Иван Андреевич Банников
Маяк
– Да, Ваня, – отозвался из глубины корабля товарищ.
– Аварийный маяк работает?
– Да, Ваня. Работает каждую секунду.
– Как думаешь, когда-нибудь они прилетят за нами?
– Обязательно, Ваня. Я уверен, что они ищут нас без устали. Поисковые роботы отправлены во всех направлениях. Рано или поздно они найдут нас и спасут.
– Главное, чтобы не слишком поздно, – прошептал лекарь. – Когда-нибудь наш груз истощится – наши лекарства закончатся. И я больше не смогу лечить людей. Они перестанут в меня верить. И перестанут бояться. Когда-нибудь очередное покушение наместника короля окажется успешным. Они проломят мне голову и сожгут на костре. А тебя, отличного медицинского робота-диагноста разберут на винтики, которыми будут успешно торговать как редкими колдовскими артефактами.
Робот ничего не ответил, а человек продолжил:
– Почему люди так устроены, что их гораздо легче заставить себя бояться или ненавидеть, чтобы управлять ими?
– Не знаю, Ваня, – тихо ответил робот.
– Лучше бы они всё-таки прилетели за мной пораньше. Знаешь, почему?
– Почему, Ваня?
– Потому что если они прилетят слишком поздно, то им некого будет забирать. Наступит момент, когда я настолько войду в свою роль, что моя напускная ненависть к этим несчастным тёмным аборигенам превратится в настоящую. И тогда я перестану быть самим собой… Тогда не останется человека… Останется только шаман.
Мясо
Инспектор был недоволен. Это читалось и в брезгливом выражении лица, и в нервном подёргивании конечностей, и в высокомерной манере речи. Ему решительно не нравились результаты проверки. Начальник станции же делал вид, что совершенно не понимает, из-за чего весь сыр-бор.
Подумаешь, ну ест он местных животных. Что в этом странного и плохого!? Все животные существуют для того, чтобы их кто-то ел. Кто сильнее, тот и ест. Непреложный закон природы. И позицию Инспектора и всего правления Космической Корпорации начальник станции считал лицемерием и трусливым уходом от реальности. Даже отказом от признания собственной хищнической сущности. Были бы они здесь, в сотнях световых лет от своей планеты, если бы их предки питались травой, а не мясом животных? Нет, конечно! Так бы и ковырялись в своих грязных пещерах. Свою мысль он решил перенести в разговор:
– Вот скажите мне, достопочтенный Хор, разве смогла бы наша цивилизация охватить своим великодушным вниманием и нежной властью добрую половину Галактики, если бы с самого начала мы жевали одну только зелень? – видя, что инспектор не собирается отвечать на этот вопрос, он всё же продолжил гнуть свою линию. – А я вам отвечу, что нет! Не смогла бы! Ни одно растение не даст такого объёма полезных и питательных веществ как свежее, нежное мясо только что убитого животного!
– А никто и не говорит, что есть мясо плохо, – кисло процедил Инспектор Хор, хлопая глазами. – Проблема состоит в том, что вы, вопреки пятнадцатому параграфу Устава Смотрящей станции, едите местные формы жизни. А это строжайше запрещено. И не столько из соображений вашей собственной безопасности (хоть подыхайте, на смену сразу пришлют нового начальника станции), сколько из уважения к формам жизни, обитающим на этой планете. Космическую этику ещё никто не отменял. Это неэтично и отвратительно.
– Вам в ваших кабинетах легко и просто об этом говорить, – с раздражением бросил собеседник, впиваясь отличными белыми зубами в какую-то варёную зелёную массу. – А мы здесь на местах страдаем от отсутствия хорошего мяса!
– Но ведь вам регулярно высылают необходимые запасы замороженного мяса с нашей планеты!
– Но так его же есть невозможно! – заревел начальник станции, выходя из себя.
Терпение его было уже на исходе, хотелось просто загрызть Инспектора и выкинуть его сухопарое тельце за двери станции на растерзание местным хищникам. Он с отвращением швырнул на стол ком зелёной гадости, который им подали на обед в честь Инспектора, и нажал на кнопку вызова кухни на подлокотнике своего кресла:
– Хес, несите нам мясо!
