Jacob Davidovsky
Ленин. 1917-09
26 июля – 3 августа 1917 года
В эти дни в Петрограде проходил Шестой съезд партии большевиков. Кроме них, на съезде присутствовала группа Троцкого – межрайонцы. Съезд был вполне легальным, после июльских событий, за которыми последовали аресты видных большевиков и переход на нелегальное положение Ленина и Зиновьева, саму партию всё же не запретили.
На съезде присутствовало 157 делегатов с решающим и 110 делегатов с совещательным голосом, представляющих 240 тысяч членов партии. Таким образом, между Апрельской конференцией и Шестым Съездом (то есть, за три месяца) численно партия выросла втрое. Свердлов и его Оргбюро работали весьма эффективно.
Президиум был избран из пяти человек, в том числе Свердлова и Сталина. Почетными председателями избрали Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого, Луначарского и Александру Коллонтай.
Для того, чтобы стать председателем съезда, оказывается, неистовой Александре надо было всего лишь попасть под арест на время съезда. До этого в председатели её не избирали никогда.
Вообще, следует отметить любопытный факт. В Президиум, как сказано выше, избрали пятерых. А почётными председателями – даже на одного больше. Четверых, находящихся за решёткой плюс двоих на нелегальном положении и скрывающихся.
Факт ареста Троцкого за три дня до начала съезда спутал регламент ещё в одном. Формально ещё не являющийся большевиком – его должны были официально принять только на съезде, после чего сразу же предполагалось избрать в ЦК – Лев Давидович, тем не менее, согласно составленной заранее повестке, должен был делать один из основных докладов "По текущему моменту".
Теперь для этого пришлось задействовать других докладчиков.
Но вернёмся к началу съезда. Как-то сразу возник и занял важное место вопрос о явке или неявке Ленина на суд , хотя формально он даже не был включен в повестку дня.
В большевистских учебниках по истории революции из одной книги в другую кочует легенда, совершенно искажающая весь характер обсуждения данного вопроса на съезде. Постарались сталинские историки, у которых было достаточно времени и возможностей, чтобы тщательно откорректировать все источники.
Умалчивается сам факт, что Ленин был вообще против даже обсуждения этого вопроса на съезде.
Ленин и Зиновьев обратились к съезду с письмом, в котором сообщали, что уклонились от ареста потому, что дело против них создано "контрреволюцией" и что только "Учредительное собрание будет правомочно сказать свое слово по поводу приказа Временного правительства о нашем аресте". В общем – на суд не пойдём, и обсуждать тут нечего.
Но это противоречило точке зрения Сталина. Он-то как раз считал явку Ленина на суд очень даже желательной. Во-первых, блестящий мастер слова с такой трибуны, как трибуна суда, сможет очень эффективно воздействовать на общественное мнение, после июльских событий весьма негативное по отношению к большевикам.
Во-вторых, суд всё же вряд ли оправдает вождя. А значит, он, Сталин в отсутствии Ленина, Зиновьева и Каменева останется лидером партии (ордер на арест Зиновьева был тоже уже выписан, и он, скорее всего, должен был бы явиться на суд вместе с Лениным).
А если, как опасаются многие в ЦК, Ленина при этом убьют якобы при попытке к бегству или он как бы самостоятельно повесится в камере, так ещё и лучше.
Во-первых, партия сразу получит дополнительные очки – их всегда добавляет ореол революционного мученика вокруг головы вождя. Во-вторых, он, Сталин, сразу сможет позиционировать себя как верного ученика и ближайшего сподвижника, то бишь приобретёт дополнительный вес в массе рядовых большевиков, не очень-то разбирающихся в нюансах. Ну и в-третьих прекратится эта заочная борьба с Лениным за право прокладывать партийный курс, указывая, куда большевикам следовать далее. В общем, в борьбе его, Сталина, за власть в партии такой исход был бы самым желательным.
Поэтому после оглашения с трибуны письма Ленина и Зиновьева он сразу поднялся на трибуну.
– В сложнейший для партии момент, когда правительство прилагает все усилия для нашей дискредитации, мы не можем пренебрегать возможностью обратиться ко всей прогрессивной общественности с такой трибуны, как трибуна суда.
Если суд будет демократически организован, и будет дана гарантия, что их не растерзают. Если во главе будет стоять власть, которая будет иметь хоть некоторую честь, они явятся, – прозвучало с трибуны съезда.
Но многим такая постановка вопроса не понравилась. Тем более, что мнение Ленина было достаточно известно. В честность правительства не верили. О чём и говорили с трибуны один за другим.
– Один пункт резолюции товарища Сталина неприемлем: честный буржуазный суд, – заявил с трибуны межрайонец Володарский.
Тем не менее, он всё же посчитал возможной явку Ленина при соблюдении некоторых дополнительных условий. В общем, предложил резолюцию, где постулировал следующие требования обеспечения справедливого судопроизводства для рассматривемого случая:
1) Гарантия личной безопасности.
2) Гласное ведение следствия.
3) Участие в следствии представителей Советов.
4) Суд присяжных.
Как мы видим, требования Володарского были сформулированы более чётко, чем у Сталина. Совпадала только гарантия личной безопасности Ленина и Зиновьева – вещь очевидная.
Но вместо расплывчатых сталинских формулировок – "если суд будет демократически организован", "власть, которая будет иметь хоть некоторую честь" – требования Володарского должны были обеспечить полную гласность, участие представителей Советов, куда несомненно вошли бы и большевики и невозможность полицейского произвола – а именно суд присяжных.
