Изабелла Мальдонадо
Високосный убийца
Isabella Maldonado
A DIFFERENT DAWN
Text copyright © 2021 by Isabella Maldonado
© Шурупова Е.А., перевод на русский язык, 2022
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
* * *
Максу
Куда бы ни завела нас жизнь, знай: я тебя люблю.
Глава 1
Двенадцать лет назад
Приют для девочек «Рассел-Хауз»
Округ Фэрфакс, штат Вирджиния
Семилетняя Нина, скрестив ноги, сидела на полу с остальными и едва дышала от нетерпения. Этой ночью все завидовали Анжелике, коротающей в приюте последний день. Ее выбрали.
Эта тоненькая и гибкая девочка одиннадцати лет имела бледную, практически белую кожу. Минувшие три месяца Анжелика жила в патронатной семье[1], и вот взявшая ее пара подала заявку на удочерение. Процесс обещал затянуться надолго, но до решения суда девочке разрешили пообвыкнуться в новом доме. Сегодня счастливица вернулась в «Рассел-Хауз»: попрощаться с подругами и позадирать нос перед теми, кто ей не угодил.
Хотя мисс Браун утверждала, что детей старше десяти усыновляют очень редко, Анжелика попала в число везунчиков. Она оказалась под опекой государства всего полгода назад, в отличие от Нины, – та никогда не видела родных.
Нина ломала голову: говорят ли кандидатам в опекуны, сколько времени ребенок провел в системе? Наверное, в специальном альбоме есть фото Нины с ярко-красной подписью: «Пожизненное»… Как у преступников.
Может, в следующем приюте надо получше стараться? Ну зачем быть такой любопытной? Лезть с вопросами? Совать нос не в свое дело? Знай она, что учительница позвонит в полицию, не принесла бы на урок ту коробку со странными штуками, которую приемный отец хранил у себя под кроватью…
Все собрались полукругом возле стула Анжелики. Та наклонилась поближе и зловеще зашептала:
– Я расскажу вам легенду о Ла Йороне, Плакальщице.
Пятилетняя Саманта подвинулась к Нине. Карие глаза малышки широко распахнулись от ужаса, и Нина дала ей свою единственную вещь – плюшевого гепарда по кличке Принцесса. Девочка стиснула пятнистого зверька дрожащими пальцами.
– Жила-была женщина по имени Мария, – продолжила Анжелика. – Она вышла замуж за красавца, и родилось у них двое детей, вот только муж любил их больше, чем ее. Однажды Мария увидела, как он целуется с другой, и поняла: другая ему милее.
К левому боку Нины прижалась Кейтлин. Соцработники называли ее ребенком «с особыми потребностями», а вот Нина думала иначе: у «особенной» Кейтлин была только одна потребность – в защите от травли.
Нина считала девчушку жутко умной, а вот девочки постарше вроде Анжелики называли ее тупицей. Они дразнились, потому что Кейтлин плохо разговаривала: заикалась и с трудом общалась со сверстниками. Зато она могла сложить в уме целую колонку цифр и угадывала, сколько в банке горошин, даже не считая. Алгебру малышка начала изучать в прошлом месяце, когда ей исполнилось шесть.
Заехав попрощаться, Анжелика спрятала новый учебник Кейтлин по математике. В отместку Нина стянула новенький телефон – подарок Анжелике от приемной семьи – и держала над унитазом, пока хулиганка не вернула украденное.
Нина одной рукой приобняла Кейтлин за плечики.
– Мария разозлилась, – вела рассказ Анжелика, – и немного сошла с ума. Она поклялась отомстить мужу за предательство и в наказание утопила детей в реке. Муж вернулся домой и спросил ее, куда делись дети. Мария во всем призналась. Он страшно рассердился и пригрозил уйти, если она их не вернет.
Кейтлин принялась раскачиваться вперед-назад.
– Вина и тоска по убитым детям измучили Марию, и она утопилась в той же реке.
Саманта крепче стиснула гепарда.
– Теперь она обречена скитаться по земле бесплотным духом и вечно искать своих мертвых niños[2]. На ней белое платье, а по лицу струится вуаль. Если дети бродят одни по ночам, она похищает их и топит в реке. Ее зовут Ла Йорона, ведь она все время плачет[3]. Кто ее услышит, тотчас умрет.
Сзади раздался потусторонний голос:
– ¿Dónde están mis hijos?[4]
Одна из старших девочек спряталась в углу, чтобы напугать маленьких.
