Кристофер Джон Сэнсом
Каменное сердце
Глава 11
Я повел помощника в таверну.
– Это вы хорошо придумали, – проговорил он, – занести мое имя в официальный приказ. Думаете, теперь Гудрик от меня отстанет? – Его рука, державшая кружку пива, чуть подрагивала.
– Даже не сомневайся. Это судебное распоряжение предписывает тебе лично сопровождать меня, – объяснил я Бараку. – Сэр Уильям Паулит обладает значительно большей властью, чем какой-то солдафон. Сходи сегодня еще раз в опеку, забери подписанное Паулитом предписание и отнеси его Карверу в магистрат. Пусть тот покажет документ Гудрику. A послезавтра нас здесь уже не будет.
– Гудрик наверняка пронюхает, что это ваших рук дело.
– Ну и что? Он все равно не сумеет ничего изменить. Сам Паулит уезжает в Портсмут, а клеркам в Сиротском суде это дело не интересно. – Я с горечью улыбнулся. – Заработать на нем нельзя.
– Эта идея осенила вас прямо в суде?
– Да. И слава богу, что Дирик не стал возражать! – Я со всей серьезностью посмотрел на Джека. – Сам знаешь, я не хотел срывать тебя с места, однако другого способа обеспечить твою безопасность просто нет. Надо будет сказать Уорнеру, что клерк мне больше не нужен, а вот присутствие крепкого слуги и телохранителя не помешает.
Барак тоже взглянул на меня:
– Тамазин не знает о том, что подмастерья напали на вас не просто так… Она и не подозревает, что это было весьма недвусмысленным предупреждением.
– Тогда и не говори ей ничего. Теперь собственная безопасность заботит меня куда меньше, чем прежде. Дирик знает, что я пользуюсь покровительством королевы, и наверняка сообщит об этом Хоббею в своем письме. Если опасность исходила от этой парочки, на новое нападение они не решатся. Впрочем, я все больше сомневаюсь, что именно эти двое натравили на меня тех парней. Дирик, конечно, не подарок, однако не думаю, что он решится пойти на нечто, способное доставить ему неприятности в зале суда.
– Откровенно говоря, этот тип мне совершенно не понравился. Что вы о нем знаете?
– Я тут порасспрашивал кое-кого из Линкольнс-Инн. Винсент Дирик родился в Лондоне, в семье мелкого клерка. Хорошо сдал экзамены и решил специализироваться на земельных тяжбах и делах об опеке. Странный человек… Выглядит так, словно, кроме нападения, никаких других способов в жизни не существует. Тем не менее, судя по его собственным словам, будет очень тосковать по жене и детям.
– Но кто, если не он, мог подучить этих мальчишек напасть на вас? И потом, самоубийство Майкла по-прежнему кажется мне весьма подозрительным.
Я ненадолго задумался:
– Сомневаться в том, что Кафхилл покончил с собой, оснований нет. Мы не располагаем никакими свидетельствами, но имеем только пустую комнату.
– Надо думать, что, если бы кто-то действительно хотел, чтобы вы не путались под ногами, он приказал бы этим головорезам убить вас или покалечить.
– Согласен. – Я взглянул на своего помощника. – Вот что, Джек. Когда мы поедем на юг, тебе не стоит искать неприятностей на свою голову. Тот человек, которого обещал выделить мне Уорнер, вполне может проводить меня в город, где раньше жила Эллен.
– Вас это по-прежнему интересует?
– Ну да.
Джек приподнял бровь и негромко сказал, сменив тему:
– Вы же знаете Тамазин. Последнее слово непременно должно принадлежать ей. Вы не заглянете к нам домой, чтобы сообщить новость?
Через полчаса мы уже были в доме Барака, в маленькой гостиной. Хозяйка сидела напротив нас. За окном, над цветами в ее ухоженном палисаднике жужжали пчелы.
– Тебе решать, Тамми, – проговорил мой помощник.
Его жена глубоко вздохнула:
– Ох, Джек, а ведь тебе всего только и нужно было вежливо поговорить с этим человеком…
– Тамми, я сожалею о своей несдержанности куда сильнее, чем умею выразить.
– Если все пойдет удачно, – вмешался в беседу я, – мы успеем обернуться меньше чем за две недели. Так что к родам точно вернемся.
