Ivan Nikolaevich Silkin
Metropolis
Утром следующего дня мальчик, когда проснулся и захотел покушать, пойдя посмотреть, что есть на кухне, услышал от так называемой любимой бабушки очень жесткие для него слова в столь юном возрасте: «Положи ХЛЕБ на место! Ты не заработал на него, а твоя мать не дала денег, чтобы его купить, иди к ней и проси у нее дать тебе поесть, скажи спасибо что живешь тут в тепле, а не как она в сыром, и дряхлом доме со своим сбродом». Она говорила очень жестко, крича во весь свой голос, это повторилось еще несколько раз в его жизни, когда он слышал от нее такие слова, уже будучи полностью в интернате на полном обеспечении в момент, когда ее тетя предлагала покушать. Его тетя была, наверно, единственным человеком в том доме, у которого была чистая душа и добрые намерения, но те слова, произнесенные его бабушкой, засели в его голове очень глубоко и не выходили из нее всю жизнь.
Не позавтракав ничего, он направился с утра к друзьям, чтобы выйти погулять или где-то полазить, в частности, на заброшенном хлебозаводе, на котором работала его мама не так давно. Придя к одному из друзей, он держал в уме надежду, что его пустят в дом и предложат покушать, так как не кушал он со вчерашнего дня ничего и желудок издавал голодные звуки, но друг быстро вышел и они пошли за другим другом, с которым уже направились в сторону заброшенного завода по заснеженным улицам в мороз, который был в тот день.
Идя и разговаривая о чем-то на подходе, к уже, как они увидели, почти разобранному, заводу на металлолом, он обратил свой взор на затвердевший от мороза кусок заплесневевшего хлеба и рядом валявшуюся недоеденную половинку хлеба, и специально замедлил ход, чтобы двое других друзей прошли мимо него. Виктор сделал вид, что уронил из кармана что-то, а сам смотрел из-за столба на друзей и поднял кусок хлеба и жадно откусил его что есть сил. А хлеб был очень холодный и не откусывался из-за образовавшегося куска льда на нем. Поняв, что не откусит, он решил положить его в карман, при этом подумал «поем на ужин» и так же попытался откусить, пока друзья не видят его, хотя-бы самую чуточку от замороженной буханки хлеба. Наконец-то, откусив по чуть-чуть несколько раз, он аккуратно кладет хлеб на снег и пытается быстро пережевать его, но он был настолько сухой и замерзший, что с первого раза не получалось, а друзья, тем временем, уже звали его, и он должен был идти к ним, не показывая вида, что жует подобранный им, насквозь промерзший, хлеб, от которого у него онемели зубы, не считая, что вкус самого хлеба отсутствовал вообще.
Догнав друзей, которые заподозрили неладное, они спросили его: «Ты там замерзший хлеб что ли ел, который валялся?». «Нет, я уронил битки из кармана и собирал их», – краснея, ответил он им, пытаясь скрыть данный факт из-за стыда, что его видели его лучшие друзья, как он есть хлеб, выброшенный кем-то на улице. Но крошки заплесневелого хлеба, которые частично остались на его рукавицах, говорили обратное. Наигравшись и налазившись на заброшенном заводе, они разошлись по домам, но мальчик не хотел возвращаться в тот дом, он направился к его маме, которая спрашивала, как он провел день и кушал ли он, так как перед уходом она дала его бабушке оставшиеся деньги, что у нее были, чтобы она его не упрекала в еде, которых должно было хватить до конца зимних каникул.
После этих слов мальчик достает поломанный и уже оттаявший кусок хлеба вместе со снегом из своего кармана и показывает его маме, рассказав, что ему утром она запретила сделать завтрак и как он кушал сегодня на обочине дороги тот самый хлеб, скрываясь от своих друзей. Мама смотрела на него, в его голубые глаза, и плакала, представляя все в своей голове, что он говорил, и сильно сожалела, что согласилась на ее очередные уговоры, что ее сын будет сыт и в тепле до конца зимних каникул.
Выслушав все, она обняла его и еще продолжала плакать, прокручивая и представляя картину того, что ей рассказал сын и приговаривая, что все вернется – земля круглая, но не сейчас.