Бросив Принцессу, Саманта с криком рванула в спальню. Кейтлин прыгнула на колени к Нине и обвила ее шею худыми ручонками. Странное тепло расползалось у Нины по джинсам: Кейтлин описалась.
Анжелика подняла гепарда с пола и ехидно усмехнулась.
– А это еще что? – нараспев протянула она. – Крошка Нина потеряла игрушечку?
Нина осторожно сняла Кейтлин с колен и встала.
– Отдай.
Анжелика ткнула пальцем в Нину и взвизгнула от смеха.
– Смотрите, в штаны надула!
Нина опустила глаза: ну конечно, моча Кейтлин попала ей на брюки! Малышка вцепилась в ногу подруги и дрожала от страха.
Нина могла всем доказать, кто описался на самом деле. Уж она знала, каково это – проявить слабость перед приютскими. Потому и придержала язык. Она переносила издевки лучше, чем Кейтлин, – практики было предостаточно.
Анжелика продемонстрировала всем плюшевого гепарда.
– Крошка Нина, пора подрасти!
И начала яростно выкручивать шею игрушке.
– Не смей!
Нина ринулась к обидчице, но Кейтлин мертвой хваткой вцепилась ей в ногу, не позволяя сдвинуться с места.
Анжелика оглядела комнату, рисуясь перед зрительницами.
– Я вас больше не увижу, неудачницы, держите подарок на память!
Она оторвала гепарду голову и принялась по кускам выдергивать набивку. Белые клочки синтетики полетели в разные стороны.
– Ты никому не была нужна, не то что мы! Мы-то жили с семьей! А тебя родители выбросили на помойку! Как мусор. – В голос Анжелики вернулась певучесть. – Дура с помойки, дура с помойки, дура с…
Все произошло за считаные секунды: вот Нина стоит рядом с Кейтлин, а вот молотит Анжелику кулаком по носу, пока прибежавшие из кухни взрослые пытаются ее оттащить.
Если и оставалась слабая надежда на удочерение Нины, она испарилась в ту ночь. Ночь Ла Йороны.
Глава 2
Наши дни
Финикс, штат Аризона
Суббота, 29 февраля: самое время умереть
Крадучись, он пробрался в темный дом и осмотрел фойе, чуть светящееся оттенками серого. Современные очки ночного видения давали ему заметное преимущество – тем более что хозяева дома спали наверху и не подозревали о незваном госте.
Он вынул пистолет из кобуры и мысленно повторил план. Годы раздумий, месяцы работы, недели слежки – и наконец долгожданный миг настал. Все продумано до мелочей. Парочка наверху унесет сегодняшнюю тайну в могилу.
Вот и покрытая ковролином лестница.
Сначала надо устранить мужа – с мужчиной справиться труднее. С другой стороны, мать, вставшая на защиту ребенка, очень опасна; кроме того, она успеет понять, что ее ждет. Собственно, в этом и суть. Пусть ответит за все.
Он поднялся и застыл, прислушиваясь. Каждая жилка трепетала в предвкушении.
Вместе с запахами чистого хлопка из комнаты слева донеслось ритмичное «тук-тук». Ага, устройство для младенцев, имитирующее звук материнского пульса!
Каждый шаг просчитан. Неизбежного не отвратить. Подобно ангелу смерти, он был глух к мольбам. Безразличен к слезам. Лишен милосердия.
Сокрытый услужливой тьмой, он скользнул в детскую и принялся за дело.
Шесть минут спустя он подобрался к главной спальне, зажимая левой рукой кулек размером с футбольный мяч.
Дверь стояла приоткрытой – так родителям легче услышать ребенка. И легче войти ему.
Пара мирно спала, не ведая, что случится. Уже случилось.
Мужчина лежал с левой стороны, на спине, женщина – с правой, свернувшись калачиком.
Он поднял ствол, включил лазерный целеуказатель и навел яркую точку на сердце спящего.
Пора исправить ошибку.
Он медленно нажал на спусковой крючок.
Глава 3
Два дня спустя
Понедельник, 2 марта
Отдел поведенческого анализа (ОПА),
бизнес-центр «Аквия»
Аквия, штат Вирджиния
Агент ФБР Нина Геррера скользнула в единственное свободное кресло у лакированного черного стола в кабинете старшего специального агента Джерарда Бакстона. Потоки дождя били по высоким окнам офиса на втором этаже бизнес-центра.
– Вы опоздали, – констатировал босс, подняв бровь.
