Иван Шишлянников
Город скорби
Ох уж этот гандбол с террористами!
– Ало, Вань?
– Да-да, я.
– Нужно снять игру в Новом поколении, сможешь?
Смачно зеваю, аж рот хрустит. В глазах темнеет, чувство такое, будто помру прямо сейчас.
– Ой, да, конечно!
Кидаю телефон на кровать. Стоп, зачем я это сделал? Подбегаю к кровати, смотрю на телефон, кручу в руках, вижу, что всё в порядке. М-да. За окном валит снег. Или нет. Ощущение, что кто-то скидывает комья снега с крыши. Бац. Бац-бац. Похоже на какое-то землетрясение. Но думаю, что это всего лишь ветер. Да уж, будут работники ЖЭКа лезть на крышу в -11. Смех!
Нужно хорошо одеться, чайку бахнуть. Придётся снимать гандбол, не особо я люблю весь этот спорт. Нет, ну как, спорт я люблю: бегаю, прыгаю. Как говорил один мудрец – бэг, отжумания, преседания.
Но спортивные мероприятия… Такая тоска, придётся опять стоять, размышляя над чём-то вечным. Или думать о девчачьих ногах. Красивых ног там не увидеть, холодно же, все будут в джинсах.
Но чего не сделаешь ради денег, верно? Поскучаю, повожу камерой, может увижу что-то. Но высока вероятность, что нет – не увижу.
Подтянулся на своём турнике, пару раз присел, оделся. Люблю иногда одеваться не по погоде, но не сегодня. Мои эксперименты не всегда доводят до добра. Один раз я так похудел (скачок темы), что меня не узнавали мои знакомые. Вроде мемно, а вроде и нет. Залпом пью чай, а потом лечу в сторону Нового поколения.
Небольшой спорткомплекс, минут семь пешком. Там ещё неплохие тренажёры на улицы стоят. Сдаётся мне, что Варламов бы не одобрил. Но других тут нет.
А что есть? Старый охранник точно есть. Не в обиду, но мы всегда шутим про охранников так. «Они первые сбегут, если появится угроза».
Моя смена завершена, пока-пока!
Но да ладно. Охранник есть, турникет есть, коррозия тоже есть. Кое-где здание уже разваливается.
Современные технологии строительства – большая загадка. Некоторые дороги в Астрахани перекладывают сто раз подряд. Тут была бы уместна шутка про «качество на века». Но не будем.
Большой зал (относительно), мой рюкзак с камерой и остальным. Разматываю провод, потихоньку приходят люди, ставлю штатив, кто-то стоит, кто-то сидит, красивых ног не замечено.
Начинается игра.
Свисток, прыжок, мяч, все дела.
Стаю, немного скучаю, но дело есть дело. Так длится минут десять, а потом начинается какая-то суета. Мне всё равно, я продолжаю снимать. Мяч улетает в сторону, где-то слышен звон разбитого стекла. Но я смотрю на время, ещё недолго здесь находиться. После первого тайма меня должны сменить.
Слышу выстрелы, охи, звон гильз. Но продолжаю снимать уже опустевшее игровое поле. Какая разница? Платят же за съёмку, так что всё на мази. Разминаю ноги, где-то кого-то бьют. Слышу грубый голос:
– У нас заложники, требуем выкуп в размере ста тысяч рублей. Срочно!
М-да, вот у людей развлечения. Нет бы и дальше гандболом заниматься, они какие-то весёлые старты на улице устроили. Или ещё чего. Мне не очень-то важно. Платят за гандбол, а гандбол по расписанию тут. Смотрю на время – ещё пять минут до конца тайма. Отлично.
По полю ползёт спортсмен, странный способ добраться до мяча. Но я и правила особо не изучал. Он где-то разбил нос, поранил колено. Ползёт, оставляя за собой разводы крови. Это, наверное, самый преданный. Продолжает играть, несмотря на перелом.
