Как вырастить ребенка счастливым. Принцип преемственности – Жан Ледлофф

Как известно из истории, общество далеко не сразу пришло к пониманию детей как личности, к осознанию их самоценности. Даже сейчас, когда достигнуто многое, и наше общество приближается к пониманию себя как цивилизованного, существуют различные варианты воспитания и восприятия детей.

Развитие общества сформировало различные виды отношения к детям, что в свою очередь и позволило сформироваться разным семейным стилям воспитания. В древние века, как мы помним, практиковался инфантицид (детоубийство), ярчайший пример которого – отношение к слабым детям в Спарте. Однако, этот метод избавления от «бракованного» материала долгое время был характерен для крестьянских семей и в прошлом веке, а в наше время встречается в основном в странах третьего мира в связи с бедностью и отсутствием контрацепции. Самый главный вывод – в таком обществе человек до определенного возраста не воспринимается как личность и его ценность как индивида не осознается. И здесь я оговорюсь – такое поведение – самое близкое к природным взаимоотношениям с потомством.

Для средних веков был характерен «бросающий стиль» воспитания. В высших слоях общества детьми занимались няни и гувернантки, в низших детей отдавали в обучение мастеровым либо же приспосабливали с ранних лет к помощи по хозяйству. И в данном случае мы опять же не можем говорить о ценности эмоционального взаимодействия между родителем и ребенком, поскольку даже «Домострой» как инструкция для жизни не указывал как социально одобряемые любовь и близость. Важными считались беспрекословное подчинение и уважение со стороны ребенка. Иерархичность подобных отношений позволила сформироваться стилю воспитания, который сейчас мы называем авторитарным.

Социалистическое время требовало решения новых задач – формирования личности, подходящей для советского общества. В таких условиях от родителей требовалось «выковать» из ребенка социально одобряемый элемент. Коллективистскому обществу присуща скорее похвала в адрес того, кто оправдывает ожидания окружающих, нежели воспитание свободного индивидуума. «Ребенок – это несовершенное и в целом неправильно устроенное существо, которому требуется постоянное и активное исправление» .

Поскольку индивидуалистическое общество не ставит перед собой задачу решительной перестройки личности ради достижения универсальной, обязательной для всех цели, то оно допускает в широких пределах независимость индивидов, соответственно для такого общества характерно восприятие ребенка как личности и стремление эту личность развивать.

Однако, следует понимать, что крайне редко существует коллективизм или индивидуализм в чистом виде, и текущий общественный строй подразумевает смешение обоих общественных стилей.

Это я, извините, кусок своего диплома выхватила, чтобы заново не печатать. Книга, которую я прочла, меня несколько возмутила. Чем? В первую очередь своей категоричностью. Ох, опять эти люди, которые все знают, а все остальные – нет! Сейчас они нам расскажут, приготовьтесь!

На самом деле в книге содержится хороший посыл, абсолютно очевидный и доказанный. Близость матери и ребенка безусловна. Ребенок не воспринимает себя отдельно от матери примерно до 1,5-2 лет, конечно, ему лучше всего с ней и находиться. Но при этом не стоит рисовать дикие кошмары по поводу «вы оставили ребенка одного в кровати – он вырастет с ужасной искалеченной психикой». Я с одной стороны понимаю, что, когда в обществе принято скидывать ребенка на няньку-садик в возрасте трех месяцев, а ты видишь рабочий механизм иного рода, то хочется донести мысль, с другой – меня крайне раздражают эти неофиты с шашкой наголо, желающие рассказать ВСЮ ПРАВДУ.

Таким образом, в этой книге можно найти много дельного. Но я бы не назвала ее поиском утраченного счастья, поскольку вообще метод жизни и воспитания, принятый индейцами, работает в том обществе, в котором они находятся. И я больше скажу, мы вообще ничего не знаем о том, насколько хорошо он работает, какие у них проблемы. Потому что автор совершенно четко и спокойно говорит: Я сначала сформировала свое мнение, а потом поехала за подтверждением оного! – ну, и получила. Имейте в виду, все, что в книге – не более, чем «автор хотел сказать». У нее нет доказательств, у нее нет никаких данных по сути. И с этим она справляется так: доверяйте своей интуиции, говорит она. Мы забыли об интуиции! А вот они не забыли! Знаете, мою интуицию бомбить начало еще с первых листов книги, но я все ждала что-то сверхценное.

В итоге, книга – одна сплошная агитка, и это уже отталкивает (у меня аллергия на людей, пытающихся активно завлечь в свои сети и пугающих карами, будь то Свидетели Иеговы или Свидетели Счастливых Детей).