Стоит ли ему рассказывать, как сто двадцать третья трасса стояла в пробке длиной в добрых полмили? Как пришлось выйти под проливной дождь и помочь женщине-инвалиду? Как они толкали дымящий «Фольксваген» на обочину? Как ждали, пока приедет полиция штата, зажжет сигнальные огни и вызовет буксир для пострадавшей?
– И к тому же промокли, – добавил Бакстон. – Сломались по дороге?
– Нет, сэр, – ответила Нина, не вдаваясь в детали. – Другой человек.
– Держите. – Специальный агент Джеффри Уэйд, сидящий в соседнем кресле, протянул ей свежайший белый платок. – А то капаете на стол.
Кроме Уэйда – своего наставника и старшего профайлера ФБР, – Нина не знала ни одного агента, который постоянно носил бы при себе свежевыглаженные платки. Наверное, он делал это по старой привычке, и все же Нина оценила жест.
Она благодарно улыбнулась, промокнула коротко стриженные волосы и стряхнула ручейки воды, стекающие по лицу.
Напротив сидели остальные участники новой команды: спецагенты Келли Брек и Джейк Кент. Брек отличалась остроумием и дерзостью, хотя мягкий южный акцент чуть сглаживал резкость ее слов. Это странное сочетание помогло ей сбить с толку немало преступников.
Кент, бывший морской пехотинец с короткой стрижкой и крепкими мышцами, одновременно походил и на солдата, и на лектора – до того сильно контрастировали с его суровой внешностью очки в черной оправе.
Устраиваясь в кресле, Нина заметила некую напряженность в чертах руководителя. Бакстон никогда не выказывал эмоций, но в то утро сидел неестественно прямо, снял очки и пощипывал кончик носа.
Перед боссом лежали две аккуратно сложенные папки. Он постучал по ним длинными пальцами.
– Похоже, такой у него почерк. Редко встречаются настолько жестокие убийцы.
Все обменялись взглядами. Нина ждала разъяснений.
– Между двумя тройными убийствами, совершенными в разных городах ровно четыре года назад, обнаружено определенное сходство, – продолжал Бакстон. – Отделение полиции Финикса попросило выяснить, связаны ли они. Если да, мы поможем в расследовании.
ФБР вело обширную базу данных по убийствам и преступлениям сексуального характера. Сведения в это хранилище вносили органы правопорядка по всей стране. Система использовалась как центр сбора и анализа информации – своеобразная сеть, объединяющая дела из разных штатов и времен.
– Что нам известно о тех двух случаях? – спросил Уэйд.
Нину впечатлила готовность бывалого профайлера перейти сразу к делу. В глазах Уэйда зажегся интерес, и он открыл старомодный блокнот. Вот уже двадцать лет Уэйд, обладатель докторской степени по психологии, анализировал нераскрытые дела, направленные в ОПА. Постоянное погружение в сознание преступников и их жертв сказалось на профайлере. Более двух лет назад его карьера временно застопорилась – из-за промаха Уэйда погибла девушка[5].
Вместо ответа Бакстон снова надел очки и повернулся к Брек. Та успела вытащить ноутбук из кожаной сумки у ног.
– Я выслал зашифрованный файл – там фотографии с места происшествия и другие данные, – сообщил босс. – Покажите всем, пожалуйста.
Брек направили в команду из Отдела киберпреступлений. Женщина никогда не появлялась без ноутбука – для нее он давно стал чем-то вроде дополнительной части тела.
Келли завела за ухо кудрявую прядь рыжих волос и открыла крышку.
– Включу на большом экране, – предупредила она с протяжным южным акцентом, выдающим уроженку берегов Джорджии.
Нина повернулась к плоскому монитору на стене.
– Итак, новый случай произошел два дня назад в Финиксе. – Бакстон сделал глубокий вдох. – Целую семью убили в собственном доме посреди ночи. Мать, отца и новорожденную дочь.
На экране появилось изображение. Просторный особняк в средиземноморском стиле утопал в густой зелени, вокруг росли высокие королевские пальмы. Щелчок мышкой – и открылось второе фото: мужчина лет тридцати лежит в двухспальной кровати в одних трусах, его голую грудь заливает кровь.
На следующем снимке – младенец, с виду мирно спящий в колыбельке.
– Ребенка задушили. Не осталось заметных следов насилия, кроме точечного кровоизлияния, вызванного гипоксией в момент смерти. – Бакстон шумно сглотнул. – Малышке было всего восемь дней.
Босс кивнул Брек, и та продемонстрировала следующее фото с места преступления.