В полной тишине красиво оформленного обеденного зала они дожидались повара с мясом, кидая друг на друга раздраженные злые взгляды и раздумывая, какие ещё доводы можно было бы привести в пользу своей точки зрения.
Повар в зелёной униформе величаво вплыл в комнату, неся на вытянутых руках позолоченное блюдо, на котором исходило паром мясо, порезанное крупными кусками.
– Это что, тоже местный абориген?! – взвился Инспектор. – Вы совсем с ума сошли, подавать мне такое! Да я вас всех в тюрьму упеку!
– Да нет, ну что вы, достопочтенный господин Инспектор, – медовым голосом пропел Начальник станции. – Мы решили угостить вас как раз тем великолепным вкуснейшим мясом, которое нам доставляют с родины в качестве продуктового снабжения.
Хор, однако, почуял в его голосе какой-то подвох и поэтому с огромным подозрением и пристальным вниманием следил за тем, как повар ставит блюдо на стол. Длинным острым столовым прибором гость разворошил мясо, но ничего подозрительного не обнаружил. Что ж, мясо вполне обычное, да и по цвету не похоже на местное.
Он наколол кусок и отправил его в рот. Пожевал, потом ещё раз пожевал и вдруг с удивлением пришёл к заключению, что не чувствует никакого вкуса и запаха. Как будто он ел какую-то непонятную волокнистую массу, которую, к тому же, невозможно было толком разжевать. Начальник станции, видимо, прекрасно понимая, что сейчас творится во рту и в голове Инспектора, смотрел на него триумфально, воздерживаясь, тем не менее, от комментариев. Только его довольное выражение лица заставило Инспектора потратить на мясо ещё минуту, прежде чем он со вздохом (и с облегчением) выплюнул кусок на салфетку. Стараясь не встречаться глазами с Начальником станции, Хор заговорил:
– Да, мясо отвратительное, есть его невозможно. И не в моих силах помочь вам. Но вы и меня должны понять! Кто-то из ваших сотрудников анонимно сообщил в центральный комитет Космической Корпорации, что вы грубо нарушаете устав Смотрящей станции. Вопреки политике невмешательства и отстранённого наблюдения, вы покидаете станцию, контактируете с местными жителями, убиваете их! И в довершение ко всему вы их ещё и едите! А ведь они разумны! И многочисленные тесты это подтвердили! Это непреложный научный факт! Они разумны! А то, что они пока значительно глупее нас, не означает, что вы имеете право их есть! Их цивилизация только зарождается, они ещё пока не покинули пределов своей планеты, их наука и искусство на очень примитивном уровне. Но они же разумны! Их нельзя есть! Поедая их, вы опускаетесь тоже до уровня дикаря, неразумного и несдержанного!
Инспектор поднял глаза и посмотрел в упор на Начальника станции, испытывая одновременно угрызения совести и раздражение:
– Поймите, Летер, я не могу закрыть на это глаза и оставить ваше преступление безнаказанным. Я буду вынужден сообщить в комитет по Этике Космической Корпорации. Я ещё мог бы прикрыть дело, если бы вы их просто убивали. Всегда можно списать это на самооборону или на научные нужды. Но поедание… Нет, извините.
Он упрямо сжал челюсть и продолжал смотреть на лицо Начальника, на котором выражение досады сменялось решительностью. Тот встал и отошёл к бару, уставленному разнообразными сосудами с напитками.
– Я понимаю, что сделать тут уже ничего нельзя. И ваше решение не переменить. И я не виню вас в том, что вы стремитесь к соблюдению закона. На безусловном соблюдении закона стоит наша гегемония в галактике. Я сам виноват, – он повертел в руках бутылку с какой-то зелёной жидкостью, а потом осушил её залпом прямо из горла. – На самом деле, я уже собрал вещи и готов отбыть хоть сегодня. Но сначала я хочу заявить, что мне не стыдно за то, что я ел мясо местных жителей. В нашей Вселенной полно существ, которые с ужасом и отвращением смотрят на наши пищевые привычки. Мясоедение редко встречается. Они полагают, что поедать мясо других существ неправильно и преступно. Что это жестоко. А я горд тем, что такова моя сущность.
