Иван Аксаков
Еврейский вопрос

Полная версия

Во всяком случае, несомненно, что еврейское могущество в Европе с каждым днем возрастает, что евреи сознают свою власть и уже начинают, можно сказать, являться воинствующим, агрессивным элементом в обществах христианских. В Западной Европе в их руках две державные силы – биржа и пресса. Это такие силы, перед которыми уже почти немощно всякое нееврейское слово, всякое наше обличение или предостережение. Вот почему мы и придаем такое значение выше приведенному нами откровенному слову самих евреев, этому так называемому манифесту, писанному пресловутым Кремьё, бывшим французским министром юстиции, от лица «Всемирного Израильского Союза»… Что скажут об этой еврейской программе наши защитники еврейства quand meme и вообще наши глаголемые «либералы» и «гуманисты»?.. Раскроет ли им глаза эта еврейская исповедь, или же они еще пуще их зажмурят, отвращаясь от острого блеска истины, и не проронят об этом документе ни слова? Вероятно, произойдет последнее, потому что относительно «еврейского вопроса» у них ничего в запасе не имеется, кроме общих избитых мест либеральной доктрины, а «самобытности» в мышлении они у нас по принципу для России не признают, да и не любят, боясь погрешить против шаблонного либерализма и еще более боясь всякого серьезного умственного напряжения… Мы рекомендовали бы прочесть этот документ членам нашей Еврейской комиссии, но эта комиссия чуть ли не принадлежит к числу бюрократических мифов…

Разбор циркулярного воззвания «Еврейского Всемирного Союза»

Москва, 1 декабря 1883 г.

В 21 N «Руси», в статье нашего берлинского корреспондента «Еврейская Интернационалка и борьба с еврейством в Европе» воспроизведено в переводе из французской газеты «L'Antisemetique» циркулярное воззвание «Еврейского Всемирного Союза» (Alliance Israelite Universelle), разосланное при его открытии. Комментированное нами в передовой статье, оно произвело довольно сильное впечатление на русскую публику и вызвало необычайную тревогу в русском еврейском лагере. Органы русско-еврейской печати осыпали нас самой ожесточенной бранью и обвинили в подлоге и клевете или, по крайней мере, в том, что мы сознательно, из ненависти к евреям, дали место в своем издании «гнусной фальсификации», целиком сфабрикованной «ничтожной и презренной французской газеткой». Досталось при этом и «Новому Времени» и даже «С.-Петербургским Ведомостям», перепечатавшим из «Руси» это воззвание. Запальчивым хором (нашедшим себе сочувственный отзвук и в газетах нашего мнимолиберального стана) утверждают еврейские публицисты, что подобного «манифеста» никогда не существовало и существовать не могло как противоречащего будто бы убеждениям, стремлениям и чаяниям еврейского народа или, по крайней мере, образованного его слоя. «Еженедельная Хроника» журнала «Восход» приводит даже с торжеством подлинный французский текст официального циркуляра, изданного «Всемирным Союзом» при его открытии, а также и текст французской речи знаменитого юриста Кремьё, произнесенной им при избрании его в председатели «Союза», года через два после открытия. Действительно, в обоих этих документах, рекомендуемых «Хроникой», гораздо более общих либеральных мест о цивилизации и прогрессе человечества, чем характерных национально-еврейских особенностей; однако же самое учреждение «Союза» объясняется не только желанием содействовать, во имя святых принципов великой французской революции, повсеместному уравнению евреев в гражданских и политических правах с населением тех стран, где они обитают, но также и намерением установить между евреями всего мира теснейшее единство и солидарность… Искренно или неискренно, но еврейская газета «Русский еврей» до того, по-видимому, убеждена в подложном измышлении помещенного в «L'Antisemetique» и перепечатанного у нас «воззвания», что, по ее словам, ее теперь наиболее занимает «психологическая подкладка» нашего поступка, а именно вопрос: в самом ли деле редактор «Руси» так наивен и прост, что способен был поверить существованию подобного документа, или только прикинулся, будто поверил? При этом, разумеется, ответ в обоих случаях выводится для редактора самый язвительный. Впрочем, употребляется и другой прием, более мягкий и почти сердобольный. Г. Лев Биншток, еврей, в открытом письме к нам, появившемся в 251 N «Русского Курьера», сострадательно скорбит о нашей когда-то доброй, по его словам, репутации, так неосторожно теперь нами скомпрометированной, дивится – как могли мы, основываясь на свидетельстве такого гнусного листка, как упомянутая французская газета, позволить себе «чернить целую нацию, ни в чем не повинную», а вместе и великого «государственного мужа» Кремьё, и в заключение увещевает нас заявить немедленно в «Руси» о нашей невольной ошибке и тем самым уничтожить «в корне тот яд», который благодаря нам «разливается теперь по всем слоям русского общества»…

