, что все это лишь игра. Как и все римляне, Диана хорошо умела скрывать свои эмоции, и было удивительно, что она позволила ему увидеть себя настоящей.
– Вам нечего бояться, госпожа. Пока я рядом, никто не посмеет навредить вам. Клянусь.
Слова сами сорвались с языка, вызвав у Дианы улыбку, приятно согревшую его сердце.
– А ты очень самонадеянный, Марк Галл Несущий Смерть.
– Я никогда не любил это прозвище, – неожиданно для самого себя признался он. – Я пролил очень много крови, но лишь для того, чтобы выжить.
Ему никогда не нравилось убивать. Ни в прошлой, свободной, жизни, ни в этой, рабской, но раз за разом ему приходилось выбирать: он или его. И он убивал. Беспощадно и без сожалений. Обрушивался на противника, свирепый и неукротимый, как ветра на его родине. Бесстрашный. Раньше боялся, потому что был юн и глуп, а сейчас страх ушел, потому что худшее уже случилось.
Рабство хуже смерти. И все же он верил, что сможет снова стать свободным и отомстить тому, кто заковал его в кандалы.
– Марк Галл – это ведь тоже прозвище. – Диана поднялась с лавочки и встала подле гладиатора. – Как твое настоящее имя?
– Мое имя? Зачем? – он выглядел застигнутым врасплох. – Госпожа, у рабов…
Диана вскинула руку, беззвучно перебивая его. Она не хуже него знала, что пленным, которых забирали в рабство, давали новые имена, а старые полагалось забыть.
– Раз уж ты мой охранник и ходишь за мной как тень, мы должны доверять друг другу, – хитро улыбнулась девушка. – Ты знаешь уже много моих секретов, а я хочу всего лишь узнать твое настоящее имя. Я никому его не скажу, – пообещала она.
Гладиатор нахмурился, решаясь. В имени хранилось прошлое, о котором он старательно пытался не вспоминать. А с другой стороны, он так давно не слышал, как кто-то зовет его по имени.
– Кай, – глухо сказал он.
– Кай, – повторила Диана. Чужеземное имя перекатывалось на языке, оставляя странное послевкусие. – Ты не против, если я буду звать тебя так? Разумеется, когда мы одни, – тут же добавила Диана.
Когда Кай кивнул, лицо госпожи озарила такая радость, будто он сделал ей подарок.
– Мне будет приятно, если ты тоже будешь звать меня по имени, когда мы наедине.
– Моя госпожа, я…
– Диана, – тут же исправила она.
– Я не осмелюсь на такую дерзость, – покачал головой Кай.
– Зато осмелился уже дважды поспорить со мной за один день, – весело сказала девушка.
Кай не верил своим ушам – она была тихой и молчаливой почти две недели, даже не смотрела в его сторону. А теперь предлагала звать ее наедине по имени, словно они равны, словно они ближе, чем благородная римлянка и раб. Что могло измениться в ее душе за этот вечер? Несколько раз он слышал, как Невия обращалась к госпоже по имени и они шутили между собой, словно близкие подруги, но с чего вдруг Диана предложила ему звать ее по имени?
Он внимательно всматривался в лицо госпожи, словно мог найти на нем ответ на свой вопрос. Впервые за много дней она смотрела прямо на него и даже нежно улыбалась, будто ей было приятно находиться в его обществе. Странная метаморфоза.
– Мама назвала меня Дианой в честь богини, – вдруг сказала госпожа, не дождавшись никакой реакции на свою последнюю фразу. – Ты слышал про нее?
– Я не очень много знаю про римских богов, но мой ланиста частенько упоминал Юпитера. Правда, не в самых пристойных выражениях, – аккуратно заметил Кай, вспомнив, что Диана очень набожна.
Но она лишь повела плечами, нисколько не удивившись, что Вектор позволял себе хулить верховное божество. Большинство людей обращались к богам в трудный момент, а если им казалось, что те равнодушны к их просьбам, то тут же начинали браниться.
– Нам стоит вернуться, – сказала Диана, подумав, что они слишком долго отсутствуют. – Если тебе интересно, я могу рассказать про божественных близнецов.
– Я бы очень этого хотел, – честно сказал Кай.
За годы рабства он убедился, что римляне всегда и во всем ищут выгоду, а значит, госпожа не просто так решила разрушить стену молчания между ними. И чем больше он узнает о ней, тем проще ему будет понять, почему она это сделала.
– Аполлон – бог солнца, врачевания и поэзии, а Диана, его сестра-близнец, – богиня охоты и олицетворение луны. Меня назвали в честь нее, потому что я родилась ночью под полной луной. А еще Диану называют хранительницей рабов, и моя мама учила меня хорошо относиться к людям, которые нам служат.
– У вас хорошо получается, госпожа.
Диана снова вспомнила про царапины на его шее и нахмурилась.
– Талия не моя мать, – сказал она, желая обозначить, что не имеет никакого отношения к этой женщине.
– Я уже догадался. – Перехватив удивленный взгляд госпожи, он пояснил: – Умею замечать мелочи.
– Значит, с тобой надо быть настороже?
– Только вашим врагам, госпожа.
Диана странно на него посмотрела – он не мог расшифровать ее взгляд. Но отметил, как красиво отражается луна в ее больших глазах. Зрелище завораживало.
– Кай, ты правда можешь называть меня просто Дианой.
– Почему? – вырвалось у Кая.
Диана не успела ответить – к ним стремительно приближался Алис.
– Простите, госпожа, но господин Тиберий просит, чтобы вы немедленно вернулись на ужин.
– Как всегда, Алис.
Эта была уже своего рода традиция. Почти на каждом скучном приеме Диана то уходила посмотреть дом, то погулять в сад – все что угодно, лишь бы избежать общества. И каждый раз Алис, как нянька, по просьбе Тиберия приводил ее обратно.
Иногда то Алис, то Диана по очереди получали выговор от Тиберия, что ей нужно больше интересоваться светской жизнью.
– Отец сильно недоволен? – весело спросила она у Алиса.
– Господин Тиберий в меру расстроен тем, что вы пропускаете все веселье. К тому же ваша сестра собирается музицировать, и вам стоит присутствовать.
– Спасибо, Алис.
Диана улыбнулась и пошла к гостям. Алис проводил ее усталым взглядом.
– Заноза, – вздохнул он.
– Госпожа Диана настолько не любит пиры? – поинтересовался Кай.
– Она вообще странная, – неожиданно разоткровенничался Алис. – Красивая, умная, богатая, молодая – ходила бы по гостям да жениха выбирала, а она вбила себе в голову свои Помпеи с обетом безбрачия. Господин Тиберий с ней поседеет!
