Иван Аксаков
Еврейский вопрос
Еврейская агитация в Англии
Москва, 23 января 1882 г.
Два слова еще по поводу еврейской агитации в Англии. Нужно ли говорить, что сами англичане не верят, не могут верить всей той лжи, которой с таким изобилием снабжают их евреи и которую они с таким злорадством печатают в своих многочисленных газетах? Здравый смысл мог бы, однако, подсказать им самим, не ожидая и опровержений со стороны России, совершенную несбыточность описываемых фактов, вроде, например, поголовного обесчещения женского населения целых местностей, как Березовки и других! Статочное ли дело, чтобы о таких событиях не ведали или молчали в течение шести-семи месяцев представители английского правительства в России, многочисленные, рассеянные по России английские консулы и тысячи англичан, проживающих в нашем отечестве? Прежде чем печатать эти мерзости, поносить Россию в газетах и на митингах и требовать от английского министерства протеста против действий русского правительства, не проще ли было бы обратиться с запросом к английскому послу в Петербурге? Но в том и дело, что и составители известий, и редакторы, печатающие эти известия в своих газетах, нисколько не сомневаются в их лживости. Умысел тут другой. Прежде всего умысел еврейский. Евреям известно, что труды губернских комиссий по вопросу об установлении правильных отношений еврейского населения к христианскому сосредоточены теперь в Петербурге, в центральной комиссии под председательством г. товарища министра внутренних дел, и вот с целью произвести давление на русское общественное мнение и на русское правительство и поднят ими весь этот безобразный, позорящий не Россию, а Англию шум и гвалт. Но умные евреи оказались на сей раз очень уж просты и без сомнения обочтутся в своих расчетах. Правда, они основывали свои соображения на русских же, известного пошиба, газетах, исповедующих если не прямое юдофильство, то пренебрежение к русской народности, – однако же есть повод думать, что время успешного застращивания русского правительства иноземным общественным мнением, враждебной критикой и гулом заграничной хулы безвозвратно прошло. Если в этом враждебном России подъеме английского общества проявилась сила Израильского всемирного союза (Alliance Israelite), то тем более причин для России оградить себя от вмешательства этой международной новой державы и пресечь разом все ее притязания… Евреи в России, оставляя действия своих лондонских собратий без протеста, конечно, этим самым только доказывают свою полную с ними солидарность…
Достойно замечания, что евреи, вероятно, желая снискать вящее благоволение английской публики, а может быть, наивно рассчитывая, что русское правительство, струсив английской критики, последует их указаниям, трубят в английских газетах (как свидетельствует корреспонденция из Лондона, помещенная в N от 11 января «Нового Времени»), что разгром, насилия, зверства, совершенные будто бы в России над еврейским населением, вызваны не кем иным, как «московскими славянофилами» и именно, между прочим, редактором «Руси». Одним словом, с точки зрения еврейской, как и с точки зрения нашей «либеральной прессы» (да и Австро-Венгрии, конечно), в России – вся беда от «народности», так как народное направление, в их понятиях, равнозначительно возбуждению народного духа против «интересов цивилизации» (читай: евреев и немцев)… Этого мало. Одновременно с этим, в тех же английских газетах, евреи предъявляют требование, «чтобы общественное мнение помогло русским политикам школы графа Шувалова заменить настоящих русских министров» («Новое Время», та же корреспонденция из Лондона). Знаменательно!