На утро следующего дня он вместе с мамой направились в его школу, где он учился, и поговорив с директрисой, они решили, что до конца окончания школы, он будет всегда под присмотром у воспитателей, и никаких бабушек больше. Сама же мама устроилась в его школу мыть полы, пока копит деньги на билеты в столицу, где была работа и смотрит за сыном, который очень сильно любит ее и переживает за неё. Ближе к окончанию учебного года, его мама уехала в город на заработки, а ее сын отправился в лагерь на время летних каникул.
Виктория отправилась в столицу со своей одноклассницей, которая позвала ее работать на стройке, но, по приезду их никто не ожидал, и первый раз, за все время пребывания в столице, они ночевали в подъезде. Пройдя несколько домов, в которых были открыты двери и отсутствовали домофоны, они заходили и смотрели на обстановку, но в подъездах уже спали люди, какие-то дома были с консьержами, и они так прошлялись до двенадцати ночи, пока не наткнулись на старый дом, готовящийся под снос. Зайдя в него, они поняли, что в этом доме кто-то живет, как выяснилось, там жили приезжие нелегальные мигранты, работающие за копейки где, придётся, а вечерами сидели без включенного света, чтобы не привлекать внимание полиции, и спали по десять человек в комнате.
Увидев все это, они передумали оставаться в доме, так как в случае чего, их тоже могут забрать в полицию и, они направились на очередной поиск жилья. Наконец-то, найдя подходящий дом с открытой дверью, они зашли в него и сразу направились в теплый подвал, в котором, к счастью, никого не было. Они сделали из подручных средств небольшие стулья и спали по очереди, потому что одна из них караулила, и так до восьми утра, пока не стало слишком опасно сидеть там.
Выйдя из подвала подъезда, они направились по стройкам, но везде было очень опасно находится двум молодым девушкам, и они решили направиться по адресу одной из родственников по линии мужа Виктории. Приехав к месту, где жила тетя, они, наконец-то, могли немного отдохнуть, так как после приезда в столицу не было такой возможности. Тетя его бывшего супруга, недолго думая, так как была очень предприимчивая и ушлая на все руки, быстро нашла место, куда пристроить их, этим местом оказался торговый ларёк, который принадлежал ее близкой подруге, а жить можно было в нём и работать посменно.
В тот же день, они пришли на торговую точку, где прошли мини инструктаж от владелицы, расписались за технику безопасности и принялись работать. Работа была непыльной и хорошо оплачиваемой, Виктория даже могла позволить себе с зарплаты купить некоторые вещи, помимо отправки денег сыну, который беспокоился за неё и когда его звала воспитательница к телефону, когда мама звонила, он, что есть сил, бежал по школьным коридорам, чтобы услышать ее голос, по которому очень соскучился. Подружки работали около полугода душа в душу, пока ее близкая, как она думала, подруга, не украла недельную выручку из кассы ларька, и все украденные деньги пришлось отрабатывать Виктории, на протяжении полугода, после чего ее попросили покинуть данную торговую точку и забыть сюда дорогу, так как владелица того ларька думала, что они поделили те деньги между собой.
Началась очередная полоса невезения, с которой столкнулась Виктория, благо добрая тетя, на тот момент приютила ее и дала возможность пожить у нее. Поменяв еще несколько рабочих мест, она, наконец-то, нашла работу в одной из гостиниц, по объявлению в газете, на должность горничной и попутно совмещала со второй работой в той же гостинице, мыла полы на нескольких этажах. Лишних денег на тот момент не бывало совсем, по причине того, что ее тетя потеряла работу и просила каждый месяц с получки выручать ее деньгами, плюс у неё тоже росла дочка, она была ровесницей сына Виктории. Так продолжалось около года, пока терпение Виктории не закончилось, а долги тетя не отдавала все так же. Как и ее сестра в деревне, бабушка сына Виктории по линии отца сетовала на то, что это была, своего рода, плата за квартиру и, мол, возврата денег не жди, на что Виктория любезно спросила: «А то, что я твою дочь одевала, оплачивала квартиру, твои долги, выкупала из ломбарда твои заложенные вещи, не считая покупок еды на всех, это тоже своего рода квартплата?». «А ты как хотела, жизнь в городе стоит дорого!», – спокойно и небрежно отвечала тетя, после чего Виктория продолжила твёрдо говорить: «Хорошо, не проси у меня больше одалживать деньги и помогать тебе с делами, когда у тебя будут финансовые проблемы».
