Искандер Лин Проект «Цербер»

– А куда нас повезут?

Офицер, будто не слыша, шёл дальше по перрону, лениво разглядывая пополнение.

Вопрос повторился, тем же тоном, но громче:

– Товарищ, а куда везут?

Офицер остановился и развернулся в ту сторону, откуда исходил звук. Спустя мгновение он заметил невысокого паренька в футболке и штанах клёш, внимательно смотревшего на него. Человек в погонах улыбнулся.

– Ты мне, что ль?

«Чё-то с ним не то», – убедился в своих догадках Олег, получше рассмотрев улыбку лейтенанта. Было в ней что-то бешеное, ненормальное. Молодой офицер улыбался так, будто готовился к драке. Будто бы он находился в безвыходной ситуации и готов был биться, как загнанный в угол лев. «Умирать, так с музыкой», – вот что читалось в его улыбке.

«Блин, только бы у него не оказаться!» – решил для себя Путилов, записав сопровождающего в разряд «больных на голову».

Низкорослый паренёк нисколько не смутилcя от вопроса офицера и продолжил:

– Да, куда…

Сопровождающий не дал ему договорить, а перебил, повысив голос:

– Сынок, ты теперь в Вооружённых Силах! Здесь нужно уставы соблюдать! Прежде, чем рот открыть, советую понять, к кому ты обращаешься! – Всё это время офицер медленно приближался к пареньку. Низкорослый покраснел, в его глазах появился страх. – Вот у меня на погонах две звезды – небольшие, но честные. – Голос сопровождающего смягчился. – Я за них пять лет отдал заведению, которое от института только название имело. Звать меня «товарищ лейтенант»! Чем раньше ты этику освоишь, тем реже тебе будет по шее прилетать! Всё понял?

Паренёк нервно сглотнул слюну и покачал головой.

Офицер продолжил:

– Так чё ты там спрашивал?

Низкорослый тихо произнёс:

– Товарищ лейтенант, а куда нас везут?

На лице офицера снова появилась странная, пугающая улыбка.

– Во-о-от! Уже лучше! Но ещё запомни, что после звания следует говорить: «Разрешите обратиться». Понятно?

Паренёк захлопал глазами, пролепетал:

– Д-да.

Лейтенант усмехнулся.

– Не «да», а – «так точно»! Спрашиваю ещё раз: «Понял»?

Солдат кивнул.

– Так точно!

Офицер одобрительно хлопнул его по плечу.

– Молодец, сына! А едем мы в расположение воинских частей, Родину защищать. – После этого он повернулся направо и пошёл дальше вдоль строя.

По толпе покатился шумок: те, кто всё это время неспешно и тихо о чём-то перешёптывался, дали себе волю говорить громче, даже открыто смеялись.

– Тихо! – крикнул лейтенант. – Я чё, говорил команду: «Языком чесать»?

Толпа смолкла.

Лейтенант осмотрел своим бешеным взглядом кривой беспорядочный строй и продолжил:

– Я еду в триста пятый полк, и со мной отправятся пятьдесят человек, остальные же отправятся по другим частям сухопутных войск Оральского военного округа. Не переживайте, товарищи, из вас всех сделают первоклассных солдат и защитников Отечества! – Офицер расплылся в улыбке, обнажив зубы.

С правой стороны строя донеслось:

– Разрешите обратиться!

Лейтенант повернул голову на звук, но так и не понял, кто спрашивает. Ответил в толпу:

– Да.

– Товарищ лейтенант, а правда, что потери в округе выросли?

По строю пролетел небольшой гул. Лейтенант спокойно ответил:

– Всё нормально! Потери соответствуют нормативным для мирного времени. Дураки и самоубийцы везде есть – армия тут ни при чём. Служить надо хорошо, а не дурью маяться!

Слева прозвучали две команды: «Нале-е-ево! Шагом марш!». Олег посмотрел на спины уходящих парней со второго вагона: они направлялись к спуску с перрона, в сторону ворот.

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться! – произнёс светловолосый, стоявший за спиной у Олега. Дождавшись одобрительного кивка, молодой человек продолжил: – А нас везут в «учебку»?

– Кто везёт? – не понял лейтенант. – Я тя не везу, ты сам со мной зачем-то едешь.

Строй захихикал. Парень улыбнулся, но без промедления добавил:

– Я не про то. Я про этот город. Мы в учебку попадём?

