Роберт Джордан
Колесо Времени. Книга 11. Нож сновидений
Важный факт, таящий для Сюрот смертельную опасность, – это исчезновение Ринны и Ситы, и никто не в состоянии сказать, когда они пропали. Если кто-то заметит, что их бегство по времени очень близко к критическому моменту, и сделает из этого неверное заключение… И если этот «кто-то» не испытывает к Сюрот добрых чувств… Верховная леди закрыла глаза ладонями и медленно выдохнула, и выдох едва не превратился в стон.
Даже если в случае гибели Туон удастся уберечься от подозрений в ее убийстве, то тогда от Сюрот потребуют лично принести извинения императрице, да живет она вечно. За гибель официальной наследницы Хрустального трона ее извинения затянутся надолго и будут столь же болезненными, как и унизительными; завершиться все может казнью, а то еще случится худшее – ее отправят на торги и выставят на продажу как собственность. Вряд ли, конечно, дело обернется так, но в кошмарах подобный поворот событий Сюрот снился часто. Рука ее скользнула под подушки, коснулась спрятанного там обнаженного кинжала. В длину клинок чуть превосходил ее ладонь, но остро отточенное лезвие способно запросто вскрыть вены, желательно в теплой ванне. Если для Сюрот придет время извиняться, то до Шондара она не доживет. Возможно, бесчестье, павшее на ее имя, окажется немного меньше, если достаточно людей сочтут, что сам этот поступок является извинением. Она оставит письмо, где все и объяснит таким образом. Должно сработать.
Тем не менее остается шанс, что Туон до сих пор жива, и Сюрот цеплялась за эту мысль. Убить Туон и скрытно вынести тело – это тайный заговор, нити которого ведут в Шончан, к какой-то из уцелевших сестер, жаждущих трона, однако Туон не раз и не два устраивала собственное исчезновение. И в подтверждение этого соображения такой факт – девять дней назад дер’сул’дам Туон вывезла всех принадлежавших девушке сул’дам и дамани за пределы города, якобы для тренировок, и с тех пор никто из них обратно так и не возвратился. Вряд ли на занятия с дамани требуется девять дней. И только сегодня – хотя нет, уже вчера, ведь минуло добрых несколько часов, – Сюрот прознала, что капитан телохранителей Туон тоже покинул город девять дней назад и взял с собой внушительный отряд своих воинов. Он тоже еще не вернулся. Слишком много для случайных совпадений, практически неопровержимое доказательство. По крайней мере, этого почти достаточно для надежды.
Однако каждое из исчезновений Туон в прошлом было частью борьбы Туон за то, чтобы добиться одобрения императрицы, да живет она вечно, и стать назначенной наследницей. Всякий раз кто-то из числа сестер-соперниц Туон совершал – вынужденно или набравшись смелости – поступки, которые после возвращения Туон выставляли их в дурном свете и служили ее возвышению. Какая же теперь необходимость у Туон в подобных стратагемах, да еще здесь? Как Сюрот ни ломала голову, ни напрягала извилины, за пределами Шончан она не могла отыскать достойной цели. Она даже рассмотрела возможность, что сама является мишенью затеянной интриги, но размышляла над этим недолго и лишь потому, что никто другой не приходил на ум. Туон могла бы лишить Сюрот положения в Возвращении всего тремя словами. Ей достаточно было лишь снять вуаль – здесь, во главе Возвращения, Дочь Девяти Лун говорила бы устами самой императрицы. Даже тени подозрения, что Сюрот – Ата’ан Шадар, кого по эту сторону океана Арит зовут приспешниками Темного, хватило бы, чтобы Туон передала ее Взыскующим для допроса. Нет, у Туон должна быть какая-то иная цель, кто-то другой или что-то другое. Если девушка до сих пор жива. Но она должна быть жива! Умирать Сюрот ой как не хотелось. Она потрогала пальцем клинок.
