J. R. Crow
Роскошь и тлен
Ян щелкнул пальцами, и в его руках возникла бутылка королевского шампанского.
– Повезло, ещё не выпили, – обрадовался мужчина. – Ничего, что без бокалов?
И в этот момент громыхнул первый фейерверк, и вечернее небо озарилось самыми разными огнями. Едва присевшая Эмили вскочила, уронив табуретку, подбежала к краю крыши и заворожённо уставилась на тысячи огней самых разных оттенков. Подобного салюта она никогда не видела – королевская семья здесь явно не скупилась на зрелище.
Она почти не заметила, когда Ян придвинул табурет к краю крыши, небрежно вскрыл бутылку и приложился к горлышку. Задумчиво произнес:
– Ну вот, так и живём.
В кои-то веки у него не завалялось никакого подходящего к моменту ехидного подкола, поэтому он просто сидел рядом с Эмили и любовался на раскрывающиеся в небесах огненные цветы.
Рукотворные звёзды отражались в его глазах, как в бездонных чёрных омутах.
Минут через десять салют закончился, и тёмное небо заволокло серой дымкой от многочисленных залпов. Эмили, повернувшись к Яну и забрав у него бутылку шампанского, залпом выпила почти половину. Голова уже немного кружилась, но девушка всё ещё была уверена в своей абсолютной трезвости.
– Может быть, вернёмся домой и продолжим разрушать наше сознание безудержным весельем? – с плутоватыми нотками вопросила она, наклоняясь к уху спутника.
– Пойдём. – Ян допил шампанское, поставил пустую бутылку под стол. – Мы пришли сюда, сделав изрядный крюк, но я знаю короткую дорогу.
Но, как известно, все приключения на пятую точку начинаются именно с этой фразы.
Сначала богатые дома сменились просто приличными, потом хибарами, а затем настоящими халупами.
Фонарей здесь, конечно, не было, изредка улицы освещались чадящими факелами.
Когда три плечистых тёмных силуэта выросли вдруг как из-под земли, Ян потянул Эмили в ближайший круг света – как он признался позже, дать этим идиотам шанс вовремя покаяться.
Но идиоты были молоды, самоуверенны и, мягко говоря, никогда не видели женщин в открытых платьях.
– Гы, хорошая бабёнка, – хохотнул один.
– Слушай, ты, задохлик с фабрики опиума, – поддакнул другой, – вали отсюда, пока кости целы. А красотку мы уважим.
– Я намерен дать отрицательный ответ, – хищно усмехнулся азиат.
Самый здоровый замахнулся кулаком.
Дальше всё произошло мгновенно: Ян выхватил кинжал из рукава и, самым естественным образом продолжая это движение, перерезал первому бугаю горло, а второму воткнул нож в глаз. Третий был повален на землю хитрым приёмом какого-то восточного единоборства.
Ян уселся сверху и приставил к его голове пистолет.
Физиономия «торговца счастьем», забрызганная каплями чужой крови, выражала такую незамутнённую и беззаботную радость, что становилось жутко.
– Ещё раз прости, Эми, – произнёс он, посильнее упирая в башку нападавшего ствол, чтобы не дёргался. – Я прирезал двоих, а тебе не предложил. Хочешь, этого уступлю? Возьми пистолет и вышиби ему мозги.
Глава 4. Лик демона
Эмили не успела ни осознать, ни испугаться – всё произошло слишком быстро. Возникшие из ниоткуда бандиты, блеск ножа – и кровь, слишком красная для серых лондонских сумерек. Она пятнами лежала на дорогом сюртуке, блестела на старых камнях, отражалась в безумных глазах того, кто пообещал ей приют и защиту.
Ян больше не походил на сказочного принца – его улыбка принадлежала демону, явившемуся из самых глубин преисподней, чтобы собрать на земле кровавую дань.
«Я убиваю людей, потому что мне это нравится».
Всё существо девушки противилось тому, чтобы признать – именно сейчас она видит его настоящее лицо. И лишь алкоголь, что всегда притупляет чувства, дал ей силы подойти к Яну вплотную и произнести как можно спокойнее:
– Не стоит. Оставь его, ты же видишь, что он всё осознал.