Во всем этом суетливом гвалте, поднятом русско-еврейской печатью, мы прежде всего с удовольствием отмечаем и принимаем к сведению одно: что евреи не только отвергают подлинность напечатанного у нас воззвания от имени «Всемирного Израильского Союза», но и всячески отрицают выраженные в нем, вслух и въявь, еврейские чаяния и идеалы. Что же касается вопроса о подлинности, то спросим и мы в свою очередь: почему же этот вопрос не поднят был евреями ранее, ни в Германии, ни в самой Франции? Так называемый манифест появился в «Руси» 1 ноября, т. е. месяц спустя после того, как он был напечатан в Берлине в газете «Deutsche Volkszeitung, Organ fur sociale Reform», в N от 11 октября нового стиля, а также в переводе с текста, помещенного в «L'Antisemetique»! Мало того, он же через несколько дней отпечатан отдельными листами (один из них у нас перед глазами) и раздавался редакцией газеты в аудитории, состоявшей не менее как из 5000 человек и собранной по делу о пожаре синагоги в Ново-Штеттине. Могут возразить, что «Deutsche Volkszeitung» издание Антисемитической лиги. Но что же из этого? С той поры прошло уже теперь целых два месяца (по 1 декабря): почему же в течение этого долгого для газетной публицистики срока во всей западноевропейской печати (а она ли не обилует органами? не евреями ли издаются и внушаются большинство немецких, пользующихся не малым значением газет?) не появилось до сих пор ни единого протеста, ниже какого-либо сомнения в действительности «воззвания»? Известно, однако, с какой горячностью эта пресса силится опровергнуть все возводимые на еврейство обвинения и подозрения, если только такое опровержение возможно… Мы сами никогда не имели в руках газеты «L'Antisemetique», но знаем, что эта, по словам русской еврейской печати, ничтожная и презренная газетка издается во Франции, в Мондидье, а теперь редакция ее возвещает, что переводит издание в самый Париж, причем благодарит публику за поддержку. Во всяком случае, более чем странно, что эта газета, издающаяся о бок с самим «Всемирным Израильским Союзом» (имеющим пребывание в Париже), не была им тотчас же обличена в подлоге и даже не вызвала никакого гласного отрицания, которое французским обществом встречено было бы с тем большим сочувствием, что совместное сожительство 60 тысяч евреев с 30-миллионным французским народом представляет менее неудобство, чем в других странах, гуще заселенных евреями. Тем страннее выходка издающейся в Петербурге на еврейском языке газеты «Гамелиц», которая, называя редакторов «Руси», «Нового Времени» и «Петербургских Ведомостей» «нахальными лжецами», возвещает, будто бы обратилась с просьбой в Париж, к г. Изидору, президенту «Всемирного Союза»: прислать протест через французского министра иностранных дел или русского посла в Париже – для напечатания в «Новом Времени»! Почему же не приглашает «Гамелиц» г. Изидора прислать его прежде всего в Берлин и еще прежде напечатать его во французских газетах?! Приведенный же «Восходом», опубликованный «Союзом» при его открытии и не от имени Кремьё документ также вовсе не может пока служить опровержением, потому что воззвание, о котором идет спор, называется во французской газете тайным или конфиденциальным и разослано, как оказывается при внимательном чтении текста, не при самом открытии, а перед открытием, и от имени Кремьё, который, если не был официальным председателем «Союза» в первые два года; то, несомненно, был его главным и самым авторитетным основателем, а затем – двигателем и душой.