Миссис Барак посмотрела на мужа:
– Что ж, во всяком случае, ты все это время не будешь мозолить мне глаза.
Голос Тамазин прозвучал непринужденно, однако я видел, что она глотает слезы в преддверии разлуки. Кроме того, я понимал, насколько супруги боятся того, что и этот ребенок тоже родится мертвым, и как нуждаются они сейчас друг в друге. Однако лучшего плана спасти Барака у меня не было. Подойдя поближе, Джек взял жену за руку.
– В нынешние времена путешествие наверняка окажется сложным, – заметила она.
– Нам случалось совершать и более дальние и трудные поездки, – возразил Барак. – Например, в Йорк, где я встретил тебя.
– Постарайся лучше никого не встретить в Хэмпшире, – отозвалась Тамазин с насмешливой угрозой, и я понял, что она посчитала мой план наилучшим выходом из ситуации.
– Хорошо, – пообещал Джек.
Его супруга повернулась ко мне:
– Но что, если вторжение французов начнется как раз тогда, когда вы еще будете там? Застрянете надолго, а я даже и знать ничего не буду.
– Хойленд, куда мы едем, располагается в нескольких милях от моря. И в связи с этим мне кое-что пришло в голову. Должно быть, сейчас между Лондоном и войсками, сосредоточенными на берегу, курсирует уйма королевских почтальонов. Хорошо обученных своему делу, располагающих подставными лошадьми и обладающих правом первоочередного проезда на дороге. Не сомневаюсь в том, что мне удастся уговорить мастера Уорнера разрешить нам посылать и получать письма с их помощью. По крайней мере, вы сможете извещать друг друга о новостях. Кроме того, я хочу иметь возможность поддерживать связь с Уорнером. – Я улыбнулся. – Мне совершенно не повредит пара-другая писем с печатью двора королевы.
– А как насчет вашего собственного дома? – спросила Тамазин. – Неужто вы оставите его на этого кабана-дворецкого?
– Мне придется попросить Гая распоряжаться в доме. Я не желал беспокоить его, но теперь не вижу иного выхода. Кроме того, я хочу, чтобы он приглядел за кое-кем еще.
– За Эллен? – уточнил Барак.
– Да.
– Эта женщина, – промолвила его супруга, – приносит вам только все новые и новые хлопоты. – Я не ответил, и она снова посмотрела на Джека. – Другого способа избавить тебя от армии не существует, так ведь?
Барак кивнул:
– Боюсь, что так. Мне очень жаль. Пожалуйста, не сердись.
Тамазин вновь посмотрела на меня:
– Возвращайтесь домой как можно скорее. – Она крепко сжала руку мужа. – И береги хорошенько мастера Шардлейка.
– A ты береги нашего сына, – ответил Барак. – Моего Джона.
Молодая женщина печально улыбнулась:
– Мою Джоанну.
На следующий день я снова посетил Бедлам. Я помнил, что смотритель Шоумс обычно долго обедает в соседней таверне, и предположил, что в это время он едва ли окажется на месте. Открыл мне Хоб Гибонс, отнюдь не обрадовавшийся моему визиту:
– Гвозди Господни! Начальник же велел вам держаться подальше от этого места! Если он застанет вас здесь…
– Шоумс не выйдет из таверны еще час.
– Вы не сможете повидать Эллен. Он приказал держать ее связанной до вечера. Никаких гостей.
– Хоб, я хотел увидеть именно вас. Вот что, впустите меня. Нечего беседовать прямо во дворе у всех на виду. Да не переживайте вы так, мой визит не сулит вам никаких неприятностей.
– Хотелось бы мне никогда более в жизни не видеть вашей согбенной спины, – проворчал Гибонс, однако позволил войти внутрь, а потом провел меня в крохотную контору.
Из гостиной доносился шум голосов.
– Как чувствует себя мисс Феттиплейс? – спросил я.
– Уже ест. Но после воскресенья не произнесла ни единого слова. – Смотритель жестко хохотнул.
Я прикусил губу: горько было понимать, что Эллен связана, причем из-за того, что я наговорил ей лишнего.
– Завтра я уезжаю. Примерно дней на десять, – сообщил я.
– Вот и славно!