Когда я слышу о пользе естественных родов дома, мне хочется напомнить о том, что родители сами же себя и проклянут, если в процессе что-то пойдет не так, а реанимировать будет некому и некогда. Очень хочется сказать: не будьте идиотами, вы не только собой рискуете. Сами хоть в петлю прыгайте, но ребенок тут при чем? Опять же, это «давайте я присосусь к своему ребенку, а он ко мне в режиме 24/7» – кто докажет пользу этого? Что случится за те две минуты, пока вы идете в туалет, а ребенок спит у себя в кроватке? По мнению автора, в эти две минуты жизнь ребенка рухнет, улетит в тар-тарары, а все вы виноваты, надо было какать с ним на руках, что вы как маленькая! Тут я осознала, что с моими грыжами мне проще сразу вообще никогда не рожать или родить и лежать после родов с ребенком на пузе и уткой под жопой, пока он не поползет. Носить-то мне нельзя, а без этого ребенку так плохо, что если вы не расплакались от текста – вы чурбан, никогда не рожайте, урод моральный!В общем, основные полезные мысли:

1. Будьте близки с ребенком. Слушайте его, слушайте себя. Старайтесь быть с ним подольше во младенчестве, если есть возможность. Это действительно важно и полезно.

2. Ребенок по умолчанию хороший, его поведение хорошее. Если он ошибается, покажите это, но не ведите себя так, будто это ребенок плохой. А в остальном. Не пытайтесь вырастить из ребенка индейца в Париже. Не чурайтесь специалистов, просто подберите хороших. И помните, совершенно не обязательно сидеть на толчке с ребенком на руках или заниматься сексом на глазах у ребенка. Он переживет и без этого. И не станет от такого ужасного пренебрежения алкоголиком-наркоманом-сутенером-и просто ужасным человеком!

Лица сограждан меня часто пугают. Слишком усталые, мрачные и несчастные. Меня пугает, как люди разговаривают друг с другом: жестко, категорично, безжалостно. Это не значит, что я не вижу другого. Но агрессии и неудовлетворённости многовато. Стресс большого города. Всё так, и не совсем так.

Ледлофф пишет не столько о воспитании детей, сколько о цивилизации вообще. Надо сказать, читала я на эту тему предостаточно, так что ничего нового увидеть не надеялась, а зря.

Ледлофф – ниспровергательница «общих мест». Опровергательница «вечных истин». Вот, скажем, въевшийся в сознание стереотип, что рождение – это стресс для ребёнка. Любят её психологи, психоаналитики в особенности. «С чего такое недоверие к природе? – вопрошает Ледлофф. – С чего это должно быть стрессом, если ребёнок несёт в себе генетическую память предыдущих поколений, а значит, рождение – процесс неизбежный и естественный».

Ледлофф заставляет задуматься, что между рацио и разумом дистанция огромного размера. Мы слишком часто опираемся на рацио, на интеллект, и – проигрываем. Потому что слишком много ситуаций, когда «зорко одно лишь сердце». Ледлофф размышляет о том, насколько человеку удалось сохранить свою биологическую природу, где и когда он предал самого себя, своё естество, почему мы так настойчиво бежим от счастья к стрессу и депрессии.

Рассуждения Ледлофф не теоретические и не оторванные от жизни. Напротив, конкретнее некуда. Пять раз совершала она экспедиции в джунгли и тесно общалась с индейцами разных племён. Уровень счастья и гармонии «естественных людей» оказался много выше тех же показателей «цивилизованного человека». И меня это почему-то совершенно не удивляет.

Зовёт ли Ледлофф «в леса»? Вовсе нет. Она призывает только больше доверять своей человеческой сущности. Не отказываться от инстинктов, на которых базируется интуиция. Жить полнее, глубже, насыщеннее. Не насиловать свою человеческую составляющую в угоду чьим-то представлениям. В общем, жить, а не существовать. И быть счастливым.

Написанная в далёком 1975 году, книга Жанны Ледлофф мгновенно сделала её очень популярной – на тот момент идея постоянного ношения младенца на руках сильно выбивалась из общепринятого родительского подхода и была во многом революционной. Для сегодняшнего читателя книга уже не будет чем-то шокирующим, большинство родителей и так понимает, что ношение на руках не может избаловать или сделать ребёнка «ручным», но всё же, на мой взгляд, прочитать о том, как делают своих детей счастливыми в южноамериканском племени Екуана стоит хотя бы потому, что стоит в ряду основополагающих, связанных с так называемым «естественным родительством» .Книга во многом категоричная, все 200 страниц очень навязчиво и безапелляционно продвигается одна единственная мысль о том, что современный родитель из цивилизованного мира перестал слушать свои природные инстинкты и потому растит детей исключительно с искалеченной психикой и безграничной душевной раной. Многие страницы читать физически тяжело, как, например, те, что описывают предполагаемые переживания и мысли новорождённого, оставленного без рук и постоянного тепла матери и в бесконечном холоде и одиночестве детской кроватки.Дальше…

