Иван Шаман
Божественная бездна 2

Глава 4

– Тише, дай сюда факел, – приказал я, впечатывая горящую палку в собственную грудь, но не позволяя Весте высосать ее до конца. Отряд дварфов двигался между скалами метрах в тридцати от нас, обильно освещая себе дорогу и держась большой группой. При этом они дергались от любого шума, ощетиниваясь оружием. И не зря.

Находясь чуть позади и не ослепляя себя факелами, мы почти привыкли к свету, создаваемому искорками бактерий, просачивающихся сверху, из ложного моря. Неестественный голубоватый отблеск водорослей позволял рассмотреть, как со всех сторон отряд Магнуса окружают прячущиеся за камнями тени. Более густые и жесткие, чем им полагалось. Они пугались отблесков света, но усердно следовали за дварфами.

– Веста, сможешь вылететь и сожрать факелы? – мысленно спросил я, выглядывая из-за камня.

– Мокро, – ответила, дрожа и прижимаясь к нашему факелу, фея. – О боги, конечно, смогу, если надо. Но многого не жди. Здесь все пропитано сыростью и водой ложного моря, вытягивающей силы. Их факелов мне едва хватит, чтобы вернуться обратно.

– Ты уж постарайся выжить, чтобы я каменной статуей не остался, – пробурчал я, оглядываясь на соратников. – Идите тем же темпом, а мне нужно подкрасться ближе.

– Сделаем, – кивнула нехотя Химари, хуже всего видевшая в темноте. – Только не убивай всех сам. Оставь и нам немного.

– Даже не собирался обделять вас, – усмехнулся я, уходя вперед.

Тихо перемещаться по каменной тропе было проблематично, все же мои стопы, хоть и сохраняли некоторую гибкость, тоже были нечеловеческими, но дварфы громко ругались, подбадривая себя, и сами топали подкованными сапогами дай боже. Так что в скрытной форме мне удалось подобраться буквально на пять метров, где их слова стали легко различимы.

– Гребаные эльфы. Нет у них ничего святого, – громко ворчал Магнус. – Нет гордости! Нет чести! Нет пива!

– Точно! – подтвердил один из его ближайших соратников. – Бросили нас одних.

– Как свою жрицу охранять, так сотни рабов пригнали, а как нас прикрыть – ни одного не оставили, – продолжал рыжий бородач. – Ничего! Мы им еще покажем! Много они навоюют без нашего зачарованного оружия и доспехов? Мы кузнецы победы!

– Верно! Наши артели самые сильные и мощные! – раздалось несколько одобрительных выкриков. – Да выйди они с нами на бой, вмиг проиграют!

Не став дослушивать похваляющихся коротышек, я подобрал небольшой камушек с обочины и как следует разогрел его между ладоней, прежде чем подселять внутрь Весту. Фея недовольно проворчала, что не для этого она свой цветочек берегла, чтобы ее по камням совали, но послушно залетела внутрь.

Размахнувшись, я запустил слабо светящийся снаряд прямо в центр толпы и зажмурился за секунду до того, как сквозь веки ударил поток света. Яркая искра, на секунду загоревшись, тут же погасла, погружая дорогу в кромешную темноту. Росчерк света метнулся ко мне, быстро теряя силу, но огненная фея успела вернуться в мое сердце.

– Факелы, зажигайте факелы! – завопил многоголосый хор дварфов, но уже через секунду к нему добавились крики раненых. – Тени идут! Тени проклятых!

Даже без этих воплей я почувствовал холодное вытягивающее нечто, на секунду зависшее рядом со мной. Комок тьмы из ненависти, жажды чужой жизни и… отмщения? Эта последняя эмоция пересилила, и неосязаемый монстр прошел сквозь меня, забрав с собой частичку тепла. Я едва успел отдернуться в сторону, защитив Весту.

– Мечами! Зачарованными мечами бей! – кричал Магнус, и, выглянув из-за камня, я смог разглядеть, как разрубленная чуть светящимся клинком тень распадается на две неровных половинки. Дварф действовал привычно, вкладывая силу в каждый удар, а потому пролетая через бестелесных духов его оружие било скорее по своим, чем по чужим. Правда, зачарованные доспехи отклоняли железо.