Или не перелом, больше похоже на след от пули. Но откуда тут взяться пуле? Слышны ещё выстрелы. Тот же голос орёт во всю глотку:
– Сидеть и молчать, вы заложники, жертвы!
Они тут в квест решили поиграть? Могли бы хоть сказать главному, может он меня бы и не посылал сюда. А так – трачу время, снимая пустое поле. Тот игрок решил отдохнуть, дополз до угла, успокоился. Пусть. Мимо меня бежит напуганная девушка, оборачивается.
– Ты ч-чего?! Надо прятаться, они там!
– Хм, у тебя красивые ноги. Можешь отойти от камеры, ладно? Я тут снимаю… игру.
Девушка моргнула, а потом побежала куда-то в угол поля. Мой комплимент был не в тему, ну и ладно. Ко мне подходит мужчина в бронежилете и балаклаве, в руках у него АК. Скукотища, даже не нашли нормального реквизита на квест. Я бы за такое и платить не стал!
– Самый умный что ли? А ну иди к остальным! Или мне тебе по бошке ударить прикладом?
Звенит мой таймер, время истекло. Начинают складывать камеру в рюкзак.
– Так, в ваши игры я не играю. Свой тайм я уже отснял, дальше сами. Пока.
Беру рюкзак и иду в сторону выхода, мужчина стоит где-то позади. Ноль актёрского мастерства, так, додик какой-то. Остальные люди сидят в холе, их окружает толпа других дурачков, что пытаются выглядеть как террористы. Всё неубедительно! Ни кровь, ни оружие, ни эти грозные глаза у бандитов. Жалкая бутафория.
Машу им рукой и выхожу из Нового поколения.
Теперь можно и домой пойти.
По пути вижу полицейские машины, скорую помощь, даже пожарных. Где-то вдалеке шумит вертолёт.
– Ха, а это уже неплохое погружение. Браво!
Легко быть Богом!
В один момент я понял, что стал Богом. В один момент? Похоже на какой-то штамп, клише, отрыжку. Было это в воскресенье.
Один из лучших дней на неделе. Только подумайте! Воскресенье – воскресение. И именно в такой необычный (я бы сказал – сладкий) день я многое осознал. Например, что это я создал вселенную. Что это я устроил потоп. Что это я благословил многие войны. Может быть я Марс? Или Зевс? По уму я больше похож на Меркурия (Гермеса?). Я точно не «полу». Не полубог. Как шавка какая-то. Как выдуманные герои (Геракл, ха-ха!). И уж точно я не связан с религией. На-верн-ое.
Или связан?
Так сразу и не скажешь. Давайте разбираться. Вот я – стою перед вами. Вот я – понимаю, что я Бог. Что делать дальше? Попробовать сделать что-то своими руками (и ногами тоже). Для этого мы отправимся в сторону спорткомплекса Звёздный. Улица? И зачем мне сюда вставлять данные навигатора. Вы из Астрахани? Нет.
Вот и не нужно спрашивать всякую ерунду. Эти мелкие детали – сор и мусор. Ими никто и никогда не пользуется. Но все любят кричать и заявлять во весь голос, что они эрудиты. Хатьфу! Если знать кучу тупых фактов, то это не сделает вашу тупую голову умнее. Вы так и будете тупицей, но с набором тупых фактов в тупой голове.
Я Бог – это факт. Это эмпирическое утверждение. Если вы не позитивист, то закройте мои мемуары. И мы пошли в сторону Звёздного, чтобы проверить мои громкие слова. Моё заявление (о том, что я Бог! ) должно быть исследовано. Или не будет мне никакой пощады и веры. Всё нужно проверять, всё! Некоторые люди способны только верить: они верят в креационизм, в плоскую землю, в Элвиса Пресли, в то (боже…), что Холокоста никогда не было! Вот столько всего вращается у людей в головах.
Я как-то слышал, что за городом (за Астраханью), было это недалеко от Красных Баррикад (ууу), образовался мусорный смерч.