Под лежащим на земле здоровяком образовалась дурно пахнущая лужа. Он поспешно закивал головой, с мольбой глядя на Эмили как на свою единственную надежду.
– Ну вот, – Роуз мягко коснулась плеча Яна. – Пойдём. Не стоит портить столь прекрасный вечер ненужным насилием.
Ян размахнулся и съездил бандиту рукоятью пистолета по челюсти:
– Веди себя достойно перед лицом смерти, ничтожество! Видишь, моей леди теперь неприятно тебя убивать! Она даже назвала это «ненужным насилием»!
– Па-пащадите, – прохрипел тот.
Усмехнувшись, Ян поднялся на ноги и напоследок пнул поверженного противника под рёбра.
– Мне рассказывали, что в более приличных мирах, – сообщил он боящемуся поверить своей удаче бугаю, – считают, что человеческая жизнь, даже такого бесполезного существа, как ты, – это высшая ценность. Там меня бы даже могли посадить в тюрьму за подобное – а значит, оставлять свидетелей никак нельзя. Поэтому возблагодари всех богов, в которых веришь, что мы с тобой живем в Гранбретании, которая если и отправит меня на виселицу, то точно не из-за таких, как ты, а поэтому – только сегодня – я тебя прощаю.
Он спрятал пистолет, невозмутимо вытащил из уже мёртвого тела свой кинжал, вытер о подкладку сюртука. Галантно подал Эмили руку:
– Идём домой?
– Так все твои прогулки заканчиваются? – спросила девушка, давя рвущийся наружу истерический смех – настолько диким ей казался контраст безжалостного убийцы и обходительного кавалера.
– Первые полгода – все, – с лёгким сожалением признался Ян. – Потом начали узнавать. Потом в их глазах поселился тот ужас, что появляется каждый раз, когда кто-то на меня смотрит. Больше они не нападают – а бить первым и ни за что мне не нравится. А потом, когда китайская группировка выбрала меня своим лидером, это стало ещё и экономически невыгодно. Так что это чертовски хороший день, моя милая.
Он поймал её ладонь и осторожно поцеловал изящные пальцы.
– А теперь идём. Я хочу, чтобы и тебе было весело. Что-нибудь придумаем.
Сейчас Эмили в этом очень сильно сомневалась. Она усиленно старалась вспоминать блестящие изумруды, забавную крысу, роскошный салют… но каждый раз сквозь приятные воспоминания неуловимой тенью проступал лик демона.
С другой стороны – а что ей ещё делать? Одна, в чужом городе, в чужом мире, где пропасть между богатыми и бедными так велика, что ей просто не на что надеяться в одиночку. Остаётся только удерживать интерес Яна к себе достаточно долго, чтобы хотя бы узнать способ вернуться домой.
Поэтому девушка весело улыбнулась и взяла своего спутника за любезно предоставленный локоть.
К огромному облегчению Эмили, дальше всё пошло без происшествий, да и идти оставалось совсем немного – китайский квартал оказался всего в двух улицах, а там уже рукой подать до клуба, который ночью буквально горел огнём бумажных фонариков, а изнутри доносился весёлый смех мужчин и женщин.
Несмотря на то, что это было его здание, Ян постучал в дверь, причём не просто так, а ритмично, с одинаковыми паузами между стуками.
На пороге немедленно возник старик с жиденькой бородкой и с почтением протянул ему уже готовую трубку:
– Глава, вы вернулись.
– Спасибо, – кивнул ему Ян и с тщательно скрываемым нетерпением приложился к куреву. – Ли Минчжу ко мне пришли.
Старик поклонился, и Ян повел Эмили на третий этаж. Сначала по привычке распахнул среднюю дверь – в целом, эта комната была такой же, какую предоставили девушке, разве что немного больше, все стены завешаны самым разным оружием, а в углу громоздится сундук, чья крышка не закрывалась от горы свитков и пергаментов.
Потом передумал и открыл другую – в комнату Эмили.
– Отдохни, переоденься и приходи ко мне. Тебе помочь снять платье, или служанок позвать?
– А я смотрю, что кому-то уже не терпится раздеть меня? – усмехнулась девушка, специально добавив к голосу игривых нот. – Но нет, я на это больше не куплюсь. Пришли мне кого-нибудь.
