Мольер (Жан-Батист Поклен)
Мещанин во дворянстве
УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФИИ. Порядок может быть, во-первых, тот, который вы установили сами: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви». Или: «От любви смерть мне сулят, прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза». Или: «Прекрасные ваши глаза от любви мне сулят, прекрасная маркиза, смерть». Или: «Смерть ваши прекрасные глаза, прекрасная маркиза, от любви мне сулят». Или: «Сулят мне прекрасные глаза ваши, прекрасная маркиза, смерть».
Г-н ЖУРДЕН. Какой же из всех этих способов наилучший?
УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФИИ. Тот, который вы избрали сами: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».
Г-н ЖУРДЕН. А ведь я ничему не учился и вот все ж таки придумал в один миг. Покорно вас благодарю. Приходите, пожалуйста, завтра пораньше.
УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФИИ. Не премину. (Уходит.)
Явление седьмое
Г-н Журден, лакей.
Г-н ЖУРДЕН (лакею). Неужели мне еще не принесли костюма?
ЛАКЕЙ. Никак нет, сударь.
Г-н ЖУРДЕН. Окаянный портной заставляет меня дожидаться, когда у меня и без того дела по горло. Как я зол! Чтоб его лихорадка замучила, этого разбойника портного! Чтоб его черт подрал, этого портного! Чума его возьми, этого портного! Попадись oн мне сейчас, пакостный портной, собака портной, злодей портной, я б его…
Явление восьмое
Те же, портной и подмастерье с костюмом для г-на Журдена.
Г-н ЖУРДЕН. А, наконец-то! Я уж начал было на тебя сердиться.
ПОРТНОЙ. Раньше поспеть не мог, и так уж двадцать подмастерьев засадил за ваш костюм.
Г-н ЖУРДЕН. Ты мне прислал такие узкие чулки, что я насилу их натянул. И уже две петли спустились.
ПОРТНОЙ. Они еще как растянутся!
Г-н ЖУРДЕН. Да, только не раньше, чем лопнут все петли. К тому же еще башмаки, которые ты для меня заказал, жмут невыносимо.
ПОРТНОЙ. Нисколько, сударь.
Г-н ЖУРДЕН. То есть как – нисколько?
ПОРТНОЙ. Нет-нет, они вам не тесны.
Г-н ЖУРДЕН. А я говорю – тесны.
ПОРТНОЙ. Это вам так кажется.
Г-н ЖУРДЕН. Оттого и кажется, что мне больно. Иначе бы не казалось!
ПОРТНОЙ. Вот, извольте взглянуть: не у каждого придворного бывает такой красивый костюм, и сделан он с отменным вкусом. Тут с моей стороны требовалось особое искусство, чтобы получился строгий костюм, хотя и не черного цвета. Самому лучшему портному не сшить такого костюма, это уж я вам ручаюсь.
Г-н ЖУРДЕН. А это еще что такое? Ты пустил цветочки головками вниз?
ПОРТНОЙ. Вы мне не говорили, что хотите вверх.
Г-н ЖУРДЕН. Разве об этом надо говорить особо?
ПОРТНОЙ. Непременно. Все господа так носят.
Г-н ЖУРДЕН. Господа носят головками вниз?
ПОРТНОЙ. Да, сударь.
Г-н ЖУРДЕН. Гм! А ведь и правда красиво.
ПОРТНОЙ. Если угодно, я могу и вверх пустить.
Г-н ЖУРДЕН. Нет-нет.
ПОРТНОЙ. Вы только скажите.
Г-н ЖУРДЕН. Говорят тебе, не надо. У тебя хорошо получилось. А сидеть-то он на мне будет ладно, как по-твоему?
ПОРТНОЙ. Что за вопрос! Живописец кистью так не выведет, как я подогнал к вашей фигуре. У меня есть один подмастерье: по части штанов – это просто гений, а другой по части камзолов – краса и гордость нашего времени.
Г-н ЖУРДЕН. Парик и перья – как, ничего?
ПОРТНОЙ. Все в надлежащем порядке.