Возможно, именно так и нужно было написать, что вызвать яркий отклик в душах немногих (а по тем временам даже многих) сомневающихся, тех, кого мамы, бабушка или медицинские работники предостерегают от того, чтобы лишний раз не брать младенца в руки, не укачивать и не носить постоянно в слинге – в книге приведены более чем наглядные аргументы. И всё же не смотря на то, что я более чем согласна с описанными принципами ухода за ребёнком, именно стиль написания и этот постоянный обвинительный приговор всем современным родителям настраивает на то, чтобы спорить с автором и зачастую вызывает отторжение – не проходит ощущение, что читаешь книгу фанатика, готового с ножом кидаться на отстаивание своих взглядов. Впрочем, её можно понять – в 20 лет девушка потеряла себя, сбежала из нелюбимого дома, не видела области, в которой могла бы состояться как личность, не получила никакого образования, разочаровалась в родителях, друзьях, стране, уехала на другой континент, но и там не нашла себя и тут у неё появилась возможность увидеть жизнь первобытного племени Екуана, чей ритм жизни, нравы и ценности разительно отличаются от того, чем живёт наше общество. Конечно, постоянная жизнь в небольшом коллективе близких тебе людей, сплочённых постоянной внешней угрозой со стороны природы, мягкий климат и отсутствие давления со стороны общепринятых обществом норм, делает человека мягче, спокойней и с виду счастливее – шанс полностью разочароваться в цивилизации и проникнуться идеями племени был слишком велик. Лидлофф подпала под обаяние размеренной жизни первобытных людей и попыталась объяснить все современные проблемы людей (включая наркоманию, алкоголизм и прочее) тем, что мы слишком далеко ушли от природы и слишком много по жизни руководствуемся интеллектом. Многие примеры она взяла хорошие, я их всей душой поддерживаю – поощрение привязанности, ношение на руках, совместный сон, кормление грудью по требованию, следование природным инстинктам при воспитании детей, вера с социальность и «хорошесть» ребёнка – но вот выводы сделала слишком категоричные, ибо ситуации и семьи бывают разные, а жить в современном городе по принципам первобытного племени слабо осуществимо: нет общей «деревни привязанностей» и дополнительной помощи родных и близких; климат, наличие других детей и условия жизни не позволяют постоянно носить на себе ребёнка и так далее. То есть как и с любой идеей – нужно делать скидки и поправки на жизнь каждой конкретной семьи. И уж совсем негоже лишний раз давить на чувство вины, которое есть в каждой матери, и обвинять её, что лишний раз оставляя своего ребёнка одного в кровати, она наносит ему непоправимую рану.Кроме того, Лидлофф безоговорочно приняла абсолютно ВСЕ принципы племени, а, как известно, идеальных обществ не бывает, а раз в эволюционной гонке победили не племя Екуана, а современный человек, значит, были у этого племени какие-то идеологические упущения. Скажем, автор обращает внимание на то, что екуана специально ничему не учат своих детей, не уделяют им активное внимание, и дети лишь пассивно участвуют в жизни взрослых и на их примере осваивают жизнь, перенимая привычки и умения; а ещё с определённого возраста дети общаются лишь с другими детьми, чтобы не отвлекать взрослых от их дел. И тут ребром встаёт как раз вопрос развития и прогресса – психологи давно доказали, что без участия взрослого игра ребёнка не становится насыщеннее, не развивается и не усложняется, зачастую оставаясь на предметно-манипулятивном уровне; кроме того, в современном обществе оставить ребёнка на откуп сверстников приведёт к его отставанию – другие дети не будут так заинтересованы в том, чтобы развивать и обучать ребёнка, учить его читать и писать, прививать ему жизненные ценности, знакомить с прекрасным, пробуждать любопытство к окружающему миру… Екуана живут как бы в дымке своей примитивности и не хотят выходить за рамки своего комфорта, пребывая в незыблемом счастье ограниченного человека. Да, цивилизация добавила человеку психологических проблем, напрягает его бешеной гонкой и городским одиночеством, но она и одарила его богатством, которого не хочется лишаться: безопасность, комфорт, культура, мобильность и яркость жизни. Вопрос остаётся в том, как все блага переварить и научиться жить с ними и с самим с собой в гармонии. Легче всего свалить все свои жизненные неудачи и душевные проблемы на недостаток контакта с матерью в младенческий период, как это делает Лидлофф, но не отрицая того, что многие проблемы идут из детства, я всё же считаю, что душевного равновесия можно усилием разума, детские травмы можно компенсировать личным усилием или с помощью психотерапевта и вообще человек сам творец своего счастья.