Иван Михайлович Грищенко
Сказы о героях. Вечный вопрос
Каждые пятьдесят лет сила Гласа лишь усиливается, отчего даже самые крепкие и здоровые умы нелюдей не выдерживают, удаляясь на встречу с Ним. Сокровенный День наступает в сотое солнцестояние, когда светило достигает своего пика на небе. В тот момент шторм, не заходящий даже за первую внешнюю стену, достигает главной цитадели, верхушки крепости, грозя перейти горы и словно стараясь поглотить их и земли за ними. Тронный зал твердыни заполняется песком, все пролёты лестниц, все комнаты засыпает, но пустынники не боятся этого, лишь садятся на колени или уходят по одному известному лишь их больному сознанию пути. Те, кто остаются, неспроста продолжают сидеть на коленях, впервые за жизнь взглянув на тихую солнечную пустыню. Настал сокровенный День – Странник идёт.
«Вот только на что способен пойти человек ради этого? Человечество отринет свет, ведь лишь он удерживает нас. Только благодаря ему мы не можем развиваться, постигать новые горизонты. Мы долгими тысячелетиями жили как любое другое животное, словно они равны нам. Быть может, настало время избавиться от оков? Ведь что для нас мир? – задали людям как-то вопрос. Дом, где все равны: птицы, звери, люди, ответили мы. Тут прозвучали решающие слова: разве люди – звери или птицы? Зачем люди должны преуменьшать свои заслуги, свою душу, силу, только из-за того, что в нас есть мельчайшая сходство с прочими тварями?»
Вороные, рогатые в плечах доспехи, покрывающие всё его тело без малейшего просвета, темнейший плащ без изъяна и потёртостей, словно разъедающего, сухого песка вокруг и нет, тяжёлая умиротворённая поступь да плоская, как лист металла, маска без единой впадинки и бугорка, плотно прижатая к лицу, – вот он, Странник. Этот загадочный путник каждое сотое солнцестояние в зенит светила приходит в величественную каменную крепость цвета ворона. На спине из-за плаща выглядывает огромная змеевидная алебарда с не менее монструозным закрученным лезвием. За все поколения нелюдей, живущих в пустынной тюрьме, этот господин ни разу не заговорил и, прямо как сейчас, проходил через главные ворота крепости, не замечая никого.
Уродцы смиренно сидят на коленях, внимательно следя за процессией одного одинокого Странника, пришедшего сюда из далёких земель. Так почему же они так заворожённо на него смотрят, почему он приходит сюда совсем один каждые пятьдесят лет? Боготворят, молятся, а может, славят? Нет, их взгляды полны скорби, грусти и усталости, ведь, наблюдая за вошедшим в песчаную бурю незнакомцем, они вспоминают наказы своих прадедов и прадедов их прадедов. Скрываясь во мгле, он уносит за собой и новых усопших, устремляющихся в глубины песчаной бездны.
Жалящий, смертоносный песок, разъедающий всё, даже сами горы, смиренно обходит путника, сторонясь его словно заколдованного и направляя свою ярость на страждущих пустынников, привлечённых Гласом. Их кожа давным-давно приспособилась к пустыни, но измождённые, полумёртвые и затухающие нелюди уже неспособны выдерживать напор стихии, и с каждым шагом Странника подле него остаётся всё меньше и меньше уродцев, продолжающих свой последний путь к Нему. Павшие будут навечно погребены под тоннами песка, ставшими символом их слабости и ничтожности, а избранные из них восстанут, не сейчас – когда придёт час.
Странник безмятежно бредёт вперёд, оставляя последние врата позади. Некоторые пустынники обгоняют его и бегут вперёд, крича что-то невнятное, другие же всё так же плетутся, но уже схватившись за собственные головы, ведь Он становится всё ближе. Даже непоколебимый путник стал жертвой Гласа, но этим его не удивить. Бесчисленное множество походов ужесточило и укрепило уже и так непоколебимый дух. Только его плащ вздымается от ветряных вихрей, но даже и не пытается оторваться, ведь и он является частью Странника. Однако с каждым пришествием, с каждый буйством силы Глас всё набирает мощь, предчувствуя надвигающуюся катастрофу, и путник это чувствовал. И вот он ощутил мощнейший удар, принёсший в его голову болезненные воспоминания, и таинственный Голос снисходит побеседовать с ним, чтобы Странник ясно увидел картину трагедии и хаоса, вероятно пытаясь его смягчить и сломить.
