Иван Созонтович Лукаш
«Вопль» Бердяева

Полная версия

Каждый из нас дал бы подписку в лояльности советской власти, если бы она не творила того, что творит и будет творить до скончания своего, потому, что она – власть антихристианская.

И совершенно нелепо предположение Бердяева, что будто может существовать «большевистское, коммунистическое общество не безбожное и не бесчеловечное, не угашающее духа, не отравляющее людей злобой и ненавистью, не подвергающее гонению Церковь Христову», – нелепо уже потому, что сам же Бердяев признает коммунистическую идеологию идеологией антихриста и, значит, коммунистическое сообщество сообществом антихристовым, человекоубийственным.

И разве духовный отказ от этого сообщества есть, как пишет Бердяев, «правая» или «левая» политика? Разве это есть, как пишет Бердяев, «реставрация и восстановление монархии» или «восстановление капитализма», что человеческая и русская наша совесть не дозволяет нам переступить ров крови невинной, вырытой коммунистической властью, ров антихристова истребления, отделивший весь мир христианский и каждого, кто не утратил еще в совести своей образ Сына Божьего, от этой советской власти.

От нас требуют выдачи векселя дьяволу для работы его. Ведь несомненно, если советская власть – власть антихристова, весь ее «конкордат» с митрополитом Сергием – по существу, для нее только один из путей для удушения Церкви Христовой.

Но вот Бердяев и после «подписки» допускает для церкви духовную борьбу – только «без вмешательства политики».

Разве, однако, наша духовная борьба – другой теперь почти нет – есть политика? К чему Бердяев сваливает всю эмиграцию в мелкие политические кормушки, загончики «монархистов», «республиканцев» и т. д. Это – пена эмиграции, а не духовная ее сущность.

Но вот, что еще пишет об эмиграции Н. Бердяев, сказавший о ней вначале, что она – очаг свободной мысли:

«Эмигрантские церковные круги до сих пор мешали этому духовному выздоровлению русского народа, здоровому его развитию, пугая его призраками связи церкви с реставрацией, мешали жизни и делу церкви».

Как будто весь вопрос о сохранении церкви в России зависит только от того, чтобы эмиграция «не мешала» и дала бы эту бессовестную и лживую расписку лояльности к советской коммунистической власти. Как будто там прекратятся расстрелы и истребления, обезбоживание и дехристианизация, если эмигранты такую подписку дадут. Нет, все это только усилится, так как нельзя на лжи строить церкви. Такая подписка – ложь и бессовестность ради подчинения факту насилия. Мы не можем ее дать уже потому, что мы – свободны, что мы – «очаг свободной мысли» и потому, что такая наша ложь только усилит царство лжи в России. А дьявол, как хорошо знает Бердяев, – не только «человекоубийца от начала», но и «отец лжи».

Вместе с русской церковью правды и мученичества, о чем пишет сам же Бердяев, мы тоже ждем духовного покаяния и духовного преображения России. Н. Бердяев пишет вздор, что будто в эмиграции «восстают против новых социальных слоев»: примем мы все «новые социальные слои», если только они примут Христа и Россию, если только сознают, как по мучительной нашей судьбе сознали мы, весь антихристов ужас содеянного в России и творимого теперь во всем мире. В этом сознании, в этом духовном понимании и будет спасение России и всего мира.

А когда Н. Бердяев пишет, что будто церковь, подчиняясь, может христианизировать и коммунистическое общество антихристово, он, как видно, забывает страшные слова, что «дьявол подражает Богу». Как бы вся его бердяевская, а не православная церковь не превратилась в церковь дьяволову, в подмену Христа Антихристом…