Сильные потоки ветра и воздуха оттяпали целый кусок от свалки, а потом начали кружить со всем этим хламом по округе.
Смерч, у которого несварение. Смерч из говна и палок – вот. Он ещё потом и на одного сельского мужичка грохнулся. Вот такая вот смерть – под грудой разных отходов и вони. Но о чём я? Суть в том, что точно такой же смерч вращается у разных людей в голове. Если я говорю, что стал Богом, то это значит, что так оно и есть. И мы идём проверять мои собственные выводы. Экспериментальным путём. Но без учёных, так как мы сами себе учёные. И сами себе на уме. Мы тоже умные. Да, блин! УМНЫЕ!
Так-так-так, вот Звёздный (слева), вот спуск к какой-то грязной и сальной речке (Кутум? Ерик? Чё это?). Грязь с грязью, размноженный камыш, мусор и отбросы отходов, м-да. Ещё и вода походит на слюну, перемешанную с гноем. Удивительно, что кто-то купается в таких речках. Это, конечно, не река Ганга, но всё же…
Даже сейчас я бы не рискнул там искупаться. А я типа Бог! Цель такая – простая – перейти речку на своих двоих. Так делал Сын Божий. Я не Сын, но всё же. Мне кажется, что и я смогу проделать такой фокус. Боги так могут, смертные только завидуют.
Набираю полную грудь воздуха и ступаю своими немытыми кроссовками (зачем их мыть?) по воде.
Ого! Я иду, действительно иду, ощущается, как лёд, но нескользкий. Это сплошное удовольствие – балансировать на грани возможного. Стал Богом. УРА! Богом стал. И это не ИГРА! Сначала шагаю медленно, потом шагаю уверенно, расправил свою плечи, выровнял осанку, дышу и делаю это со вкусом. Как же вкусно! Приятный ветерок, вкусный, как опавшая звезда. На дворе всё ещё зима, но я не чувствую вибраций мороза. Чувствую только себя и своё тело. Единство с миром, первые минуты нашей вселенной, мои руки (смотрю на них) создали её.
Я не хотел делать людей, но сделал. Это произошло случайно. Если честно, то всю вселенную я создал только ради них – ради камней.
А в процессе эволюции появились всякие побочные органики, а где-то и неорганики (вирусы – кто они?).
Наконец я обрёл себя, стал тем, кто я есть, начал дышать и уверенно шагать. Многое начал вспоминать, осмыслять. Остаётся всего пара шагов. Вот-вот, а я уже на другой стороне речки. Тут всё то же самое – мёртвые собаки, фантики от дешёвых конфет, погнутый шприц (смотрю на него и вижу, как им укололся ребёнок). Повезло. Повезло же, что нигде тут нет СПИДа, а ведь он мог тут быть. СПИДа нет, есть только я. Великий, неповторимый, единственный. Оказалось, что в камышах стоял какой-то алкаш. Мочился на свои грязные ботинки (прицел у него сбит). Эх, алкаш-алкаш. Вижу, что осталось ему на земле немножко времени. Умрёт от своих гнилых лёгких, печень поползёт из него наружу. Надо помочь.
– Эй, отец! – кричу ему.
Он не может сказать мне что-то внятное и одухотворённое.
Ну и ладно. Я щёлкаю большим пальцем, который элегантно накладывается на средний. Щелчок тихий, но нежный. Алкаша схватывает поток холодной плазмы, за пару секунд от него ничего не остаётся. Я дую в раскрытую ладонь, уничтожая атомы, что от него остались. Вселенная обойдётся и без них. Вдруг однажды родится точно такое же бревно. Не стоит, да-да. Уж и так вокруг много разного дерьма. А тут ещё и такие вот экземпляры. Бесполезные, как и вон те дворняжки (бегают у магазина Магнит).
Я щёлкаю ещё раз, небытие пожирает их. От плешивых собак не остаётся ничего. Даже писк растворяется где-то за просторами нашей вселенной. Космическая пустота – вот, что ждёт всех неудобных и некрасивых.