Г-н ЖУРДЕН (приглядываясь к портному). Э-ге-ге, господин портной, а ведь материя-то на вас от моего камзола, того самого, что вы мне шили прошлый раз! Я ее сразу узнал.
ПОРТНОЙ. Мне, изволите ли видеть, так понравилась материя, что я и себе выкроил на кафтан.
Г-н ЖУРДЕН. Ну и выкраивал бы, только не из моего куска.
ПОРТНОЙ. Нe угодно ли примерить?
Г-н ЖУРДЕН. Давай.
ПОРТНОЙ. Погодите. Это так не делается. Я привел людей, чтоб oни вас облачили под музыку: такие костюмы надеваются с особыми церемониями. Эй, войдите!
Явление девятое
Те же и подмастерья, танцующие.
ПОРТНОЙ (подмастерьям). Наденьте этот костюм на господина Журдена так, как вы всегда одеваете знатных господ.
ПЕРВЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД
Четверо танцующих подмастерьев приближаются к г-ну Журдену. Двое снимают с него штаны, двое других – камзол, а затем, все время двигаясь в такт, они надевают на него новый костюм. Г-н Журден прохаживается между ними, а они смотрят, хорошо ли сидит костюм.
ПОДМАСТЕРЬЕ. Ваша милость! Пожалуйте сколько-нибудь подмастерьям, чтоб они выпили за ваше здоровье.
Г-н ЖУРДЕН. Как ты меня назвал?
ПОДМАСТЕРЬЕ. Ваша милость.
Г-н ЖУРДЕН. «Ваша милость»! Вот что значит одеться по-господски! А будете ходить в мещанском платье – никто вам не скажет «ваша милость». (Дает деньги.) На, вот тебе за «вашу милость».
ПОДМАСТЕРЬЕ. Премного довольны, ваше сиятельство.
Г-н ЖУРДЕН. «Сиятельство»? Ого! «Сиятельство»! Погоди, дружок… «Сиятельство» чего-нибудь да стоит, это не простое слово – «сиятельство»! На, вот тебе от его сиятельства!
ПОДМАСТЕРЬЕ. Ваше сиятельство! Мы все, как один, выпьем за здоровье вашей светлости.
Г-н ЖУРДЕН. «Вашей светлости»? Ого-го! Погоди, не уходи. Это мне-то – «ваша светлость»! (В сторону.) Если дело дойдет до «высочества», честное слово, ему достанется весь кошелек. (Подмастерью.) На, вот тебе за «вашу светлость».
ПОДМАСТЕРЬЕ. Покорнейше благодарим, ваше сиятельство, за ваши милости.
Г-н ЖУРДЕН (в сторону). Вовремя остановился, а то бы я все ему отдал.
ВТОРОЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД
Четверо подмастерьев танцуют, радуясь щедрости г-на Журдена.
Действие третье
Явление первое
Г-н Журден, два лакея.
Г-н ЖУРДЕН. Идите за мной: я хочу пройтись по городу в новом костюме, да только смотрите не отставайте ни на шаг, чтоб все видели, что вы мои лакеи.
ЛАКЕЙ. Слушаем, сударь.
Г-н ЖУРДЕН. Позовите сюда Николь – мне нужно отдать ей кое-какие распоряжения. Стойте, она сама идет.
Явление второе
Те же и Николь.
Г-н ЖУРДЕН. Николь!
НИКОЛЬ. Что угодно?
Г-н ЖУРДЕН. Послушай…
НИКОЛЬ. Хи-хи-хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Чего ты смеешься?
НИКОЛЬ. Хи-хи-хи-хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Что с тобой, бесстыдница?
НИКОЛЬ. Хи-хи-хи! На кого вы похожи! Хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Что такое?
НИКОЛЬ. Ах, боже мой! Хи-хи-хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Экая нахалка! Ты это надо мной смеешься?
НИКОЛЬ. Ни-ни, сударь, даже не думала. Хи-хи-хи-хи хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Посмейся-ка еще – уж и влетит тебе от меня!