Собрав вещи в маленький чемодан, она направилась в отель, где начиналась ее рабочая смена. Идя по улице, ее вновь окутали странные чувства безысходности, но что грело душу, так это то, что ее сын был в безопасности, а она как-нибудь сможет выкарабкаться. Проходя мимо сквера, она обращала внимание на разных людей, которые играли со своими детьми, другие шли в своих заботах, или как влюбленная парочка, прошедшая мимо нее, спешила в ЗАГС, а, выйдя из парка, она обратила внимание на бомжей, которые сидели небольшой группой, около пяти человек, и стала смотреть на них вспоминая, что ее когда-то сильно подкосило вино.
В той группе лиц было трое взрослых, как она думала, мужчин, и две женщины, примерно ее возраста. Они сидели на асфальте и допивали очередную порцию алкоголя из непонятной емкости и заедали все это непонятно чем. Стоя напротив них, она мысленно представляла свою жизнь, которая могла в любой момент превратиться в жалкое подобие, как у данных лиц без определённого места жительства, если бы не воля случая. Она уже собиралась идти, как на нее обратили внимание данные граждане и обратились со следующей фразой: «Добрый день, простите что тревожим Вас в столь поздний час, видим, что вы куда-то спешите с чемоданом, но не найдется ли у столько прекрасной девушки немного денег, чтобы мы могли купить покушать?», – очень тактично и любезно к ней обратился один из них, говоря все это пьяным голосом, на что она, прежде чем ответить, сразу подумала: «Если дам денег, они пойдут и купят снова алкоголь, надо найти альтернативу», – после чего ответила им: «У меня крупная купюра, не могу дать денег, но могу купить немного еды из ближайшего магазина, так пойдет?», – спросила она их, подойдя к ним на расстояние вытянутой руки. Они переглянулись и начали шептаться, только вот шептались очень громко, что Виктория все слышала и ее догадки были верны на счет алкоголя, после чего другой молодой человек говорит ей: «Да, мы не откажемся от любой помощи – любезная». Он, словно кот промурлыкал эти слова после совещания.
Виктория быстро сходила в магазин и купила им немного еды, но, по возвращению, она увидела только оставшуюся пару человек, это был второй отвечающий мужчина и его, по всей видимости, супруга. Она робко подошла к ним из-за спины и сказала: «Вот, купила все, что посчитала нужным», – и протянула небольшой пакет с разными продуктами и мыльными принадлежностями. Они, немного испугавшись, обернулись и стали благодарить ее за столь щедрый подарок, и всячески осыпали ее дифирамбами.
Немного засмущавшись, Виктория решила спросить их: «Простите, не мое дело, как вы тут оказались, но не могли бы вы поведать свою историю мне вкратце?». Стоявшие напротив нее, как по команде, начали рассказывать свою истории: «Это Дмитрий, я Вероника. Мы уже около года тут живем на улице». После этого берет слово ее супруг: «Мы сами из регионов, пытались, как и все, наладить быт в столице, найти работу и так далее. Я нашёл работу, работал на заводе около года, может чуть больше, сортировал коробки, позже перешел на другую работу, где мне предложили официальное оформление и белую зарплату, но все это оказалось лишь предлогом. В первый день работы на новом месте, мой начальник попросил паспорт для оформления и благополучно не вернул его, я так проработал там около двух недель, где слушал его слова о том, что он забыл его в офисе и никак туда не доедет. Проработав так месяц, меня перевели на другое место работы, часов семь мы ехали или больше, я уже не помню, увезли, в итоге, на машине в глухое село где я убирался на конюшне. Поняв, что меня используют, я решил сбежать оттуда, но не получалось из-за того, что ловили несколько раз и сильно избивали без церемоний, у меня два сломанных ребра и три выбитых зуба на правой стороне». И он начал показывать ей, открывая свой рот, что он не врет ей, и продолжил рассказывать дальше.
«Еще спустя месяц, ко мне подселяют одного парня, я так понял, что он уже работал у них и знал владельцев конюшни в лицо, но об этом он мне никогда не говорил, единственное, что он о себе сказал, что работал на стройке и, после очередного рабочего дня, ему предложили дать попить воды, после которой он оказался в том же месте что и я. Он чаще чем я пытался сбежать и последний раз, когда он это сделал, его очень сильно избили, после чего он ночью устроил пожар в бане, где спали наши надзиратели, вот тогда нам получилось сбежать оттуда под покровом ночи, пока они тушили пожар. Мы шли три дня, пока нас не остановила полиция и не отвезла в следственный изолятор, где мы пробыли еще около трех дней, давали показания, и только по пришедшей факсограмме, нас отпустили с временными документами.
