bannerbannerbanner
полная версияДежавю

Иван Бездомный
Дежавю

Полная версия

Руки как руки – мозоли на костяшках, ладонь еще не превратилась в кулак, но могла. Все как у истинного верующего несущего добро. Загорелая кожа, вены и переломы – все на месте.

Только тонкокожие и сотканы будто из тумана.

А ниже обнажились проблемы.

Джинсовая рубашка спускалась до пояса, ниже формы становились нечеткими, размытыми, и постепенно переходили в серый, скручивающийся шлейф тянущийся к Земле.

Ниже пояса растворялись очертания, и превращались в нечто, похожее на звездную пыль.

Ног не было!

Шлейф медленно и едва заметно таял, и исчезал с тем самым тонким, еле различаемым звоном, который он уловил.

Нежный звук души падающей в забвение.

– Эй, вы там, наверху! Верните мне ноги! Черт подери, я один. Совсем один в пустынном Космосе. Это тонкая, дымчатая спираль – единственное, что связывает меня с моим миром. И, кажется, она растворяется. Рай у вас в какую сторону? Имейте ввиду, я совсем не созрел для новых перерождений, а небытие ваше мне не нравится, – теперь он точно знал – дальше ничего хорошего не будет.

Еле различаемый тонкий перезвон падающих кристалликов становился все тише. А тишина – пугающей.

Алекс осмотрелся и заметил, что руки потеряли четкость очертаний и стали полупрозрачные, а ниже груди уже и пояса не видно, лишь бледное свечение закрученной серой дымки.

– Что же теперь будет? А будет так, как было. Было до меня, и с этой ночи будет без меня. Глубокий космос намекает о пошлом перетекании из формы в форму. Я растворюсь в пустоте и, вскоре, стану ничем. Темнота вокруг, а спрятаться некуда. Я тут лишний, и требую сейчас же, незамедлительно отправить меня обратно, в мою жизнь, на Гавайи. Я много чего еще не сделал, и обещал своим близким, а обещания нарушать… вы сами знаете.

Он отчетливо увидел, как через несколько часов над горизонтом поднимется огненный шар, в его мареве исчезнут звезды, и вспыхнет мир.

И он вместе с ним.

Поняв, что произойдет через миг, его продрал страх, дрожь и тошнота.

– Мама, я же не умру? Прости меня, если обидел. Я не со зла, просто не понимал, что делал. Люблю тебя, и всегда любил. Хочу, чтобы в следующем рождении ты была с тем, кто тебя любит и заботится о тебе, с нашим овчаром и котэ. А я выкарабкаюсь, и все исправлю. Мы встретимся, чуть позже, – шептал он.

Пространство вокруг него начало едва слышимо потрескивать.

Он вздрогнул, сжался в пружину…

Вокруг затрещало, невидимые спрайты разрывали пространство, и оно, не выдержав напряжения, лопнуло.

Полупрозрачный шлейф втянул его в себя как в водоворот, его закружило и потащило вниз.

Обратно, в настоящее.

Вихрь стал плотным, опять заложило уши.

Вокруг резко потемнело, появился давящий свист, и картинка с островами и городами неожиданно завертелась в обратном порядке. Как на видео проматываемом назад.

Гул, давление, водоворот.

Быстро приближающиеся острова, небоскребы, дома.

Толчок, и внутренний озноб.

Он почувствовал, как в него вернулась жизнь.

Алекс продолжал сидеть на коврике прищурив глаза, наблюдая, как Оле Нидал направляется к соседке расположившейся в паре метров от него.

Из приоткрытой двери в гостиную врывался свежий ночной воздух.

– Твой главный вопрос, – услышал он, и мог бы поклясться, что это голос Оле, если бы не видел того прикладывающего бронзовый артефакт на темечко соседки. – Что после смерти, как там? Есть жизнь, или нет?

– Ммм, – сегодня он удивлялся слишком часто. – Сквозняк у вас, дует.

– Ты получил ответ? – голос раздавался внутри его головы, а не снаружи, как ему казалось в начале, и требовал ответа.

– Я все понял, – согласился парень. – Мы уходим во тьму, а потом, возвращаемся со светом, – его сердце стучало и руки дрожали.

Поняв главное, он, наперекор приличиям, ушел, не дождавшись конца.

Он не нуждался более ни в словах, ни в объяснениях.

Глава III. Новый старый друг.

Иной раз Алекс отключался от суеты, вспоминал космическую одиссею и задумывался: «Случалось ли еще что-нибудь, что определяло мое восприятие реальности и влияние на судьбу? У меня лично? И переворачивало всю мою жизнь?»

Мозг лихорадочно анализировал прошлое, всех, кто встречался на его пути, реакцию на первую встречу и последующие события.

– Случалось, – вынужденно согласился Алекс, вспомнив, как его, там же на Гавайях, будто ножом резануло на пляже, при первом взгляде на приглашенного на вечеринку гостя.