И я знаю ещё кое-что. Знаю, где живёт мой друг. Мой соперник. У него тоже есть сила, особенно тут, – обвожу грязные улицами руками (как театрально и красиво я это делаю), – на этой гадкой планете. Хорошо, что камни (мои прекрасные камни) ничего не испытывают.
Только я про него вспомнил, как его шутки уже тут. Два молодых парня начинают драться из-за девушки.
Они девушке не особо нужны, да и им девушка не особо нужна. Им бы быть вместе (парням), но общество зажало их в рамки. Наверное. Вот они и бодаются, дерутся. Посылаю им слабый разряд электрического тока, пусть успокоятся. Хотя бы на десять минут.
Прихожу в церковь и ищу конкретного священника. Говорю, что мне нужно исповедаться. Подхожу к статному и молодому (образованному) юноше. Такой молодой (это только с виду), а уже такой умный и важный!
Он смотрит на меня своими красными глазами, я тону в них. И томно спрашиваю:
– Дьявол, как твои дела?
Кунсткамера
Астрахань? Мразь. Астрахань? Тварь. Здесь много всего. Здесь чернь и мрак, здесь боль и страх. Расплющенные дети, задушенные старики, призраки, вывернутые наизнанку кошки, чумные собаки, радиоактивный мусор, сумасшедшие активисты, нульсущности, маньяки, самозванные мстители. И никто – никогда – никак – не может помочь этим людям. Город гниёт и гордо загибается. Из его щелей течёт желчь, в которую со временем вливаются потоки крови. Крики и стоны, красивые бутоны цветов, что растут на могилах убитых женщин. Я знаю, знаю, знаю, что у города есть истинное лицо. Его никто не видит, но кто-то может догадываться. В своих кошмарах он видит одну и ту же картину – Астрахань разрывает его на части.
– Я не ваша женщина, меня не нужно впечатлять. Есть какое-нибудь научное обоснование у вашей теории? Факты, примеры, улики? Или Вы только и умеете, что молоть языком? Тоже мне – экстрасенс! О таких читал, много читал, но ни разу не видел чего-то конкретного. Одни слова. А врача словами не удивить.
– Ваш коллега…
– Тот самый, что оказался «демоном» (фу)? Ха! Он просто пропал, такое бывает. И я не смог доказать того, что это он убивал шизофреников и прочих пациентов. Да, статистика выглядит странно, но улик – увы – нет.
– Ну, хорошо. Вот (я бросаю папку на стол). Сегодня мы разберём пару недавних случаев. Думаю, что лучше начать с «дела о мухах».
– …
– Ознакомились? А теперь давайте свою руку. Нам предстоит серия увлекательных прыжков.
***
Жуки, жуки, жуки, жуки! ЖУКИ. Их много. Повсюду в моей жизни жуки. Ребята (ау!), ребята (ууу). У меня проблема. Я живу на улице Космонавтов. Здесь разные люди, животные, гуляют женщины и дети.
Но всё меняется. Я знаю, что всё меняется! Мир умирает. Ползают жуки, проявляется гнилое мясо. Я ел. Признаюсь, что ел гнилую плоть. Так как не знал, что там уже всё прогнило. Там было мясо – оболочка – тёмная – внутри черви. Ряд белых и страшных червей. Они ползали по мясу, по моему рту, я думаю, что теперь они ползают в желудке. В моих глазах. Я вижу их! Вижу!
Пытался вырезать жуков своим ножом для картона. Порезал свои ляжки, вытащил двух или трёх. Постучал к соседу, показал ему, он побледнел. И кто-то мне вызвал скорую. КТО? Я не стал открывать, забился в угол, чесался. Слышать начал жужжание мух. Теперь не только жуки, но и мухи. Я вижу, как мухи покрывают мою голову. Как мёртвая кошка в подъезде покрыта мухами. Вижу гнилое мясо, что разбросано по дому, оно гниёт, покрывается чёрными пятнами. Вижу мёртвого бомжа, мухи сидят и на нём. У него гнойные раны на теле – оттуда вытекает зелёный гной, там есть белые комки, красные разводы. На его ранках сидят мухи. В его ранках копошатся белые черви.