Кто или что у Туон на уме, не имеет значения, за исключением того, что это – ниточка к ее нынешнему возможному местопребыванию, но только это и было крайне важным. Безмерно важным. Несмотря на сделанное объявление о предпринятой Туон длительной инспекционной поездке, среди Высокородных уже поползли шепотки, будто она мертва. Чем дольше Туон остается пропавшей, тем большую силу наберут эти слухи, а с ними сильнее станет давление на Сюрот, чтобы она отправилась обратно в Шондар, дабы принести свои извинения. Сопротивляться нажиму можно лишь до тех пор, пока Сюрот не признают сей’мосив, причем настолько низким будет падение, что повиноваться ей станут лишь ее собственные слуги и принадлежащая ей собственность. Взор ее не будет отрываться от земли. Высокородные низших рангов, не говоря уже о высших, а то и простолюдины откажутся разговаривать с нею. А потом, каковы бы ни были собственные желания Сюрот, она неминуемо и очень скоро обнаружит себя на корабле, плывущем в Шондар.
Не приходится сомневаться, Туон вряд ли понравится, если ее отыщут, однако, по-видимому, маловероятно, что ее неудовольствие зайдет так далеко, чтобы Сюрот подвергли бесчестью и вынудили взрезать запястья; следовательно, Туон необходимо разыскать. Каждый Взыскующий в Алтаре занимался ее поисками – по крайней мере, те, о которых Сюрот известно. Взыскующие, которые подчинялись Туон, не входили в число известных Сюрот, однако они должны были вести розыски с удвоенным рвением. Если только они не посвящены в ее тайну. Но за семнадцать дней удалось вызнать лишь нелепую историю, будто Туон вымогала украшения у ювелиров, и эта байка известна каждому простому солдату. Может быть…
Дверь под аркой, ведущая в переднюю, начала медленно приоткрываться, и Сюрот зажмурила правый глаз, чтобы сберечь ночное зрение от света, хлынувшего в расширяющуюся щель. Когда дверь отворилась достаточно, чтобы пропустить человека, через порог в спальню скользнула светловолосая женщина в просвечивающем платье да’ковале и тихо прикрыла за собой створку. Комната вновь погрузилась в непроглядную темень. До тех пор, пока Сюрот снова не открыла глаз и не различила медленно двигавшуюся к ее кровати смутную фигуру. И еще одна тень, громадная, вдруг выросла в углу комнаты – это бесшумно поднялся на ноги Алмандарагал. В одно мгновение лопар мог пересечь комнату и схватить глупую женщину за шею, но Сюрот все равно стиснула рукоять кинжала. Всегда мудро иметь вторую линию обороны, даже когда первая кажется неуязвимой. Не дойдя шага до кровати, да’ковале остановилась. Ее взволнованное дыхание громко слышалось в тишине.
– Смелости набираешься, Лиандрин? – резким тоном спросила Сюрот. Ей не составило труда узнать вошедшую по медового цвета волосам, заплетенным в тонкие косички.
Сдавленно пискнув, да’ковале рухнула на колени и склонилась ниц, уткнувшись лицом в ковер. Ладно хоть столько сумела усвоить.
– Я не хотела ничего плохого, верховная леди, – солгала она. – Вы же знаете, что нет. – Голос у нее был напряженный, хриплый от замешательства и страха. Судя по всему, научить ее тому, когда нужно говорить, а когда нет, ничуть не легче, чем обучить разговаривать с должным почтением. – Мы обе обязаны служить Великому повелителю, верховная леди. Разве я не доказала, что могу быть полезной? Ведь я избавила вас от Алвин, разве не так? Вы сказали, верховная леди, что желаете ее смерти, и я устранила ее.