Гость был атлетичен, красив и щедр. Обладатель тонкой талии, широких плеч, большого шарма и достоинства. Такие сводят с ума женщин. Совершенно ему не знакомый, и никогда прежде не виденный. Да и жили они до той встречи в разных странах, и никогда не пересекались. И не могли.

Но сиреной взвыл внутренний голос: «Вспомни его, сколько раз сталкивался! И каждый был повторением предыдущего. Держись в стороне, любой ценой избегай сближения, он опять поломает тебе жизнь!»

Саня лишь усмехнулся на предупреждение, хотя ощущения от полоснувшего сверху донизу лезвия, были весьма ощутимы и держались, пока он обильно не залил их Текилой.

Спустя год атлет стал бизнес-партнером и близким другом.

В ближайшем будущем их ожидали трехэтажные катера и двухмоторные самолеты.

Компаньоны выбрали перспективное направление и нашли производителей.

Партнер вылетел в Швейцарию и подписал основательный договор.

Дизайнеры разработали привлекательную упаковку.

Итальянцы набивали их неувядаемой молодостью.

По утрам полы офиса в Гонолулу усыпал свежевыпавший белоснежный покров факсов. Пришлось бросить Гавайи, виды на жительство, и перебраться в страну обитания заказчиков, в Минск.

– Поменять Штаты на Минск, без права на возвращение? – спросите вы. – Минск? Какой там бизнес, ведь там вечный великан, лысый и усатый, и весь бизнес он…

А как еще? Факсы требовали контейнеры набитые надеждами, траки нервно трубили ожидая погрузки, а торговые сети готовили прилавки. Пришлось релоцироваться с билетом в одну сторону.

Деньги несли улыбки, женское внимание и радость в массы. Жизнь блистала красками, ничто не предвещало, а спустя год предупреждение сбылось полностью.

Бывает.

Вчера можно было играть в Атоса и американских детей Лужкова, а сегодня, вопрос об аренде офиса бросает в пот.

Эйфория растаяла в дымке вместе с товаром, средствах на банковском счету и партнером. Атлета заела совесть и он вернулся в Штаты, а Саня остался с дымкой от надежд. Пришлось перебираться в метрополию, где нет ни адреса, ни улицы, ни дома.

И вновь… Как устраиваться, где и на что?

И подсказать некому, а о помощи и мечтать не приходится.

Позже выяснится, что факсы с запросами отправлялись купленными за шоколадку милыми секретаршами из разных офисов, да и многое другое тоже всплывет. И кого в этом винить? Себя лишь.

С тех пор он гадает: «Кто самые гадкие люди на планете – швейцарцы или итальянцы?»

Но тебя же предупреждали? Чей голос вопил о событиях еще не случившихся, но впоследствии, весьма для тебя дорогих? И дело не в финансовых потерях и возможностях упущенных. А в годах жизни утраченных, только это и важно, ведь вернуть мы их не можем даже за весь золотой запас.

*Меняем мы миг нам отпущенный, на получение знаков денежных, и за каждую банкноту расплачиваемся днями своего пребывания в этом мире.

Зато сколько ярких воспоминаний и искр бытия, за это партнеру от сердца спасибо. Монеты мы заработаем, а новый опыт бесценен.

Опять отвлеклись и уходим от сути.

В нашем случае главный вопрос – чей это был крик? Кто предупреждал о том, что только еще должно было произойти через пару лет?

Ведь именно это, меняет все.

Неведомый “кто-то” – он знал?

Кто же поведется на подобный бред?

И я б не поверил, если бы не произошло это со мной.

Бывает.

Совпадение.

А если, нет? Такого голоса криком, чтобы ножом по живому, не было никогда. Ни до, ни после.

Но.

То предупреждение на вечеринке с атлетом, о событиях еще не произошедших, не было единственным.

Глава IV. Дежавю.

Такие события из памяти не выкинешь.

Время сжалось, падали звезды и президенты, спотыкаясь, обещали пироженки меньшинствам, бесплатное жилье бомжам, а остальным налоги и жаркОе из тараканов. Самое лучшее – людям, все, как и полагается времени перемен. В этой эпохе понамешано столько байденов и обам, что человечество вряд ли переживет их затеи. Сломали нам хронологию и перспективы.

«Важны возможности горизонты новые открывающие. Опыт уникальный, выводы и понимание. Надежды на бессмертие дарующие», – сказали бы сейчас менторы, коучи и гуру.

А мне б научить кота нашего смывать за собой, да в обстоятельствах случайных или не очень, окончательно разобраться.

Начнем заново.

Попытка прозрения номер пять, или четвертая лишь? Сбился со счета, но неутомимые небожители упорно продолжают метафизику под мои ноги подбрасывать. И не догадаться никак, где споткнешься и разобьешь свой греческий нос. Зачем им все это?

Говорят, собака – друг человека.

И я, как самый обычный Маугли, рос среди них, дружил и удирал иногда. Они жили в будке, у нас, у соседей, или просто являлись из облаков, чтобы учинить апокалипсис.

Други бывают разные: в основном, ангелы любящие тебя больше, чем себя, но случаются такие демоны, которые за раз пытаются откусить всю ногу.