Офицер ответил:

– Никак нет. В шестой бригаде почти все новобранцы проходят КМБ в частях. Тут была всего одна учебка, ещё лет пять назад, но там всякие «обезьяны» в потолок плевали. – Лейтенант повеселел. – Повара, электрики, сантехники, сварщики, слесари и прочие прогульщики строевой и огневой подготовки! Вся эта артель во взводы рот технического обеспечения шла. Но сейчас учебку прикрыли, вроде. Или кому другому отдали. Не знаю.

– Товарищ лейтенант, а какие должности есть в полках? – произнёс кто-то с левого конца строя.

Офицер сделал несколько неспешных шагов назад и начал искать глазами вопрошающего.

– Стрелки, пулемётчики, снайперы, сапёры – весь цвет пехоты! И не думайте, что сможете сачковать в моей роте! У нас все хозработы принято делать сообща, коллективом, в свободное от боевой службы время.

– А отдыхать когда? – спросил невысокий паренёк в клёшах.

Лейтенант бросил:

– А ты что, уже задолбался?

Из строя донеслись смешки. Офицер приподнял фуражку, почесал мокрый лоб, затем хлопнул в ладоши.

– Ладно, дорогой, уговорил! Я сделаю из тебя воина лично: пойдёшь в мой взвод!

Паренёк в клёшах сник прямо на глазах, а по строю прокатилась волна смеха. Офицер скомандовал:

– Отставить! Команды «ржать» не было!

Толпа притихла. Новый вопрос донёсся с правого края:

– Товарищ лейтенант, а когда в увольнение можно будет сходить?

Офицер весело присвистнул.

– Я смотрю, у меня во взводе ещё пополнение нарисовалось!

Новобранцы снова засмеялись. Лейтенант оборвал веселье жестом, похожим на ловлю мухи, и продолжил:

– Отдых, увольнения, отпуска – всё в нашем полку согласно Уставу. Но только если вы сами будете соответствовать тому, что в нём написано. И, в первую очередь, это огневая подготовка! У меня двое вот таких товарищей, – мужчина показал пальцем на паренька в клёшах и на правый край строя, – пока устройство автомата не вызубрят, сегодня спать не лягут!

Смуглый парень, выглядевший старше остальных, , спросил:

– Таварищ лейтэнант! А здэсь есть взвод развэдки?

Офицер хохотнул.

– Чё, самый храбрый?

Тот, нисколько не смутившись, продолжил:

– Э-э-э, товарищ лэйтэнант, я хачу делом занимаца! Я хачу настаящим навыкам боевым овладет. Зачэм эти вопросы: храбрый, нэхрабрый? Я труднастэй нэ боюс!

Лейтенант заинтересовался и с улыбкой спросил:

– Похвально! Как фамилия?

– Хаджимурзабаев.

Лейтенант насупил брови:

– Как? Не понял.

– Хаджимурзабаев! Асман! – выпалил тот как можно громче. Его голос перебил смех и перешёптывания окружающих.

– А, это ты там был в списке. Хорошо, товарищ Хаджи… – Лейтенант осёкся и посмотрел на того с виноватым выражением лица. – Не против, если я так к тебе?

– Нэт, – спокойно поводил головой из стороны в сторону Асман.

– Ага, – сделав небольшую паузу, продолжил лейтенант. – Люди, которые не боятся трудностей, очень нужны бригаде! Я лично буду ходатайствовать о том, чтобы ваше место службы оказалось самым тяжёлым.

– Э-э-эй! – разочарованно протянул Асман.

Лейтенант засмеялся вместе со строем.

«Ну и тип!» – думал про себя Олег, рассматривая офицера. Этот человек нравился ему с каждой секундой всё меньше и меньше.

Семён, всё это время немного «пританцовывавший» на месте рядом с Олегом, решил воспользоваться паузой в речи офицера и, подняв правую руку, чтобы точно привлечь внимание к себе, обратился:

– Товарищ лейтенант!

Офицер, утерев пот, выступивший на его покрасневшем лице, ответил:

– Чего тебе?

– Разрешите отлучиться, по-маленькому!

Лейтенант прыснул.

– И куда же ты отлучишься? Под поезд?

Семён тут же ответил:

– Да я и под поезд могу! Очень надо, товарищ лейтенант!

Офицер, не моргнув глазом, произнёс:

– Нет. Скоро будет сортир по дороге, недолго осталось, дотерпишь.

Слева издалека кто-то свистнул. Лейтенант, а за ним и весь строй повернули головы в направлении звука – это был какой-то военный у открытых ворот. Он махал рукой, чтобы шли к нему.