Сюрот поморщилась во мраке и села, простыня соскользнула на колени. Так легко забыть о присутствии рядом да’ковале, даже этой да’ковале, и с языка слетают слова, которые не стоит произносить вслух. Алвин не представляла опасности, просто была досадной помехой, неудобной на своем месте глашатая Сюрот. Алвин достигла всего, чего когда-либо только желала, и вероятность того, что она рискнет потерять все, чего добилась, была столь же крохотна, как и возможность малейшего предательства с ее стороны. Да, верно, Сюрот испытала бы небольшое облегчение, узнав, что причина ее раздражения упала с лестницы и свернула себе шею, но отравить Алвин – отчего у той глаза вылезли из орбит и посинело лицо – это совсем другое дело. Такое происшествие при дворе Сюрот не могло пройти мимо внимания Взыскующих, пусть даже и занятых поисками Туон. Сюрот была вынуждена настоять на расследовании, ведь жертвой убийства стала ее глашатай. Среди челяди наверняка есть Слухачи, и Сюрот мирилась с этой неизбежностью; при дворе каждой видной знатной особы найдутся Внимающие императрицы. Но Взыскующие не просто и не только слушают, они способны обнаружить то, что должно оставаться сокрытым.
Чтобы замаскировать свой гнев, Сюрот потребовалось приложить на удивление немалые усилия, и тон ее оказался куда холоднее, чем она хотела:
– Надеюсь, Лиандрин, ты разбудила меня вовсе не для того, чтобы вновь умолять.
– Нет, верховная леди, нет! – Дуреха подняла голову и в самом деле посмела поднять на Сюрот свой взгляд. – От генерала Галгана прибыл офицер. Он ждет, чтобы сопроводить вас к генералу.
В висках у разъяренной Сюрот застучала кровь. Эта женщина посмела промешкать и не сразу передать послание от Галгана, да еще и смотрела ей в глаза? Пусть она подняла на нее взор в темноте, однако верховную леди обуяло нестерпимое желание придушить Лиандрин голыми руками. Еще одна смерть, случившаяся почти сразу же после убийства Алвин, только обострит интерес Взыскующих к происходящему при дворе Сюрот, если они об этом пронюхают, но Эльбар без труда сумеет избавиться от тела – он мастер на такие штуки.
Впрочем, есть одно «но» – Сюрот испытывала огромное наслаждение при мысли, что у нее в собственности находится бывшая Айз Седай, которая когда-то столь надменно вздумала вести себя с ней. Превратить ее в идеальную да’ковале, совершенную во всех отношениях, будет громадным удовольствием. Однако пора надеть на женщину ошейник. Уже поползли досадные, пусть и смутные слухи, будто среди слуг Сюрот есть марат’дамани без ошейника. Удивления хватило на двенадцать дней, когда сул’дам обнаружила, что ее каким-то образом оградили щитом и что она не способна направлять Силу, однако как тогда отвечать на вопрос о том, почему необузданную не посадили на привязь раньше? Пожалуй, Эльбару стоит отыскать среди сул’дам пару-тройку Ата’ан Шадар. Простой задачей это никогда не было – как ни странно, сравнительно немногие сул’дам становились на сторону Великого повелителя, – а отныне Сюрот не могла полагаться ни на одну сул’дам, но, вероятно, Ата’ан Шадар доверять можно больше, чем остальным.
– Засвети две лампы, затем принеси мне халат и комнатные туфли, – сказала Сюрот, перекидывая ноги через край кровати.
Лиандрин поползла к столику, где на позолоченном треножнике стояла песочница с крышкой, и зашипела сквозь зубы, больно ударившись об него рукой, но она споро выхватила щипцами горячий уголек, раздула его и зажгла две посеребренные лампы, подправив фитили так, чтобы пламя горело ровно и не дымило. По разговору можно было бы предположить, что она считает себя ровней Сюрот, а не ее собственностью, однако ремень научил ее подчиняться приказам не мешкая и в точности.
Взяв одну лампу и повернувшись, Лиандрин вздрогнула и сдавленно вскрикнула, увидев в углу неясную фигуру Алмандарагала; его темные глаза, окруженные складками морщин, в упор смотрели на женщину. Можно подумать, она его раньше никогда не видела! Однако вид Алмандарагала внушал страх: он был десяти футов ростом и почти две тысячи фунтов весом, лишенная шерсти шкура напоминала красновато-коричневую кожу, лопар сгибал и разгибал свои шестипалые передние лапы, выпуская и вновь пряча когти, выпуская и пряча.
– Спокойно, – подала Сюрот лопару знакомую команду.