Тени, жаждущие отмщения, жадно набрасывались на дварфов, атакуя самых чумазых, тех, кто дольше всего прожил в бездне. Высасывая жизнь из своих жертв, они сами растворялись, исчезая. Вначале казалось, что черное море захлестнет артель и высосет без остатка, но магические мечи хорошо справлялись со своей задачей. У Магнуса и его приближенных дварфов доспехи и вовсе отбрасывали противников. В конце концов тройка предводителей справилась бы с нашествием, но этого мы допустить не могли.

– Бей главных, чтобы остальным неповадно было, – приказал я подоспевшим соратникам.

– Как их различить в таком освещении? – выругалась Химари.

– А ты не различай, бей всех, – усмехнулся одной из голов Гормок, второй выискивая подходящий снаряд. Могучим пинком он расширил трещину в ближайшем коралле и, с жутким треском выломав здоровенный кусок, запустил его в гущу сражения. Угловатый кристалл повалил сразу четверых, а остальных заставил отпрыгнуть, лишаясь инициативы.

– Магнус мой, – крикнул я, бросаясь в гущу сражения и выпуская подготовленных каменных либлинов. Ушастые малыши, осыпая противников тычками и ударами, прорывались к центру через заметно поредевшую оборону бородачей. Они били по ногам и коленям, и каждый удар либлина оказывался не слабее атаки булавы, кроша кости и ломая суставы.

Подобрав на бегу чей-то топор, я бил наверняка, стараясь не прикончить, а еще больше рассредоточить противника. Давая теням больше возможностей для атаки и снижая оборону врага там, где дальше ударят мои соратники. Но главной моей целью было вывести из строя командира врага и троицу его десятников, приказами, пинками и понуканиями уже начавших приводить артель в порядок.

– Враги сзади! Сомкнуть щиты! – орал Магнус, орудуя светящимся мечом. – Уроды вышли из пещеры, порубим их! Стройся!

Не обращая внимания на речи дварфа, уворачиваясь от хищно кружащихся теней, я продолжал сеять смуту, раскидывая противников. Гормок от меня не отставал. Схватив за ногу особенно упитанного дварфа, он избивал им остальных, словно мясным цепом, закованным в стальной доспех. Перед ударом куски зачарованной стали начинали отталкиваться друг от друга, но силы огра с лихвой хватало, чтобы использовать это свойство себе на пользу.

Грот, подобравший осколок развалившейся от удара глыбы, сплющивал голову дварфу, придерживая того культей. Даже Клора в порыве ярости била подобранным кинжалом пытавшегося отползти насильника. Но больше всего отличилась Химари, по бейсбольному метающая камни на звук. Пусть попадала она не всегда и пару раз вмазала по спине Громока, но каждый удачный бросок отзывался сдавленными всхлипами.

Дезориентированные дварфы старались сбиться в кучу, даже не заметив, что в их ряды уже затесались мои либлины. И когда настал нужный момент, они атаковали строй изнутри, ломая формацию. Один из передовых дварфов упал, открывая брешь в щитах, и я в прыжке ударил двумя ногами в грудь Магнусу, опрокидывая его на мокрую каменную тропу.

Сразу несколько топоров ударили мне в спину и бока, но я уже успел перекатиться, подставив под оружие предводителя дварфов. Большинство топоров и мечей отскочило от зачарованного доспеха, не пробив его. Но один из клевцов ударивших последним, прошел сквозь доспех, глубоко увязнув в плоти.

Зацепившись за это оружие взглядом, я отскочил с дороги, едва разминувшись с тенью, и атаковал с другого направления. Растерявшиеся дварфы били во все стороны, пытаясь отмахнуться. Но далеко не у всех нашлось магическое оружие с нужным свойством, а количество бестелесных противников сокращалось слишком медленно. Воспользовавшись неразберихой, я ударил окаменевшим кулаком в челюсть воина, и, подобрав выпавший из ослабевших рук клевец, набросился на Магнуса.

