J. R. Crow
Принципы
«Это конец».
Страха не было. Был лишь факт, который можно принять или не принимать – разницы никакой.
Слова на незнакомом языке, резкие, жуткие – и сразу вслед за ними воздух всколыхнулся как от удара невидимого кнута. Пустота взвыла – странным и страшным был этот звук – и отшатнулась. На миг детективу привиделись черные глаза – её глаза. Заставляющие вспоминать о мрачных тайнах востока.
– Диана… – беззвучно прошептали губы.
– Бегом, бегом, бегом!
Кто-то дернул его за локоть, возвращая способность мыслить и двигаться. И Джеймс побежал – как не бегал никогда в жизни, даже когда спасался от сторожевых питбулей одного из объектов наблюдения. Мир превратился в беспорядочное мельтешение серых стен и провалов разбитых окон.
Чувство реальности вернулось к нему лишь на чердаке какого-то заброшенного здания, скорее всего – подпольного бара, разгромленного во время одной из облав.
Пару минут от просто громко и часто дышал, пытаясь наполнить горящие легкие воздухом, и лишь после этого смог разглядеть своего спасителя.
Мужская одежда – кожаные штаны, куртка и грубые ботинки на толстой подошве. Коротка стрижка, волосы заканчиваются чуть ниже уха. Но – девушка. Скорее всего – китаянка. Далеко же её занесло от дома.
Она присела на опрокинутое кресло и принялась молча чистить пистолет.
– Спасибо… за помощь… – неуверенно произнес детектив, поняв, что молчание затягивается. – Я Джеймс Валентайн, а ты…
– Нэнси, – коротко отозвалась китаянка, не отрываясь от своего занятия.
– Нэнси? – удивленно переспросил Джеймс. В его представлении, у жителей Азии имена должны были звучать как-то иначе.
На лице девушки появилась лёгкая ироничная улыбка:
– Ван Лин Саньжэнь тебе больше нравится?
Джеймс попытался повторить имя про себя, сбился и принял единственное правильное решение:
– Очень приятно, Нэнси.
Она насмешливо фыркнула и вернула пистолет в кобуру.
– В следующий раз, когда увидишь шоггота – драпай от него сразу, а не глазами хлопай. Они не очень быстрые, так что шансы есть.
Поднялась на ноги, грациозно потянулась и сделала несколько шагов к выходу.
– Ну, бывай, Джеймс Валентайн. У меня в этом городишке ещё есть дела, так что нужно закрыть врата до того, как всё здесь превратится в руины.
Руины. Родной Аркхэм, неидеальный, временами раздражающий, но – родной. И теперь он приговорен исчезнуть, развороченный неведомыми монстрами, которые называются шогготы. От одной мысли об этом сделалось невыносимо грустно.
– Постой! – неожиданно для себя выкрикнул детектив вслед Нэнси. – Я пойду с тобой!
– Ещё чего, – фыркнула она, но все-таки обернулась. – У меня принцип: «не спасать дураков от мистических тварей».
– Но один раз ты уже его нарушила, – воодушевился Джеймс. – Почему?
– Мой отец, заклинатель, – Нэнси смирилась, что избежать разговора не получится, и облокотилась спиной на дверной косяк, – считал, что «принципы – это оправдание для упущенных возможностей». До того, как покинуть наши края, он снискал себе славу, ужасную, но всё же великую. А раз так – нет ничего дурного, чтобы хотя бы раз к нему прислушаться.
– Заклинатель? – Джеймс по привычке выделил в информации самое важное слово и уцепился за него. – Ты у него училась этим… заклинаниям?
– Нет, – машинально ответила Нэнси, но быстро оборвала себя, – сейчас не самый удачным момент вспоминать историю моей семьи, тебе так не кажется, Джеймс Валентайн? Ещё раз: я ухожу, ты – остаешься.
И с кошачьей ловкостью проскользнула в дверь – словно торопилась, не хотела дать втянуть себя в очередной разговор.
Джеймс остался один. Он дал себе немного времени – подумать, собрать разрозненные куски информации воедино.
Твари существуют. Из года в год в Мискатоникский Университет стекаются «паломники», желающие почитать хранящиеся там трактаты о неведомом, но Джеймс всегда считал всё это пережитком прошлых веков, отголосками мифологического сознания. А сейчас – поверил. Трудно не поверить, едва не сгинув в лапах чудовища.
Заклинатели существуют. Люди, способные отпугнуть чудовищ… или призвать чудовищ?
«Так обидно, что хочется разобрать по камешку этот мерзкий прогнивший город, где не нашлось место даже маленькому огоньку благородства», – как наяву прозвучал голос Дианы.
А потом затряслась земля.
Напрашивался вывод, от которого мучительно захотелось выпить, но вина под рукой уже не было.
Он разозлил заклинательницу. И он виноват в катастрофе.
Здравый смысл подсказывал Джеймсу бежать подальше от города, молясь, чтобы гнев Дианы ограничился одним только Аркхэмом.
И в то же время, он понимал, что нельзя убежать от себя. Он вряд ли простит себе сломанную судьбу девчонки дона Алессандро. И совершенно точно нет – гибель Аркхэма.
Джеймс выбрался с чердака и медленно побрел обратно к ресторану.
Странное и страшное зрелище – когда пересекаешь невидимую черту, до которой ты шел по обычным улицам, среди обычных серых стен, и лишь прохожие озирались чуть настороженнее обычного да гудели вдалеке полицейские машины. А за ней – пылающий хаос. Пламя танцует на обвалившихся крышах, в зданиях зияют дыры, словно они то ли обломаны… то ли обгрызены. Тяжело дышать от пыли и нехватки воздуха.
Пока что от края до громадных «врат», которые неторопливо вращались вокруг своей оси, было рукой подать – пострадал лишь один квартал, но Джеймс шел медленно, прячась за каждым камнем, каждой опрокинутой скамейкой, надеясь и молясь, что не попадется на бесчисленные глаза очередному шогготу.
Монстров не было. Вообще никого не было – но эта пустота действовала на нервы ничуть не меньше. Страшно смотреть на врага, безобразного, чуждого – но облеченного в плоть. А значит – от него можно убежать, можно спрятаться, можно даже вступить в бой. Ещё страшнее – когда против тебя само пространство, когда мелькают смутные тени, тут же исчезающие при беглом взгляде, когда в шуме ветра слышатся угрозы, когда ты чувствуешь шаги за спиной, но там никого нет.
Тридцать шагов.
Всего тридцать шагов через Пустоту – и заглянуть за угол. Короткий путь, казалось, растянулся на целую вечность.
На полу разрушенной веранды сидели люди. Все, как один – в парадных платьях и костюмах, такие, какими они пришли в ресторан. Джеймс чуть было не бросился вперед со вздохом облегчения – но вовремя одернул себя. Кто знает, какие еще ужасы приготовило таинственное нечто?
Не более минуты понадобилось детективу, чтобы понять: его опасения были не напрасны. Гости не шелохнулись. Застыли, окаменели, будто чья-то злая воля превратила живых существ в восковые статуи. Не так важно, как это произошло – важнее, а не ждет ли та же участь безумца, что попытается прорваться к вратам?