Ян только подмигнул ей левым глазом и скрылся в своей комнате. Вздохнув, Эмили зашла в свою. Вскоре к ней постучались две служанки. Они развязали корсет – очень осторожно, стараясь, не приведи боги, не причинить никакого неудобства. Одна аккуратно опустила платье вниз, открывая миру стройную фигуру девушки, другая подошла, держа в руках халатик. В отсутствие Яна они вели себя чуть более раскованно и даже улыбались. Вот только в глазах их было что-то странное. Неужели… жалость?
Этот взгляд вызывал много вопросов, вот только Эмили хорошо понимала, что не стоит их задавать и тем самым выдавать свои истинные чувства.
«Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас», – горько усмехнулась она про себя.
– Вас он устроит, госпожа? Или поискать что-нибудь другое? – спросила китаянка.
– Благодарю, но не стоит. Сегодня я и так долго была кем-то другим, – покачала головой Эмили. Она потянулась к брошенным на комод джинсам и футболке – будто видела в этих привычных вещах отголосок покоя и стабильности, как вдруг ощутила, что что-то соскальзывает с её шеи.
Резко обернувшись, Эмили увидела, как в испуге отскочившая служанка прижимает к груди ожерелье.
– Только не сердитесь, госпожа. Драгоценности нужно держать в сейфе, чтобы не украли, госпожа…
– Я понимаю, – отозвалась девушка, отмечая про себя крайнюю предусмотрительность Яна: не оставлять ей никаких вещей, которые способны натолкнуть на мысль о побеге.
Китаянки тем временем подняли платье и повесили его в стенной шкаф за ширмой. Одевшись, Эмили позволила им разобрать замысловатую прическу и завязать волосы в высокий хвост. Закончив, служанки вышли, а Эмили, глубоко вздохнув, пошла в комнату к Яну.
Он сидел на подушке перед столом. В комнате висело дымное марево и пахло опиумом. В отличие от помещения клуба, здесь хозяин бережнее относился к мебели и в случае необходимости аккуратно пристраивал трубку на железную подставку.
На свободном участке, гибко извиваясь стройным телом, танцевала девушка. В её руках были два разукрашенных веера, а из одежды только полупрозрачная рубашка. Глаза её были закрыты, и казалось, что разум танцовщицы пребывает где угодно, но только не в этом мире.
– А, Эмили, садись. – Завидев вошедшую, Ян помахал ей рукой. – Ты предпочитаешь к ужину чай или вино?
Игристый дух шампанского уже покинул девушку, и ещё минуту назад ей казалось, что она полностью в своём уме, но стоило ей вдохнуть удушливый дым, как сознание поплыло, картинка перед глазами дрогнула и чуть смазалась.
– Лучше вина, – ответила Эмили, присаживаясь за стол.
Ян улыбнулся с видом «я так и знал».
Вскоре в комнату просочился уже знакомый старик с ужином.
Одну половину занимал рис с мясом и какими-то специями, чайник с чашками, бутылка вина с золочёной этикеткой и видно, что дорогого. А вот на второй с горкой лежали конфеты без фантиков. Глава всея китайской мафии запихнул в рот сразу горсть шоколада и аж заурчал от удовольствия. В этот момент он выглядел как-то по-особенному умиротворённым – чертовски трудно было поверить, что это тот самый человек, при взгляде на которого у доброй половины Лондона начинают трястись поджилки и дёргаться глаз. Чёрный шёлковый халат с несколькими вышитыми иероглифами особенно подчёркивал его нездешнее происхождение, но в комнате, сделанной под восток, всё это смотрелось на удивление уместно.
Девушка пару минут созерцала еду, потом перевела взгляд на танцовщицу и бессмысленным взглядом стала следить за её лёгкими движениями. Голова кружилась всё больше, и Эмили, не выдержав, натянула воротник футболки себе на нос. Стало лучше, но не намного.
– Я хочу сыграть с тобой в игру, – тем временем произнёс Ян, разливая вино прямо по чашкам для чая. Страдания Эмили вызвали у него лишь насмешливую улыбку, но тем не менее он чуть кивнул головой в сторону закрытого окна. – Выиграешь – я его открою. А заодно исполню любое одно твоё желание. Проиграешь – и будешь исполнять моё. Идёт?