Враг отбивался как лев. Даже раненый, не видя почти ничего, он оставался умелым бойцом, тренировавшимся с холодным оружием долгие годы. Армейские приемы рукопашного боя совершенно не подходили для подобных сражений, но я выжимал из них максимум. Угрожая клевцом с левой стороны, заставил противника закрыться щитом, а сам ударил носком в голову.

Не ожидавший такого удара враг завалился набок, пытаясь удержать равновесие, и я немедля атаковал снова, делая из него отбивную. Тонкое лезвие клевца с чавкающим звуком пробивало тяжёлый пластинчатый доспех, заходя на несколько сантиметров в тело героя, и струйки крови брызгали, стоило вынуть его для следующего удара. Сжавшийся в комок Магнус изо всех сил прикрывался щитом и локтями, и лишь на третий раз мне удалось попасть в голову, пробив череп.

– Главарь мертв! – крикнул я, отпрыгивая от ответных ударов дварфов. – Добивайте остальных!

– Бежим! – поняв мою идею, завопила Клора, и никого не смутило, что голос женский.

Будто ожидая этой команды, дварфы бросились врассыпную нестройной толпой, наперегонки пытаясь добраться до спасительного форта. Потеряв строй и открыв спины, они подписали себе смертный приговор. Тени, не знающие жалости и усталости, набросились на отступающих, высасывая жизнь из отстающих. Поверженные враги падали, загораживая проход, но мы и не стремились их преследовать.

– Славная битва, – ухмыльнулся Грот, размазывая по лицу брызги чужой крови.

– Обыщите всех, найдите живых для допроса. Чем старее и чумазей – тем лучше, – приказал я, зажигая один из упавших факелов и отгоняя теней, добивающих павших. – Нам нужны сведения о том, что происходит в их лагере.

– До их городка рукой подать, час ходьбы максимум, – заметила Химари, нашедшая еще один факел и запалившая его от моего. – Может, не стоит находиться так близко и заявлять о своем присутствии?

– Ну так не поставим факелы в укромное место, их и со ста метров не особенно видно, а уж с нескольких километров и подавно. Дварфы будут бежать минимум час, а прежде чем сообразят, что делать, пройдет еще один. Мы в это время спокойно допросим выживших и сменим дислокацию, – ответил я, устанавливая факел между камней, в небольшой расщелине.

– Многого мы от них сейчас не добьемся, – заметила умная голова Гормока, поднимая за шкирку одного из еще живых дварфов. – Они что-то бормочут. Вроде молятся Матери бездне.

– Это легко проверяется, – улыбнулся я, поднимаясь. – Кто хочет жить, скажите «я жив»! Остальных мы выбросим со связанными руками за круг света, на корм теням.

– Я! Я жив! – прохрипел один из дварфов, подняв руку.

– Отлично! У нас есть победитель. Остальных обобрать и выкинуть. Специально никого не добивать, только из милосердия, – уточнил я, перетаскивая добровольца к факелу. – Пусть они на себя теней оттянут и прочих монстров.

– Вы звери, – прохрипел дварф, половина лица которого была изуродована метким попаданием камня и быстро оплывала.

– Нет, звери – это вы. Хочешь жить – начинай рассказывать. Как эльфы так быстро убрались с дороги, почему при вас не было рабов, сколько народа в гарнизоне, откуда он взялся? Все.

Пара глотков самогона из фляги и вид товарищей, голышом выбрасываемых из безопасной зоны быстро разговорили дварфа. Звали его Дмули из клана Железнобоких, и он этим явно очень гордился, хоть я и не понял причины. Городок на отшибе дыры, в которую бесконечно сливалось водопадом ложное море, назывался Крайним и был одновременно и единственным безопасным спуском на второй уровень, и последним оплотом цивилизации. Ниже оставались святилища Матери бездны, но никто из живущих в Крае там не был.

Городок жил тем, что давала Бездна, и редкими, но обильными поставками с поверхности, которые раз в тридцать дней притаскивали с собой на рабах благородные артельщики. Они же приносили письма от родных и от кланов, а также через пять дней вывозили с собой добытые ресурсы. Магические камни, пропитанные силой Бездны, и редкие, но невероятно ценные осколки старых элементалей. Добывший такой камень шахтер получал не только путевку домой, но и славу с богатством в придачу.