Лейтенант показал на него пальцем и посмотрел на Семёна:

– О! Я ж говорил! – затем он сделал два шага назад и громким голосом отдал команды: – Налево! Шагом марш!

Толпа, повинуясь приказу, начала смещаться к концу платформы. Спустившись по шершавым бетонным ступеням на каменную плитку, призванные потянулись вдоль глухих стен вокзальных зданий, металлического забора. Проход оказался узким, всего пару метров, поэтому колонна по двое получилась сама собой. Парни шагали невпопад, не в ногу, высокие плелись в середине, низкие шагали впереди. Когда новобранцы достигли ворот, двигавшийся позади всех лейтенант крикнул:

– Направо! У зелёной стенки строиться!

Толпа замедлила шаг у одноэтажной постройки с узкими окнами. На деревянном крыльце стоял солдат в выцветшей форме, пилотка сдвинута на лоб, в зубах стиснута сигарета, верхняя пуговица его кителя расстёгнута. Весь внешний вид этого взрослого парня, лет двадцати, был расслабленным. «Видимо, это и есть «дед», – подумал Олег, рассматривая военного на крыльце. Поймав взгляд новобранца, солдат зажал сигарету между пальцев, отвёл вниз, стряхнул пепел и одновременно с этим смачно сплюнул на траву у крыльца.

– Кому надо в сортир? – крикнул лейтенант, обходя толпу, растянувшуюся от ворот вдоль зелёной стены здания с красной деревянной табличкой «Склад» над входом. Напротив склада примостилось несколько деревянных сараев с какими-то надписями на дверях и амбарными замками на петлях. У противоположного конца здания виднелись ещё одни ворота из металлической решётки, с колючей проволокой поверху. Место, в которое привёл молодых людей офицер, походило на буферную зону для грузовых автомобилей, даже асфальт здесь был размечен белой краской под две полосы движения.

– Мне нужно, товарищ лейтенант! – как можно громче выпалил Семён, переминаясь с ноги на ногу.

– И мне! – протянул кто-то слева.

– И мне тоже! – послышалось откуда-то справа.

Толпа встала в несколько рядов, успев разбиться на небольшие кружки-группки. Некоторые хмуро косились на лейтенанта, но офицер никак не реагировал на это аморфное построение – позор Устава. В разных концах толпы уже начались перешёптывания. Лейтенант указал на крайний деревянный сарай с двумя входами – единственными открытыми дверями – напротив склада, чуть левее крыльца, и велел:

– Вот туда! Даю три минуты, время пошло!

Из толпы выбежали несколько парней. Впереди всех к заветному месту мчался усатый Семён. Олег с пренебрежением смотрел на лейтенанта. Ему не давали покоя мысли: «Да что он за человек? Ему что, нравится издеваться? Неужели в армии все такие? Надеюсь, что он самый шальной из всех местных офицеров».

Из открытой двери склада донеслось:

– Заводи! Чё они у тебя стоят?

Лейтенант повернулся на звук, затем бросил взгляд на ближайших к входу новобранцев и, кивнув на проём, сказал:

– Справа, по пять человек на получение формы, марш!

Парни поднялись по ступеням, зашлёпали ботинками по крыльцу и исчезли внутри склада. «Дед», куривший рядом, швырнул сигарету в ведро в углу около входа и тоже зашёл внутрь.

Из общественного туалета сельского типа потянулись первые участники забега. Семён и ещё какой-то русый парень прошли мимо офицера, направляясь на свои условные места в «строю». Лейтенант, удостоверившись, что эти двое не собираются спрашивать у него разрешения, рявкнул:

– Стоять! На исходную!

И Семён, и парень замерли на месте, удивлённо переглядываясь. Лейтенант повторил команду:

– Глухие, что ли? На исходную, быстро!

«Да что с тобой не так-то? Что опять?» – думал Олег, наблюдая за офицером. Парни, поняв, что лейтенант им кивает в сторону туалета, отошли на несколько метров назад и встали, совсем не понимая, что от них требуется.

– Товарищи военнослужащие! – Офицер обратился ко всем, кто стоял у склада. – Запомните, раз и навсегда – если вы возвращаетесь в строй, то нужно сначала спросить на это разрешения! А именно: «Товарищ лейтенант, разрешите встать в строй!». Понятно? – Он обернулся и посмотрел на Семёна.

– Так точно! – сам не понимая как, Семён всё же подобрал правильные слова.

– Попробуй, – сказал лейтенант.

Парни шагом приблизились к толпе, остановились и повторили оговорённую команду.