Он медленно подошёл к окну и окинул последним спокойным взглядом просторы планеты, которую ему предстояло так позорно покинуть. В поле зрения попала кучка местных гуманоидов, толпящихся возле стен станции. И тогда ещё одна мысль мелькнула в голове. Он развернулся к Инспектору и воскликнул, моргая всеми десятью глазами:
– Но если бы вы знали, какие же вкусные эти земляне!
Шоковая терапия
***
«Пожалуйста, убейте меня».
Илья закатил глаза и перестал жевать. Блюдо оказалось невкусное и далёкое от оригинальности, шумные посетители за соседними столиками раздражали, слишком яркий свет бил в глаза, а на вульгарно раскрашенном лице официантки читалось откровенное презрение.
Он почти ощущал ненависть к навязанной еде, которую ему всучила настойчивая реклама, с утра привлекающая внимание к открытию нового ресторана в центре города.
«Как же мне скучно», – тоскливо подумал Илья, швыряя массивный бургер со сладким псевдо-мясом на пластиковую тарелку. Неприятно морщась, он вытер салфеткой руку и рот, скомкал её и бросил в тарелку.
– Ты чего? – тупо пробубнил с набитым ртом Антон.
– Надоело, – ответил Илья, вставая из-за стола.
Приятель лишь безразлично пожал плечами и продолжил активно жевать, уставившись в стол.
Злобно кривясь, Илья протолкался сквозь шумную толпу молодняка, загнанного в ресторан рекомендациями искусственного интеллекта, и с облегчением вывалился на улицу.
Вдохнув мёртвый загазованный воздух огромного города, он медленно побрёл по шумному оживлённому проспекту. По пути Илья разглядывал пёстрые яркие вывески ресторанов и магазинов. Его пресыщенный взгляд равнодушно скользил по надписям назойливых реклам, обещающих всё самое вкусное и интересное, что только могла предложить столица. Но завлечь его они были не способны – Илья перепробовал всё, что могли приготовить пищевые принтеры заведений общественного питания и продуктовых фабрик.
Ему давно стало бесконечно скучно и тоскливо. В безнадёжных попытках встряхнуться и ощутить вкус жизни он перепробовал все виды развлечений и досуга. Но на аттракционах его просто тошнило, в комнатах с заданиями он испытывал откровенную скуку, а на концертах и спектаклях синтетических певцов и артистов еле высиживал до конца, не отрывая взгляда от экрана телефона. Выставки современного искусства оставляли его озадаченным и обманутым, а классическое искусство казалось безнадёжно устаревшим и бесконечно скучным.
Вечер проходил бестолково и бессмысленно. Илья злился на себя за то, что так и не нашёл, чем занять длинные пустые часы свободного времени. В итоге он психанул и завернул в знакомый бар, где за умеренную плату подавали почти настоящий алкоголь.
Бармен угрюмо кивнул в ответ на приветствие и поставил на стойку две рюмки, наполненные ярко-голубым пойлом. Даже не присев на высокий стул, Илья опрокинул в себя сразу обе рюмки и зажмурился. На несколько мгновений алкоголь зажёг органы чувств, даря иллюзию жизни. Но потом волна жара отступила, и снова стало серо и уныло.
Илья тяжело взгромоздился на стул и заказал целую бутылку. Солидная трата, конечно. Но, с другой стороны, если так разобраться, а на что ещё ему тратить заработанные на ненавистной работе деньги? Он вяло заполнял отравой рюмку за рюмкой и опрокидывал их в рот. Молекулы синтетического спирта пропитывали кровь и туманили мозг, но веселее Илье не становилось.
«Как же я хочу сдохнуть», – подумал он и, кажется, всхлипнул. Вместо ожидаемого разгульного веселья и безрассудного кутежа алкоголь принёс только отчаяние и обострённое осознание никчёмности и бессмысленности жизни.