Но тот сначала широко оскалил пасть, показав острые зубы, и только потом улегся обратно на пол, опустив, точно собака, свою громадную голову на передние лапы. Однако вновь глаза закрывать не стал. Лопары – животные умные, и Алмандарагал доверял Лиандрин не больше, чем ей доверяла Сюрот.
Несмотря на испуганные взоры, бросаемые на Алмандарагала, да’ковале быстро принесла из высокого резного шкафа синие бархатные туфли и белый шелковый халат, причудливо расшитый зелеными, синими и красными нитями. Она держала халат на вытянутых руках, чтобы Сюрот просунула руки в рукава, но той пришлось самой завязать длинный пояс и вытянуть ногу – лишь тогда нерадивая вспомнила, что необходимо опуститься на колени и обуть госпожу. Мало того что эта женщина смеет смотреть прямо в глаза, так она совершенно ничего не умеет и не знает!
В слабом свете Сюрот осмотрела свое отражение в высоком золоченом зеркале у стены. Запавшие глаза обведены темными кругами от усталости, хвост прически-гребня свисает на спину, свободно заплетенный на ночь в косичку, а выбритой голове, несомненно, не помешала бы бритва. Очень хорошо. Посланец Галгана решит, что она убита горем из-за исчезновения Туон, и это будет вполне правдоподобно.
Впрочем, прежде, чем выслушать гонца от генерала, Сюрот необходимо уладить одно дельце.
– Лиандрин, бегом отправляйся к Росале. Попроси ее как следует тебя отстегать.
Тонкогубая да’ковале, оторопев, раскрыла маленький ротик, глаза от потрясения округлились.
– Но почему? – заскулила она. – Я… я же ничего не сделала!
Руки Сюрот были заняты – она покрепче затягивала узел на поясе, а иначе не удержалась бы и ударила бы нерадивицу. Сюрот пришлось бы с месяц ходить, потупив глаза, если бы стало известно, что верховная леди самолично ударила да’ковале. Определенно, она не обязана давать никаких объяснений собственности, однако, как только обучение Лиандрин будет совершенно закончено, у Сюрот больше не будет таких возможностей, чтобы запечатлеть у этой женщины на лице, сколь глубоко она пала.
– Потому что ты задержалась с сообщением о посланце генерала. Потому что ты по-прежнему смеешь называть себя «я», а не «Лиандрин». Потому что посмела посмотреть мне в глаза. – Сюрот не сдержалась, и эти слова просто-таки прошипела. Лиандрин с каждым словом съеживалась все больше и теперь уткнулась взглядом в пол, словно бы это могло уменьшить ее проступок. – Потому что ты обсуждаешь мои приказы, вместо того чтобы им повиноваться. И последнее – последнее, но наиболее важное для тебя, – потому что я желаю, чтобы тебе задали взбучку. А теперь беги и перечисли Росале все эти причины, чтобы она хорошенько тебя отстегала.
– Лиандрин слушает и повинуется, верховная леди, – прохныкала да’ковале, наконец-то хоть что-то уяснив верно, а потом метнулась к дверям так стремительно, что на бегу потеряла белую туфлю.
Слишком перепуганная, чтобы возвращаться за потерей, или даже не заметив ее, – и коли так, то это очень хорошо для нее, – Лиандрин судорожным рывком открыла дверь и вылетела прочь.
Отправив собственность для наказания, Сюрот не должна была испытывать чувства удовлетворения, но никуда не денешься – так оно и было. О да, она испытывала огромное удовлетворение.
Сюрот помедлила несколько мгновений, восстанавливая контроль над дыханием. Появиться со скорбным видом – одно, выйти же взволнованной – совсем другое. Ее вывела из себя Лиандрин, мешали сосредоточиться крайне неприятные воспоминания о ночных кошмарах, страхи о судьбе Туон и еще бо`льшие – о собственной участи, но сразу же, как лицо в зеркале обрело выражение ничем не поколебленного спокойствия, Сюрот вышла из комнаты вслед за да’ковале.