Итак, ни во Франции, родине помещенного у нас «манифеста», ни в Германии, да и нигде в Западной Европе подлинность его до сих пор никем не оспаривается, несмотря на гласность, приданную ему антисемитическими изданиями, особенно же в Берлине. Впрочем, мы поручили нашему берлинскому корреспонденту постараться разведать пообстоятельнее происхождение этого документа. Но что касается самого его содержания, будто бы апокрифического, то в нем, несмотря на все отрицания гг. евреев, нет не только ничего апокрифического, да и ничего нового, ничего такого, чего бы по частям, врозь, не находилось в различных еврейских сказаниях и писаниях. Здесь нова и бьет в глаза лишь конкретная форма воззвания, содержание же подсказывается почти буквально самим вероучением иудеев. Мы и придали значение этому так называемому манифесту только потому, что он, как мы выразились, «дословно подтверждает и подчеркивает суждения о еврействе, высказанные нами самими», и в кратком сжатом образе определяет как внутренние основы еврейской народности и отношения ее к другим национальностям, так и религиозно-политические идеалы и заветы евреев. Все эти идеалы и заветы были и прежде воспроизведены в наших статьях, хотя еще только в форме логических выводов из сущности еврейского вероисповедания, – так что если, по словам г. Бинштока, мы и «очернили ни в чем не повинную еврейскую нацию», то гораздо ранее помещения в «Руси» пресловутого циркуляра. Последний не прибавил ни одной черты, нам неизвестной, и не мы виноваты, если собранные воедино и выставленные на свет Божий, они, эти черты, устыдили или устрашили самих евреев. Бернее – устрашили. Вовсе не в расчете евреев разоблачать перед иноплеменниками и иноверцами правду их внутреннего мира и утратить право эксплуатировать в свою пользу столь властные над современной общественной совестью принципы: «прогресса», «цивилизации», «гуманизма» и т. п. Прикрываясь ими как плащом, евреи всякое поползновение сорвать этот плащ и сделать явным для общественного сознания то, что так тщательно ими утаивается, оглашают как проявление «религиозной нетерпимости», как преступление против «либерализма», «культуры», – и действительно успевают запугивать наших суеверно робких адептов казенного или шаблонного либерализма! Последние не только не позволяют себе заглядывать еврейству в лицо из-за его либеральной маски, но упорно жмурят глаза перед очевидными фактами жизни и даже научными разоблачениями. Что же касается статей в «Руси», то по поводу их много истрачено было еврейской печатью типографских чернил; но во всем этом борзом еврейском словоизвержении, исполненном ругательств и издевательств, нет ни одного ответа на поставленные нами вопросы, ни одного серьезного опровержения. Они упорно обходят наши, смеем думать, довольно убедительные доводы и верхом на «прогрессе» силятся обвинить нас в ретроградстве, обзывают именами героев испанской инквизиции. Все это только пуще заставляет предполагать с их стороны умышленную, сознательную неискренность, т. е. неискренность мысли: чистосердечию их досады и гнева мы вполне верим.

Разберем же вышеупомянутый манифест покойного председателя «Всемирного Израильского Союза» Кремьё по пунктам – тот самый манифест, который г. Биншток называет «колоссальной и глубоко-циничной глупостью, способной обесчестить не только Кремьё, но даже какого-нибудь захолустного, во мраке невежества и фанатизма коснеющего цадика», манифест, язык которого, по выражению того же г. Бинштока, есть «язык Шейлока, Разуваева, Колупаева и фанатика Торквемады».