Через час бутылка закончилась, Илья заказал ещё одну и четыре пирожка с квази-капустным волокном и перебрался за столик в тёмном углу.
Дальнейшее было как в бреду. Кажется, он ел пирожки и пил. Потом он кинул надкушенным пирожком в кого-то, кто жутко бесил его фальшивым смехом. После короткой драки, которая не принесла ему ни удовлетворения, ни ожидаемого веселья, он вернулся на место и продолжил пить, осыпая других посетителей оскорблениями и придирками. К сожалению, никто больше не решался связываться с ним, а Илье так хотелось, чтобы кто-нибудь избил его до смерти. Изо всех сил он напрашивался на расправу, но смелых и способных сломать ему хребет в баре не оказалось.
Потом тональность вечера сменилась. В какой-то момент он расщедрился и подарил кому-то свою дорогую тёплую куртку, потому что носил её уже целых четыре недели, и она ему жутко надоела. Он швырнул куртку человеку, затем хотел снять и штаны, но не смог расстегнуть ремень с красивой блестящей пряжкой, имитирующей металл.
Убойная доза алкоголя всё же подарила ему иллюзию веселья. Илья куражился и то и дело смеялся без причины. Тоска наконец-то отступила, отошла за угол, освободив место для лёгкости и радости. Всё вокруг казалось красивым, тёплым и душевным. Жизнь наконец-то приобрела смысл и перестала казаться пустой и ненужной.
На пике благостного настроения к нему за столик подсел какой-то человек. Они о чём-то спорили, беседовали, соглашались друг с другом и чокались, расплёскивая дорогой алкоголь на старую пластиковую столешницу, имитирующую обожжённый дуб. Собеседник что-то увлечённо рассказывал, Илья благодушно внимал и на что-то соглашался.
Дальше он не помнил.
***
– Почему вы хотите умереть?
– Потому что я никому не нужен.
– И это единственная причина?
– Нет. Ещё моя жизнь бессмысленная и пустая. Я не знаю, для чего и зачем я живу.
– И вы точно решили покончить жизнь самоубийством?
– Сегодня ночью это и сделаю. Прыгну под машину. Или наконец-то допьюсь до такого состояния, что остановится сердце… Я не хочу жить…
Илье было холодно. Он проснулся от цепкого всепроникающего холода, который пропитал его насквозь, упрямо забирая тепло и жизнь. Неужто он оставил окно открытым? Или кондиционеры сломались?
Он попытался обратиться к программе, управляющей «умным домом», но горло так высохло, что не удалось выдавить из себя ни одного звука. Илья собирался попытаться ещё раз, но внезапно замер, потому что в сознание наконец-то пробились посторонние сигналы, которых не должно было быть. Он слышал звуки. Журчала вода. Шумел ветер. Что-то шуршало и поскрипывало. А ещё при этом было невозможно тихо. Безумно тихо. Как будто во всём городе всё перестало шуметь и греметь, и остались только эти странные звуки журчания и шуршания.
А ещё присутствовали запахи. Незнакомые, чужие, холодные запахи упорно лезли в нос, словно хотели убедить его в том, что он находится не дома, а в каком-то незнакомом месте.
Илья с трудом разлепил отёкшие глаза. Некоторое время он пытался сфокусироваться, с недоверием прислушиваясь к странностям собственной спальни. Он упорно не мог припомнить, когда умудрился приобрести программу имитации природы. Ведь ему никогда не нравилась природа.
Природа.
Он лежал на боку и смотрел на светлый песок. Чёрный муравей бодро бежал по песчинкам, неся на себе здоровенный кусок какого-то мёртвого насекомого. Можно было даже различить светло-жёлтую лапку. Илья резко сдул муравья, испытывая садистское удовольствие. Вот ведь какая убедительная голограмма, он и не знал, что домашняя визуальная система способна на реализацию такой детализированной фальшивой реальности.
Голова жутко раскалывалась, и Илья хрипло застонал.