– Я хочу, чтобы вы приглядели за мисс Феттиплейс… Позаботьтесь о том, чтобы Эллен было хорошо. Чтобы ей снова позволили заниматься своими делами. А если она опять начнет буйствовать, чтобы с ней обходились помягче.
– Послушать вас, так это я всем здесь распоряжаюсь! Это не так.
– Вы являетесь заместителем Шоумса. Вам приходится следить за повседневными нуждами пациентов, от вас зависит сделать обхождение с ними более жестким или мягким.
Запустив руку в кошель, я извлек из него золотой соверен. Гибонс так и впился в монету глазами.
– Вы получите и второй, если, вернувшись, я найду, что с мисс Феттиплейс обращались хорошо, – пообещал я.
– Клянусь Господними зубами, вы тратите на нее уйму денег!
– Кроме того, я хочу, чтобы во время моего отсутствия Эллен посетил мой друг-доктор и написал мне о ее состоянии.
– Тот самый черномазый тип, которого вы приводили, когда у нас тут находился Адам Кайт? Помнится, он всех пациентов у нас тогда перепугал.
– Устройте так, чтобы доктор Малтон мог посмотреть ее. – Я покрутил монету в руке.
Кивнув, Хоб спросил:
– А куда вы едете, сэр?
– В Хэмпшир, снять показания по одному делу.
– Постарайтесь, чтобы французишки не захватили вас. Хотя в таком случае моя жизнь сделается много легче.
Я вручил смотрителю соверен. И осведомился:
– Могу ли я повидать Эллен? Не поговорить с ней, а просто взглянуть, как она там?
Помедлив, мой собеседник неохотно кивнул:
– По счастью для вас, те из наших подопечных, кто не находится под замком, сейчас обедают в гостиной под присмотром Пэлина. – Он поднялся. – Только давайте побыстрее!
Гибонс жестом указал мне на выход, проводил меня по коридору к закрытой двери комнаты Эллен и отодвинул задвижку с глазка. Мисс Феттиплейс лежала на постели в той же позе, что и в воскресенье, сложив связанные руки на коленях. Казалось, что за прошедшее с тех пор время моя приятельница даже и не пошевелилась. Она смотрела на меня все такими же полными свирепого обвинения глазами. Взгляд этот смутил меня. Мне вдруг померещилось, что на этом самом тюфяке лежит какая-то незнакомка, совершенно не похожая на хорошо известную мне Эллен.
Днем я снова сходил в Хэмптон-корт и поднялся по лестнице в кабинет Уорнера. Он молча выслушал меня, когда я рассказал, что решено назначить расследование, и с видимым облегчением воспринял весть о том, что Паулит не потерпит дальнейшего вмешательства со стороны королевы.
– Вы сожалеете о том, что этому делу вообще был дан ход, – догадался я.
– Откровенно говоря, да. Впрочем, я волнуюсь и за вас. Должен сообщить вам последние новости. На следующей неделе король и королева отправляются в Портсмут, чтобы произвести смотр собранным там военным кораблям. С ними едет и половина Тайного совета. Как нетрудно себе представить, в Уайтхолле сейчас стоит великая суета, поскольку надо все как следует организовать.
– Если король с королевой намерены посетить Портсмут, то получается, что сообщения шпионов верны и французы собираются нанести удар именно там?
– Похоже на то. Огромный вражеский флот уже стоит наготове по ту сторону Ла-Манша. Хорошо, что вы выезжаете уже завтра… возможно, успеете вернуться домой прежде, чем королевская свита прибудет в Хэмпшир. Ваш старый друг сэр Ричард Рич также будет там. По слухам, он ведает поставками снаряжения и припасов для солдат и моряков.
– Это после всех прошлогодних обвинений в казнокрадстве?
– Король всегда высоко ценил его деловые качества.
Я глубоко вздохнул:
– Ладно, мне пора идти. Как говорится, жребий брошен. А вы будете сопровождать королеву в поездке на юг?
Роберт кивнул, и я задал следующий вопрос:
– Я намеревался спросить, не можете ли вы устроить так, чтобы королевские гонцы доставляли адресованные мне и Бараку письма в Хорндин, что возле Хойленда.
– Я могу это сделать. A если вы захотите написать мне, гонцы будут прибывать к королевскому кортежу во время путешествия на юг.