«Союз, – так начинается воззвание, – который мы желаем основать, не есть ни французский, ни английский, ни швейцарский, но израильский всемирный союз»… Тут, кажется, нет ни одного слова неправды и никакой «колоссальной глупости», а только колоссальный факт. Союз основан и существует под именем «Всемирного Израильского Союза» (Alliance Israelite Universelle), с изображением на протоколах земного шара, осененного скрижалями Моисеевыми, и с девизом: «Все евреи за одного и один за всех» (tous les Israelite sont solidaircs les des autres). И не только «Союз» существует, но и опекает собою русских евреев (да иначе он не был бы и всемирным), т. е. вмешивается в отношения этих русских подданных к русскому правительству и государству. Так, например, вмешался он в дело минского еврея Бороды, приговоренного за поджог к смертной казни в 1864 г. (см. еврейский журнал «Таммагид» N 38 за 1867 г.); в 1868 г. вошел в переписку с русским посланником в Париже по случаю перехода еврейки в православную веру (см. 32 N журнала «LibaNn» за 1868 г.); в 1869 г., по случаю работ еврейской комиссии в Вильне, учинил особый съезд членов «Союза» в Берлине, а в 1874 г. – новый съезд там же по поводу преобразования в России воинской повинности; он же жалуется президенту Северо-Американских Штатов на русское правительство за гонение будто бы на евреев, как это доказывается перепиской бывшего в России дипломатического агента республики Куртина с «Союзом»; он же делает представления по делам евреев русскому министру внутренних дел Тимашеву (и получает от него благосклонные объяснения); он сделал и недавно, в самом начале антиеврейского движения на нашем юге, довольно смелое представление нашему правительству, как это подтверждается энергичной ответной заметкой, помещенной в официозной «Agence Generale Russe». Если понадобится, мы можем представить извлечение из напечатанных протоколов «Союза» обо всем касающемся евреев в России, но, полагаем, достаточно и этих примеров. Он же, «Союз», имеет свои наблюдательные комитеты вдоль нашей западной границы в 40 пунктах, которые мы можем поименовать. Сам же наш ярый противник, «Русский Еврей», в одном из своих NN призывает евреев «группироваться» около «Союза» как около центра. Он и действительно центр, не только духовный или нравственный, но и политический, для евреев «всего мира»; он есть выражение единства рассеянной по земле всей еврейской нации; он – защитник и оберегатель экономических и гражданских интересов русских подданных, как и подданных других государств еврейского происхождения. Обыкновенно у подданных какого-либо государства только один политический центр и один защитник и оберегатель: подлежащее правительство. Евреи же – о двух центрах, о двух правительствах, равно как и о двух нациях, – следовательно, о двух единствах и о двух патриотизмах? Кажется, этого логического вывода из самого факта учреждения и существования «Всемирного Израильского Союза», провозгласившего единство еврейской нации на всем земном шаре, не может отрицать и г. Биншток, хотя в том же письме к нам ратует за «единение евреев в одну общую семью с коренным русским населением»? Да и что же иное значит девиз «Союза» об еврейской солидарности, которой он таким образом является органом? Этого девиза мы не измышляли, его не имеется на спорном манифесте, он стоит на бесспорных, напечатанных протоколах и гласит: «Все израильтяне за одного и один за всех». Предоставляем нашим противникам самим решить: нормально ли было бы такое положение, если бы, например, магометане всего мира признали себя в той же степени солидарными с нашими татарами Казани или Крыма, или если бы житель Прибалтийского побережья немецкого происхождения захотел состоять в подобной же круговой поруке со всей Германией? Может быть, это и «глубоко циничная глупость», но она принадлежи самому «Союзу», девиз которого только воспроизведен и развит в манифесте.