ПОЧЕМУ я один вижу трупов? Почему я один слышу МУХ?
Тут больше никто не понимает. Что приходит конец. Жуки во мне, на тебе, на улице Космонавтов. ААА, голова (кто-то покончил с собой).
ЖЖЖ
Слышите? Это они. Это мухи! Значит, что миру приходит конец! И нам тоже. Но что-то можно. Можно что-то сделать. Я одинок, как брошенные дети. Меня никто не понимает, как не понимают учителя, когда он насилует одного из…
Сажусь в машину. Жертва. Им нужна жертва (всё чешется и скребётся, жуки во мне, мухи везде).
Вон-вон-вон! Женщина во дворе, беременная, с коляской. Отдать за мир жизни. Я. Должен. Отдать. Их.
И я отдам.
Я сбиваю её, давлю её кости, сдаю назад, крушу её, коляска треснула, живот лопнул, голова стала плоской, она теперь фарш, что готов им в употребление. Мух нет, жуки есть. В глазах. Я достаю нож по картону и начинаю их вырезать.
ЖЖЖ
***
У меня была девочка. Розовая, маленькая, хорошая. Иногда смеялась, иногда плакала. Ещё смешно дрыгала ручками, танцевала.
– Люблю тебя, Ю!
– М-ам-а – говорила она.
И я умилялась. Мне так хорошо. Бог подарил ангелочка. И послал мне испытания. Это нормально, ведь я понимаю это. Я принимаю это. Без труда ничего не бывает. Вот и моя сладкая булочка требовала к себе внимания. Она болела, причём очень сильно. Врачи говорили, что ей остаётся не так уж и долго.
Они грубы, врачи эти. В Александровской больнице. Знайте все, знайте люди.
Недалеко от ТЦ Ярмарка стоит эта больница, вот там и работают эти сволочи. Вы туда будете долго добираться (наверное), а вас ещё и так скотски будут обслуживать. Хамы!
– Сдохнет ваша крошка. Гарантируем, не жилец. Откажет сердце, мозг, другие органы. Помрёт эта маленькая мымра, начнутся процессы гниения, да, старение она не увидит. Она даже жизнь толком не увидит. Подохнуть ей суждено, но в не в муках, а может и так. Этого мы уже не знаем. Всего хорошего!
Так они мне говорили. Раз за разом. А я лечила её. У меня был свой способ лечения. Мне рассказали про это в посёлке Красный Яр. Я туда специально ездила к одной повитухе. Или к колдунье. Кто их теперь разберёт? И помогало. Помогло. Она сказала, что Юлю нужно начинать кормить сырым мясом животных. Замученных.
Давать ей свежую кровь, можно брать свиную. И побольше читать листочки особые (она их дала), ещё эти свечки часто жечь (хорошо). В тот день она вырезала и выжигала на теле моей Юли разные знаки (не разбираюсь). Юля не шумела, всё понимала. Мы все понимали. Настоящая гармония.
– Теперь девка твоя не помрёт. Не боись, милочка. Но монета бабушке нужна. Это без вопросов.
Так всё и было. Юля не стала умирать. Она чуть-чуть изменилась. Теперь в её теле проходят другие процессы. Она ест другую еду, по-другому видит, слышит, поёт. Ох! Как же она необыкновенно поёт.
Я вызвала на дом врача, что говорил про Юлю всякие гадости.
– Где больная?
– Вон там (показываю на дверь в комнату Юли, у неё особенная комната).
Врач идёт. Врач заходит.
АААА
Ура-ура! Юля точно останется довольна, она начнёт с его мозгов. А закончит сердцем.