НИКОЛЬ. Ничего нe могу с собой поделать, сударь. Хи-хи-хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Перестанешь ты или нет?
НИКОЛЬ. Извините, сударь, но вы такой уморительный, что я не могу удержаться от смеха. Хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Нет, вы подумайте, какая наглость!
НИКОЛЬ. До чего ж вы сейчас смешной! Хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Я тебя…
НИКОЛЬ. Извините, пожалуйста. Хи-хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Послушай: если ты сию секунду не перестанешь, клянусь – я закачу тебе такую оплеуху, какой еще никто на свете не получал.
НИКОЛЬ. Коли так, сударь, можете быть спокойны: не буду больше смеяться.
Г-н ЖУРДЕН. Ну смотри! Сейчас ты мне уберешь…
НИКОЛЬ. Хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Уберешь как следует…
НИКОЛЬ. Хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Уберешь, говорю, как следует залу и…
НИКОЛЬ. Хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Ты опять?
НИКОЛЬ (валится от хохота). Нет уж, сударь, лучше побейте меня, но только дайте посмеяться вдоволь – так мне будет легче. Хи-хи-хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Ты меня доведешь!
НИКОЛЬ. Смилуйтесь, сударь, дайте мне посмеяться. Хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Вот я тебя сейчас…
НИКОЛЬ. Су… ударь… я лоп… лопну, если не похохочу. Хи-хи-хи!
Г-н ЖУРДЕН. Видали вы такую подлянку? Вместо того чтобы выслушать мои приказания, нагло смеется мне в лицо.
НИКОЛЬ. Что же вам угодно, сударь?
Г-н ЖУРДЕН. Мне угодно, чтобы ты, мошенница, потрудилась навести в доме чистоту: ко мне скоро гости будут.
НИКОЛЬ (встает). Вот мне уже и не до смеху, честное слово! Ваши гости наделают всегда такого беспорядку, что при одной мысли о них на меня нападает тоска.
Г-н ЖУРДЕН. Что ж, мне из-за тебя держать дверь на запоре от всех моих знакомых?
НИКОЛЬ. По крайней мере, от некоторых.
Явление третье
Те же и г-жа Журден.
Г-жа ЖУРДЕН. Ах-ах! Это еще что за новости? Что это на тебе, муженек, за наряд? Верно, вздумал посмешить людей, коли вырядился таким шутом? Хочешь, чтобы все на тебя пальцем показывали?
Г-н ЖУРДЕН. Разве одни дураки да дуры станут на меня показывать пальцем.
Г-жа ЖУРДЕН. Да уж и показывают: твои повадки давно всех смешат.
Г-н ЖУРДЕН. Кого это «всех», позволь тебя спросить?
Г-жа ЖУРДЕН. Всех благоразумных людей, всех, которые поумнее тебя. А мне так совестно глядеть, какую ты моду завел. Собственного дома не узнать. Можно подумать, что у нас каждый день праздник: с самого утра, то и знай, пиликают на скрипках, песни орут, – соседям, и тем покою нет.
НИКОЛЬ. И то правда, сударыня. Мне не под силу будет поддерживать в доме чистоту, коли вы, сударь, будете водить к себе такую пропасть народу. Грязи наносят прямо со всего города. Бедная Франсуаза вконец измучилась: любезные ваши учителя наследят, а она каждый божий день мой после них полы.
Г-н ЖУРДЕН. Ого! Вот так служанка Ни-коль! Простая мужичка, а ведь до чего же языкастая!
Г-жа ЖУРДЕН. Николь права: ума-то у нее побольше, чем у тебя. Хотела бы я знать, на что тебе, в твои годы, понадобился учитель танцев?
НИКОЛЬ. И еще этот верзила фехтовальщик – он так топочет, что весь дом трясется, а в зале, того и гляди, весь паркет повыворотит.
Г-н ЖУРДЕН. Молчать, и ты, служанка, и ты, жена!
Г-жа ЖУРДЕН. Стало быть, ты задумал учиться танцевать? Нашел когда: у самого скоро ноги отнимутся.