Кирки и мечи менялись часто. Копи приходилось охранять от самых жутких тварей, а потому и сражаться местным героям хоть и изредка, но приходилось. На первом уровне в изобилии водились тени и гноллы. Реже – гримлоки и снурфы. Но даже стая гноллов, небольших тварей, похожих на ящеров и собак одновременно, могла закидать копьями целый отряд.

К тому же они часто похищали с убитых доспехи, вот и пришлось создавать антимагическое оружие, пробивающее кирасы собратьев, чтобы бороться с особенно удачливыми тварями. Иначе пришлось бы в каждую артель включать мага металла или рунного кузнеца, а их было не так много, да и предпочитали они смотреть за рабами, добывающими сокровища, а не охранять периметр.

Жили в городе, конечно, не только дварфы-шахтеры. Нашлось место и эльфийской церкви Матери бездны, в которой служили свои развратные ритуалы жрицы очищения. Обитали там и хоббиты, среди которых были как разведчики, так и торгаши с мутантами. Но особое место в укладе жизни города занимали гномы гильдии врат.

Телепортироваться из Бездны и в нее было совершенно невозможно, но стоило гному оглядеться, прийти под охраной к нужному месту и хорошенько запомнить свое положение, как в эту точку он мог открыть телепорт. Будь то второй, третий или даже пятый уровень Бездны. Жаль, конечно, что чем дальше, тем больше сил у гнома уходило, да и вернуться из Бездны смогли единицы. Так что спускались вниз на обычном веревочном подъемнике, по десятку в группе.

Эльфы, Бездну почитающие, несколько недель назад будто с цепи сорвались. Совет кланов дварфов думал, что они придут с подмогой, останутся, чтобы обжиться. Но каждый раз спускалось по несколько жрецов. А в прошлый они чуть не убили пятерку Магнуса за место в отряде героев. Но куда страшнее было то, что они не собирались оставаться в городе. Вместо этого активно зазывали с собой дварфов, обещая сотни рабов, богатство и уважение на поверхности. И многие дурни купились.

– И ты среди них, – кивнул я, осматривая отряд. – Значит, эльфы пришли к выходу и вернулись порталом, не подвергая себя опасности.

– Сказали, что не хотят терять бойцов перед спуском. Мол, сегодня же, как вернутся, пойдут вниз, на второй уровень, – подтвердил мою догадку дварф. – И рабов выкупили, почти все мечи. И даже кирками не по брезговали. Собрали целую армию, больше двухсот рабов вместе с дварфами. Самых разных зверей и оружие с собой тащат. Даже подчиненных фей.

– Это я уже знаю. Рассказывай, как сам город устроен? Где казармы, где дома для рабов.

– В центре всего – дом совета, – ответил дварф, чертя на грязи примитивную карту. – По кругу – большие клановые дома, битком набитые воинами. Девять кланов, по двадцать представителей в каждом. У них своя нежить. Собственность, – заметив, как дернулась при этих словах рука Химари, я оглянулся, покачав головой, и девушка отошла в сторону. – Нежити дома ни к чему. Она спит и ест в тех местах, что сама выбила в кораллах. Там же и инструменты хранит. Но если на ободе кольца опасаться почти нечего, и нежить мрет от безделья, то в Бездне достаточно тварей, от которых ее приходится охранять.

– Мы все это уже видели. Сверху живут рабовладельцы и срут на своих добытчиков, – со злобой сплюнул Гормок. – Не станет магии, хоть на минуту, и рабовладельцам конец. Но, в отличие от поверхности, сюда не примчится отряд карателей на грифонах. Если сумеем освободить рабов и поставить пост у входа в пещеру Распорядителя, перевернем правила.

– Верно мыслишь, – согласился я, не собираясь скрывать от обреченного доносчика правду. – Судя по всему, добытые камни стоят достаточно, чтобы начать за них воевать. Скажи, Дмули, ведь именно на них основаны ваши кузнечные навыки? Из чего вы берете силу для зачарования на стихии?