– Благодарю вас. Кстати, теперь мне не нужен клерк, однако буду рад надежному и сильному спутнику.
– Я располагаю таким человеком и могу приставить его к вам. Завтра утром я пришлю слугу к вам на дом.
– Благодарю вас.
– Счастливого пути, брат Шардлейк, – пожелал мой коллега.
Я поклонился:
– И вам также всего самого доброго.
Вечером я долго беседовал с Гаем. Я уже рассказывал доктору в общих чертах про дело Кертисов, и он согласился с тем, что не поехать в Хэмпшир я просто не могу. Я не знал, как Малтон воспримет поручение заботиться сразу об Эллен и о Тамазин, однако, к счастью, старый друг с энтузиазмом воспринял возможность снова заняться делом. Он также сказал, что будет рад на время моего отсутствия взять домашнее хозяйство в свои руки. Мне даже показалось, что медик начинает потихоньку выходить из состояния меланхолии. Пришлось рассказать ему также и о случившемся с Эллен припадке, и я попросил Малтона не расспрашивать ее о прошлом, на что он заметил, что это и впрямь совершенно ни к чему и уж точно не пойдет больной на пользу.
Весь следующий день я проторчал в судебной палате, приводя в порядок бумаги и составляя инструкции для Скелли. Последние два дня стояла великолепная погода: дожди закончились, и я от души надеялся на то, что нас ждет еще достаточно солнечных дней.
Я оставил палату ближе к вечеру и, пересекая Гейтхаус-корт, вновь подумал о Дирике. Мысль о том, что мне придется провести некоторое время в обществе этого человека и его странного маленького клерка, не доставляла мне никакого удовольствия. Впрочем, рядом со мной будет Барак. И я поклялся сам себе, что не стану вовлекать помощника в расследование прошлого Эллен.
Войдя в дом, я без особого удовольствия обнаружил Колдайрона, пригнувшегося к закрытой двери гостиной, – он явно подслушивал происходивший внутри разговор.
Эконом испуганно подпрыгнул и стал торопливо оправдываться:
– Мне вот показалось, будто тут на полу мышиный помет.
– Я ничего не вижу, – ответил я сухо.
Уильям приложил руку к пустой глазнице:
– Теперь зрение у меня уже не то, что было когда-то… один глаз – это, сами понимаете, не два. – Он подобострастно ухмыльнулся.
После полученного из Хэмптон-корта письма с королевской печатью этот человек начал относиться ко мне со смесью трепета и почтения.
– Завтра я уезжаю, – сказал я, – примерно дней на десять. На южное побережье.
Ретиво кивнув, домоправитель сложил морщинистые ладони и отвесил мне полупоклон:
– Отправляетесь по делам Короны, сэр? Связанным с войной, должно быть? Вздуть этих треклятых французишек?
– По вопросам юридического характера.
– Эх, жаль, что я уже не так молод, чтобы лично задать трепку этим французским петушкам! Помнится, когда в былые времена, в битве при Флоддене, я зарубил шотландского короля, сам граф Суррей похвалил меня…
– Я хочу сделать кое-какие распоряжения на время своего отсутствия…
– Можете положиться на меня, сэр. Я сохраню все в полном порядке. Буду вести дела с торговцами, присмотрю за мальчишками и за Жожо…
– Я оставляю распоряжаться домом доктора Малтона.
Сказав это, я с наслаждением увидел, как вытянулось лицо Уильяма. Он проговорил жалобным, скулящим тоном:
– Там, где я работал до вас, сэр, за хозяина всегда оставался эконом.
– Если в доме проживает джентльмен вроде доктора Малтона, распоряжаться всем должен он, – заявил я.
Колдайрон метнул в меня короткий и злобный взгляд.
– Ну а теперь к делу: я голоден, – бросил я непринужденно. – Ступай и пригляди за приготовлением ужина.
Затем я с любопытством вошел в гостиную, желая узнать, что там происходит. Гай и Джозефина сидели за столом. Девушка закатала рукав на правой руке, открыв обширный, переходящий с ладони на запястье ожог, который врач обрабатывал лавандовым маслом: характерный запах наполнил всю комнату.
– Джозефина обожгла руку, – пояснил мой друг.