– Клавдия, – прохрипел он. – Отключи это дерьмо, сделай потеплее и подай мне воду с таблеткой.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что домашняя система не отозвалась и не выполнила приказ.
Тогда кряхтя и постанывая от боли во всём теле, Илья с трудом сел. И обомлел. Он замер, боясь пошевелиться и даже перестав дышать.
Вокруг него, куда ни глянь, виднелась одна лишь природа. Он сидел на небольшом круглом пятачке, усыпанном песком – на площадке метра четыре в диаметре. За площадкой стояла стеной высокая желтоватая трава с длинными узкими листьями. Именно они шуршали и шелестели под напором холодного ветра. Недоверчиво и с подозрением Илья глазел на траву, холодея от мысли, что имитация подобного уровня качества должна стоить нескольких зарплат. Неужели он вчера допился до такой степени, что купил её, несмотря на кредит на квартиру и долг за разбитую машину?
– Забавно, – мрачным тоном заметил Илья. – Всё, Клавдия, выключай, я сыт этой хернёй по горло… Ты слышишь меня? Клавдия! Сука механическая, я к тебе обращаюсь! Выключи это дерьмо!
Илья замер в испуге, потому что его истошный крик неожиданно разлетелся в окружающем пространстве. Как будто он находился не в собственной спальне, а где-то… на природе.
Ему стало не по себе, на краю сознания появилась пугающая мысль, но Илья пока упорно отказывался верить в происходящее.
– Ну да, как же, – криво ухмыляясь, он встал на ноги. – На всей планете не отыскать подобного уголка, природы давно не осталось, так что всё это ложь…
Теперь с высоты человеческого роста он мог лучше рассмотреть окрестности места, в котором оказался. Песчаная площадка находилась в паре шагов от каменистого берега широкой чистой реки. Поток воды казался глубоким и опасным, тёмные воды текли довольно быстро, бурля и создавая воронки и буруны. За рекой виднелся высокий берег, круто уходящий вверх метров на тридцать. И весь противоположный берег густо порос тёмным густым лесом, состоящим из высоченных сосен и елей. Деревья, которые убедительно казались настоящими, подпирали чистое синее небо, по которому плыли рваные белые облака.
Илья растерянно обернулся. Его берег со всех сторон тоже заполняли высокие лиственные деревья. Мощные ветви, покрытые жёлтой и оранжевой листвой, уходили высоко в небо. Именно они поскрипывали, качаясь на ветру.
Только сейчас Илья заметил в центре площадки высокий чёрный шест высотой в несколько метров. Испытывая болезненное головокружение, он запрокинул голову и некоторое время рассматривал чёрную коробку, в боку которой посверкивала стеклом линза камеры.
Илья обошёл вокруг шеста, разглядывая коробку. На всех четырёх гранях виднелись камеры, снимающие происходящее.
– Снимаете, значит, – недобрым голосом прохрипел Илья.
Он поднял кулак и помахал им перед камерой.
Ну, так и есть, он неведомым образом попал на закрытый участок какого-то невероятно богатого человека. Если только это не очередной аттракцион, который мастерски подделывает реальность, создавая картины давно ушедшего мира.
Илья сделал несколько шагов и остановился перед травой. Протянул дрожащую руку и прикоснулся к грубым шершавым листьям. К настоящим листьям. Тогда Илья нагнулся и пощупал песок. Настоящий песок – влажный, холодный и мелкий. Растерянно перетирая между пальцами песчинки, Илья выпрямился и снова посмотрел в сторону другого берега реки. Настоящий ли там лес? Или реальность ограничивается только водой?
Всё же имитацией тут и не пахло. А пахло водой и растениями. И ещё чем-то. Да, точно, здесь был удивительно чистый воздух. Сложно представить, через сколько слоёв фильтров и ионизаторов они его прогнали, чтобы придать такую первозданную свежесть.
Налетевший порыв холодного ветра заставил его поёжиться и обхватить себя руками. Только сейчас он обратил внимание, что одет лишь в рабочий костюм, а тёплая куртка куда-то подевалась. Он смутно припомнил, что вчера отдал её кому-то.