Но речь не о четвероногих, с ними всегда можно договориться, не то, что с людьми.

Почти всегда.

Свежим сентябрьским утром, по шумной улице города М шел молодой человек.

Утренняя гроза прогнала бесконечные пробки и дурные мысли. И воздух прозрачен, и на душе чисто.

Молодой человек приехал сюда из замечательного города Ми, но другого – родины партизан, батьки и молочки, где оказался волей случая. Случай встал ему не дешево, и в стольный град М парень попал уже изрядно поиздержавшись. С другой стороны, его избавили от пустых обещаний, веры в человечество и накоплений, что ценно само по себе.

 

До этого, почти вчера, он открывал Америку: с востока на запад, с севера на юг. Открывал, пока не понял: «Страна большая, а жить негде».

Он боролся там за светлое будущее бесконечные года, и не чурался любой работы, даже двух. Начинал как все: в семь, заканчивал в десять. С утра до ночи. Жить некогда, надо выживать.

Алекс приспосабливался, горбатился и сводил концы с концами. Откладывал, вкладывал, рисковал. Терял и вновь начинал заново, пока не спросил себя: зачем?

– Красивая картинка, но не для меня, – решил он окончательно через долгих восемь лет. И сорвался в неизвестное далеко.

Казалось, только день назад, он оставил обитель судов, долгов и корпораций, а уже сегодня шагал по другой стороне планеты, и размышлял о превратностях судьбы, отказа от навязанной Голливудом мечты и избавления от иллюзий.

Год назад он бросил все, сказал: «Гудбай Америка», и помахал рукой. Не из-за обилия бомжей, трехполых туалетов и ощущения собственной никчемности: важнее оказалось жить своей жизнью и остаться собой, а не тем, чем делает тебя чужая страна. Да и режим перманентного выживания надоел.

Неделю назад он вернулся в родные пенаты, и попал, толком не осознав во что: осколки розовых очков «Made in USA» мешали ему рассмотреть достижения родной стабильности. Да и что такое «пенаты» он так и не понял.

В кармане шуршали 400 долларов, а больше не было ничего, кроме квартиры арендованной тут же, на Живописной улице. Точнее, деньги как бы имелись, но Сэмы в американской стране не очень хотели их возвращать. Говорили: «Русские, борьба с отмыванием и глобальное потепление».

– Фуякино жулье, грабители с большой дороги, – чертыхнулся Алекс вспомнив ковбойские козни, но настроение хорошее, погода отличная и беспечной походкой он направлялся в парк, манящий тишиной и тенистыми аллеями.

От размышлений его оторвала едва заметная тень и резкое движение на него.

Но рефлексы наши остры, и нервы – стальные канаты. Мы всегда готовы к землетрясению, дефолтам и ударам в спину.

Алекс инстинктивно отпрянул в сторону.

Напротив него пригнулась груда мышц в черном, украшенная белоснежными клыками. Не Багира, но впечатляет.

– Ротвейлер, – определил он, – и смотрит недобро. Без поводка и намордника, и хозяина не видно. Через секунду бросится. Нужно развернуть корпус и уйти с линии атаки.

Додумать ему не дали.

Огромный пес, как подброшенный пружиной рванул к нему, охотясь за головой.

Его головой.

Алекс отклонился вправо и развернулся лицом к опасности. Страха не было, сказалось богатое на стычки с собаками детство. Мысли текли невозмутимо: «Сейчас еще раз прыгнет, но схватить будет пытаться чуть ниже, уклоняемся влево».

Через мгновение ротвейлер взвился, целясь в его шею. Саня уклонился влево и оттолкнул от себя летевшего на него пса.

Тот упал, вскочил, и молча начал подбираться ближе.

– Не рыкнет, ни гавкнет – плохой признак. На счет три сиганет, хватать будет за руки или за пах, надо успеть отскочить назад, и захватить его шею. Но где же хозяин? – слегка обеспокоился он.

И вдруг, пришел в себя.

Он находился в глубине тихого парка, от налетевших порывов ветра шумели деревья, по аллее прогуливались мамы с колясками.

Идиллия вокруг.

Алекс оглянулся на всякий случай: осеннее буйство ярких красок, и никаких собак.

Ему просто привиделось, и он, как порядочный полоумный, размахивал руками и распугивал редких прохожих, на ходу уклонялся от воображаемого врага, и тихо беседовал сам с собой.

Видимо, возвращение на Родину не прошло бесследно.

– Какого лешего? – изумился он. – Драка с собакой, уклоны? Что за… Хотя, мог бы и предвидеть: безденежье, переезды и стрессы. Терапия – закупиться Столичной, и обнулиться, – трезво рассудил он и решительно повернул назад.

На выходе из парка он заметил группу подростков, которые тусили чуть в стороне, у детской площадки. У ног их лежал ротвейлер, подозрительно смахивающий на пса из недавних фантазий. Черная груда мышц, мирный, как спящий скорпион, законопослушный и в наморднике.

Рейтинг@Mail.ru