Переступив порог своей спальни, она оказалась в передней, декорированной в кричаще-безвкусной манере Эбу Дар: голубой потолок с нарисованными облаками, желтые стены и выложенный желтыми и зелеными плитками пол. Сюрот распорядилась убрать прежнюю мебель, но излишнюю броскость декора не сумели приглушить даже ее собственные высокие ширмы с изображениями цветов и птиц, расписанные, за исключением двух, лучшими художниками. Заметив, что наружная дверь оставлена открытой – скорей всего, убежавшей Лиандрин, – Сюрот тихонько зарычала сквозь зубы, но сразу же выбросила мысли о да’ковале из головы и все свое внимание обратила на мужчину, стоявшего в передней и рассматривавшего ширму с изображением корри – громадной пятнистой кошки из Сен Т’джоре. Долговязый, с легкой сединой, в доспехе с сине-желтыми полосами, он плавно повернулся, заслышав тихие шаги верховной леди, и опустился на одно колено, хотя и был простолюдином. На шлеме, что он держал под мышкой, красовалось три тонких синих пера. Значит, послание должно быть важным. Разумеется, оно должно быть важным, коли Сюрот побеспокоили в такой час. Для такого случая она разрешит ему поступиться правилами. На сей раз.
– Верховная леди, я – знаменный генерал Микхел Наджира. Примите приветствия от капитан-генерала Галгана. Он получил сообщения из Тарабона.
Несмотря на все самообладание Сюрот, брови ее поползли вверх. Тарабон? В Тарабоне же безопасно, как в самом Шондаре. Машинально она изогнула пальцы, но сообразила, что еще не подыскала замену Алвин. С гонцом ей придется разговаривать самой.
Испытываемое раздражение прорвалось суровостью в голосе Сюрот, и она и не подумала смягчить тон. Склониться на колено – вместо того, чтобы простереться ниц!
– Какие сообщения? Если меня разбудили из-за известий об Айил, знаменный генерал, то я буду недовольна.
Ее тон ничуть не напугал посланца. Он даже приподнял взгляд, едва ли не встретившись с ней глазами.
– Не об Айил, верховная леди, – спокойно промолвил он. – Капитан-генерал Галган желает сам вам все рассказать, так что вы услышите обо всем точно и в подробностях.
На миг у Сюрот перехватило дыхание. Или же Наджира просто не хочет излагать ей содержание тех сообщений, или же ему приказали так поступить, в любом случае его слова не предвещали ничего хорошего.
– Проводите, – приказала она, потом величаво покинула комнату, не дожидаясь офицера и изо всех сил стараясь не замечать пару Стражей Последнего часа, статуями замерших в коридоре по обе стороны двери.
От «чести», что ее охраняют эти воины в красно-зеленых доспехах, у Сюрот по спине мурашки побежали. После исчезновения Туон она старалась вообще на них не смотреть.
Вдоль коридора тянулись ряды золоченых высоких светильников, пламя которых дрожало в заблудившихся сквозняках. Огненным язычкам вторили качающиеся в слабых воздушных токах гобелены с изображениями кораблей и морских волн. В коридоре никого не было, не считая несколько дворцовых ливрейных слуг, торопящихся в столь ранний час по каким-то неотложным делам. И почему-то они сочли, что ее достаточно приветствовать низкими поклонами и реверансами. И всегда они смотрели прямо на нее! Наверное, стоит переговорить с Бесланом? Но нет – новый король Алтары теперь был ровней Сюрот, во всяком случае по закону; впрочем, она сомневалась, что он заставит своих слуг вести себя надлежащим образом. Сюрот шла и смотрела прямо перед собой – таким образом ей не придется замечать, как ее оскорбляют слуги.
Наджира, быстро нагнав ее, зашагал рядом, его сапоги звучно стучали по чересчур ярким синим плитам пола. По правде говоря, провожатый ей был ни к чему. Она знала, где нужно искать Галгана.