– Разрешаю! – снова оскалился своей странной улыбкой лейтенант.

Из склада кто-то выкрикнул:

– Следующие!

По крыльцу поднялась новая пятёрка. Олег, поняв, что никакого строгого порядка в «строю» нет, а сопровождающий с интересом наблюдает за следующей партией ничего не подозревающих ребят, возвращающихся из сортира, дёрнул за рукав Семёна, стоявшего рядом.

– Пошли ближе к крыльцу, – прошептал Путилов, – подальше от этого психа.

Никто им не препятствовал. Некоторые смотрели на повторявшееся из раза в раз представление «На исходную!», другие, воспользовавшись заминкой, что-то обсуждали. Кто-то, сев на корточки у самой стены, умудрялся незаметно курить.

– Следующие! – вновь крикнули со склада.

– Давай! – шепнул Олег Семёну, и парни рванули на деревянное крыльцо.

На складе пахло слежавшимся текстилем. Помещение освещалось тремя окнами, из которых почти ничего не было видно: «строй» их закрывал своими спинами до половины высоты. Под белыми подоконниками растянулась длинная лавка. За лакированной столешницей слева стоял подтянутый мужчина лет сорока-сорока пяти. На нём была форма, похожая на ту, в которой лейтенант отчитывал на улице новобранцев, но на плечах – на погонах – крепилось не две, а три звезды. Располагались, правда, эти звёзды как-то странно, по-другому, вдоль погона. Над верхней губой у военного кладовщика росли седые усы – очень густые, пышные, как сосновая ветка, но при этом аккуратно стриженые: ни один волос не заходил за уголки рта. Фуражка была сдвинута немного на затылок, из-под козырька виднелись мокрые от пота русые волосы. Верхние пуговицы на кителе были расстёгнуты. Военный сразу же вперился взглядом в вошедших новобранцев и, не давая им возможности что-то спросить, буркнул:

– Сто семьдесят? Сто семьдесят пять?

– А? – удивлённо отозвался Семён.

Кладовщик ещё громче, раздраженно повторил свой вопрос:

– Рост какой у тебя, дубина?

– Сто семьдесят три сантиметра.

– Твой? – кладовщик перевёл тяжёлый взгляд на Олега.

– Сто семьдесят два, – ответил Путилов. За спиной послышались шаги – на склад пришли ещё трое парней, один из них – светловолосый бледноватый Жора, что угощал Олега сухарём.

– Вася, третий номер, двойной! – крикнул через плечо кладовщик куда-то в открытую дверь у себя за спиной, чуть левее. Затем посмотрел на вошедших: – Рост?

– Сто шестьдесят пять, товарищ старший прапорщик!

Двое других – русый с родимым пятном на виске в поношенном спортивном костюме и темноволосый с синей татуировкой на мизинце, одетый в клетчатую рубаху – крикнули вдогонку:

– Сто семьдесят восемь

– Сто семьдесят!

Старший прапорщик передал кому-то за дверь:

– Слышал? Ещё два третьих и один второй!

Спустя несколько мгновений из задней комнаты вышел молодой солдат с пятью комплектами полевой формы в руках, сложенными стопкой. Из-за неё почти не было видно лица – только нос и глаза рядового. Губами парень упёрся в ткань, прижимая стопку сверху. Положив форму на столешницу, солдат снова скрылся в кладовой. Старший прапорщик снял верхний комплект со стопки и положил его рядом, чуть в стороне.

– Это тебе, малой, – обратился он к Жоре. – Остальные – ко мне!

Выдав всем форму, кладовщик указал на скамью под окнами:

– Вот там быстро переодеваться! «Гражданку» берём с собой. Какой размер обуви?

«Что берём?» – не понял Олег, но вслух сказал совсем другое:

– Сорок третий.

Старший прапорщик обвёл взглядом остальных и через секунду получил все нужные ему цифры.

– Вася, три сорок третьих, один сорок второй и один сорок первый!

Из кладовой моментально вылетел тот же молодой солдат с пятью парами кирзовых сапог в руках. Он закинул их на деревянную стойку и юркнул обратно. Олег так и не рассмотрел его лицо. Глаза казались знакомыми, но он не мог вспомнить, где видел эту кривую переносицу.

– Шевелитесь! Чё как мухи морёные? – буркнул кладовщик. – Вас, таких же, ещё целая рота на улице стоит!