Пойдем далее. «Другие народы, – продолжает спорный документ, – распадаются на нации, мы одни не имеем никаких сограждан, а лишь религиозных последователей»… По связи мыслей присоединим сюда и соответственные, помещенные несколько ниже изречения: «Наша национальность есть религия отцов наших, другой мы не признаем никакой»… «Если вы верите, что вы, невзирая на ваши внешние национальности, остаетесь одним и единым народом, то» и т. д.… Этих ли слов ужаснулся г. Биншток, в них ли усмотрел он «колоссальную глупость»?.. Мы видим в этих словах одну строгую и фактическую истину. Евреи не имеют ни общей государственной территории, ни даже общего языка (древний еврейский язык – достояние только ученых); они рассеяны по всей вселенной среди чуждых им государств и народов, а между тем все они сознают и используют свое национальное единство. Где же основа этого единства? Не в чем ином, как в религии. Это уже такая общепризнанная истина, что ее и повторять совестно. Религия – не только основа, но и жизненный нерв, душа и суть еврейской национальности. Все мировое значение еврейского племени в истории человечества зиждется исключительно на религии; вся их собственная история до воплощения на земле Христа, Сына Божия и сына Давидова, есть «священная история» и для христианства. Евреям, избранному Богом народу, ниспослано было Откровение; им был дарован Завет, именуемый теперь «Ветхим», с обетованием, что воздвигнет Господь из недр еврейского народа Спасителя, или Мессию. Мы, христиане, почитаем это обетование уже исполненным; евреи же продолжают ожидать исполнения; этим ожиданием живут и до сих пор; только в этом ожидании и коренится для них причина их бытия как народа, как нации; только в нем и почерпнули они ту изумительную нравственную силу, с которой перенесли, рассеянные по всему миру, долгий ряд веков – преследований, гонений и мук. Если бы они в течение этого периода времени уступили и отреклись от «религии своих отцов», они бы давно исчезли в массе племен, среди которых теперь обитают. Но эта «религия отцов» для верующего еврея (а неверующий еврей-аномалия) не есть личный мистический союз с Богом, а союз народный. Верующие евреи не могут в прошлом не признавать своего народа «избранным», потому что он таким действительно был – это исповедуют и христиане: разница в том, что евреи продолжают почитать свой народ «избранным» и досель, так как продолжают чаять исполнения обетования, которое, по их представлению, состоит в явлении Мессии как царя Израилева, имеющего восстановить и превознести превыше всех царство Израилево. Поэтому Кремьё совершенно прав, говоря, что в религии отцов заключается еврейская национальность и что согражданство еврейское означает причастность к общим еврейским религиозно-политическим чаяниям. Он прав, утверждая, что никакой другой истинной национальности для еврея не существует и не может существовать, потому что всякий русский, польский, немецкий еврей – не просто русский, поляк или немец еврейского происхождения или Моисеева закона, но имеет, в силу этого самого закона, свое особое политическое прошлое и политическое будущее, другими словами: состоит в то же время гражданином прошлого национального еврейского и будущего национального же еврейского государства, находясь теперь только на перепутье времен и пространств, в рассеянии, до срока, среди чуждых национальностей. Как бы «лояльно» (по выражению одной русской еврейской газеты) евреи ни выполняли своих обязанностей по отношению к этим чуждым национальностям, все же они, эти национальности, остаются, по меткому выражению Кремьё, для евреев «внешними». Той духовной связи, которая дается единством веры, единством религиозных, нравственных, исторических и политических идеалов, не может существовать у еврея с теми нациями, среди которых, по воле случая, ему приходится жить. Если же нам возразят указанием на других инородцев и иноверцев, обитающих в нашем отечестве, то на это мы заметим, что таковые не сознают себя гражданами целой особой нации вне пределов России; не имеют никаких особых чаяний на самостоятельное бытие в будущем, не признают себя политически или граждански солидарными со всеми единоплеменниками за рубежом русского государства, а потому легче и искреннее, чем евреи, могут приобщиться к политической и исторической судьбе господствующей национальности.

«Рассеянные, – продолжает Кремьё в своем воззвании, – между народами, кои враждебны нашим правам и интересам, мы тем не менее, невзирая ни на что, остаемся евреями…» «Мы евреи и желаем остаться евреями», – говорит и «Русский Еврей» (в 44 N), справедливо поясняя, что «если бы он этого не желал, то все бедствия и страдания еврейского народа были бы в его глазах вопиющей нелепостью» и он должен был бы сказать евреям: «Бросьте свою ношу (т. е. отступитесь от ваших верований и ожиданий) – и вам станет легко», но «мы, – повторяет газета, – желаем остаться евреями». Мы со своей стороны не видим в этих словах «воззвания» ни глупости, ни цинизма, ни фанатизма, хотя и признаем настоящие религиозные чаяния евреев совершенно ложными. Пойдем далее. «Мы обитаем, – гласит манифест, – в чуждых землях, и мы не можем интересоваться переменчивыми интересами этих стран, пока наши собственные нравственные и материальные интересы будут в опасности…» А вот что говорит еврейская газета «Русский Еврей»: «Если что мешает евреям быть образцовыми самоотверженными гражданами обитаемых ими стран, то это – условия, далеко от евреев не зависящие», и вслед за этим газета толкует о необходимости для евреев полной с христианами равноправности, т. е. одинаковости не только гражданских обязанностей, но и прав.