Некогда комната была танцевальным залом – квадратное помещение тридцать на тридцать шагов, где пол выложен зелеными плитками, а на расписном потолке среди облаков и волн самым прихотливым образом резвились причудливые рыбы и птицы. И теперь о первоначальном предназначении комнаты напоминал только потолок. Вдоль бледно-красных стен стояли светильники с отражающими свет пламени экранами, висели полки, заставленные переплетенными в кожаные обложки сообщениями и докладами. Писцы в коричневых одеждах сновали по проходам между длинными, заваленными картами столами. Юная девушка в офицерском звании подлейтенанта, на чьем красно-желтом шлеме не было ни одного пера, пробежала мимо Сюрот, ни единым движением не продемонстрировав намерения пасть перед нею ниц. Писцы же попросту пятились прочь, уступая дорогу верховной леди. Слишком много воли дал Галган своим подчиненным. Генерал утверждал, будто излишние церемонии «в неподходящее время» – так он об этом отзывался – не идут на пользу делу и плохо сказываются на эффективности; сама же Сюрот называла подобное наглостью.
Лунал Галган – высокий мужчина в красном халате, богато расшитом птицами с яркими перьями, его снежно-белые волосы, выстриженные гребнем, на затылке были заплетены в тугую, но неаккуратную косичку, свисавшую чуть ниже плеч, – стоял у стола почти в центре комнаты. Его окружала группа других офицеров высокого ранга, некоторые из них были в кирасах, другие – в халатах и выглядели почти столь же растрепанными, что и Сюрот. Похоже, не к ней первой Галган отправил посыльного. Сюрот не без труда сумела сдержаться, не позволив гневу отразиться на лице. Галган приплыл вместе с Туон и Возвращением, и, таким образом, Сюрот мало знала о нем, не считая того, что его предки были в числе первых, кто выступил в поддержку Лютейра Пейндрага, и что Галган заслужил репутацию умелого солдата и хорошего полководца. Что ж, репутация иногда вполне соответствовала действительности. Ей же он не нравился исключительно сам по себе.
При приближении верховной леди Галган повернулся и церемонно возложил ладони ей на плечи, поцеловал в обе щеки, так что она была вынуждена ответить ему на приветствие, в то же время стараясь не кривить нос от сильного мускусного аромата, которому тот отдавал предпочтение. Лицо Галгана оставалось спокойным, хотя точно судить не позволяли морщины, но Сюрот показалось, что она уловила тень тревоги в его голубых глазах. Многие стоявшие позади него мужчины и женщины, принадлежавшие главным образом к низшим благородным и простолюдинам, не скрывали хмурой озабоченности.
Большая карта Тарабона, разложенная на столе перед Сюрот и придавленная по углам четырьмя лампами, давала существенный повод для беспокойства. Карту испещряли значки и отметки: красные клинья шончанских войск на марше и красные звезды войск, стоящих гарнизонами, каждый знак сопровождался маленьким бумажным флажком, на котором чернилами была выписана численность и состав отрядов. Разбросанные по карте – по всей карте! – черные диски обозначали боевые столкновения. Еще больше на карте лежало белых дисков, которые отмечали положение вражеских сил, причем многие из них не имели флажков. Откуда в Тарабоне вообще появились враги? Там же безопасно, как…
– Что случилось? – требовательным тоном спросила Сюрот.
– Около трех часов назад от лейтенант-генерала Турана стали прибывать ракены с докладами, – начал неофициальным тоном Галган. Всем видом и тоном он подчеркивал, что сам делится важными известиями. Многозначительный факт. Генерал продолжал говорить, глядя на карту и даже взгляда не бросив в сторону Сюрот. – Сообщения не полны – каждое новое добавляет к предыдущим, – но общую картину я понимаю так. Начиная со вчерашнего рассвета семь главных лагерей снабжения подверглись нападению и сожжены наряду с двумя дюжинами подобных лагерей поменьше. Атаковано двадцать караванов с припасами и снаряжением, фургоны со всем содержимым преданы огню. Семнадцать сторожевых застав уничтожено, от одиннадцати дозоров нет докладов, и еще вдобавок сообщено о пятнадцати стычках. Также произошло несколько нападений на наших переселенцев. Людских потерь очень мало, главным образом погибли те, кто пытался защитить свою собственность, но сожжено значительное число фургонов и много запасов, а также некоторые частично построенные дома. И повсюду нападавшие оставляют одно и то же сообщение: покиньте Тарабон. Все это осуществляли отряды численностью примерно от двух до пяти сотен человек. Итого, оценивая по минимуму, – десять тысяч, а вероятнее, вдвое больше, почти все – тарабонцы. Ах да, – небрежно закончил он, – у большинства были доспехи с нарисованными полосами.