Знаменательно оно и потому, что эта еврейская агитация в Англии служит подкладкой для агитации партии тори, или консервативной, на сторону которой, очевидно, сворачивает и «Times». Консервативная партия, вероятно, предполагает, что настала пора для свержения Гладстона и всего либерального министерства. Встревоженные призраком аграрных реформ, грозящих из Ирландии перейти в Англию, тори, пользуясь затруднениями, встреченными настоящим правительством в Ирландии, усиливаются создать затруднения министерству и во внешней политике. Дружественные отношения к России противоречат не интересам Англии – совершенно напротив – а тем предрассудкам, которые сильнее всяких доводов здравой логики и глубоко вкоренились в тугоподвижные умы большинства английского общества. Нелегко ему расстаться с догматами своего политического credo, будто Балканский полуостров должен быть изъят из сферы влияния России, так как свободный проход русских судов через Босфор и Дарданеллы представляет будто бы опасность для английских, индийских владений! Этот неразумный страх можно объяснить себе не иначе как предрассудком. Поэтому и возбуждение недоверия и даже ненависти к России входит в расчеты консерваторов как возвращение общества к самым популярным его преданиям, тесно связанным с направлением внешней консервативной политики. В Англии не перестают вспоминать о том политическом блеске, которым была она окружена за границей при Беконсфильде и которого она как бы лишилась при Гладстоне, причем забывают, что весь этот блеск лживый, условный, что могущество Англии в сущности мнимое, что Англия без тесного союза с сухопутными державами не страшна никому на суше и что дерзкая политика Беконсфильда, удовлетворяя национальному тщеславию, ничего в сущности не принесла Англии, кроме убытка. Как бы то ни было, но уже теперь можно предвидеть, что с падением Гладстона отношения Англии к России станут снова враждебны и что Англия примкнет к политической системе канцлера, т. е. к союзу с Германией и Австрией. Нельзя не принять в соображение, что этого падения открыто желает и сам князь Бисмарк и что восстановление консервативной партии во главе английского правительства, дружественной Германии, изолируя Францию, изолирует и Россию и создает сильную коалицию трех держав, восточная политика которых будет, как и на берлинском конгрессе, направлена вся против России… Выходит, что и вся эта еврейско-консервативная агитация в Лондоне, с которой так мужественно борются газеты благородной партии Гладстона, как раз на руку и германскому канцлеру, и австро-венгерскому правительству: для последнего же особенно кстати, ввиду предпринятого им хищения Боснии и Герцеговины…
Она, эта агитация, кстати и для «Голоса». Он пользуется ею, чтобы обвинить ненавистное ему притязание на «самобытность» и еще раз отрекомендовать себя пред враждебной России Европой несамобытным, в чем, впрочем, никто и не сомневался. Достаточно вспомнить, как воспевал он во время оно Берлинский трактат и его главных радетелей. «В возникновении еврейского вопроса мы сами виноваты, – вещает он. – Мы не настолько культурный народ, чтобы относиться с терпимостью к чужому мнению, чужой профессии, чужой жизни…» Это эксплуатация-то русских крестьян евреями чествуется именем профессии!.. «Наша нетерпимость, – продолжает „Голос“, – как и другие недобрые качества, тотчас же выступила на первый план, как только мы захотели быть самобытными». Следовательно, к формуле «не разнуздывайте зверя» «Голос» прибавляет и еще формулу: «будьте несамобытны». Это уж и комментария не требует.
И все это в ответ на оскорбления, посылаемые России из той страны, где каждый день совершаются действительные зверские убийства, вызванные тем аграрным вопросом, разрешение которого в России прошло мирно и благополучно – именно потому, что это разрешение было не заимствованное, а самобытное!..
Нормально ли положение евреев на нашем западе и юге, и их отношение к местному населению?
Москва, 24 апреля 1882 г.
Противоеврейские или даже просто «еврейские беспорядки» (как принято в нашей печати называть действия самовольной народной расправы с еврейским имуществом), возникшие было вновь на юго-западе России, кажется, прекратились, Бог даст, они и не возобновятся. Достойно замечания, что в нынешнем году они происходили не там, где производился разгром прошлой весной и летом, а на новых местах, и притом далеко не в том числе случаев и не в таких вообще серьезных размерах – исключая только разгром в г. Балте. Очевидно, что меры, принятые администрацией, не остались совсем без последствий, да и было бы слишком печально, если б мы не сумели воспользоваться уроком 1881 г., если бы тот взрыв народного негодования, тот острый пароксизм внутреннего, внезапно обличившегося недуга, который прошлой весной не мог быть своевременно предупрежден, перешел в хроническое состояние, в явление обычное, чуть незаурядное! Не следует, однако ж, обнадеживать себя наступившим затишьем и воображать, что достаточно одних строгих наказаний и экзекуций post factum для совершенного предотвращения возможности подобных безобразных бесчинств в будущем. Такими мерами, конечно, удается иногда вселить спасительный страх, но лишь на ограниченном пространстве, да и ненадолго. Если в то же время не внушить народу уверенность, что правительство окажет ему наконец энергическую защиту от еврейского гнета, освободит его от закрепощения еврейскому капиталу, то никакие угрозы не убедят его в беззаконности самоуправства. Утратив последнюю надежду на заступничество власти, население может, пожалуй, дойти до такого отчаяния, при котором сами казни станут не страшны… Если не желательно повторение возмутительных сцен киевского, кременчугского, балтского погромов, так не следует и ограничиваться преследованием