Сталин подумал. В общем, тоже приемлемо. Всё это не гарантирует неприкосновенности Ленина при конвоировании или пребывании в заключении. Кроме того, общественное мнение нынче таково, что суд присяжных вполне может вынести обвинительный приговор. Ленин, возможно, останется жив, но будет надолго изолирован от руководства партией. Не так плохо для Сталина.
На трибуне появился новый оратор. Он чем-то напоминал Ленина. Бородка, усы, начинает лысеть. Но выглядел человек значительно моложе. Что не мешало ему держаться перед аудиторией весьма спокойно и уверенно. Отпив воды из стакана, он улыбнулся присутствующим и начал:
– В вопросе о выдаче и невыдаче товарищей Ленина и Зиновьева мы не можем встать на почву схоластики. Что значит "честный буржуазный суд"? Разве честный буржуазный суд не будет стремиться отсечь нам голову?
В зале прокатился смешок. Оратор сразу завоевал симпатии слушателей.
Он произнёс ещё несколько выглядевших как-то очень спокойно и логично фраз и закончил:
– Как видим, нет абсолютно никаких гарантий не только беспристрастного судопроизводства, но и элементарной безопасности привлекаемых к суду. Благодарю за внимание, – и спустился с трибуны, провожаемый аплодисментами.
Сталин внимательно смотрел вслед возвращающемуся на своё место выступившему. Николай Бухарин. Восходящая звезда партии. Двадцать восемь лет, из них десять – большевик. Теоретик марксизма, а как выяснилось теперь – и неплохой оратор. Будет делать вместе с ним, Сталиным и Милютиным доклад "По текущему моменту" вместо арестованного Троцкого.
Да, наверное, ещё один соперник. Вряд ли остановится в своей партийной карьере на скромной роли делегата съезда.
Теперь, похоже, все старания по явке Ленина на суд насмарку. Да, ещё предстоит выступление Орджоникидзе, где будет изложено, собственно, сталинское видение ситуации – насчёт трибуны суда, с которой Ленина услышала бы вся страна. Но большинство на съезде, похоже, за точку зрения Бухарина.
Он не ошибался. Забегая вперёд, скажем, что после голосования из нескольких предложенных вариантов резолюции по явке Ленина и Зиновьева на суд была большинством голосов был одобрен именно предложенный Бухариным. Съезд проголосовал против явки. Ленин оставался на нелегальном положении.
На этом неприятности не закончились. Политический отчет ЦК по ходу событий с апреля по июль делал Сталин. Он, собственно, повторил известные тезисы партии об июньских событиях и июльском восстании.
После чего часть делегатов обвинила руководство партии, что ЦК лишь командовал, не запрашивая волю партии.
Раздражённый Сталин ответил в заключительном слове:
– Требовать от ЦК, чтобы он не предпринимал никаких шагов, предварительно не опросив провинции, значит требовать, чтобы ЦК шел не впереди, а позади событий и только констатировал в своих резолюциях уже совершившиеся факты. Но это был бы не ЦК.
Сталин продолжил заочную борьбу с Лениным. В докладе о политическом положении он возражал вождю по трем важнейшим вопросам.
1) По вопросу о явке на суд, о котором мы уже говорили.
2) По вопросу о природе власти, которая установилась после июльского восстания. Ленин говорил о полной победе контрреволюции, а Сталин заявил: "В данный момент всё еще не ясно, в чьих руках власть".
3) По вопросу об анализе движущих сил Февральской революции. По Ленину, Февральскую революцию совершили два класса: пролетариат и крестьянство.
Сталин говорил о "коалиции" четырех сил: рабочего класса, крестьянства, либеральной буржуазии и иностранного капитала.
Хотя либеральная буржуазия непосредственно в уличных столкновениях замечена не была, а кому и как помогал иностранный капитал, из слов Сталина осталось неясным – но уж очень ему хотелось утереть нос Ленину хотя бы в каком-нибудь теоретическом вопросе.
Впрочем, были и приятные для Сталина моменты.
По вопросу о лозунге "Вся власть Советам", который Ленин требовал безоговорочно снять, съезд всё же принял эластичную формулу, которая была скорее за Советы. Владимир Ильич ещё до съезда писал, что Церетели и Чернов превратили Советы в "фиговый листок контрреволюции". Мнение вождя было изложено так:
"Данные Советы провалились, потерпели полный крах из-за господства в них партий эсеров и меньшевиков. В данные минуты эти Советы похожи на баранов, которые приведены на бойню, поставлены под топор и жалобно мычат."
Отсюда требование Ленина снять лозунг "Вся власть Советам".
Съезд , конечно, не выдвигает снова этого лозунга, но и не снимает его. Он молчаливо допускает пригодность того даже сейчас, но без взятия власти мирным путем. Соответствующий пункт резолюции Съезда гласит:
"Советы переживают мучительную агонию. Лозунг передачи власти Советам был лозунгом мирного развития революции, безболезненного перехода власти. В настоящее время мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны. Правильным лозунгом в настоящее время может быть лишь полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии"
Такая постановка вопроса допускала, что Советы могут оказаться теперь (не так, как раньше) органами немирного и "болезненного" перехода власти. Поэтому надо их беречь даже такими, какими рисует Ленин. Та же резолюция целит как раз в эту точку, когда ставит задачей партии: "Отстаивать против контрреволюционных покушений все массовые организации и в первую голову Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов".