Ну и всё же отдавая дань книге, не могу не сказать, что мне оказалось более всего близко в теории Лидлофф. Я абсолютно согласна с тем, что ребёнка необходимо по возможности больше держать на руках или в слинге, днём и ночью – ребёнок становится спокойней и почти не плачет, потому что он становится уверен в себе и в мире вокруг него, когда постоянно рядом есть главный источник привязанности и опора в мире – мама. Теория проверена мною на двух детях, плоды данного подхода – исключительно положительные, никаких ужасов того, что ребёнок становится слишком «ручным» я не увидела, любой малыш будет сидеть на руках мамы отмеренный срок, а потом с бОльшим удовольствием начнёт исследовать мир. И я согласна с тем, как эту необходимость ручного периода объясняет Лидлофф: ребёнок рождается с нулевым жизненным опытом, всё, что он знает – это материнское тепло и звук её сердцебиения, ему просто не может быть физически комфортно находиться в холодной и твёрдой кроватке, в изоляции от звуков, шума жизни, который он слышал в животе мамы, а значит, в сенсорной изоляции, ему может быть страшна и слишком непривычна такая перемена из постоянного пренатального контакта с мамой к пустоте и неизменности лежания в кроватке, не дай бог ещё в спелёнутом виде, что нельзя пошевелиться. Кроме того, мама для ребёнка – это главная опора в жизни, это то, что первые годы делает его уверенным в себе и мире, мир слишком непредсказуем и огромен, что-то одно должно быть всё время рядом в неизменном состоянии – это мама. Постепенно с возрастом необходимость постоянно физически ощущать маму рядом сменяется на психологическую привязанность и эмоциональную близость, в этот момент ребёнок как слезает с рук; воспринимать мир во всём его изобилии сразу после рождения, не держась при этом за материнскую юбку, детской психике слишком сложно, отсюда рождается тревожность. И по своему опыту могу сказать, что зачастую, особенно имея второй ребёнка дома, значительно проще растить младенца именно в слинге – так малыш и спит дольше, крепче и спокойней, и не надо постоянно прыгать и утруждать себя подкачиваниями, сосками, аудионянями и мобилями. Кстати, к вопросу о подвесных игрушках и мобилях – они созданы для того, чтобы знакомить с миром, давать первую сенсорную информацию, но насколько же она богаче, когда ребёнок постоянно на руках взрослого! Конечно, не класть ребёнка никогда в кроватку – это тоже утопия, мы не в жаркой Южной Африке, где можно просто зайти в речку и вдвоём искупаться, где можно круглосуточно гулять и спать на траве, но теория Лидлофф даёт своё подтверждение и когда мой ребёнок спит на кровати – стоит ей начать беспокоиться, просыпаться, как я кладу свою руку или ложусь рядом с ней, и малышка сразу успокаивается и спит дальше – мама рядом, а значит, всё в порядке (в общем-то отсюда и совместный сон вытекает).И ещё про один момент хочется упомянуть, мне показалось интересным, как Екуана встречают гостей или родных после долгого отсутствия: сначала гость просто сидит у одной из хижин и как бы привыкает к новому месту, его ритму жизни, обычаям, людям, проникается местным воздухом, постепенно, в комфортном для него режиме, он включается в эту жизнь: заговаривает с одним человеком, другим, кто-то приносит ему еду, при необходимости подстилку для сна, а в какой-то момент он полностью чувствует себя свободно и органично включается в разговоры и общение с местными. Это, конечно, разительно отличается от принятого у нас приёма гостей и во многом наши приёмы, когда и гости и хозяева сразу же должны активно включиться в разговоры, быть интересными друг другу, когда паузы неудобны и повисают в воздухе. А ведь им действительно просто надо привыкнуть друг к другу – не зря же настоящее веселье начинается только через час-другой после начала визита. Тут нам есть чему поучиться… В общем, книга интересная, но я не рекомендую к прочтению слишком впечатлительным личностям, ибо даже сама автор в послесловии рассказывает, как одна из её читательниц рыдала над книгой несколько дней и всё не могла прийти в себя, или как другая себя ругала, думая, как она сильно навредила своему старшему ребёнку, но в целом можно ознакомиться интересующимся естественным родительством и со слегка экстремальными его формами.