По дороге мы с ним разошлись, я сел на железнодорожной станции в грузовой поезд и на нем приехал в столицу, правда, документы испортились, пока ехал, а на новые у меня денег нет. Идти в полицию я боюсь, да и со слов моих бездомных соратников, они никого не отправляли домой, а просто отпускали на все четыре стороны», – и не успев закончить, его перебивает Вероника со своей историей: «Дай мне то рассказать, а то все ты балаболишь, а мне слово не даешь вставить», – и начинает рассказывать: «Я, как он подметил, тоже из региона, но я приехала на работу сразу сюда, после вуза, и, в надежде встретить мужа, а вот встретила вот этого недотепу», – и смеется над ним, продолжая говорить. «Я из маленького провинциального города», – она называет тот город, откуда Виктория, но она ничего не сказала, просто сильно удивилась и продолжила слушать. «Я училась в школе-интернат, мы с одноклассниками всегда были дружны, школу закончила на отлично, поступила в институт иностранных языков и знаю два языка, немецкий и английский. Итальянский не пошел у меня, поработала переводчицей в одном банке, после в другом, и все было хорошо, я встретила красивого мужчину, это было до тебя…», – сказала она своему нынешнему, как она считала, мужу. «Но сказка резко закончилась, когда я узнала, что мой муж принимал часто наркотические вещества, но, мало того, он, со своими друзьями, в тот злосчастный вечер, избил меня и изнасиловал», – со слезами на глазах говорила она все это. «Я на следующий день направилась в полицию, но у него везде есть свои связи и через пол часа он приехал в тот участок и забрал меня домой, после чего привязал к кровати приказав сидеть и молчать иначе он меня убьет.
Я так просидела у кровати около двух дней, не ела ничего и не понимала, когда он меня освободит, и только на третий день он пришел с бейсбольной битой и начал избивать меня, сломал мне ногу, выбил несколько передних зубов, раскрошил запястье руки и сломал предплечье». Виктория стояла в шоке и не верила тому, что произошло с ней, и по всем рассказам она поняла, что перед ней стоит ее одноклассница, о которой она ничего не слышала после школы, знала со слов других одноклассников, что она училась в одном из престижных вузов страны на лингвиста и вышла за кого-то очень богатого и влиятельного мужчину. Виктория подошла и обняла ее, заплакав. Вероника, посчитав, что это жест доброй воли, продолжила свой рассказ: «Только после нескольких часов моих криков в квартиру вломилась полиция и забрала его в участок, а меня, в срочном порядке, увезли на операционный стол. Через несколько недель ко мне так никто и не пришел в больницу, я ждала его или его друзей, но никто из них, как я понимаю, не знал, что со мной произошло. И только через несколько недель ко мне впервые пришел мой муж, с цветами и многочисленными извинениями, прося прощения, объясняя тем, что он был под наркотиками и ничего такого не хотел делать со мной. Я, как дура, поверила ему, и мы вернулись домой, но, через несколько месяцев, снова произошла та же история, после чего я убегала из той квартиры без каких-либо документов, успев только схватить карточку, чтобы где-то можно было остановиться переночевать и подать на развод. Но, увы, на следующий день, карточка была заблокирована им, а идти в полицию, я так понимаю, без толку, так как он быстро найдет меня, не успею я пересечь порога их отделения.
Мне не оставалось ничего, кроме как выкрасть документы из квартиры, но квартиру караулят его охранники и я не могла туда зайти. А там дальше пошло все по накатанной, вниз – денег нет, кушать нечего, ночевать негде, и вот так вот я встретила в один день Дмитрия, который поддерживает меня словесно и не поднимает руку», – договорила она свою историю жизни вкратце.
Виктория молча подошла к ней еще раз и наводящими вопросами подвела ее к тому, чтобы она узнала в ней свою одноклассницу, и Вероника расплакалась, после чего убежала. Стоявший рядом Дима был в шоке от увиденного и услышанного, Вика быстро на листке бумаги написала свой номер мобильного телефона и сказала, при первой возможности, позвонить, она знает, как помочь ей, по крайней мере с работой и документами. Схватив бумажку, Дмитрий побежал за Вероникой с пакетом еды в руках и крича ее имя, а Виктория направилась в метро с мыслями о жизни, поняв, что у нее не все так плохо, как могло быть, но, услышанный ею рассказ не давал покоя до конца рабочей смены.