– Это же надо было так нажраться, – дрожащим голосом бормотал Илья, косясь в сторону камеры. – Выкинул отличную куртку. Сейчас бы она мне и самому пригодилась.
«Какой интересный купол», – подумал он, задирая голову и рассматривая такое настоящее синее небо. А ведь он не видел голубого неба уже много-много лет, потому что облака стремительно разогревающейся планеты закрывали его практически всегда. Да и кто смотрит вообще на небо…
Интересно, на какой технологии основано небо. Экраны там или проекция на потолок? А вот вентиляторы они могли бы и выключить. Холодный ветер налетал порывами и каждый раз заставлял ёжиться от холода, пробирающего до костей.
– Так, ладно, это всё забавно, но пора выходить отсюда, – раздражённо пробормотал Илья.
Он пошёл в направлении, перпендикулярном реке. И через двадцать шагов растерянно остановился, когда внезапно вышел к другой реке, такой же тёмной, глубокой и опасной. За нею виднелся низкий берег, заросший прибрежными растениями, а далее весь мир заполнял лес, состоящий из тёмно-зелёных елей и жёлто-оранжевых лиственных деревьев. Чтобы убедиться в реальности реки, Илья даже наклонился и потрогал воду – она оказалась ледяной. Он поднёс руку к носу и осторожно понюхал – почти ничем не пахнет, вода как вода.
– Эй вы! – обратился разозлённый Илья к неведомым владельцам аттракциона. – Мне здесь надоело!.. Выключайте это! Вытаскивайте меня отсюда!.. Вы слышите?.. Эй!.. Аллё!.. Мне надоело, и я хочу выйти!
Ему никто не ответил, а голос пугающе быстро растворился в гнетущей тишине мира, который как будто игнорировал его присутствие.
– Ну хорошо, падлы, – злобно прорычал Илья, представляя, как завалит владельцев этой развлекательной богадельни исками в суд. – Дайте мне только до вас добраться…
Неуклюже переставляя тяжёлые ноги, он побрёл вдоль берега, ожидая, что границы искусственного осеннего мирка вот-вот закончатся, и он упрётся в стену. Ему приходилось отодвигать ветви деревьев, перелазить через поваленные стволы и пробираться через заросли кустарников или высокой травы, и при этом он старался не терять из виду берег реки.
Через пару минут лес кончился. И земля кончилась. В этом месте две реки сливались в одну – ужасающе широкую. Это надо же, сколько воды нагнали в одно место, только чтобы убедить посетителей в реальности мира. Илью не порадовала мысль, что за подобное сомнительное развлечение ему в итоге выставят такой огромный счёт, что придётся трудиться на работе по-настоящему. А он жутко ненавидел свою бессмысленную работу!
Скрипнув зубами, Илья пришёл к выводу, что оказался на мысе или полуострове. Или как там это правильно называется. Дурак, пошёл не в ту сторону. Выход наверняка находился возле места, где он проснулся, а он зачем-то попёрся сюда.
Ругая себя и всё больше свирепея, Илья пошёл обратно, теперь вдоль первой реки. Он кидал неприязненные взгляды на высокий берег, поросший лесом, и мечтал спалить пластиковые заросли.
Примерно через пару минут он вышел к песчаной площадке с камерами на шесте. Потоптался на месте, а потом обратился к неведомым организаторам или владельцам:
– Эй вы! – он снова потряс кулаком, заодно делая свирепое лицо. – Харэ уже! Вытаскивайте меня отсюда! Или я засужу вас!
Ему никто не ответил, и Илья поёжился от холода. До жути хотелось поскорее оказаться в тепле и выпить горячего кофейного напитка. Или даже съесть чего-нибудь. Впервые за долгое время он почувствовал голод и удивился этому.
Чтобы поскорее завершить это нелепое неприятное развлечение, Илья пошёл дальше. Ему решительно не нравились и эти проклятые деревья, роняющие на него пластиковые листья, и дурацкая трава, царапающая руки, и нереально голубое небо, которого просто не могло быть.