НИКОЛЬ. Может статься, вам припала охота кого-нибудь убить?
Г-н ЖУРДЕН. Молчать, говорят вам! Обе вы невежды. Вам невдомек, какие это мне дает пре-ро-га-тивы!
Г-жа ЖУРДЕН. Лучше бы подумал, как дочку пристроить: ведь она уж на выданье.
Г-н ЖУРДЕН. Подумаю я об этом, когда представится подходящая партия. А пока что я хочу думать о том, как бы мне разным хорошим вещам научиться.
НИКОЛЬ. Я еще слыхала, сударыня, что нынче в довершение всего хозяин нанял учителя философии.
Г-н ЖУРДЕН. Совершенно верно. Хочу понабраться ума-разума, чтоб мог я о чем угодно беседовать с порядочными людьми.
Г-жа ЖУРДЕН. Не поступить ли тебе в один прекрасный день в школу, чтоб тебя там розгами драли на старости лет?
Г-н ЖУРДЕН. А что ж тут такого? Пусть меня выдерут хоть сейчас, при всех, лишь бы знать все то, чему учат в школе!
НИКОЛЬ. Да, это бы вам пошло на пользу.
Г-н ЖУРДЕН. Без сомнения.
Г-жа ЖУРДЕН. В хозяйстве тебе все это вот как пригодится!
Г-н ЖУРДЕН. Непременно пригодится. Обе вы несете дичь; мне стыдно, что вы такие необразованные. (Г-же Журден.) Вот, например, знаешь ли ты, как ты сейчас говоришь?
Г-жа ЖУРДЕН. Конечно. Я знаю, что говорю дело и что тебе надо начать жить по-другому.
Г-н ЖУРДЕН. Я не о том толкую. Я спрашиваю: что такое эти слова, которые ты сейчас сказала?
Г-жа ЖУРДЕН. Слова-то мои разумные, а вот поведение твое очень даже неразумное.
Г-н ЖУРДЕН. Говорят тебе, я не о том толкую. Я вот о чем спрашиваю: то, что я тебе говорю, вот то, что я тебе сказал сейчас, – что это такое?
Г-жа ЖУРДЕН. Глупости.
Г-н ЖУРДЕН. Да нет, ты меня не понимаешь. То, что мы оба говорим, вся наша с тобой речь?
Г-жа ЖУРДЕН. Ну?
Г-н ЖУРДЕН. Как это называется?
Г-жа ЖУРДЕН. Все равно, как ни назвать.
Г-н ЖУРДЕН. Невежда! Это проза!
Г-жа ЖУРДЕН. Проза?
Г-н ЖУРДЕН. Да, проза. Все, что проза, то не стихи, а все, что не стихи, то проза. Видала? Вот что значит ученость! (К Николь.) Ну а ты? Тебе известно, как произносится У?
НИКОЛЬ. Как произносится?
Г-н ЖУРДЕН. Да. Что ты делаешь, когда говоришь У?
НИКОЛЬ. Чего?
Г-н ЖУРДЕН. Попробуй сказать У.
НИКОЛЬ. Ну, У.
Г-н ЖУРДЕН. Что же ты делаешь?
НИКОЛЬ. Говорю У.
Г-н ЖУРДЕН. Да, но когда ты говоришь У, что ты в это время делаешь?
НИКОЛЬ. То и делаю, что вы велели.
Г-н ЖУРДЕН. Вот поговори-ка с дурами! Ты вытягиваешь губы и приближаешь верхнюю челюсть к нижней: У. Видишь? Я корчу рожу: У.
НИКОЛЬ. Да, нечего сказать, ловко.
Г-жа ЖУРДЕН. И впрямь чудеса!
Г-н ЖУРДЕН. Вы бы еще не то сказали, ежели б увидали О, ДА-ДА и ФА-ФА!
Г-жа ЖУРДЕН. Что это за галиматья?
НИКОЛЬ. На что это все нужно?
Г-н ЖУРДЕН. Эти невежды хоть кого выведут из себя.