одних виновников погрома, а необходимо с неменьшим рвением позаботиться об устранении всякого повода к таким явлениям; врачуйте сам недуг, если хотите избавиться от его опасных припадков… И нельзя не признать, что в этом отношении деятельность г. министра внутренних дел заслуживает искренней благодарности русского общества. Он не удовольствовался полицейскими мерами предосторожности и уголовными карами, а тотчас же усмотрел в этих так называемых беспорядках их важное социальное и государственное значение. Он не уклонился, как многие его предшественники, от единственно верной и правильной постановки еврейского вопроса в России и через посредство нарочно устроенных в черте еврейской оседлости комиссий (в состав которых вошли не одни официальные лица, но и местные сведущие люди, и даже сами евреи) приступил к расследованию отношений еврейского населения к христианскому. Мы имели случай познакомиться частным образом с трудами некоторых комиссий и не можем не пожалеть, что они не преданы гласности: богатство собранных ими данных, несомненно, образумило бы многих из тех, которые держат сторону евреев против русского народа не из корысти (как некоторые), а из фальшиво понятого гуманизма или по незнанию. Комитет при Министерстве внутренних дел, куда стекались все работы комиссий, говорят, уже проектировал ряд мер, облегчающих, если не упраздняющих, еврейский гнет над христианским населением, но в ожидании, пока этот проект будет рассмотрен и утвержден законодательным порядком, министерство, по словам газет, представило в Комитет министров предположение о некоторых временных, облегчительных для народа и, стало быть, ограничительных для евреев правилах. Этим неизбежным промедлением в законодательном решении вопроса и поспешили воспользоваться как евреи, так и их корыстные и бескорыстные защитники: агитация производилась да производится еще и теперь в обширных размерах как в России, так и еще более на западе Европы – в печати, на биржах, на митингах, даже в британском парламенте. Вообще за границей пущены в ход всевозможные способы произвести давление на правительство и на общественное мнение России (начиная с самой гнусной заведомой клеветы). Успех рассчитан на укоренившемся в чужих краях предположении о необычайной будто бы податливости русских руководящих сфер всяким западно-европейским требованиям, будь только они предъявлены, с нахальной настойчивостью, о непомерной застенчивости русского общества не только перед носителями «европейской культуры и цивилизации», но даже перед самими ярлыками, на которых стоят эти заветные слова и которые иностранцы, нам же на смех, в сношениях с нами, нарочно пришпиливают к самым грубым своим интересам, противоречащим всяким понятиям о цивилизации и культуре! Так, австрийские газеты иудеев ради предлагают исключить «варварскую» Россию из числа европейских держав – в то самое время, как Австрия среди бела дня без всякого законного повода и права, ради лишь порабощения себе Боснии и Герцеговины, производит в этих славянских землях самую ужасную бойню, а в Галиции в то же время воздвигает тяжкое гонение на всех помышляющих о переходе в православную веру! Так, властелины европейских бирж, заступаясь во имя культуры за свободу эксплуатации христиан евреями, пугают наших финансистов угрозами понизить русские фонды, тогда как сами же играют на это понижение и скупают потом русские правительственные ценные бумаги, твердо веруя в исправность России относительно ее обязательств! Этим только и объясняется тот несомненный факт, что на другой же день после первого Лондонского митинга в защиту иудаизма в России русские фонды ниже не упали, а, напротив того, поднялись!.. Главная цель всех этих искусственных, неискренних манифестаций – добиться самым дешевым способом не только полного обеспечения настоящего экономического преобладания еврейства в западной и южной России, но и усиления этого преобладания до степени безусловного, привилегированного господства. Дешевизна этого способа, в точном, буквальном смысле слова, ни в чем так не проявилась, как в благотворительных хлопотах о переселении или о содействии к эмиграции из России евреев. Его величество, глава еврейского дома Ротшильдов – этого царя и самодержца денежного рынка всей Европы, состояние которого исчисляется миллиардами, который мог бы скупить у султана всю Палестину, – соблаговолил пожертвовать в пользу разоренных своих одноплеменников… 25 тыс. франков! Вся остальная Европа – негодующая, протестующая – вместе со всеми остальными еврейскими банкирами, располагающими также несметными капиталами, не набрала, кажется, и пятисот тысяч рублей для помощи сим «несчастным жертвам русского варварства», тогда как бедный деньгами русский народ, заслышав в 1876 г. о страданиях своих единоверцев и единоплеменников в Боснии и Герцеговине, грошами выслал страдальцам миллионы!.. Жалкого же мнения о нас за границей, если полагают возможным смутить такими фальшфейерами, такой шумихой русское общество и русскую власть! Конечно, иностранцы могут быть легко введены в заблуждение газетой «Голос» с ее сателлитами, для которых Европа нечто вроде начальства или знатного барина, но пора же заграничным «деятелям» наконец уразуметь, что своими выходками по поводу евреев против России они не собьют с толку рассудительную часть русского общества и не воздействуют на независимость мнения руководителей внутренней русской политики, а могут лишь понапрасну раздражить русское народное самолюбие и пуще навредить самим же евреям. Да и последним не худо бы принять к соображению, что, посылая из России в Европу телеграммы и письма не только с преувеличенным описанием беспорядков, но и преисполненные мерзостнейшей лжи о небывалых злодействах, плохую службу служат они своему делу в нашем отечестве.