На сей раз он вышел к концу земли быстрее, примерно через минуту. Он тупо смотрел на реку, которая в этом месте раздваивалась, и в голове ворочались неприятные мысли. Но он не хотел верить ни во что подобное и поэтому быстро пошёл обратно, ни на секунду не выпуская кромку воды из глаз.
И пришёл к месту, где уже виднелись его следы – примятая трава и поломанная ветка. Он сделал круг. И весь его мир был ограничен водой со всех сторон.
– Я на острове, – потрясённо пробормотал Илья, глядя с ненавистью на воду.
В этот момент неожиданно весь мир переменился. Илья не сразу понял, что произошло. Но разом стало светло, и краски осеннего мира заиграли по-новому. Он развернулся и посмотрел на прожектор, имитирующий встающее из-за высокого берега солнце. И с криком зажмурил глаза и закрыл их руками, потому что слишком яркий свет осветительного прибора ослепил его.
– Твари! Что же вы делаете! – закричал он в бешенстве.
Голова тут же разболелась ещё больше. Боль пропитала её насквозь, пульсируя и переливаясь. Илья застонал, больше всего мечтая о паре таблеток обезболивающего. Он впервые столкнулся с аттракционом, который не развлекал и не делал приятно, а, наоборот, старался доставить как можно больше неудобств. Ох уж эти торговцы ложным счастьем и сиюминутными удовольствиями – решили совершить переворот в области развлечений и создали место, которое мучает человека.
Ему пришлось держать глаза закрытыми несколько минут. И всё это время яркие пятна упорно плясали под веками. Наконец он с опаской приоткрыл глаза. И посмотрел на свои дрожащие руки, на которых виднелись несколько порезов от грубой прибрежной травы. Да, нервы у него явно не в порядке, давно пора уже сходить к мозгоправу. Но всё не хотелось признаваться самому себе, что ему требуется помощь подобного рода.
Илья быстро вернулся к песчаной площадке. Несколько минут он кричал и махал руками, пытаясь привлечь внимание обслуживающего персонала. Он злился и негодовал, нелепость происходящего всё больше вгоняла его в бешенство.
Но ничего не изменилось. Никто не появился и не выпустил его наружу. Тогда Илья опустился на колени и принялся рыться в песке. Он был уверен, что люк скрывается под тонким слоем песка, которым его специально замаскировали. Видимо, он вчера по пьяни подписался на участие в каком-то странном развлечении. Или в эксперименте. Кто же был тот мужик, с которым он пил? Илья поморщился, пытаясь припомнить события предыдущего вечера. Голова заболела ещё больше, но вспомнить ничего не удалось.
Но был же этот мужик. Он точно помнил его седоватую бороду клинышком. И крупное золотое кольцо на руке. Но кто он был? И о чём они говорили? И на что Илья подписался? Вот же идиот!
Запоздало Илья вспомнил про время и вскинул левую руку. Папины раритетные часы из настоящей стали показывали начало восьмого часа. Чёрт! Ему же на работу надо! Он же так опоздает! Илья встрепенулся и перестал рыть песок. Невидящими глазами он уставился в изображение высокого берега, а перед его мысленным взором промелькнули картины грядущей беды. Тревога и страх накатили удушающей волной. Ещё не хватало опоздать на совещание по поставкам, ведь тогда начальник точно сотрёт его в порошок! Этот психопат давно уже изводил Илью нелепыми заданиями и придирками и сейчас точно будет рад такому невиданному поводу.
Илья застонал, представляя все неприятные слова, которыми его оскорбит и унизит начальник. И премии лишит, вот как пить дать! Месяца на три! Это просто катастрофа!
Холодный пот потёк по шее и спине. Илья вскочил на ноги и снова принялся кричать, подпрыгивая и размахивая руками перед всеми четырьмя камерами поочерёдно. Он угрожал, уговаривал, умолял и даже, кажется, один раз сорвался и принялся плакать, надеясь достучаться до жестоких людей, заперших его внутри проклятого купола или ангара. Бесполезно.
