Красоты ее мятежной В душу льется острый яд… Девы чудной, неизбежной Соблазнителен небрежный И рассчитанный наряд! Из очей ее бьет пламень, Рвется огненный фонтан, А наместо сердца – камень Искусительнице дан! Ею движет дух нечистый, В ней клокочет самый ад — И до пят косы волнистой Вороненый бьет каскад. Всё в ней чудо, всё в ней диво: Ласка, гнев или укор И блестящий, прихотливый, Искрометный разговор… Он стоял в ее уборной, Страстно ей смотрел в лицо И, страдая, ус свой черный Всё закручивал в кольцо. <1842>
К друзьям
Где вы, товарищи? Куда занес вас рок? Вы помните ль, как мы, хмельной отваги полны, Собравшись в дружески-отчаянный кружок, Шумели, будто бы в речном разливе волны? Тех дней не воротить! Всему своя пора!.. Они исчезнули, как светлое виденье… Блажен, кто пьянствовал от ночи до утра, Из бочек черпая любовь и вдохновенье! Блажен, стократ блажен!.. Встречая Новый год, В мечте я прошлые года переживаю, Беспечные года возвышенных забот, И издалёка к вам, товарищи, взываю! Примите дружески-бурсацкий мой привет, Порыв души моей студенческой и чистой, – Студенческой, друзья (хотя мне сорок лет)! За ваше здравие и счастье ваш поэт Пьет херес бархатный и чудно-маслянистый! <1842>
Наполеон
. . . . Фосфорным светом вдохновений Его блистает голова… Вот он, вот он, сей чудный гений, Чьи громоносные слова Европа с ужасом внимала; Пред кем, безмолвная, она, Склонясь во прахе, трепетала И колыхалась, как волна! Зарытый в мечты и окутанный мглою, Один на горе, исполин, он стоит… Заутра он двинет полки свои к бою, И кто, дерзновенный, пред ним устоит?.. Отважный виновник отчаянной брани, Вперяя в грядущее стрелы очей, Внимая свист ядер и гром восклицаний, Он сердцем ликует при звуке мечей! О гигант огнегремучий! Разрывая бурей тучи, Ты погибелью дышал!.. Как орел мощно-крылатый, Мир в когтях своих держал И, как он, сей царь пернатый, Гордо в облаках ширял! Над стихией ты смеялся, Громом, как Зевес, играл, В ризы молний облачался И вселенной потрясал!.. . . . . . . . . . . . . И что ж, титан, с тобою совершилось? Звезда твоя за тучу закатилась… Разверзлось гибели жерло, И поле битвы осветилось Кровавым солнцем Ватерло! Державный исполин промчался меж полками, Блеснув очей своих победными лучами. Он двинул гвардию – и вот раздался гром, И, руки уложив на грудь свою крестом, Он с думой мрачною и царственно-глубокой С холма взирал на бой, недвижный, одинокой! Земля застонала, земля задрожала, Как море, ее воздымается грудь; Вот молния, вспыхнув, в дыму засверкала И смерти широкий очистила путь. И рыщет смерть, и гибельный свинец В рядах бестрепетных творит опустошенье… Уж близко замыслов гигантское крушенье… И на главе его колеблется венец! . . . . . <1843>
К азиятке
Вот она – звезда Востока, Неба жаркого цветок! В сердце девы страстноокой Льется пламени поток! Груди бьются, будто волны, Пух на девственных щеках, И, роскошной неги полны, Рдеют розы на устах; Брови черные дугою, И зубов жемчужный ряд, Очи – звезды подо мглою — Провозвестники отрад! Всё любовию огнистой, Сумасбродством дышит в ней. И курчаво-смолянистой На плече побег кудрей… Дева юга! пред тобою Бездыханен я стою: Взором адским как стрелою Ты пронзила грудь мою!.. Этим взором, этим взглядом, Чаровница! ты мне вновь Азиятским злейшим ядом Отравила в сердце кровь!.. <1843>