– Да, наверное, – ошалело переводил взгляд с меня на огра доброволец. – Я не рунный кузнец, иначе меня бы здесь не было. Но старики говорят, что эльфы свои силы из пленных душ черпают. Потому и стоят камни бездны столько.

– Рабы и камни, – кивнул я, делая себе еще одну отметку. – Все понятно. Хорошо, ты нам очень помог. К сожалению, отпустить я тебя не могу, ты побежишь рассказывать о нашей беседе, да еще и наврешь в три короба, чтобы оправдаться. А потому у тебя есть только два варианта. Либо ты бежишь к пещере Распорядителя в надежде, что он еще не улетел, либо пытаешься сбежать и умираешь. Поверхность или смерть?

– Домой! Сейчас же домой отправлюсь! – выкрикнул дварф, и я с улыбкой перерезал ему путы, вручая догорающий факел и отпуская на все четыре стороны.

– Ты что? Сдурел? – возмутилась Химари. – Он же обо всем доложит!

– Смотри, сколько за ним потянулось теней, – тихо сказал я, показывая на сгущающееся облако мучимых душ. – Вряд ли он пройдет и половину пути. Зато отвлечет внимание от нас. Идем, у нас двенадцать часов, чтобы разрушить тысячелетний уклад этого гадюшника.

Глава 5

Патруль так и не появился, и через два часа, убедившись, что за нами не следят, мы сами отправились к городу, увеличивающемуся с каждым пройденным метром. То, что издали представлялось кучкой домиков за небольшим частоколом, в результате оказалось скоплением пусть и заброшенных, но огромных трехэтажных бараков, окруженных трехметровой стеной. Особенно удивил материал, из которого все было сделано: не кораллы или песчаник, как я вначале рассчитывал, а довольно толстые стволы деревьев, которым здесь взяться было просто неоткуда. Правда, судя по окаменелости, стояли они тут очень давно.

На расстоянии в пятьдесят метров над стеной возвышались вышки, но дозорная служба оказалась поставлена из рук вон плохо. Только у ворот и на углах крепости горели огни, остальная же часть стены даже не патрулировалась. С чем связана такая халатность, тоже было несложно понять – рабы наверх подняться не могли, а врагам придется перелезать через стену на хорошо просматриваемой прямой.

Идя вдали от протоптанной дороги и оставив весь металл в схроне, мы сумели незаметно пробраться к самым укреплениям. Но, проведя ладонью по шершавой поверхности стены и послушав каменный гул, отдающийся при ударе, я понял, что так просто внутрь нам не проникнуть. Будь у нас больше времени, по крайней мере, пара дней, не составило бы труда отметить все патрули, смену часовых и выбрать самый подходящий момент для атаки. Но у меня такой возможности, увы, не имелось. Не зная, что ждет на втором этаже и сколько займет поиск сердца подземелья, придется действовать напролом.

– По такой стене бесшумно только ящерица заберется, – заметила Химари, попробовав вцепиться в окаменевшую древесину пальцами. – Нужно, чтобы кто-то забрался внутрь, а потом привязал веревку.

– У нас как раз есть отличный кандидат в снаряды, – усмехнулся я, глядя на хоббитку. – Гормок перекинет тебя через стену. Поверь, ничего страшного, я так уже делал.

– А, это в тот раз, когда все закончилось твоей смертью, а мятеж подавили через несколько часов? Да, очень занимательно вышло, – скептически усмехнулась японка. – Но, если Клора не будет стоять на одном месте, вполне может и получиться. Главное, не попадаться на глаза охранникам и не шуметь.

– Верно. Зацепишь за какой-нибудь столб и дважды дернешь, – согласился я, обматывая веревкой нашу воровку.

– Эй, а меня вы спросить не хоти-и-и… – Клора не успела договорить, огр подсадил ее на ладонь и кинул через стену.

– Низко пошла, к дождю, – хмыкнув, заметил я, дожидаясь, пока сдавленная, едва слышимая ругань не прекратится. – Вам двоим придется дождаться здесь, пока мы не откроем ворота иле не устраним стражников. С одной рукой быстро не перелезешь, а твою тушу, прости уж, но и в полной темноте разглядеть можно.