Форма Олегу оказалась в пору: рукава кителя и штаны были правильной длины, в паху ничего не давило. Олег продел кожаный ремень через петлицы и совсем немного затянул – этого и не требовалось, всё было по размеру. Семён тоже выглядел образцовым бойцом – форма шилась как по нему. У остальных ситуация оказалась печальнее.

– Товарищ прапорщик, а есть гимнастёрка подлиннее? – обратился к кладовщику русоволосый военнослужащий.

Он показательно вытянул руки вперёд – от манжеты до кисти была полоса голой кожи шириной почти пять сантиметров.

– А мне покороче, – прохрипел прокуренным голосом парень с татуировкой. Его рукава, наоборот, сложились гармошкой, которую он пытался равномерно растянуть по всей длине предплечий.

Кладовщик ухмыльнулся.

– Тут вам чё, магазин? В части выдадут – моё дело вас туда отправить одетыми. Бери сапоги!

Старший прапорщик сгруппировал пары в соответствии с размерами, пододвинул обувь ближе к краю столешницы, затем достал откуда-то снизу десяток белых квадратных кусков ткани.

– Портянки умеете вязать?

– Я умею! – поднял руку Жора. Остальные молча помотали головами.

– Молоток! – улыбнулся кладовщик и протянул Жоре ткань. – Остальные – делай так: расправить портянку, положить на верх сапога и засунуть ногу в сапог. Вас потом научат с ней обращаться.

Из-за спины старшего прапорщика показался солдат, куривший на крыльце, которого Олег определил как старослужащего, «деда». Его полурасстёгнутый китель, походка вразвалку и сдвинутый на лоб головной убор было сложно соотнести с заправленной формой того суетливого рядового, что выносил комплекты одежды по первому зову кладовщика. «Дед» закинул на стол пять пилоток с прикреплёнными к ним красными звёздами. Старший прапорщик посмотрел на пилотки и спросил у разнузданного старослужащего:

– Он опять их забыл?

«Дед» мотнул головой.

– Не, это я сортировал. На выход же скоро, – после чего улыбнулся и тихо запел: – «Пятнадцать дней, пятнадцать дней – и вот я, мама!»

Олег смотрел на то, как Жора ловко и аккуратно перематывает свою стопу белой тканью и надевает на неё сапог. «Что он такой быстрый и знающий? Неужто второй раз служить идёт? – подумал Путилов. – Да не, такого быть не может».

Кладовщик хлопнул ладонью по пилоткам, лежавшим на столешнице.

– Так, барышни, одеваетесь долго! Хватайте свои пилотки, манатки, и вон в ту дверь! Быстрее! Быстрее! – начал прикрикивать он на подходивших к нему парней, а затем совсем громко гаркнул: – Следующие!

Пятеро, облачённые в новую форму, похватали с пола одежду, в которой приехали на поезде, и прошли через дверь, на которую им указал кладовщик. За ней их ждал небольшой коридор с двумя широкими дверьми слева, закрытыми на засовы. Минув его, парни завернули и вышли на железобетонную площадку, похожую на массивные плиты у городских универмагов: шириной метра в три, она шла вдоль всего деревянного склада, укрытая от возможных осадков металлическим навесом. Вдоль площадки стояло несколько грузовиков с натянутыми тентами. Высота площадки в пять ступеней над землёй идеально подходила под погрузку в грузовики. Слева от выхода лежало несколько куч с одеждой – некоторые из этих пиджаков и рубах Олег видел на тех ребятах, что ехали во втором вагоне. Тут же стоял и курил ещё один «дед», черноглазый, в расстёгнутом на верхние пуговицы кителе и с приспущенным ремнём. Он посмотрел на вышедших со склада и указал на кучи:

– Сюда выкидывай! И забудь! Сразу это всё забудь! Так легче будет. – После этих слов «дед №2», как его определил для себя Олег, сплюнул в сторону и сделал глубокий затяг.

Парни побросали вещи, в которых приехали из своих домов сюда, в Подгорск. Олег слышал, что город окружает с десяток частей. Сам по себе Подгорск не располагал каким-то передовым производством и уж тем более предприятиями оборонной промышленности. Вообще, Оральский военный округ лежал глубоко в тылу. Олег был рад, что служить будет более-менее близко к дому – всего-то три сотни километров отделяли его от семьи и друзей. В Подгорске он раньше никогда не был, да и обычно сюда местных не отправляли. Ходили слухи, что военных нагнали в эту глушь из-за какого-то секретного оружия, а подгорцев рассылали по другим частям, чтобы избежать утечки информации. Да и вообще, он слышал разное об этом военном округе, но это всё были слухи: из его собственных знакомых здесь никто не служил. Главными распространителями сплетен в Обуховске были заядлые рыбаки, что иногда выбирались в такую даль ради местных озёр – по рассказам очень холодных, но красивых. «Может, тоже их увижу, – думал Путилов, глядя, как его кеды, что он только что бросил в кучу одежды, скатились вниз обратно к нему. – Эх, два года. Ничего, кроме сапог». Он чувствовал, что в конце дня кирзачи будет больно снимать. Как бы ни был прост и, возможно, хорош совет кладовщика, но к вечеру смятая в носке портянка сотрёт пальцы до костей.