Приехав на работу, она украдкой пронесла свой чемодан в кладовую и спрятала за высокими стеллажами, на которых лежало постельное белье и другие предметы, которые требовались для ее работы. Переодевшись, она пошла убирать два закрепленных за ней этажа и до трех часов утра мыла полы еще на трех этажах. Делая свою работу, она все делала ее не спеша, да и спешить было некуда, так как она не поедет к тете, как раньше, которая ей несколько раз звонила в тот день. Виктория проигнорировала все ее звонки, наконец-то у нее сформировался некий внутренний стержень, как она подумала, и она могла сама решать свои дела, как и раньше, где никто ей не будет говорить, что не надо лить много воды в ванной, когда моешься, что в очередной раз ей надо помочь вернуть за кого-то долги по-дружески, и так далее.
На часах было уже начало четвертого утра, вся запланированная работа была сделана, и она направилась в кладовку, где просто присела на свой чемоданчик и, приложив голову к одному из стеллажей, закрыла глаза, моментально уснула и проснулась только в семь утра, когда в комнату зашла ее сменщица и обнаружила ее. Сменщица, увидев, как она спала на чемодане, не стала спрашивать, в чем дело, просто поздоровалась и пошла менять постельное бельё в номерах. Спустя еще час, ее сменщица вернулась с завтраком на подносе и горячим чаем, так как постоялец, которому предназначался завтрак, выехал из номера раньше, и они, по сложившейся традиции, не выбросили еду, а съели.
«Ты как, выспалась?», – спрашивает ее сменщица. «Ну так себе, заработалась, в три часа ночи закончила все и ехать домой было поздно, а на такси дорого», – ответила ей Виктория, которая всё так же сидела на своем чемодане, но накрытом белой тряпкой. «А чемодан тебе зачем?». «А, да я вещи хотела тут постирать, так как дома сломалась стиральная машинка, вот и думаю спросить у менеджера разрешения». Отвечала она быстро на вопросы фразами, что приходили в голову, так что ее сменщица убрала свои опасения, о которых она думала. «Когда спросишь, скажи мне, а то у меня тоже есть вещи, которые надо постирать, меня машина обрызгала из лужи, пришла в грязном на работу, хорошо?», – разливая чай по стаканам, обратилась она к Виктории. «Конечно, сразу скажу», – отвечала сонная Виктория, кладя кубик сахара в стакан с чаем.
Позавтракав, Виктория, как и обещала, направилась к их менеджеру, который был в другом конце помещения и, получив ответ, направилась назад к ним в их комнату, где они закинули в стиральную машинку свои вещи. Сменщица пошла вновь перестилать постельное белье в номерах, а Виктория медленно собиралась пойти пройтись по улице, но, прежде чем выйти, она аккуратно, со служебного телефона, позвонила своему сыну в школу. Они поговорили о его достижениях в школе и оценках. Не сказав ничего ему о произошедшем с ней, несмотря на его догадки по грустному голосу его мамы, она направилась в ближайший парк, где они иногда гуляли со своей сменщицей во время их обеденного перерыва. Идя по улице и кушая ванильное мороженое, купленное у бабушки в парке, она услышала, как зазвонил телефон. На другом конце провода была ее одноклассница, которая просила встречи с ней, но, ввиду того, что у Виктории рабочий день, она не могла сорваться по звонку и предложила завтра встретиться там, где будет удобно ее однокласснице. Записав адрес, она еще немного прогулялась и пошла в гостиницу делать свою работу.
В конце рабочего дня, около десяти вечера, закончился рабочий день, который ознаменовывал, что у нее есть двое суток отдыха, так как она работала сутки через двое, но воля случая ее сменщицы все изменила, она попросила ее заменить завтра после обеда и следующий день, так как надо было продлить ее документы в миграционной службе. Виктория не стала отказывать, да и тут она себя чувствовала в безопасности, может спокойно передвигаться и спать в их кладовке, а добрый менеджер никогда не заходит к ним, для него главное, чтобы было все чисто и убрано на его этажах, за которые он несет ответственность. Вечером того же дня ей снова позвонила Вероника и они договорились встретиться у станции метро, возле которой она находилась.