– Идёт, – не имея иной альтернативы, согласилась девушка.
– Просто отгадай загадку: «Каков цвет ночи»?
Эмили задумалась. Дым всё больше мешал ей связно мыслить, поэтому она стала просто размышлять вслух:
– Каков цвет ночи? Синий? Чёрный? Нет, это было бы слишком просто… таинственный? Магический, мистический?
Ян неторопливо избавлялся от конфет, качая головой на каждое предположение.
– Может быть, дашь мне подсказку? – сдалась девушка.
– Я же тебе сегодня уже подсказал, – усмехнулся он. – У ночи нет цвета. Она стирает любое различие, выкрашивая мир в дымчато-серый. Лишь над одним она не имеет власти – это и есть цвет ночи. Ну же…
Огонь светильников отразился в его зрачках, окрасив их в тот самый цвет ночи. На миг Эмили стало совсем дурно – тяжёлый запах опиума совместился с картиной сегодняшнего убийства.
– Кроваво-красный, – шёпотом ответила девушка.
– В точку, – возрадовался Ян и наконец-то открыл окно.
Уличный воздух с запахом гари и грязи показался Эмили даром богов, не иначе.
Она позволила себе высвободить нос и, залпом осушив чашку с вином, тут же налила себе ещё.
Ян вернулся за стол и бесцеремонно уложил голову на колени Эмили.
– А теперь ты мне что-нибудь загадай.
– Не хочешь исполнять моё желание? – усмехнулась в ответ девушка, выпивая вторую чашку.
– Просто хочу услышать загадку из твоего мира, – отозвался Ян. – Это ничего не изменит.
– Ну хорошо. Вот загадка из моей любимой книги: «Пожирает всё кругом: зверя, птицу, лес и дом. Сталь сгрызёт, железо сгложет. Крепкий камень уничтожит. Власть его всего сильней, даже власти королей».
Третья чашка оказалась выпитой, и на душе Эмили стало гораздо легче. Она даже, осмелев, погладила Яна по голове. Какие у него, оказывается, приятные волосы – мягкие, густые….
Ян прикрыл глаза, щурясь от удовольствия, попутно рассуждая:
– Если бы в этой загадке не было камней, я бы подумал, что это я. А так у меня никогда не было желания уничтожать камни… они скучные. – Потом до него всё-таки дошло, что вряд ли загадки чужого и незнакомого мира так воспевают его трепетно эгоистичную персону. – Я думаю, это время. Потому что все когда-нибудь умрут.
– Бинго, – улыбнувшись, девушка поставила на стол уже пустую чашку без вина – четвёртую на сегодня.
Посмотрев на танцующую, Эмили не выдержала и махнула той рукой.
– Ступай уже. Хватит маячить перед глазами.
Танцовщица осоловело моргнула, медленно возвращаясь к реальности, но всё же покинула покои, оставляя пару наедине.
Эмили вновь потянулась к бутылке – сегодня она налегала на вино, словно желая забыться в нём. Наркотический дым всё ещё кружил голову, и ей сама собой пришла в голову идея.
– Ты танцуешь?
Ян не спешил покидать тёплое место, но поняв, что гладить его больше не будут, всё-таки поднялся и, подхватив девушку под руки, поставил её на ноги. Одну руку положил на талию, второй крепко сжал её ладонь и под невидимую музыку, играющую, похоже, в его голове, закружил по комнате. В какой-то момент он прижался к ней слишком близко – не так как прилично держаться в бальных танцах – и тихо сказал:
– Завтра я об этом пожалею, но… Мне иногда бывает так одиноко. Скажи мне, почему все меня боятся?
Эмили нисколько не смутила такая близость – наоборот, по спине побежали приятные мурашки. И ответ дался на удивление легко, будто в этом не было ничего необычного:
– Боятся? Ну, даже не знаю. Может быть, потому что ты убиваешь с безумием в глазах и явно ловишь во всём этом извращённый кайф?
Усмехнувшись, девушка неожиданно сорвала с его головы ленту, что держала хвост.
– Вот так лучше. Намного лучше.
Чёрные волосы рассыпались по плечами, словно плащ. Ян улыбнулся и, рисуясь, тряхнул роскошной гривой.