Еврейский вопрос в России – вопрос великой важности, чрезвычайно серьезный, серьезный до трагизма, и к нему действительно нужно отнестись с беспристрастным, строгим вниманием, sine ira et studio. Нельзя поэтому не жалеть, что большинство нашей печати относится к нему более чем легкомысленно. В нашей газете в NN 46 и 47 были в прошлом году напечатаны статьи Брафмана, после которых немыслима, казалось бы, та постановка еврейского вопроса, которой держатся у нас до сих пор поборники еврейских интересов в своих запальчивых статьях, вызванных недавними последними событиями. Наконец вышел в свет новым, исправленным и значительно дополненным изданием труд Брафмана: «Книга Кагала», 1882 г. 2 части – труд, который должен бы служить точкою отправления, краеугольным камнем при всех суждениях о еврейском в России вопросе, но о котором совершенно забывает наша полемизирующая печать, с которым, может быть, не соблаговолило даже и познакомиться большинство наших публицистов! Это ли внимательное, добросовестное отношение к делу! Но что еще более поразительно, чем такое пренебрежение к капитальному труду, раскрывшему бездну данных для разрешения еврейской задачи, – это совершенное неведение условий быта и жизни целых шестнадцати губерний европейской России (не считая десяти губерний так называемого царства Польского), то есть всей русской области, находящейся внутри черты еврейской оседлости и представляющей площадь в 737 987 кв. верст, с населением около 23 миллионов жителей! Можно предположить, что никогда никто из этих ретивых заступников за еврейство и не заглядывал в наши южные и западные губернии, потому что даже поверхностное знакомство с краем не может не вызвать добросовестного человека на серьезное размышление о способах избавления христиан от тирании еврейского могущественного кагала, о создании сносных, не для евреев, а для русских, социальных и экономических условий существования. Недостаточно быть знакомым в Москве или Петербурге с двумя-тремя получившими высшее образование евреями и по ним судить о еврейской массе, а нужно бы пожить там в деревне, пробыть несколько времени в любом из этих городишек вроде Балты, Бендер, Бердичева… Но и независимо от личных впечатлений и исследований разве голос народа этих 16 губерний, разве свидетельство всех заслуживающих доверия, бывших и настоящих правителей края, разве мнения земств и землевладельцев тех местностей не имеют ровно никакого значения? А все эти голоса, свидетельства и мнения говорят одно: что экономическая и социальная зависимость мужика да почти и всякого христианина от еврейской корпоративной стачки становится нестерпимой, что благо русского народа, благо всего края требует изменения существующих отношений христианского населения к 5 или 6-миллионному населению еврейскому… Да и кто же не слыхал и не ведает как несомненную аксиому, что всякий край, в котором экономическое государство захватывают в свои руки евреи, не процветает, а чахнет и гибнет; что такой же печальной участи, если своевременно не будет оказано помощи, может ожидать себе наш юг и запад, где, без сомнения, сравнительно с Европой, и образование, и культура вообще стоят на низкой степени, да где (именно в западных губерниях) вдобавок по милости польского управления не образовалось и нет крепкого туземного городского сословия? Но у нас – и только у нас возможно это явление – вдруг точно отшибло память у большинства «интеллигенции», и уши оглохли, и народного вопля не слышат, и мнению земских людей не внемлют, и с удивлением, точно впервые в жизни, узнают о какой-то неблаговидности еврейских поступков в этих 16 губерниях! Разумеется, по их мнению, все это не более, как злые наветы на бедных, ни в чем не повинных евреев! Они даже и не задают себе вопроса: неужели все эти деяния народного самосуда, конечно, и бесчинного и безобразного, взялись так себе, не из чего, от чужих внушений, со стороны, а не служат симптомом того внутреннего глубокого разлада, той чудовищной аномалии, которой страдает весь местный организм и которая началась издавна, как о том свидетельствуют все народные песни, былины, предания Малороссии? У нас любят объяснять антиеврейское народное движение кознями крамолы. Но не крамола же создала антисемитическую лигу и беспорядки, происходившие в Германии! Крамола могла воспользоваться самопроизвольно возникшим у нас движением, но не она, конечно, его первоначально вызвала. Долго назревавший нарыв наконец лопнул, и об этом назревании одни ли народные русские сказания свидетельствуют? Всякий честный, серьезно образованный еврей (мы знавали таких и с некоторыми из них были даже в приязненных отношениях) подтвердит наши слова о том вреде, который наносит населению хищнический инстинкт невежественной еврейской массы, нередко преисполненной злого религиозного фанатизма, под влиянием своих цадиков, крепко сплоченной и организованной. Даже в некоторых издаваемых в России еврейских журналах можно найти статьи, молодые авторы которых обращаются с горячими, хотя и бесплодными увещаниями к большинству своих единоверцев: «не навлекать на себя своим образом действий справедливой ненависти христианского населения». Выходит, что некоторые наши петербургские газеты, отрицающие недоброкачественность еврейской эксплуатации sont plus juifs que Juifs eux-memes!