***
На меня снова напал сонный паралич. Пока моё тело лежит в кровати, я начинаю спускаться по лестнице этого старого общежития. Делать тут особо нечего. Живут старухи и старики. НО. Всегда есть какой-нибудь прикол. Ништячок. Вот и сейчас такой имеется. Сегодня переночевать у подруги приехала одна красивая девчонка. В квартиру 39. И знаете, а? Её ещё никогда не трахал призрак.
Этой ночью тут точно станет жарк…
***
Моя рука отлетела в сторону.
– ЧТО?! КАК?! Бл… Блин! Твою ж мать! Как понимать всё это?
Листки из папки закружились по комнате, врача бил припадок, было похоже, что ему самому нужна медицинская помощь.
– Так и понимать. Это Астрахань. Это кунсткамера.
Всё было просто и непринуждённо
Всё всегда было просто и непринуждённо. Помню, как один раз случился следующий диалог:
– Ты похож на парня, который бьёт женщин.
Я рассмеялся. И смущённо ответил – «Бро, я даже не разговаривал с ними ни разу».
И так было всегда. Мой образ, моё поведение, мои поступки – всё это наводило на мысль о том, что я лишний человек в этом мире. Что у меня никогда – вообще – не будет отношений. И что мне не удастся урвать свой кусок счастья. Меня считали посмешищем, но общались со мной. Я слышал в свою сторону шутки про инцелов, но лишь улыбался. Мне не было никакого дела до этого. Скажу больше – всё шло так, как должно было идти. Может?
… может я?
***
Одни думали, что я мягкий и пушистый. Другие думали, что у меня необычное чувство юмора. «Интеллект». «Выдержка». «Христианские корни». Я всегда вращался в каких-то компаниях: меня интересовала наука, литература, философия, настольные игры. Ох! сколько всего происходило на этих встречах. Но я всегда копал глубже – ещё глубже. Пока одни думали штанами и причинными местами, я думал мозгом. И моя мозговая активность всегда опережала всех вокруг.
Серийные убийцы? Что это за феномен? Считают, что частенько он связан с психопатией. У человека нет эмоций, чувств, повышенная агрессивность. Он удовлетворяет свои желания, но по-особому. Для него не существует табу. Он просто делает, делает то, что ему нравится.
А другие так не могут. И этот разрыв – gap – привлекает их. Девочки сохнут по серийным убийцам, мальчики восхищаются ими.
– Кого-то снова похитили?!
– Ей типа вспороли брюхо?!
– Слыхали? она перед смертью мучилась несколько часов!
В этих словах слышится не только страх, воняет не только им, пахнет ещё и восхищением. Никто в этой толпе не сможет убить человека, никто не сможет довести дело до конца. Взять, например, этого дурачка – Игоря. Что он такое? Неудачник.
Неудавшийся насильник.
Хотел силой взять какую-то пьяную девку на вписке, но у него ничего не получилось. Скажу больше: она отбила ему яйца, а ещё накатала заявление в полицию. Игорю повезло, отделался легко. Ведь это был первый (и последний, гляньте на его безвольное тело) раз. Странно, что он вообще тусуется здесь.
Может нет? Да.
Он пытается как-то заполнить дыру внутри. Пока кто-то восхищается убийцей, Игорь стоит в стороне. Тянет водку из стакана.
Стакан уже не первый и не второй. Игорь, Игорь, что же ты за идиот? Его сестру зверски убили.
И изнасиловали.
Вот и восхищайтесь маньяками. До тех пор, пока они вам не засадят. И не просто же так, а со вкусом. Так-так. Они будут насиловать вас на сухую, практиковать анальный секс (вашего согласия никто не спрашивает), во время полового акта он будет отрезать ваши пальцы ножницами по металлу. Вам будет страшно, больно, но ему – ему будет прикольно. Вырвать волосы, прижечь раскалённым металлом глаза, проворачивать нож в носу, ломать рёбра куском арматуры. Насиловать как живое, так и мёртвое тело. Восхищение? Но как?