– Как у тебя пилотка держится? – спросил Семён. Он всё пытался выправить свою так, чтобы она не сползала на затылок и не сваливалась на переносицу. При этом боковые части пилотки всё равно касались ушей.

– О, брат, – присвистнул Олег, – у тебя не выйдет! Тут размера на три больше, чем тебе нужно.

Действительно, пилотка на Семёне смотрелась ужасно. Никакого внятного треугольного очертания не выходило в принципе – края постоянно скользили вниз по вискам. Как не пытался Семён исправить ситуацию, пилотка всё время превращалась в какую-то смешную неказистую шапку.

– Вот сукин сын! – выругался Семён. – Этот дембель себе нормальные отложил, а нам эти вынес! – Затем он повернулся к парню с родимым пятном на виске. – Э, не хошь махнуться? Голова твоя побольше будет.

Макушку паренька, к которому он обращался, закрывала от летнего солнца пилотка меньшего размера. Гораздо меньшего.

– Не, мне и так нормально, – отказался тот, поняв, что иначе так же будет в этой огромной «шапке» похож не пойми на кого, но точно не на солдата.

– Ба-а-алин! – выругался Семён и снова поправил головной убор, сместив его немного назад, но из-за своей длины тот закрыл ему весь затылок.

– Потерпи немного, – не мог не улыбнуться из-за комичного вида земляка Олег. – Доберёмся до части, а там поменяем.

– Ага, поменяем мы, – ехидно вставил новобранец с татуировкой на мизинце. – Что выдали, в том и останемся, если шевелиться не будем.

– Чё делать? – не понял парень с родимым пятном.

– Крутиться и добазариваться, – выдал татуированный – «синий», как его обозначил для себя Олег. Произнёс «синий» это с какой-то напускной важностью, прищурив один глаз.

«Блатной, что ли?» – подумал Путилов.

– А вы чё встали-то? – поинтересовался у пятёрки новобранцев «дед № 2».

Олег ответил вопросом на вопрос:

– А куда нам?

«Дед №2» показал на дальний, пятый по счёту грузовик, стоявший под погрузку, с открытым бортом.

– Начиная справа, заполняем машины. Вам прапор не сказал, что ли?

– Не, – отозвались новобранцы.

«Дед №2» сплюнул и покачал головой.

– Запарился Николаич: с самого утра принимает. Ну, вы идите, тут стоять не надо.

Парни зашагали к указанному грузовику. Под его тентом, на двух лавках, закреплённых по бокам, уже сидели восемнадцать человек – каждый в новой, свежей форме. Семён не стал медлить и плюхнулся на свободное место с краю, одновременно крикнув всем сидевшим в машине:

– Здоров, ребят!

Многократное «Здаров!» послышалось в ответ. Олег расположился напротив земляка, тоже проявив вежливость к остальным:

– Привет!

Он был доволен тем, что пока ещё есть реальная возможность попасть с Семёном в одну часть и там столкнуться с трудностями службы вместе с уже более-менее знакомым человеком, а не в одиночку.

Оставшаяся стоять троица не спешила заскакивать в этот грузовик. «Синий» почти сразу развернулся к соседнему кузову и пошёл туда, позвав за собой Жору и парня с родимым пятном.

– Пацаны, с Обуховска есть кто? – обратился к соседям по лавке Семён.

– Не.

– Нет.

– У меня тётка в Обуховске! – хлопнул в ладони коренастый невысокий парень в конце противоположной лавки. Он сидел на той же стороне, что и Олег, но у самой кабины. – Я-то сам с Борьевки! Знаешь такое? За рудником!

– Знаю! За грибами туда как-то ездил. У меня дядя жил в Старом Заходе.

– О, так это рядом! – радостно выпалил паренёк. – Меня Коля звать!

– Я – Семён! А это Олег. Тоже наш, с Обуховска!

Олег приветственно поднял ладонь вверх. Коля помахал ему в ответ.