В ванной лежит девушка в бледно-розовой ночной рубашке. В безвольно повисшей правой руке – пистолет. На правом виске зияет пулевое ранение. Обычное самоубийство – Нина насмотрелась на подобные случаи в полиции, до перевода в Бюро.
– Вы же говорили, там тройное убийство? Судя по порядку снимков, мать убила семью, а потом себя…
Босс обратил на Нину взгляд карих глаз:
– Так и было задумано.
Молчавший прежде Кент подал голос.
– Кто-то проник в дом, всех убил, а затем разложил тела? – догадался он.
Во время службы в морском флоте Кент изучал психологию, и Дядюшка Сэм даже оплатил его магистерскую программу. Она пригодилась для допроса пленных на секретных миссиях. Устроившись в Бюро, Кент вскоре попал в ОПА, и добытые тяжким трудом знания послужили новой цели: теперь он не сражался с противниками, а охотился на хищников.
– Отдел убийств полиции Финикса сразу почуял неладное, – пояснил Бакстон. – В фойе дома обнаружили следы крови. Похоже, несколько капель пролились, когда преступник снимал перчатки и бахилы.
– Значит, подготовился, – заключил Кент.
– Кровь в фойе принадлежит отцу, хотя ее там быть не должно: он определенно умер в своей постели, – продолжал Бакстон. – После выстрела в сердце не спустишься по лестнице. Тогда полиция стала искать другие следы. – Босс опять кивнул Брек, и та открыла очередную фотографию. – Вот что они обнаружили.
Нина прищурилась, наклонившись к экрану. На мозаичном полу фойе слабо вырисовывался отпечаток ботинка.
– Будто призрак прошелся, – заметила она.
– Электростатический проявитель, – пояснил Бакстон. – Согласно отчету, эксперты по работе с уликами положили полиэфирную пленку на коврик у выхода. Пыль подняли статическим напряжением, и она пристала к пленке. Ее перевернули, и получился отпечаток подошвы.
– Отлично сработано. – Нина улыбнулась.
– Отпечаток отправили в лабораторию и сравнили с отпечатками в нашей базе данных. Нашлось совпадение с кроссовкой фирмы «Найк», на два размера больше всей обуви отца.
Брек открыла сопоставление двух фотографий – отпечатка с места преступления и образца из базы. Никаких отличий, только следы износа на первой подошве.
Бакстон взял вторую папку.
– Так мы и обнаружили связь с инцидентом, случившимся четыре года назад в Нью-Йорке. Местная полиция расследовала гибель матери, отца и новорожденной дочери в их собственной квартире. Преступник инсценировал двойное убийство и самоубийство. В том деле семья отравилась угарным газом. Отец и ребенок скончались каждый в своей постели, а мать сидела в кресле в главной спальне. Все окна были закрыты, а щели под дверями заткнули полотенцами.
Брек кликнула по файлу из Нью-Йорка. На экране возник снимок четырехэтажного дома.
– Там тоже нашли подозрительный отпечаток подошвы? – поинтересовалась Нина.
– Более того, обувь оказалась тех же марки и размера, как и в случае из Финикса. – Бакстон кивнул. – Доказать сходство между следами износа не удалось, однако ничего удивительного: кроссовки для бега не выдерживают четыре года. Скорее всего, злоумышленник купил новую пару перед вторым преступлением.
– В обоих случаях было инсценировано двойное убийство и суицид. – Уэйд поднял голову от блокнота. – Есть еще совпадения?
– Только одно. – Бакстон молчал, пока все взгляды не обратились к нему. – Преступление в Нью-Йорке совершили двадцать девятого февраля.
– Как и в Финиксе. – Нина повернулась к Уэйду. – Почему именно этот день?
Уэйд опустил ручку и сложил пальцы домиком.
– Те же жертвы, тот же почерк, пусть и не род смерти. Плюс в обоих случаях преступник хотел подставить мать.
– Одна марка обуви, один размер, – добавил Кент. – То же число.
– Никаких признаков взлома, – подхватила Брек. – Убийца проник в дом, никого не разбудив и не оставив улик.
Бакстон кивнул:
– Полагаю, эти дела связаны.
– А может, не только они? – предположил Уэйд. – Вдруг он замешан и в других делах об убийстве и самоубийстве?
– Ему удавалось скрыть преступления. Значит, полиция не проводила дальнейших расследований и не вносила дела в базу данных – они ведь считали, что виновница мертва, – подхватила мысль Нина. – Одно дело было открыто на Западном побережье, второе – на Восточном. Значит, он мог совершать преступления по всей стране, а полиция признавала их убийством и самоубийством. Вряд ли кто-то уловил между ними связь.