Дочь эконома тревожно посмотрела на меня:
– Прошу прощения, сэр, но доктор Малтон любезно предложил мне свою помощь…
– Я рад, что он это сделал. Ожог, судя по всему, очень болезненный.
– Да уж, – согласился Гай. – Какое-то время Джозефине лучше не работать этой рукой. Кроме того, кожу надо смазывать маслом четыре раза в день.
– Понятно, – улыбнулся я и вновь посмотрел на служанку. – Делай только легкую работу, пока доктор Малтон не разрешит тебе свободно пользоваться рукой.
Девушка явно испугалась:
– Но отец…
– Я переговорю с ним.
Джозефина перевела взгляд с меня на медика. Глаза ее наполнились слезами.
– Вы такие добрые… оба. – Она вскочила, смахнув со стола закупоренную бутылочку с маслом.
Гай ловко поймал ее в воздухе и вернул пациентке со словами:
– Будь поосторожнее.
– O, спасибо вам, сэр! Я такая неуклюжая… Мне так неудобно! – И, сделав реверанс, девушка заспешила к двери.
Мой друг тяжело вздохнул:
– Ожог трех- или четырехдневной давности. Джозефина говорит, что все это время отец заставлял ее работать. Боль при этом, наверное, была адская.
– Этот Колдайрон – настоящая скотина. Гай, ты уверен, что хочешь командовать им во время моего отсутствия?
– Уверен. – Доктор улыбнулся. – Не бойся, Мэтью, я справлюсь.
– Обращайся с ним, как посчитаешь нужным. Я найму нового эконома сразу, как только вернусь, и тогда его можно будет уволить. – Сказав это, я немного помедлил и добавил: – Впрочем, меня смущает судьба Джозефины…
– Да, девочка во всем зависит от отца. – Малтон поднял на меня глаза. – Не думаю, чтобы она была настолько глупа, как это кажется. Просто папаша вконец затюкал бедняжку.
Я задумчиво кивнул:
– Интересно, найдется ли какой-нибудь способ избавить ее от власти Колдайрона?
– Довольно уже и того, что ты взвалил на себя ответственность за Эллен. – И, бросив на меня едкий взор, мой товарищ невозмутимо поинтересовался: – Мэтью, а если вдруг мисс Феттиплейс сообщит мне, что любит тебя, и спросит, может ли она рассчитывать на взаимность, то что в этом случае прикажешь ей ответить?
Меня бросило в краску.
– Можешь сказать, что ты просто не знаешь ответа.
– Но я прекрасно знаю его.
– Тогда объясни ей, что на такие темы следует беседовать со мной самим.
Врач обратил ко мне проницательный взгляд своих карих глаз:
– А ведь Эллен вполне может решиться на это. Что ты будешь делать тогда?
– Посмотрим… все будет зависеть от того, что я сумею узнать в Сассексе.
– Подозреваю, что ничего хорошего ты не узнаешь.
В этот момент я с облегчением услышал громкий стук во входную дверь и развел руками:
– Извини.
В дверях стоял молодой посыльный с кокардой королевы на дублете. Впустивший его в дом Колдайрон круглыми глазами взирал на этот знак отличия.
– Письмо от мастера Уорнера, сэр, – проговорил юноша.
Повернувшись к Уильяму, я бросил:
– Подавай ужин.
И эконом, вопреки собственному желанию, вынужден был ретироваться на кухню. Посыльный вручил мне письмо. Прочитав его, я выругался сквозь зубы:
– Проклятье!
Барристер писал, что при всем своем желании не сможет послать со мной обещанного спутника: тот в этот день уже принял присягу, – теперь в Хэмптон-корте каждый крепкий и здоровый слуга на счету.
– Будет ли ответ, сэр? – спросил посыльный.
– Нет, – отрицательно покачал я головой и закрыл за ним дверь.
Не в манере Уорнера было подводить людей, однако на тех, кто служил при дворе, давили еще сильнее, чем на всех прочих. Я подумал, что, поскольку мы уезжаем завтра утром, искать кого бы то ни было уже поздно. Оставалось только благодарить судьбу за то, что я не рассказал Бараку о привидевшемся Эллен сожженном заживо человеке. Теперь придется решать эту загадку, рассчитывая только на свои собственные силы.