Искусственное солнце взошло ещё выше, и воздух заметно потеплел, Илья хоть перестал дрожать и кутаться в пиджак. Но теперь ему всё сильнее хотелось есть. Он не отказался бы и от вчерашнего бургера, который равнодушно бросил наполовину съеденным. При мысли о синтетическом мясе рот наполнился слюной, а желудок болезненно сжался.
– Уроды, я есть хочу! – закричал он в приступе злобы.
Выход надо было искать срочно. Для этого Илья ещё раз обошёл весь остров по периметру. Никакого люка или потайной двери он так и не обнаружил. Но теперь картина его маленького мирка стала более отчётливой. Ему достался остров шириной в десять-пятнадцать метров и длиной метров в триста. Он торчал посреди искусственной глубокой реки с быстрым течением. Остров густо порос лиственным лесом, но названий этих деревьев Илья не знал. Да он и знать не хотел, если уж на то пошло. Ему вообще было наплевать на это дурацкое место, он хотел лишь вернуться в цивилизацию и поспешить на работу, пока не стало слишком поздно.
Ему не понравилась находка, которую он сделал случайно, когда углубился в заросли колючего кустарника, цепляющегося за одежду. В глубине кустов, внутри примитивного шалаша лежал человеческий скелет, вполне целый и хорошо сохранившийся. Или точнее, очень удачно изготовленный. Илья наткнулся на него совершенно случайно и сначала даже испугался, но быстро вспомнил, что здесь всё бутафорское, и даже презрительно пнул ногу мертвеца. И увидел мобильный телефон, наполовину засыпанный землёй.
Точно! Чёрт возьми, как же он раньше не вспомнил про телефон!
Он принялся лихорадочно ощупывать карманы и радостно воскликнул, обнаружив аппарат во внутреннем кармане пиджака.
– Сейчас полиция с вами разберётся, – злорадно пообещал он, включая экран.
Радость оказалась недолгой – связь отсутствовала полностью. Илья исходил весь остров вдоль и поперёк, надеясь, что где-нибудь появится волна. Но нет, искусственный осенний мир создали, видимо, где-то под землёй. Или же связь глушили специально, чтобы создать еще большее ощущение дикой местности. Расстроенный и разозлённый Илья всё равно зашёл в «общалку» и написал сообщение Антону. И приложил несколько фотографий странного места, в котором оказался. После этого сделал удачную фотографию реки и леса, наложил на неё несколько фильтров и залил в черновик популярной соцсети. Ничего, как только связь появится, Антон получит сообщение, а подписчики сдохнут от зависти. Ещё бы – не каждому дано оказаться на секретной территории миллиардера, для которого сохранили или заново воссоздали кусок природы.
Оставалось только надеяться, что он не подписывал вчера никаких документов. Тогда, если ему выставят счёт за пребывание в этом мире, он сможет доказать, что эти приключения ему навязали насильно. Этот бородатый мужик, кем он там представился вчера? Профессором, кажется?
Всё же, это эксперимент. Не иначе. Но в чём его смысл? И какова цель? Заморить его голодом? Или довести до бешенства отсутствием элементарных удобств?
Илья в очередной раз обыскал весь остров, заглядывая под каждый куст и разгребая кучи листьев под деревьями. Один раз какой-то мелкий зверёк пискнул и попытался кинуться на него, но Илья в бешенстве пнул механическую игрушку, и та улетела в реку. К сожалению, никаких запасов еды он так и не обнаружил. Организаторы не позаботились о его пропитании. Или же так и было запланировано. Хотели заставить его жевать пластиковую траву?
Солнце перевалило через низкий зенит и начало свой путь к горизонту, когда усталый и злой Илья вернулся к площадке и снова покричал перед камерами. Он высказал всё, что думал об идиотах, которые затеяли такое бесчеловечное развлечение… И вдруг до него дошло. Развлечение! Это место предназначено не для того, чтобы развлекался он. Развлекаются другие, наблюдая за ним!