– Поэтому заподозрить серийного убийцу было почти невозможно, – закончила Брек. – А он неглуп! – Сотрудница киберотдела открыла новое окно на тачскрине. – Вернемся назад и проверим на двойное убийство и самоубийство каждый високосный год. Мне нужно просканировать несколько баз данных.
– А невисокосные годы? – предложила Нина. – Надо проверить двадцать восьмое февраля и первое марта лет в этих промежутках.
– Расширьте параметры поиска, включите неделю до и после конца февраля, – Бакстон кивнул.
– На сколько вернемся? – поинтересовалась Нина.
Босс задумался:
– Сначала на двадцать лет.
– Есть! – Брек застучала по клавишам. Мгновение спустя она выпрямилась в кресле. – Одно нашлось.
Нина наклонилась поближе:
– Где и когда?
– В Сан-Диего, за четыре года до случая в Нью-Йорке. – Брек щелкнула по текстовому окну. – Дело классифицировали как убийство и самоубийство. – Не отрывая глаз от экрана, она продолжила: – Мать, отец, новорожденная дочь.
– А в перерыве ничего? – осведомился Кент.
– Ничегошеньки. – Брек по-прежнему печатала. – Подождите, в другой системе кое-что появилось… Предыдущие случаи в последний день февраля и первый день марта могут подойти.
Бакстон нахмурился.
– Сделайте список в хронологическом порядке.
– Это совсем недол… Ой, быть не может! – Брек принялась быстро листать.
– Что? – Нина не успевала читать.
Брек продолжала крутить колесико.
– В самом начале был случай в Филли[6] двадцать лет назад, затем еще один в Чикаго, шестнадцать лет назад. Затем в Хьюстоне, двенадцать лет назад. После – в Сан-Диего, Нью-Йорке и, наконец, в Финиксе.
– А если все началось не двадцать лет назад? – усомнился Бакстон. – Я выбрал произвольную точку отсчета.
Брек опять застучала по клавишам.
– Вернемся ко времени до Филли… – Минуту спустя она повернулась к Бакстону. – Первый инцидент случился двадцать восемь лет назад. – Женщина побледнела. – Не поверите где.
Бакстон молча посмотрел на нее, явно не в настроении решать загадки.
– В Финиксе! Двойное убийство – отца и новорожденной дочери. Двадцать восемь лет назад. Следующее было четыре года спустя в Лос-Анджелесе.
– Потом еще четыре – и в Филадельфии? – Нина пыталась разобраться в хронологии.
– Верно.
– Так или иначе, – заметил Кент, – закономерность очевидна: он нападает только в високосный год, двадцать девятого февраля.
– Необязательно. – Уэйд погладил подбородок. – Возможно, он убивал и в другие важные для себя даты… – Профайлер повернулся к Брек. – Пожалуйста, перенастройте поиск: оставьте только род преступления.
– Хотите, чтобы я нашла все убийства и самоубийства за последние тридцать лет? – Брови сотрудницы киберотдела поползли наверх.
– Только те, где фигурируют двое родителей и младенец, а виновной считается мать, – объяснил Уэйд. – Это значительно сузит поиск.
Пока Брек просматривала базы данных, Бакстон обратился к членам команды:
– Не факт, что все случаи связаны. Сначала проанализируем ситуацию, потом будем делать выводы. Не забывайте: каждое дело расследовала и закрыла местная полиция.
– Согласна. С другой стороны, этот тип осмотрителен, – заметила Нина. – И весьма опытен.
Бакстон бросил взгляд на Брек.
– Есть результаты?
– Придется подождать. – Ее пальцы бегали по клавиатуре.
Босс повернулся к Уэйду:
– Какой портрет вы бы составили для субъекта?
Так ФБР называло неопознанного подозреваемого. Бакстон фактически признал: он считает убийцу серийным.
– Я всегда начинаю с портрета жертвы. Если не возражаете, сначала рассмотрю дело целиком, а потом уже буду вдаваться в детали. Впрочем, в одном я уверен: мы охотимся на человека, который систематически убивает целые семьи, включая самых беззащитных жертв – новорожденных.
– Он не шизофреник – слишком внимателен к деталям, слишком организован, – добавил Кент. – Мы приходим к важному выводу. – Агент обвел глазами комнату. – Наш подозреваемый – психопат.