– Без обид, – хором согласились обе головы огра. Орку такая новость оказалась не по вкусу, но он промолчал, и когда веревка дважды дернулась, я пустил вперед Химари, подсадив девушку наверх. Дождавшись, пока с обоих сторон стражники отвернутся, она перелезла, и я спокойно взбежал следом, только у самой вершины прижавшись к зубьям, и чуть задержался, оценивая открывшийся вид.

С высоты лагерь оказался куда крупнее, чем можно было предположить. Несколько десятков построек, заброшенный и почти вымерший сад, алтарь с женской фигурой в центре. Огни горели только в половине домов, но это могло ничего не значить. У нескольких костров вокруг статуи сидело порядка трех десятков дварфов и хоббитов-мутантов. С десяток эльфов вместе с гномами расположились за длинным столом.

Если добраться до костров и высосать их подчистую, у меня вполне хватит сил на пару лавовых шаров. С другой стороны, у расщелины влажность оказалась повышена в разы, и Весте пришлось забиться еще глубже. Это заставило мою кожу трескаться, покрываясь каменной коростой, но костюм, созданный Могоркой, давал защиту от влаги, хоть и минимальную.

– Мы их всех не перережем, – заметила Химари, когда я спустился. – Даже будь у меня пистолет – стольких не перебить.

– Автомат эту проблему решил бы на раз, но что имеем то имеем, – заметил я, выглядывая из-за угла здания. – Проберемся в дом без света. Либо их жители спят, либо там просто никого нет. В любом случае сможем воспользоваться ситуацией.

– Что ты задумал, Ник? – шепотом спросила Химари. – Драться в таком месте – чистой воды самоубийство. Даже если мы просто в доме укроемся – нас там зажмут и в крайнем случае просто сожгут к чертовой матери.

– Хм-м, а это неплохой вариант. Такая мысль мне в голову не приходила, – признался я, осматривая бараки. – Но сомневаюсь, что у кого-то хватит силы, чтобы эту старую древесину зажечь, она уже окаменела, бревна срослись между собой от времени. Так что, боюсь, придется действовать иначе. Видишь, у водопада огней почти нет? Нужно туда пробраться. Но вначале придется сделать небольшой крюк.

– Что ты задумал? – нахмурилась японка.

– Откроем ворота для нашей ударной силы. Уберем часовых, а там посмотрим, – сказал я, свернув веревку и перекинув ее обратно за стену, откуда немедля постучали. Гул разошелся по окаменелости, почти мгновенно дойдя до дозорных постов. Тихо выругавшись, я увлек девушек в тень, а через несколько секунд горящая стрела упала ровно в том месте, где мы перелезали.

– Ходу, – скомандовал я, стоило стреле погаснуть.

Короткими перебежками мы оказались у ближайшей стены барака, за небольшой пристройкой, обрушившейся от времени, действия плесени и свисающих гроздьев мха. Сидя в ледяной луже, отчего мои ноги окаменели, мы подождали, пока отряд ворчащих дварфов пройдет мимо. Пришлось на руках отползти в сторону, пока к ногам не вернулась чувствительность. Но вскоре мы уже проникли в первую сторожевую вышку.

– Когда уберем дварфа, ты займешь его место, – шепотом сказал я Клоре, подбирая несколько камушков. – Разница в росте у вас минимальна, а потом просто повесим его доспехи на веревку. Сможешь бесшумно его прикончить, чтобы не вызвать тревоги?

– Попробую, – не слишком уверенно сказала хоббитка.

– Не надо пробовать, просто делай. Давай я покажу как, – усмехнулась японка, ловко взбираясь по лестнице.

– Булок? Решил сменить меня по раньше? – раздался довольный голос дварфа, услышавшего движение. Химари оказалась в двух метрах от противника, когда он свесился чтобы поприветствовать старого товарища, и якудза никак не могла преодолеть это расстояние. В отличие от камня, который я кинул, попав прямо в лоб противника. Дварф охнул и осел, чуть не свалившись с лестницы, но подоспевшая японка удержала его на краю.

– Так делать точно не надо, – с облегчением сказал я, взбираясь следом за Химари.