Часть вторая
Путешествие
Глава 12
В среду, первого июля, я поднялся до рассвета. Облачившись в рубашку и тонкий дублет, натянул кожаные сапоги для верховой езды и еще в полумраке спустился вниз, с сожалением вспоминая былые времена: прежде, куда бы я ни собирался, Джоан вставала еще раньше и трепетно заботилась о том, чтобы я захватил с собой все необходимое.
У подножия лестницы меня ожидали Колдайрон и его дочь; рядом с ними стояли на полу приготовленные для путешествия корзины и короб. Груз был слишком велик для меня, и накануне я приказал Уильяму проводить меня до речного причала, где была назначена встреча с Бараком.
Джозефина сделала реверанс:
– Доброе утро, сэр.
А эконом добавил:
– Отличная погода для путешествия.
Глаза его были полны любопытства: он считал, что я отправляюсь по личному поручению короля.
– Доброе утро, Уильям. И тебе тоже, Джозефина, – поздоровался я с обоими. – Почему ты встала так рано?
– Она понесет одну из корзин, – ответил Колдайрон, а девушка нервно улыбнулась и протянула мне небольшой полотняный мешочек:
– Сэр, здесь немного хлеба и сыра, а также несколько ломтиков ветчины. И сладкое печенье, которое я купила на рынке.
– Спасибо тебе, Джозефина, – улыбнулся я.
Служанка покраснела и снова сделала книксен.
На улице уже потеплело; на небе нельзя было найти ни облачка. Я шел по пустынной Канцлер-лейн, а Уильям и его дочь следовали за мной. На Флит-стрит стояла тишина, все окна были закрыты ставнями, и несколько бродяг спали в дверях лавок. Вдруг сердце мое заколотилось при виде одетых в синие балахоны четверых подмастерьев, расположившихся возле шлагбаума. Отделившись от него, они неспешным ленивым шагом направились нам навстречу. Все парни были при мечах.
– Особая стража, – проговорил один из них, тощий, веснушчатый, лет восемнадцати, не больше. – Слишком рано вы нынче вышли из дому, сэр. До окончания комендантского часа еще целый час.
– Я адвокат, и мне нужно взять лодку у причала, – ответил я, не вдаваясь в подробности. – А это мои слуги.
– Мой хозяин занят чрезвычайно важным делом! – отрезал Колдайрон. – А вам всем следовало бы находиться в армии, а не бедокурить на улице.
Подмастерье ухмыльнулся в ответ:
– А глаз куда подевал, папаша?
– Потерял в битве при Флоддене, щенок.
– Пошли, – сказал я.
Мы перешли через улицу. Один из мальчишек выкрикнул нам в спину:
– Калеки!
Мы перешли на Миддл-Темпл-лейн. Тонкий и зябкий речной туман окружил нас в садах Темпла. Барак ожидал меня на лестнице со своим собственным коробом. Он уже успел нанять с утра пораньше лодочника, суденышко которого было привязано неподалеку. Вокруг зажженного фонаря в тумане сиял желтый ореол.
– Ну что, готовы? – спросил Джек. – Этот человек отвезет нас до Кингстона.
– Вот и хорошо. Как там Тамазин? – поинтересовался я.
– Вчера целый вечер проплакала. А сегодня я тихонько улизнул из дому, не разбудив ее, – ответил мой помощник и отвернулся.
Я же обратился к Колдайрону:
– Поставь вещи в лодку. Вместе с корзиной Барака.
Пока эконом спускался вниз, я негромко шепнул Джозефине:
– Во время моего отсутствия дома распоряжается доктор Малтон. Он твой друг.
Девушка в ответ только кивнула без всякого выражения на лице, так что оставалось лишь гадать, поняла ли она, что может искать у Гая защиту от своего тирана-отца.
К нам, преувеличенно пыхтя, поднялся Уильям. Барак шагнул в лодку.
– До свидания, Колдайрон, – проговорил я. – Постарайтесь выполнять все, о чем попросит доктор Малтон.
Единственный глаз эконома злобно блеснул. Спускаясь по скользким ступеням, я невольно подумал, что тип этот охотно столкнул бы меня в воду, вне зависимости от того, нахожусь я на королевской службе или нет.