Мудрено, по-видимому, и требовать от людей, пока их нравственные и материальные интересы нисколько не обеспечены законодательством обитаемой ими страны, искреннего участия к ее интересам, со всеми их превратностями. Но если бы даже еврейским интересам и перестала грозить опасность, спрашивается: могут ли они, оставаясь евреями, следовательно, носителями обетования о пришествии Мессии и о блестящей религиозно-политической будущности, ожидающей еврейскую нацию, искренно и серьезно принимать к сердцу… ну хоть тот Kulturkampf, который разделяет теперь мир латинский и протестантский, или хоть историческое призвание России как православно-славянского мира? До сих пор в манифесте нет ни одного слова, от которого бы имели право и повод отказаться евреи. Но посмотрим дальше. «Не раньше, – вещает сей документ, – еврей станет другом христианина и мусульманина, как в то время, когда свет израильской веры, единственной здравой религии (в немецком переводе правильнее: Vernunftreligion) будет светиться повсюду… В наступивший к тому день еврейское учение должно наполнить весь мир…» В той речи Кремьё, которую, оспаривая нас, приводит «Еженедельная Хроника Восхода», – речи подлинной, несомненной, публично произнесенной, – мы читаем, что «единственно правильное, разумное и истинное отношение к Богу дано человечеству скрижалями Завета», что в еврейской религии – святость и истина. Если таково воззрение, то с ним неразрывно и убеждение, что эта истина со временем восторжествует и покорит себе мир. Не это ли выражается и эмблемой, красующейся на протоколах «Израильского Всемирного Союза»: Моисеевы скрижали, осеняющие земной шар?.. Нужно ли прибавлять, что такая победа «истины» (понимаемой евреями единственно в смысле еврейского религиозного закона) предвозвещена и всеми священными для евреев книгами, равно и Талмудом; что только чаяние этой победы и поддерживает еврейский народ в его настоящем тягостном жребии среди современного торжества иных, нееврейских религиозных учений? Кремьё не взывает и в манифесте ко вражде с христианами и мусульманами, не проповедует нарушения «лояльности» в отправлении гражданских обязанностей к чуждым или внешним для евреев национальностям. Он утверждает только – и с ним нельзя не согласиться, что пока длится преобладание иноверческих учений, до тех пор не может состояться и торжество израильской веры – следовательно, пока не исполнится для евреев это радостное упование, не может еврей содействовать победе ни христианской, ни мусульманской религии, не может доброжелательствовать ни христианству, ни мусульманству или искренно «дружить» не то что с Сидором Петровым или татарином Абдуллой, а «с христианином и мусульманином» как таковыми, т. е. как с упорными противниками страстно чаемого еврейским народом торжества, исповедниками враждебных ему религий. Ибо в этом обетованном торжестве для евреев вся причина, весь смысл, вся цель их бытия на Земле как народа; ради него они живут и долго терпят, это для них интерес не личный, а национальный; это для них вопрос – быть или не быть. Слова Кремьё вытекают логически из самой сущности еврейского религиозного мировоззрения, и мы недоумеваем, какими бы аргументами возможно было их опровергнуть. Разве только отрекшись от еврейских религиозных заветов и идеалов? Точно так же, только под условием отречения от этих заветов и идеалов, может еврей отрицать законность и справедливость следующего призыва Кремьё: «Израильтяне! Хотя рассеянные по всем краям земного шара, пребывайте всегда как члены избранного народа. Если вы верите, что вера ваших предков есть единственный патриотизм; если вы верите, что вы, невзирая на ваши внешние национальности, остаетесь одним и единым народом; если вы верите, что только еврейство представляет собой религиозную и политическую истину, – евреи всего мира, придите и внемлите этот призыв наш, окажите нам ваше содействие, ибо дело велико и свято, а успех несомненен»… Сюда же следует присоединить и эти выражения манифеста: «Священные пророчества наших св. книг исполнятся. Настанет пора, когда Иерусалим сделается домом молитвы для всех народов, когда знамя еврейского единобожия будет развеваться в отдаленнейших концах Земли».