– Да уж понятно, – хмыкнула хоббитка. – Но они настороже.

– Второй раз так не повезет, будем действовать по-другому, – согласился я, оказавшись рядом с японкой. В четыре руки мы привязали дварфа его же ремнем за шею к балке наверху и затаились у жаровни. – Химари, оставайся здесь, дождись смены караула, затем иди к воротам. А мы двинемся к соседней башне. Устраним наблюдение на большом участке разом, к тому же на всю смену.

– Хороший план, вот только что делать с этим жмуром? – спросила девушка, покачивая дварфа. – Он точно в казармы не вернется.

– Вряд ли один пропавший дозорный вызовет много вопросов. У них караульная служба поставлена из рук вон плохо. Людей полно, а они даже на стене никого не оставили. Ни регулярных патрулей, ни дополнительной стражи. И это при том, что у них целый отряд охраны из тридцати героев до города не дошел.

– Видно, они заняты чем-то другим, – усмехнулась японка, выглядывая за обломанные зубцы крепости. – Ругаются. О чем-то спорят. Да и одежда на тех, что у костров, и у этих разная. Может, они из разных группировок?

– Не зная их приоритетов, на подобном не сыграть, – с сожалением сказал я, засунув руку в огонь. Веста жадно потянулась к пламени, но я не позволил ей потушить жаровню. Странно, но ни тепла, ни восполнения сил я не чувствовал. – Что с этим огнем не так?

– Иллюзорный, – разочарованно сказала Веста, прячась обратно.

– Его наложил очень сильный герой, раз он не только не гаснет, но еще и окрестности освещает и дарит ощущение тепла, – с уважением заметила Клора.

– Вот как? Раз обогреться не получится, двигаем дальше. Встретимся у ворот, – приказал я, спускаясь. Добраться до противоположной башни оказалось не так сложно. По дороге нам встретился только один пьяный дварф, поливающий засохшие кусты и хриплым басом выводящий не слишком пристойную песню, упоминающую эльфийку и ее мать.

Дождавшись, пока садовник сделает свое дело и уйдет, чтобы не вызывать лишней паники, мы залезли в башню, но не стали подниматься. Наоборот, затаились по обеим сторонам от входа. Через пятнадцать минут бездействия, в течение которых Клора несколько раз порывалась начать диалог, а мне каждый раз приходилось ее останавливать, чтобы не поднимать шума, мы наконец дождались смены караула. Слившись со стеной и прижав хоббитку, я прикрыл ее собой, и ворчащий стражник прошел чуть не по мне, не обратив внимания на выросшую кучу камней.

– Троин, богадушумать! Какого черта так долго? – донесся недовольный голос сверху. – На соседней вышке уже давно караул сменился, а ты только сейчас пришел!

– Да как «только», если Булок со мной шел? – удивился стражник.

– Ты поди к хоббиткам заглядывал по дороге, вот и задержался. Извращенец старый. Чем тебе наши девки не глянулись?

– Так те мягче, мясистее и уже в нужных местах. Прям как подростки, – усмехнулся в ответ Троин. – А тебе, выпивохе, не понять.

– И не собираюсь! – выругался уставший караульный, спускаясь. – Все старшему по артели расскажу, вот он тебе выволочку устроит!

– А я тогда расскажу, что после тебя три кувшина пива осталось! Пустых! – крикнул ему вслед стражник. – Тоже мне. Блюститель нравственности.

– Этого я сама, – уверенно сказала Клора, сжимая в руках кинжал. Не став отговаривать девушку, я полез следом, когда сзади донеслись быстро приближающиеся тяжелые шаги. Сдернув хоббитку с лестницы, я зажал ей рот ладонью и вжался в стену, замерев. Времени слиться с фактурой не оставалось, и вся надежда была на то, что нас просто не заметят в темноте.

– Троин! – недовольно выкрикнул хоббит-мутант, здоровенный амбал квадратного телосложения, с шеей толще головы. – Ты задолжал матронам!

Вышибала остановился прямо перед нами, глядя вверх, и я старался не дышать, чтобы не привлекать к себе внимания, и если у меня это получилось, то девушке оказалось куда сложнее. Стоило мне чуть убрать ладонь, она выдохнула прямо охотнику в плечо, отчего тот непроизвольно дернулся и смахнул рукой мнимое насекомое.