Сюрот испытывала огромное желание заскрежетать зубами. Галган командовал войсками Возвращения, однако она стояла во главе Предвестников и в таком качестве обладала более высоким рангом, несмотря на его гребень волос и покрытые красным лаком ногти. Она подозревала, что, едва сойдя на берег, он не заявил о том, что Предвестники должны быть влиты в Возвращение, по одной-единственной причине: заняв ее место, Галган вынужден был бы принять на себя ответственность за безопасность Туон. А заодно и обязанность принести извинения, если с ней что случится. Слово «неприязнь» для характеристики чувств Сюрот к Галгану было слишком мягким. Она Галгана ненавидела.
– Бунт? – сказала Сюрот, гордая спокойной холодностью своего голоса. Внутри же ее просто-таки жгло от ярости.
Белая косичка Галгана медленно качнулась из стороны в сторону, когда он помотал головой.
– Нет. Во всех докладах говорится, что наши тарабонцы сражались очень хорошо, и у нас были отдельные успехи, захвачены пленные. Никого из них не найдешь в списках лояльных тарабонцев. Нескольких опознали как преданных Дракону, которые будто бы действуют в Арад Домане. И много раз упоминалось имя человека, кто возглавляет все это и чей ум за всем этим стоит, – Родел Итуралде. Доманиец. Считается одним из лучших военачальников по эту сторону океана, и если он спланировал и осуществил все это, – Галган провел рукой над картой, – тогда, я считаю, он вполне достоин своей репутации. – (Этот дурак как будто бы восхищается!) – Нет, это не бунт. Широкомасштабный рейд. Но обратно он уйдет с меньшим числом людей, чем привел с собой сюда.
Преданные Дракону. Эти слова словно бы кулак вбили в глотку Сюрот.
– Там есть Аша’маны?
– Те парни, что способны направлять Силу? – Галган поморщился и сделал рукой охранительный знак ото зла, по-видимому сам того не заметив. – О них упоминаний нет, – отметил он сухо, – и я все же склонен думать, что они там были.
Вскипевшая ярость должна была вулканом извергнуться на Галгана, но кричать на кого-то из Высокородных высшего ранга значило бы потерять лицо. И, что ничем не лучше, не дало бы ничего. Тем не менее гнев требовалось на что-то излить, куда-то направить. Ему надо дать выход. Сюрот гордилась тем, что сделала в Тарабоне, а теперь страну словно бы отбросили обратно к тому хаосу, в каком она нашла ее, впервые высадившись здесь с корабля. И винить за это нужно одного человека.
– Этот Итуралде… – Голос верховной леди был ледяным. – Мне нужна его голова!
– Не беспокойтесь, – пробормотал Галган, складывая руки за спиной и склоняясь над картой, внимательно вглядываясь в значки на бумажных флажках. – Ждать придется недолго, и скоро Туран прогонит его, заставив поджать хвост между ног, обратно в Арад Доман. А при удаче он окажется в каком-то из тех отрядов, что мы сумеем настичь.
– При удаче? – резко переспросила Сюрот. – Я не стану полагаться на удачу! – Теперь она открыто разгневалась, причем и не думала вновь загонять свой гнев вглубь. Взгляд Сюрот рыскал по карте, словно бы она могла увидеть там Итуралде. – Если Туран выслеживает сотню отрядов, как вы полагаете, ему, чтобы их настичь, понадобится больше разведчиков, а я хочу, чтобы их нашли и настигли. Всех до единого. В особенности Итуралде. Генерал Йулан, я хочу, чтобы четыре из каждых пяти… нет, девять из каждых десяти ракенов в Алтаре и Амадиции были переброшены в Тарабон. Если, получив их, Туран не сумеет отыскать всех нападавших, тогда он может проверить, удовлетворюсь ли я его собственной головой.