Кстати, в одной московской газете было сказано, что «жиды-шинкари имеются только в Заднепровье» и что крестьяне не менее, если не более, разоряются там, «где евреев не пускают и где кабаком орудует православный целовальник». Несправедливость первого положения доказывается следующими достоверными цифрами, которые нам удалось достать от некоторых еврейских комиссий: отношение евреев-кабатчиков к кабатчикам-неевреям в губернии Витебской составляет 77 %; общее же число в ней евреев-кабатчиков 1342; в Черниговской – 78 %, общее число – 2368, да сверх того тайных кабаков, исключительно содержимых евреями, – 1389; в Минской– 95 %, общее число евреев-кабатчиков – 1639; в Виленской – 98 %, общее число – 1468; в Гродненской – 98 %, общее число – 2250; стало быть, жиды-шинкари или кабатчики не только в Заднепровье, да и не малочисленны… Что же касается до «православного целовальника», то это обвинение несколько тождественно с ходячим, модным у нас теперь негодованием на русских сельских «кулаков». Положим, негодование это вполне законно и делает честь негодующим; но почему же, спрашивается, ограничивают они свое негодование только русскими «кулаками», а как скоро дело касается «кулаков»-евреев, то благородный гнев их обрушивается не на сих последних, а на тех, которые хотят от этого кулачества избавиться! Русский «кулак» – явление единичное, порозь стоящее, а тут в лице евреев – целая корпорация, целая крепкая организация кулачества, целые миллионы «кулаков», солидарных между собой, друг друга поддерживающих, – которых вся профессия, все призвание заключается в кулачестве или эксплуатации христианского населения. Русский «кулак» (хотя бы и целовальник) может и перестать быть кулаком, может раскаяться; кулачество в нем – извращение его духовной природы, уклонение от исповедуемых им или врожденных ему, как и всей окружающей его среде, общих начал христианской, нравственности. Для еврея же кулачество не есть грех, а почти всякой долг, отчасти предписываемый или по крайней мере разрешаемый его Талмудом, – долг, исправное исполнение которого гарантируется ему катальным устройством. Наконец, между русскими «кулаками» возможна конкуренция, которая более или менее парализует вред их чрезмерного хищничества и не дает образоваться монополии. Между евреями, напротив, всякая конкуренция кагалом запрещена; ни один еврей не смеет ни продать дешевле, ни купить дороже другого еврея или вообще сбить ему цену: это – колоссальная стачка, это монополия миллионов людей, действующих по отношению к христианскому населению, как один человек. Некоторые газеты у нас в своей заботе о благе русского крестьянства, требуют особых специальных законов против деревенских «кулаков». Прекрасно, но пусть же они требуют таких же законов в ограждение русских крестьян и от «кулаков»-евреев, а в этом ведь и заключается вся суть так называемого еврейского вопроса! Удивительное дело: наши социалисты ораторствуют против владычества капитала, возбуждают даже почти и не существующий у нас «рабочий вопрос» – и совершенно молчат о еврейском вопросе, тогда как нигде и ни в ком так не воплотилась ненавистная им идея «капитала» – живьем и гольем, – как в еврействе!..
Но неужели, скажут нам, вид разоряемых, гонимых евреев не способен возбуждать сострадание? И способен, и должен, но для чего же гуманность и сострадательность направлять только с одной стороны – еврейской? Мы не видим, почему только несчастье, постигшее десятки тысяч евреев в недавнее время, заслуживает участия, а муки, в течение веков претерпеваемые русским населением, даже и внимания не достойны? Для нас, русских, кажется, на первом плане все-таки должно быть благо русского народа, а не пришлого чуждого племени…