Г-жа ЖУРДЕН. Вот что, гони-ка ты своих учителей в шею и со всей их тарабарщиной.
НИКОЛЬ. А главное, эту дылду – учителя фехтования: от него только пыль столбом.
Г-н ЖУРДЕН. Скажи на милость! Дался вам учитель фехтования! Вот я тебе сейчас докажу, что ты ничего в этом не смыслишь. (Велит подать рапиры и одну из них протягивает Ни-коль.) Вот, смотри, наглядный пример, линия тела. Когда тебя колют квартой, то надо делать так, а когда терсом, то вот так. Тогда тебя никто уж не убьет, а во время драки это самое важное – знать, что ты в безопасности. А ну попробуй, кольни меня разок!
НИКОЛЬ. Что ж, и кольну! (Несколько раз колет г-на Журдена.)
Г-н ЖУРДЕН. Да тише ты! Эй-эй! Осторожней! Черт бы тебя побрал, скверная девчонка!
НИКОЛЬ. Вы же сами велели вас колоть.
Г-н ЖУРДЕН. Да, но ты сперва колешь терсом, вместо того чтобы квартой, и у тебя не хватает терпения подождать, пока я отпарирую.
Г-жа ЖУРДЕН. Ты помешался на всех эти причудах, муженек. И началось это у тебя с тех пор, как ты вздумал водиться с важными господами.
Г-н ЖУРДЕН. В том, что я вожусь с важными господами, виден мой здравый смысл: это куда лучше, чем водиться с твоими мещанами.
Г-жа ЖУРДЕН. Да уж, нечего сказать: прок от того, что ты подружился с дворянами, ох как велик! Взять хоть этого распрекрасного графа, от которого ты без ума: до чего же выгодное знакомство!
Г-н ЖУРДЕН. Молчать! Думай сначала, а потом давай волю языку. Знаешь ли ты, жена, что ты не знаешь, о ком говоришь, когда говоришь о нем? Ты себе не представляешь, какое это значительное лицо: он настоящий вельможа, вхож во дворец, с самим королем разговаривает, вот как я с тобой. Разве это не великая для меня честь, что такая высокопоставленная особа постоянно бывает в моем доме, называет меня любезным другом и держится со мной на равной ноге? Никому и в голову не придет, какие услуги оказывает мне граф, а при всех он до того бывает со мною ласков, что мне, право, становится неловко.
Г-жа ЖУРДЕН. Да, он оказывает тебе услуги, он с тобою ласков, но и денежки у тебя занимает.
Г-н ЖУРДЕН. Ну и что ж? Разве это для меня не честь – дать взаймы такому знатному господину? Могу ли я вельможе, который называет меня любезным другом, отказать в таком пустяке?
Г-жа ЖУРДЕН. А какие такие одолжения делает этот вельможа тебе?
Г-н ЖУРДЕН. Такие, что, кому сказать, никто не поверит.
Г-жа ЖУРДЕН. Например?
Г-н ЖУРДЕН. Ну уж этого я тебе не скажу. Будь довольна тем, что свой долг он мне уплатит сполна, и очень даже скоро.
Г-жа ЖУРДЕН. Как же, дожидайся!
Г-н ЖУРДЕН. Наверняка. Он сам мне говорил!
Г-жа ЖУРДЕН. Держи карман шире.
Г-н ЖУРДЕН. Он дал мне честное слово дворянина.
Г-жа ЖУРДЕН. Враки!
Г-н ЖУРДЕН. Ух! Ну и упрямая ты, жена! А я тебе говорю, что он свое слово сдержит, я в этом уверен.
Г-жа ЖУРДЕН. А я уверена, что не сдержит и что все его любезности – один обман, и ничего более.
Г-н ЖУРДЕН. Замолчи! Вот как раз и он.
Г-жа ЖУРДЕН. Этого только недоставало! Верно, опять пришел просить у тебя в долг. Глядеть на него тошно.
Г-н ЖУРДЕН. Молчать, тебе говорят!