Над рекой навис густой туман. Вокруг царило полнейшее безмолвие, нарушавшееся одним только плеском весел. Из тумана навстречу нам выплыла стайка лебедей, вскоре снова растворившаяся в тумане. Лодочник наш был стар, и его усталое лицо избороздили морщины.
Затем мимо нас скользнула большая баржа: на веслах в ней сидела дюжина мужчин. Палубу ее занимали с полсотни молодых людей в белых одеждах с красным английским крестом на груди. На борту баржи было как-то неестественно тихо, а туман превращал лица людей в белые диски. Если бы не плеск весел, баржу эту вполне можно было принять за корабль мертвецов.
Поднявшееся солнце проредило туман, наполнив все вокруг столь необходимым теплом, a когда мы оказались возле Кингстона, на реке появились и другие лодки. Мы причалили к старинной каменной пристани. Я посмотрел за реку – на покрытый лесом простор Хэмптон-корт-парка. Королева, должно быть, уже готовила свой двор к отъезду.
По короткой улочке мы дошли до рыночной площади. Дирик прислал мне записку: они с Фиверйиром ожидали нас в таверне «Голова друида». Барак, несший на плечах два короба, показался мне молчаливым и задумчивым. Я вопросительно посмотрел на него.
– Спасибо, что избавили меня от этого кошмара, – негромко произнес он. – Помните этот полный солдат бот, что попался нам навстречу? А ведь из-за собственной глупости я вполне мог оказаться одним из них!
– Ну, слава богу, теперь ты в безопасности.
Мы вошли во двор гостиницы. Двери просторной конюшни были распахнуты настежь, и в стойлах находилось несколько коней. Возле нее располагалась кузница, где покрытый потом кузнец ковал подковы на наковальне возле пылавшего горна. Мы вошли внутрь. В гостиной почти никого не было, если не считать двоих завтракавших за столом мужчин, оставивших на скамье возле себя шляпы и шпоры. Это были Дирик и Сэм. Подойдя к ним, мы поклонились. Помощник Винсента привстал, однако сам адвокат ограничился лишь кивком.
– Хорошо, что вы уже здесь, – буркнул он. – Пора в дорогу.
– Мы выехали из Лондона с первым светом, – подчеркнул я.
– А я отправился в путь еще ночью, чтобы встретить Фиверйира и посмотреть на коней. Видный человек должен ехать на соответствующей его облику лошади.
– У нас есть четыре добрых коня и еще пятый – для вещей, – самодовольным тоном проговорил клерк.
На лоб его, как обычно, свисали сальные волосы. Молодой человек казался утомленным в отличие от Дирика, пребывавшего в состоянии привычной бодрости.
Утерев рот платком, мой противник порывисто встал:
– Пора выезжать. К вечеру нам нужно добраться до Кобхэма, лежащего в девяти милях отсюда, а я слышал, что портсмутская дорога полна солдат и всяких телег с припасами. Бери корзины, Сэм. – И, взяв со скамьи шляпу, Дирик первым направился к конюшне.
Барак улыбнулся и покачал головой, заслужив тем самым укоризненный взор Фиверйира.
Когда мы оказались в конюшне, Винсент кивнул конюху:
– Наконец прибыли и все остальные. Лошади оседланы и готовы?
– Да, сэр. Мы выведем их во двор.
Мы вышли наружу. Конюх и помогавший ему мальчишка вывели пять лошадей: крупных и сильных на вид животных, гнедых и серых в яблоках.
– Ты хорошо поработал, – обратился я к Сэму.
– Хозяин приказал мне не жалеть денег. Туда и обратно – пять фунтов.
– Боже милостивый! – ужаснулся Барак.
– Лошади нынче в цене, – пояснил конюх.
– Предлагаю вам заплатить ему, брат Шардлейк, – проговорил Дирик. – Расходы вам возместит ваша клиентка, когда проиграет дело. Или же ее щедрая госпожа.
– Я заплачу половину. Как того ожидает суд. Пусть лучше каждый из нас самостоятельно тратит свои деньги до решения суда.
Винсент вздохнул, но кошелек все же извлек.
– Сумеем ли мы добраться до Портсмута за четыре дня? – спросил я конюха.
Тот покачал головой:
– Вряд ли, сэр, только если очень повезет. Я бы рассчитывал на шесть или семь дней, дорога просто забита народом.