Йулан, темнокожий низенький мужчина, в голубом халате, расшитом черногребенными орлами, должно быть, одевался в большой спешке и поэтому не успел воспользоваться клеем, которым обычно закреплял на голове парик, потому что постоянно проверял, правильно ли тот лежит. У Предвестников Йулан был капитаном воздуха, но капитаном воздуха Возвращения был едва ли не престарелый генерал знамени, но старик умер во время плавания. С ним у Йулана проблем бы не было.
– Разумный шаг, верховная леди, – сказал он, хмуро глядя на карту, – но осмелюсь предложить оставить ракенов в Амадиции, как и тех, что переданы в распоряжение знаменному генералу Хирган. Для поисков Айил нам проще и лучше использовать ракенов, но прошло два дня, а мы до сих пор не сумели обнаружить тех белоплащников. Все же генералу Турану будут переданы…
– Найти Айил – задача не столь важная, – твердо заявила ему Сюрот, – а горстка дезертиров никакого значения не имеет.
В знак согласия Йулан склонил голову, рукой придерживая парик на месте. В конце концов, он был всего лишь одним из низших Высокородных.
– Я бы не назвал семь тысяч человек горсткой дезертиров, – негромким тоном сухо промолвил Галган.
– Будет так, как я приказала! – отрезала она. Будь прокляты эти так называемые Чада Света! Она по-прежнему не решила, как поступить с Асунавой и теми несколькими тысячами, которые оставались да’ковале. Они остались, однако давно ли они тоже были готовы на предательство? И подумать только, Асунава, судя по всему, ненавидит дамани. Он абсолютно неуравновешен!
Галган, совершенно невозмутимый, пожал плечами. Выкрашенный красным лаком ноготь чертил линии на карте, словно бы генерал планировал передвижения воинских частей.
– До тех пор, пока вам не понадобятся еще и я возражать не стану. Будем следовать этому плану. Алтара попала нам в руки почти без борьбы, я пока еще не готов наступать на Иллиан, и нам необходимо не мешкая вновь восстановить порядок в Тарабоне. Если мы не обеспечим людям безопасность, они обратятся против нас.
Сюрот уже начала жалеть, что позволила себе выказать гнев. Значит, он возражать не станет? Он еще не готов к наступлению на Иллиан? Да он практически заявляет, что не обязан следовать ее приказам, пусть и не в открытую, а так, чтобы, отнимая у Сюрот ее власть и ее полномочия, не принимать на себя ее ответственность.
– Генерал Галган, я надеюсь, что это послание будет отослано Турану. – Голос Сюрот был ровен, сдерживаемый одной лишь волей. – Он должен прислать мне голову Родела Итуралде, даже если ему придется гнать того через весь Арад Доман и в само Запустение. И если он не сумеет прислать мне эту голову, я получу его голову.
Галган на краткий миг поджал губы и опустил обеспокоенный взор на карту.
– Турану иногда требуется, чтобы под ним развели огонь, – пробормотал он, – и Арад Доман для него всегда стоял на очереди следующим. Очень хорошо. Ваше послание, Сюрот, будет отправлено.
Больше ей незачем оставаться в этой комнате вместе с ним. Не сказав ни слова, Сюрот ушла. Заговори она, наверняка сорвалась бы на крик. Верховная леди шагала обратно в свои апартаменты, даже не стараясь замаскировать кипящую в душе ярость. Разумеется, Стражи Последнего часа ничем не показали, что заметили гнев верховной леди; они были, считай, все равно что из камня высечены. Отчего, войдя в переднюю, она с грохотом захлопнула за собой дверь. Может, хоть это они заметят!
Добредя до своей кровати, Сюрот скинула с ног мягкие туфли, сбросила на пол халат и пояс. Она должна отыскать Туон. Она обязана отыскать ее! Если бы только разгадать, какую цель преследует Туон, обнаружить, где она находится. Если только…