– Ну так и какого черта тебе сейчас нужно? – недовольно свесился вниз дварф. – Отдам после получки, как обычно.

– Сейчас отдашь, – выкрикнул хоббит-переросток, держась за лестницу ручищей. – Несколько девочек решили пойти глубже в Бездну, и это только твоя вина. Эльфы объявили сбор через двадцать минут. Или возвращаешь всю сумму, или я тебя самого продам за долги в передовой гарнизон!

– Да пошел ты, урод! Я никаких расписок не оставлял! Ничего я вам не должен! – выругался дварф, закрывая люк башни. Твою мать. На такой поворот событий я совершенно не рассчитывал. Но, к счастью, не только я. Взбешенный поведением должника хоббит взобрался по лестнице, барабаня в крышу, а мы в это время смогли выскользнуть из башни, притаившись в тени.

Вскоре спор превратился в ор, переполошивший несколько ближайших домов. Однако, к моему удивлению, к башне вернулся только усталый сменщик, высказавший все, что думает по поводу мешающих ему спать после честной службы уродах. После чего немедля был послан уже обоими в длительное пешее путешествие на дно бездны. Не собирающийся платить по счетам стражник орал что-то про то, что он воин и шлюхам ничего не обязан, и так при этом свешивался с башни, что я решил ему немного помочь. Всего через несколько секунд спорщик завопил и рухнул головой вниз, свернув себе шею.

Расстояние оказалось слишком велико, но с третьей попытки мне удалось создать каменного либлина, который подсадил упирающегося и не успевшего ничего понять стражника, вокруг тела которого тут же собралась приличных размеров толпа.

– Это ты, урод, нашего брата скинул! – заревел один из дварфов, обнажая топор и надвигаясь на мутанта. Тот в долгу не остался, выхватив меч, в его ладони кажущийся кинжальчиком. – Ради денег и шлюх одного из стражи прикончил!

– Идем отсюда, – сказал я хоббитке. – Дальше они сами друг с другом справятся. Куда ты, дуреха?

– Ну нет, я этого так не оставлю, – вырвалась та, прыгнув прямо в середину толпы. – Слушайте все! Сколько можно терпеть этих вонючих бородачей? Они нас насилуют! Бьют! Режут! Издеваются над нашими детьми и братьями, а вы все еще готовы это терпеть?

– Моя школа, – с умилением подумал я, глядя на то, как хоббитка заводит толпу так же, как я рабов на испытании. Радужных надежд я, конечно, не питал и на всякий случай подбирал камни поувесистее, но у девушки на удивление хорошо получалось вскрывать гнойные раны в отношениях двух народов.

– Они считают нас вторым сортом, почти рабами! Только потому что наша магия слабее их рунных чар! Они пользуются нашими женщинами! – кричала Клора, обращаясь к каждому пришедшему. – Разоряют земли на поверхности, и даже чтобы попасть сюда, чем нам приходится жертвовать? Мы должны стать героями, а что в результате? Шлюхи?

– Довольно! – выкрикнул дварф в богатом доспехе, выходя вперед. – Знай свое место, дрянь.

Он сказал это с таким презрением, чувством собственной важности и достоинства, что я понял – сейчас. Рука сама метнула камень. Не так красиво, как это делала Химари, без закручивания, да и повезло на сей раз куда меньше, голыш попал в край забрала, лишь помяв нос и оставив на щеке грязный след, но этого хватило.

– КТО ПОСМЕЛ?! – взревел дварф, выхватывая искрящийся в темноте одноручный молот. – Я Гимли Железнобород, тысячник клана…

Второй камень попал куда надо, прямо в разинутый рот орущего. Дварф пошатнулся, закашлялся, и Клора шумно рассмеялась, тыча в него пальцем. Вскоре почти все хоббитки смелись над задыхающимся тысячником, да так заразительно, что не смогли удержаться даже охранники и некоторые из стражей. Дварф прокашлялся. Сплюнул черную слюну и поднял молот.