– Вот видите, мастер Шардлейк, – подал голос Дирик. – Я знал, что будет именно так.
Мы поднялись в седла – Дирик и я ехали впереди, а Барак с Фиверйиром сзади. Коня, навьюченного нашими вещами, привязали веревкой к жеребцу Сэма. Когда мы выезжали на улицу, во двор влетел всадник на покрытой пеной лошади. Я заметил на нем кокарду самого короля. Должно быть, это был гонец, заранее проверяющий, все ли благополучно на пути его величества.
Выехав из Кингстона, мы попали на просторы Суррея. По обе стороны дороги тянулись огороды и засеянные зерновыми поля, призванные удовлетворять ненасытные аппетиты Лондона, а за ними маячил огороженный лес Хэмптон-корта. В эту пору уже полагалось убирать сено, а поля уже должны были пожелтеть, однако прибитые дождями злаки еще вовсю зеленели. Представляю, как те, кто работал на этих полях, мечтали о хорошей погоде. Когда солнце поднялось повыше, стало жарко, и я порадовался тому, что голову мою защищает широкополая шляпа, предназначенная для верховой езды. Продвигались мы быстрее, чем предполагал Дирик: широкая дорога не успела подсохнуть и была полна глубоких колей, оставленных тяжелогружеными телегами, однако худшие ее участки уже починили: землю утрамбовали, рытвины засыпали камнями, а на топкие места положили плетни. Все наши кони казались, как на подбор, крепкими, выносливыми и спокойными.
– Нынче мы должны добраться до Кобхэма, – обратился я к своему коллеге.
– Надеюсь на это, – отозвался он.
– Каков наш маршрут? Я никогда еще не ездил в Хэмпшир.
– Сегодня доедем до Кобхэма, а завтра до Годалминга, если повезет. Потом, на следующий день, пересечем границу Хэмпшира и отправимся дальше мимо Питерсфилда и Хорндина.
– Если не ошибаюсь, Хойленд расположен в семи или восьми милях к северу от Портсмута?
– Абсолютно верно. На границе старинного леса.
Я посмотрел на Винсента:
– Насколько я понимаю, вам уже приходилось прежде посещать мастера Хоббея?
– Да. Хотя он обычно советуется со мной, когда приезжает по делам в Лондон.
– Он по-прежнему занимается торговлей тканями?
– Нет, – жестко ответил Дирик.
– Вы упомянули в суде о том, что он недавно продавал лес, свой собственный. А ведется ли вырубка на землях мастера Кертиса?
Винсент развернулся в седле в мою сторону:
– К чему это вы клоните, брат Шардлейк? Уже пытаетесь поставить под сомнение честность моего клиента, да? – В голосе оппонента вновь появился характерный скрежет.
– Меня всего лишь интересует управление землями Хью Кертиса.
– Разумеется, какая-то часть леса вырубается. Было бы глупо не воспользоваться существующим ныне спросом. Однако все доходы должным образом учтены феодарием.
– Отчеты которого мне видеть не дозволено.
– Ибо подобная проверка поставила бы под сомнение честность сэра Квинтина Приддиса, равно как и моего клиента. – Винсент явно был разгневан. – Вы получите возможность поговорить с сэром Квинтином, и этого должно быть достаточно для всякого благоразумного человека.
Какое-то время мы ехали в безмолвии. Наконец я произнес кротким тоном:
– Брат Дирик, нам суждено провести вместе целую неделю, а может, и больше. Готов предположить, что наша жизнь станет легче, если мы ограничимся вежливым общением. Таков уж обычай у адвокатов.
Склонив голову, коллега на мгновение задумался:
– Ну что ж, брат, эта поездка действительно раздражает меня. Я намеревался этим летом поучить сына стрельбе из лука. Тем не менее этот визит может оказаться полезным. Вместе с приобретенными землями аббатства мастер Хоббей получил также манориальное право на местную деревушку Хойленд.
– Мне это известно, – кивнул я.
– Мы с моим клиентом переписывались, обсуждали его планы приобрести принадлежащий жителям этой деревни участок леса. Селяне получат за это компенсацию, – добавил мой собеседник.
– Без общинных земель большинство деревень просто не в состоянии выжить.