– А ты, моя милая пташка? – спросил он, ещё ближе наклоняясь к уху Эмили, в голосе его послышался отголосок скрываемого, но рвущегося наружу сумасшествия. – Ты боишься меня? Я ведь и тебя могу убить.
– Ой, да ладно, – беспечно ответила она, затем протянула руку, убрав длинные локоны с лица. – Ты уже дал слово не причинять мне вреда. И если ты не прекратишь мне угрожать, то Цзяо Ян тебе горло перережет. Ведь так ты просил меня говорить?
Ян долго смеялся, а потом всё-таки выдавил из себя:
– Хороший ответ, пташка, чертовски хороший. За это и люблю.
Вдруг он быстро, что она даже не сразу поняла, как, подхватил девушку на руки. Пронёс через всю комнату, уложил на свою кровать. Наклонился так низко, что их губы почти соприкасались. С нескрываемой нежностью произнёс :
– А вот теперь, когда между нами больше не осталось никакого недопонимания… Расскажи мне, как в вашем мире выглядят телефоны?
– В нашем мире телефоны размером с ладонь. По ним можно не только разговаривать с другим абонентом, но и лазить в интернете, а также делать фотографии и отправлять письма. Нужная штука. Многофункциональная.
Его лицо было так близко – такое красивое, будто у одного из богов, сошедшего с небес. Поддавшись искушению, Эмили плавно обхватила ногами его бёдра, тем самым сильнее прижимая к себе, и приникла к губам в долгом поцелуе.
– Если окажемся в твоём мире, подаришь мне такой? – успел спросить Ян, прежде чем потерял способность что-либо говорить вообще. Он распахнул глаза от безмерного удивления – видимо, раньше никто не целовал его так бесцеремонно, без спроса…
Но мгновение – и мужчина ответил на поцелуй, со всей страстью, на которую было способно его порочное сердце. Халат сполз с его левого плеча, обнажая грудь с застарелым шрамом от колющего удара. Ян не обратил на это внимания – он вновь покусился на футболку Эмили, но на этот раз не встретил никакого сопротивления. Он осторожно скользнул ладонью по бархатистой коже.
Девушка нежными пальцами провела по шраму на груди.
– Откуда это?
– Прощальный подарок от родины, – отмахнулся Ян, хотя губы его на миг исказила ядовитая гримаса. Но секунда – и он вновь был воплощением улыбчивого обаяния. – Сейчас не время об этом вспоминать.
Его ладонь скользнула по спине девушки к застёжке бюстгальтера. Кружевной лиф полетел куда-то на пол, а Ян уже деловито примерялся к брюкам. Молния оказалась ему в диковинку, но он управился с ней с небрежностью профессионала. Ухватился за пояс и властно потянул джинсы вниз.
Он даже не пытался скрыть своё нетерпение, Эмили слышала, как тревожно трещат нитки, казалось – ещё немного и ткань порвётся, если посмеет хоть на миг проявить непокорность и за что-нибудь зацепиться по пути. Мгновение, и девушка осталась обнажённой. Сердце в груди колотилось так, будто было готово вырваться сквозь мешающиеся рёбра.
Она смотрела ему в глаза – бездонные озёра первозданной тьмы – и чувствовала, что окончательно теряет волю. Всё, что она могла – отвечать на его поцелуи, которые становились всё более дерзкими и непристойными.
Ян не был нежным, нет. Его руки порой до боли сжимали беззащитное тело, но эти прикосновения почему-то доставляли девушке невыносимо болезненное наслаждение. И когда он вошел в неё – резко, грубо, – Эмили застонала, прикусив губу – до крови. Ян остановился на секунду и с жадностью, в которой не было ничего человеческого, тщательно слизал языком алые капли.
– Ты же сама этого хотела, моя пташка.
Голос, такой по-ледяному спокойный, ещё один контраст с движениями, наполненными дьявольской страстью. А это слово – моя. Как заклинание, накладывающее печать вечной покорности этому исчадию ада.
Эмили было всё равно. Был ли в том повинен опиумный дым или что-то иное – в тот момент она правда чувствовала себя принадлежащей ему без остатка.
Она запрокинула голову, прикрыла глаза и без колебаний отдалась наваждению, накрывшему её с головой, подобно девятому валу.