Приехав на место встречи, и, выйдя из метро, она увидела, как перед ней стоит трезвая девушка, с мытой головой, хоть и уставшим видом, но картина все равно желала оставлять лучшего, хоть она и лучше выглядела, чем в прошлый раз. Подойдя друг к другу, они обнялись и долго стояли, обнявшись, после Виктория осмотрела на Веронику и предложила пройтись где-то покушать, хоть на часах уже было начало двенадцати ночи. Они пытались зайти в ближайшее кафе, но им отказывали на пороге, либо при пересечении двери, из-за внешнего вида ее школьной подруги. Поэтому, в ближайшем ларьке, Виктория купила им горячего чая и плитку шоколада, которую попросила Вероника.
Идя по улице и разговаривая о школьных временах, Виктория все никак не могла поверить, что это все произошло с ее школьной подругой и что такая красивая девушка может так низко упасть, не без помощи ее мужа. Поделившись их жизненными историями, Вероника тоже была удивлена историей Виктории, всячески ей сочувствовала и желала поскорее вылезти из всего этого, и встать с колен на ноги. Они шли еще пару часов по ночному городу в сторону центра, и на своем пути встречали много странных персонажей, которые наполняли город с приходом ночи. Кто-то просил денег, кто-то пытался заигрывать с ними, даже несколько машин, проезжая мимо них, сигналили.
Огни города освещали красивые старые здания, которые были отреставрированы, чистое ночное небо было покрыто звездами, шум двигателей автомобилей был почти не слышан на улицах города в это время, если только изредка мешал тишине ночного города. Чаще были слышны разговоры и песни молодежи, которая сидела в парках на скамейках, играя на гитаре и распевая песни. Девушки к ним присоединились на десять минут, послушать приятный голос исполнителя и разговоры ночных жителей города – молодежи, которая сидела мирно у импровизированного столика, на котором не было никакого алкоголя, чему были удивлены подруги детства, похвалив их за это.
Послушав душевные песни, они направились гулять дальше, но сон начинал брать свое и Виктория предложила снять номер в отеле, но, увы, никто не хотел пускать Веронику даже на порог отеля, после чего Виктория решила поехать в свой отель и, на свой страх и риск, провести ее в один из номеров, где она смогла бы помыться и поспать в нормальных человеческих условиях.
Сев в такси и добравшись до места работы, она попробовала, как планировала, провести ее, но не получилось, в тот вечер почти все номера были заняты из-за проходившего в городе спортивного мероприятия по футболу, и приехало очень много иностранных туристов. Ничего не оставалось делать, как продолжить поиск нового места жилья, на что Вероника попросила ее остановиться и сказала: «Перестань переживать за меня, я уже почти год живу на улице, изредка где-то сплю в хорошем месте, так же, как и кушаю, поэтому если я сегодня не посплю в гостинице, ничего не изменится, а пока метро работает, я лишь только попрошу тебя купить мне проездной и дать уехать в свою сторону, где я обычно нахожусь», – скромно говорила она ей смотря на Викторию с грустью. Виктория начал отпираться и всячески уговаривать ее, но, не получив желаемого результата, она спустилась с ней в вестибюль метро, купила проездной на несколько поездок и сказала, чтобы завтра приехала сюда к ней на работу. На прощание она снова ее обняла и дала немного денег, чтобы она могла что-то купить себе покушать и подарила свою куртку, в которую была одета, так как не могла смотреть, во что была одета подруга.
Наконец-то посадив ее в вагон поезда, который уехал, Виктория направилась в гостиницу, где так же застала свою сменщицу спящей в кладовке. Не став ее будить, она взяла свою рабочую форму и пошла в один из свободных номеров, в который заселялись рано утром по ее информации, на свой страх и риск. Помывшись и переодевшись, она смогла уснуть, написав сыну сообщение, где выражала ему свою любовь и что очень хочет его увидеть и надеется, что скоро приедет на несколько дней к нему навестить, так как не видела его уже около полугода и практически не помогала из-за вечных проблем тетки ее бывшего супруга.
Зазвонил будильник, на часах было пять тридцать утра, и ее смена начиналась через два часа. Она быстро прибрала за собой не разобранную кровать, сделала вид, что здесь никого не было, мимо камер, прошла на улицу в круглосуточное кафе, где покушала и уже вернувшись, через час, она поздоровалась со своей сменщицей, которая гладила в тот момент вещи. Попив чая с шоколадом, тем что был у них от гостей, Виктория пошла работать за себя и свою сменщицу, которую будет заменять. День шел быстро, Виктория убиралась почти до самого позднего вечера, не покладая рук, и совсем забыла про подругу, которая должна была приехать к ней. Лишь только под самый вечер, около девяти часов, ей позвонила подруга и сказала, что будет на месте через час. Быстро домыв полы на одном этаже, Виктория одела на себя лишние вещи, которые приготовила для нее и направилась к черному входу, которым обычно пользовались сотрудники кухни или охраны, так как часто ходили курить на улицу. Пройдя все посты, она поздоровалась со всеми, кого знала и, выйдя из двери, стала ожидать свою подругу.
