Жанна Ди
Страхи в наследство
– Не говори о сущностях, которых не понимаешь, не призывай их словами. Каждое упоминание подкармливает и растит их. Лучше сестру защищай, а не подначивай!
Брат насупился и ушёл. Но я же не виновата, что ему попало?
Днём друзья предложили во дворе поиграть в прятки. Мне кажется, идея была Сёмкина, хотел так меня подколоть. Но я отказалась. Конечно, улица – это не тёмная кладовая, но сидеть в тайном месте и ждать, найдут ли тебя, я не смогла.
Да и оставаться одна боялась. Мне всюду виделись тени, казалось, что чудище из кладовой меня преследовало, я слышала, как оно звало меня, тянуло в темноту, хватаясь порывом ветра за подол платья.
Бабушка заметила, что со мной что-то не так и стала меня травками поить. Почти незаметно. Она думала, что обычный чай и чай с травой одинаково пахнут – у неё-то обоняние не работало из-за детской травмы. Сахарком подслащала и надеялась, что я не пойму разницы. А вечером наговоры читала – вместо сказки. Напевно, как колыбельную. Голос у неё такой, что я мгновенно засыпала и постепенно забыла про случай с кладовой – закрыла дверь к тем воспоминаниям, чтобы они не холодили мой разум и не заставляли вздрагивать, когда проходишь мимо двери в темноту. Любую. Ведь там могло поджидать то самое голодное чудище.
Когда мы вернулись домой после каникул, маме я рассказывать ничего не стала. Зачем? Ну, было и было. Брат, правда, подшучивал всё лето, спрашивая – найду ли я дорогу до туалета или проводить? И если бы я маме рассказала – это выглядело бы как ябедничество. А я не такая. Я брата люблю, да и договор у нас с ним – не раскрываем тайны друг друга. Вернее, я его тайны не раскрываю, у меня-то ничего скрытного не было раньше, а в ответ Сёмка меня защищал от обидчиков во дворе. Никто не смел мне слово плохого сказать – все знали, что у Сёмы крутой нрав и с ним лучше дружить.
Но, оказалось, страх не ушёл, а только на время уснул, благодаря бабушке. И ему хватило небольшой искорки, чтобы схватиться за меня и отыграться за время, проведённое в заточении. А виноват в его пробуждении был кто? Вернее, что? Конечно же, беззлобная шутка брата.
– Катюх, а ты свои туфли натёрла? – подначил он меня как-то после школы. – Вчера папка ругался за грязь в коридоре. Иди, лучше проверь.
– Пойдём со мной? – попросила я его.
– А ты что? Трусиха? Чудищ боишься? И правильно! Ведь они ждут своего часа, когда сцапают и закроют тебя в туалете. Помнишь, как у бабушки?
Вот зачем? Зачем он это сказал? Я от коридора нашего и так шарахалась. Зайти в него для меня каждый раз было то ещё испытание.
Чтобы вы понимали, проведу экскурсию по нашей квартирке. Не по всей, а по месту, которое меня пугало.
Представьте, обычная хрущёвка на втором этаже. Вы открываете входную дверь и попадаете в коридор, уходящий метра на два по правую руку. Слева, в конце него, совмещённый санузел, а прямо – большая комната. И двери в них обычно закрыты. С лестничной площадки в коридор свет почти не попадал, из комнаты тоже, а выключатель напротив туалета. Причём не на высоте, удобной для ребёнка, а на уровне глаз взрослого человека. То есть чтобы прогнать темноту, нужно пройти шагов пять, подпрыгнуть и только тогда в коридоре станет светло. Для меня, трусишки, эти шаги казались вечностью.
Если я возвращалась со школы одна, то забегала в квартиру с закрытыми глазами и научилась с первой попытки нажимать выключатель. Но я слышала шорохи, шипение, меня касались рукава курток, висящие на крючках в открытом шкафчике. Только свет прогонял чудищ, они забирались в коробки из-под обуви или сворачивались, словно куколка гусеницы, прячась внутри курток.
Таким же испытанием для меня было попасть в туалет. Я придумала целую схему. По стеночке пробиралась в большой комнате к коридору, толкала дверь, также зажмурившись забегала, подпрыгивала и включала свет сразу и в коридоре, и в туалете. Быстро заходила в санузел, закрывала дверь, но всё равно видела тени, которые тянулись ко мне из-под щели.