Глава 5. Одни из нас
Эмили не спала, скорее урывками дремала. В какой-то момент она вынырнула из объятий сна, как выныривают из глубокого омута. Ночной воздух унёс из комнаты остатки дыма и теперь вяло поигрывал лёгкой тканью занавесок. Ян расслабленно лежал на шёлковых простынях, глаза его были закрыты. В тот момент он выглядел таким уязвимым, по-детски беззащитным… но девушка понимала, что это совершенно ничего не значит. Такие люди спят чутко – или спят вечно, третьего не дано.
Она неслышно спустила ноги с кровати и обхватила голову руками. В мыслях навязчиво крутились воспоминания, как бабушка рассказывает маленькой Эмили сказки о злокозненных бесах, что соблазняют беспечных людей щедрыми дарами и льстивыми посулами. «Как защититься от них, бабушка?» – спрашивала девочка, а старушка с улыбкой отвечала: «Слуги тьмы не имеют власти над теми, чья душа чиста». Что же теперь? Она по доброй воле провела ночь с посланцем самого Сатаны, и, господи боже, ей это понравилось! «Бабушка бы не одобрила», – горько усмехнулась Эмили про себя.
В конце концов, девушка пришла к выводу, что ей не о чем жалеть – святые силы как-то не спешили ей на помощь, а значит, нет смысла отвергать подарки зла. И вообще, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Эмили ещё раз оглянулась на спящего Яна и медленно встала. Осторожно прошлась босыми ногами по комнате. Попыталась провести пальцами по одному из мечей на стене – оружие предупреждающе заискрило, видимо, его защищала какая-то магия. В комодах неаккуратными стопками лежала разнообразная одежда, в вазе пестрили украдкой выброшенные фантики от конфет – эта забавная мелочь вызвала у девушки понимающую улыбку. Тот самый «сейф» она не нашла, да и не слишком разумно держать его в собственной спальне – место слишком очевидное. Наконец, проверив всё, Эмили осторожно приблизилась к сундуку с бумагами. Удивительно, но на нём не было никаких чар. Девушка свободно взяла в руки один из свитков и чуть слышно присвистнула от досады – все записи были на китайском. Только заголовок, написанный резким и отрывистым почерком, гласил: «образец номер 22». Эмили просмотрела ещё несколько бумаг: «образец номер 15», «пришелец номер 4», «образец номер 2»…
Что это? Заметки исследователя? Коллекционера? Ясно, что под «пришельцами» Ян имел в виду таких же, как она – несчастных жертв пространственных аномалий. Но что такое «образцы»? Он что, опыты над людьми ставит?!
Ян чуть заметно пошевелился, и Эмили, поспешно запихав бумаги обратно в сундук, прилегла на кровать. Ян сонно прижал её к себе, и девушке ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и всё-таки попытаться уснуть.
Её разбудил стук в дверь. Чуть приоткрыв левый глаз, Эмили наблюдала, как старый слуга шепотом произносит:
– Глава, там к вам Грязный Джим.
Как Ян с явным неудовольствием выбирается из постели, ворча:
– Да что ему надо-то…
Тем не менее он быстро оделся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Не справившись с любопытством, девушка накинула на себя давешний чёрный халат, сунула ноги в сапоги и тихонечко прокралась вслед за Яном. Даже удивительно, что по дороге ей никто не встретился. Притаившись за углом, Эмили подождала, пока он войдёт в уже знакомую дверь, и бессовестно прильнула к замочной скважине.
В плохо прибранном после бурной ночи помещении клуба, закинув ноги на столик, развалился плечистый здоровяк с коротким ежиком волос, чьё лицо крест-накрест пересекали два побелевших от времени рубца. За спиной мужчины переминались с ноги на ногу двое ребят помоложе, видимо, телохранители. Но, судя по взглядам, который они кидали на вошедшего Яна, взяли их исключительно для солидности. Едва тот присел на диванчик напротив, главарь с осуждением произнес:
– Ты зачем моих ребят убил, а? Не по понятиям это.
– Они на меня напали, – безразлично отозвался Ян. – Я защищался.
– А я слышал, всего лишь выразили восхищение красотке, – не сдавался Джим.