Он ведь заставлял её пить мочу, слизывать грязь с его ботинок, кричать – «ещё-ещё, папочка!».
Мерзко как-то. Да, мерзко. Странное чувство это. Вроде иду к Игорю, рассказываю вам об этом происшествии, а чувства во мне так и бурлят. Что же это за чувства? В нас точно живёт какая-то тьма, раз мы делаем такие вещи. Раз мы желаем убивать, раз мы желаем походить на убийц.
Раз мы готовы поддаться искушению, оправдать их, создать фанатский сайт, коллекционировать всю информацию об убийце. Я видел всё это, я смотрел на фотографии, на файлы смерти. Смотрел на то, как кто-то снимал изуродованное тело сестры Игоря. Он не вызвал сразу полицию – нет – он снимал. Снимал, чтобы создать «шокирующий» контент. Девушку убили, над ней надругались, а теперь это видит весь интернет.
Мерзость это или нет?
– Как ты, Игорь?
– Да так, пью вот (он закручивает водку в стакане).
– Очень жаль, что так вышло. Держись, бро (кладу ему руку на плечо, искренне улыбаюсь).
Меня это, блин, реально волнует. Вдруг это была бы моя девушка, а не сестра Игоря? Да, у меня нет девушки, но и у Игоря больше нет сестры. К чему вообще вся эта игра слов? Игорь утратил частичку себя, пережил кошмар, он теперь не будет прежним. Начнёт пить, колоться, так и умрёт, это произойдёт в одной из астраханских подворотен. Потом найдут и тело Игоря, снимут его, подпишут – «торчок сдох, цените». И люди будут смотреть – комментировать – лайкать. В этом мире его нет.
… нет сострадания. Ничего уже не осталось. Осталась только у меня жалость к себе, жалость к этому миру.
– Она семью хотела – говорит Игорь.
– Дааа? – тяну слово, так как эта информация мне уже известна. Но нужно же делать вид!
– Все они хотят семью, – Игорь обводит рукой просторный зал, – это всё несчастливое детство (он отпивает из стакана), они стремятся заполнить пустоту внутри семьёй. У них нет ничего (он снова отпивает), вот они и бросаются на мужиков. Но мужики…
… сам знаешь. Игорь бросает стакан на пол. Сволочи они!
Я смотрю на Игоря, который припадочно шагает в сторону туалета. «М-да». Вот поэтому мне и не нужны женщины, они не заполнят мою пустоту. Могут ли женщины наполнить нас светом? В нас и так хватает тьмы, зачем примешивать туда чужую? Вон они – женщины – стоят, пьют, смеются. Ещё недавно они обсуждали астраханского душителя, маньяка, психопата. А теперь стоят, будто и не было ничего. Здесь никто и никогда ничему не научится. И я говорю про мир вообще, не только про эту вечеринку, про этот город. Маньяк убивает женщин, но они всё так же ищут своего принца. Прыгают в машину к первому встречному, ведутся на красивые слова. Их очень легко купить. Очень.
И мне даже тяжело представить, что бы я думал, если бы у меня была девушка. Я бы не стал её бить или ещё что. Я бы даже ругаться с ней не стал. Мне это не нужно.
Я лишь хочу заполнить пустоту внутри себя. Реализовать себя, стать чему-то утончённым. В детстве я очень любил лепить, а ещё я любил специальным ножиком резать пластилин. Вырезать фигурки, детальки, творить нечто новое. Каждый из нас хочет быть творцом.
Творцом!
Так что не нужно пытаться заткнуть пустоту другими людьми. Из этого ничего не выйдет. А что до девушек, то они так и продолжат умирать. Пока они чему-то не научатся.
Или пока не получится вылепить идеал.
О! А вот и уведомление с моего сайта (посвящённого астраханскому убийце).
Комментарий – «Чел, откуда у тебя такие сочные подробности? Ты там выдумываешь что ли?)».
Хе, «выдумываю», хе.