Простояв добрые пол часа, она, наконец-то, разглядела ее, робко стоящую в тени одного из дальних фонарей, и направилась в ее сторону, где сказала снимать с себя старую одежду и одевать ее чистые вещи, которые она приготовила. Когда Вероника переодевалась, Виктория с ужасом смотрела в ночном свете фонаря на её исхудалый вид и неправильную форму ребра, которое, видимо, плохо срослось, и увидела синяки на ее теле, на что спросила: «А это откуда? Ты же вроде говорила, что Дмитрий не бьет тебя». «Да, не бил… при людях, прости что обманула», – заплакав, ответила ей Вероника, отводя взгляд.
С очередным испугом и ужасом, Виктория увидела свежий ожог на теле и продолжила спрашивать: «Это тоже он сделал?». «Нет, это не он, это я уснула на оголенной теплотрассе месяц назад и прижгла кожу, останется теперь шрам, видимо, так как большая болячка от него образовалась», – спокойно отвечала Вероника, как будто бы для нее это был своего рода пустяк.
Наконец-то, переодев подругу, Виктория достала из-за пазухи свои тапочки и дала ей их со словами: «Так, одевай. На случай, если кто-то будет спрашивать у меня на работе, ты – моя школьная подруга, живешь в столице, проезжала мимо после посиделок в кафе и решила зайти на мою работу. Хорошо?». «Хорошо», – ответила Вероника и они вместе, не спеша, вошли в здание. Без препятствий они прошли все коридоры, так как в это время часть охраны спали или смотрели телевизоры, а не в свои мониторы на посту охраны, и поднялись в кладовку.
Виктория быстро поставила чайник, что был у них и, мимо камер, они направились в один из номеров отеля, где, на сегодняшнюю ночь, Вероника могла остаться и привести себя в человеческий вид, да и просто отдохнуть. Виктория, пока Вероника осуществляла водные процедуры, отправилась мыть оставшиеся два этажа и только после пришла к ней, так как переживала, что вдруг кто-то зайдет туда, да и вообще, она уже нарушила технику безопасности, и, после такого, ее могут с легкостью уволить без выплат.
Зайдя в тот номер, где Вероника вышла из ванной, они продолжили общаться, проведя около трех часов под разговоры и уснули на разных кроватях, и, лишь только под утро, они направились тем же путем, что и пришли, в кладовку и, как только они зашли, через три минуты к ним зашел управляющий гостиницы с ее менеджером, посмотрели на них и на то, что все работники на рабочем месте. Следом, управляющий задает вопрос менеджеру: «Слушай, я так понимаю, вон та девушка, это твоя новая горничная?». Менеджер понял в чем тут дело, отвечает: «Да, она заменят временно заболевшую сотрудницу и помогает Виктории». «Хорошо справляешься, хвалю», – подметил управляющий и они пошли дальше осматривать этажи, за которые отвечал ее менеджер.
Девушки еще около минуты молчали, после перегнулись и заулыбались, но Виктория насторожилась, так как чувствовала, что ей предстоит ожидать разговора с ее начальником. Дождавшись начальника, который пришел в приподнятом настроении, и начал свой допрос с похвалы своей одной из самых ответственных работниц. «Ну что, могу похвалить тебя за твой труд и трудолюбие, премию возьмешь в бухгалтерии, но, прежде чем я подпишу бумаги на ее выдачу, мне надо понимать, что это было утром, кто это и как она сюда попала». Виктория начала рассказывать свою придуманную историю, что была у нее на двоих с Вероникой, но менеджер не поверил ей, да и Вероника никогда не умела врать. Посмотрев на нее еще раз, менеджер говорит: «Эх, Вика, не умеешь ты врать, от слова совсем, не красит тебя ложь, давай выкладывай, что это за личность», – по-доброму спросил он ее, и после этих слова выходит Вероника и рассказывает всю правду о том, как они сюда попали, но ни слова не сказала о себе и как живет она сейчас.