– Обещание «уважить мою бабёнку» никак не походит на восхищение, – возразил Ян. – Только вот ключевое слово здесь – моя. И все, кто попытается её «уважить», будут получать нож в глаз. Я понятно объясняю?
Грязный Джим удручённо покачал головой:
– Вот чё ты такой злющий, Ян?
– Я не злющий. Я ценю хорошее воспитание. Мои люди никогда не берут чужое без моего разрешения. А вот ты, Джим, своих распустил.
Здоровяк понял, что переговоры зашли куда-то не туда, и быстро перешёл к делу:
– Но мне всё равно убыток изрядный. Кто возмещать будет?
– Сколько?
– Четыре «бусины».
Тут уже Ян возмутился:
– Четыре? За этот сброд? Две, не больше. По одной за рыло.
– Это был молодой и сильный сброд, – поправил Джим. – Три!
Ян кивнул и достал браслет.
– Надеюсь, на этом недоразумение исчерпано?
Эмили поморщилась – каждый раз, стоило ей хоть немного убедить себя, что всё ещё может быть хорошо, и этот мир почти такой же, как её собственный… реальность вновь поворачивалась к ней очередной неприглядной стороной: человеческая жизнь в тени сияющего Лондона стоила чуть меньше, чем вчерашнее платье.
– Целые? – Джим на просвет осмотрел каждую, потом перевёл взгляд на руки собеседника.
– Я похож на кидалу? – прищурился Ян.
– Да чё ты начинаешь, – поспешно замотал головой Джим. – Не кидала ты, знаю я. Просто странный – эссенцию на колдовство тратишь, как высокородный какой-нибудь.
Слово «высокородный» в его исполнении походило на ругательство.
– Может, потому, что я колдую получше многих высокородных?
– Я и говорю – странный. – Джим поднялся, а его сопровождение облегчённо вздохнуло. Они сделали несколько шагов, потом Джим обернулся:
– Мог бы просто морду набить, ты же умеешь.
– Умею, – согласился Ян, – но не люблю.
Джим безнадёжно махнул рукой и к вящему удовольствию телохранителей, наконец, покинул клуб; девушка удачно спряталась за дверью, так что незваные гости её не заметили. Не обратил внимания и старик, который, пройдя в комнату, доложил куда более боязливо:
– Там из имперской гвардии пришли. Просят выйти....
Его тон навёл Эмили на мысли, что снова надеяться на удачу не стоит, и девушка вернулась в спальню.
Ян пришёл спустя где-то четверть часа со здоровенным синяком под глазом. Допил вчерашнее вино, чуть выдохшееся за ночь, и присел на постель, оперевшись на собственные колени.
Эмили сделала вид, что сонно потягивается, приподнялась на кровати и, обняв Яна со спины, поцеловала в шею.
– Доброе утро.
Девушка встала и, запахнув халат, прошла к столику и выпила прямо из носика чайника остывший чай. Лишь после этого она пристально взглянула на набухающий фонарь.
– Ого. Ян, ты когда успел?
– Ерунда, – пренебрежительно усмехнулся он. – Её Императорскому Высочеству не понравилась крыса в прическе. Пришли два мордоворота из гвардии, сделали семьдесят четвёртое последнее предупреждение, дали в глаз. В общем-то, я ожидал чего-то подобного – каждый раз одно и то же. Налей и мне чаю, пожалуйста.
Эмили послушно наполнила чашку холодным чаем и, присев рядом с ним, протянула – Ян залпом её выпил и небрежно поставил на пол.
– Семьдесят четвёртое? Тогда совершенно не странно, что они сразу подумали на тебя. Но это было круто. Реально круто. Я бы ещё раз посмотрела на физиономии той напыщенной девицы и этих высокородных господ. – Она тихо посмеялась, вспомнив летающую крысу, потом осторожно дотронулась до синяка. – Тебе бы лёд приложить.
Ян накрыл её руку своей.
– Я же сказал – ерунда, – его ладонь засветилась, и спустя секунду об ударе напоминала лишь слегка побелевшая кожа. Затем Ян наклонился к её лицу и долго смотрел в глаза, словно что-то там выискивая. Наконец медленно проговорил:
– Насчет вчерашнего… Не делай так больше.
Не успела девушка спросить «как», он притянул Эмили к себе и поцеловал, нежно и требовательно, как умеет целовать лишь мужчина искренне влюблённый.
Но это длилось лишь мгновение, Ян отстранился и спокойно продолжил :
– … как будто хочешь сказать, что я и правда тебе нравлюсь. Но это невозможно. Все люди лишь притворяются, что им есть дело до кого-то, кроме себя. Потом забирают всё, что могут забрать, и исчезают навсегда. Так зачем тешить себя иллюзиями?
Девушка на мгновение просто потерялась. Ей даже показалось, что он всё знает про ночной обыск… Лишь после поцелуя Эми смогла понять, о чём именно говорит Ян. Ей показалось, что в его голосе так и сквозит сожаление. Ответ пришёл сам собой. Роуз схватила мужчину за подбородок и притянула к себе:
– Не смей говорить мне о том, что я чувствую. Сперва сам разберись в своих чувствах, понял?
И крепко поцеловала его в ответ.
– А ты настырная, пташка. – Ян ехидно улыбнулся, от примерещившегося сожаления и следа не осталось. – Ладно, поступай, как тебе нравится. Я же обещал развлекать тебя, верно? – Он прошелся до стола, закинул себе в рот горсть выживших конфет и, чуть обернувшись, сказал: – Оденься. Как будешь готова – я покажу тебе кое-кого интересного.
– Тебе не нравится, как я выгляжу сейчас? – Поднявшись, Эмили демонстративно развела руками и покружилась, показывая себя во всей красе. – А мне кажется, что мне очень идёт твоя одежда.
Словно случайно, ткань халата скользнула по хрупким плечам, оголив их.
– Нет, мне вполне нравится, – заявил Ян. – Но твоя красота сегодня мне уже стоила трех «бусин», а поэтому лучше будет всё-таки не демонстрировать её всем подряд.
Чтобы не выдать себя, девушка переспросила:
– И каким же образом ты потратился на мою красоту?
– Тот негодяй, что вчера пялился в твоё декольте и которого ты пожелала отпустить, вместо того, чтобы быть благодарным, пожаловался своему боссу, – объяснил Ян. – Он держит соседний район и мы.. «дружим», – последнее слово он произнёс с едкой усмешкой. – Пришлось заплатить ему за неудобства. А я ведь мог тебе на это ещё одно платье купить. – Закончил назидательно: – Так что в следующий раз думай, кого отпускаешь, вдруг опять получится, что ограбишь сама себя.
– То есть, это я виновата ещё? Ну ты даёшь, – восхитилась Эмили. – А кто меня одел как куклу фарфоровую? Не выряди ты меня так, то мы бы не сцепились с теми мужланами, и не пришлось бы никого отпускать. Всё очень просто. Так что ограбил ты себя сам. Запомни, когда девушка неприглядна, то и спрос на неё меньше.
– А ещё ты лишила меня удовольствия его пристрелить, – невозмутимо добавил Ян.
Тут уже возразить было совершенно нечего, и девушка нехотя буркнула:
– Ну да ладно, переоденусь. Отвернёшься?
Сегодня Яну было неинтересно упираться, а потому он просто положил голову на кровать и демонстративно уставился в потолок.
Не без труда справившись с поиском разбросанных вещей, Эмили натянула свою одежду и переплела волосы.
– Я готова. Или стоит надеть на себя что-то более подходящее вашему миру?
– Пока так сойдёт, – ответил Ян, окинув взглядом одевшуюся Эмили. – Идём.
На этот раз он повёл девушку в подвал. Там было далеко не так уютно, как на третьем этаже, да к тому же – сухо и душно. В железных клетях, запертых на замок, лежали мешки и коробки. Было ещё несколько окованных железом дверей, совершенно одинаковых, если бы не иероглифы, начертанные чёрной краской.
Ян присмотрелся к первой двери, покачал головой:
– Не то. Здесь у нас сидит эмиссар… Как уж её… Фемократической республики Франиопа. У неё было много забавного оружия, но сама она скучная. Всё время ругается, на контакт не идёт. Разговаривала она только со служанкой, которая приносила ей еду, вскоре та сбежала от нас и остаток жизни провела в женском сопротивлении. С тех пор я женщин сюда не пускаю.
