Ирэна Берн
Инстинкт жертвы
Глава 4
– Как ты смотришь на то, чтобы жить втроем?
Когда Лера окончила начальную школу, Леон предложил Саше съехаться.
– Мне нужно подумать… – Саша была в замешательстве.
Она знала, что когда-нибудь он задаст ей этот вопрос. Жить с кем-то под одной крышей? Делить быт и рассчитывать время, когда можно воспользоваться душем? Стать его дочери кем-то вроде матери? Саше казалось, что она не готова к такому шагу. Желание сохранить свою независимость брало верх.
– Мы уже давно вместе.
– Понимаешь… Мне нравится проводить время с тобой. Пусть это будет соседний дом, квартира или палатка на берегу, но мне комфортно жить на своей территории.
Леон потупил взгляд.
– И с Лерой у вас все наладилось, – он сделал еще попытку.
– Мне нужно обдумать все. Я не представляю себя в роли матери или тем более мачехи. Кто вообще придумал это отвратительное слово?
– Мы должны попробовать. Обещаю, если не выйдет, я не буду тебя держать.
Саша не могла иметь детей по медицинским показаниям, уничтожала в себе любые проявления материнских чувств, когда смотрела на этих маленьких человечков, и со временем заработала иммунитет. Броню, которую невозможно было пробить ни милой детской улыбкой, ни забавным поведением, ни болезнями, ни тем более плачем. Но сейчас она задумалась. Ей нравилась Лера. Голубые бездонные глаза этой девчонки позволили ей сказать «да».
– Только я не обещаю, что буду примерной домохозяйкой.
– Я этого не требую, – улыбнулся Леон.
Саша хотела попробовать, хотела понять, что для нее может значить этот ребенок. Она собрала малую часть вещей и переехала из уютной студии с видом на море в логово дайвера-аквалангиста. У Леона был небольшой дом с такой же небольшой территорией, на которой умещались беседка с мангалом, огромный навес на две машины с прицепом и хозяйственная постройка с подвалом, в котором он хранил свои мужские игрушки для добычи янтаря. А в доме был большой камин, который не топился уже давно. Но с появлением Саши вновь получил право на жизнь.
Глава 5
Не так давно Саша была известным психотерапевтом, одной из лучших в своем деле. Ее знали не только на побережье, но и в столице, однако прошлое заставило на время уйти из профессии, но со временем мысль вернуться назад, как назойливый комар посреди ночи, постоянно жужжала возле уха и не давала спокойно существовать. Да, иногда она помогала людям, потерявшим близких, вернуться к жизни, зная, что слова «Все будет хорошо» не выведут из депрессии. Но ей этого было критично мало. Критично! Глоток воды в засуху, позволяющий организму не сдохнуть в этой пустыне.
Саша начала вновь посещать различные тренинги и курсы. Отказаться от любимого дела вопреки всему оказалось для нее равным мучительной смерти, забирающей душу из усыхающего тела. Это как отнять у редактора книги и не давать их читать, когда люди в метро и автобусах демонстративно, будто от слова «демон», достают из своих сумок и рюкзаков пестрые обложки, а потом молча начинают дразнить ими. Так и Саша, работая волонтером, только дразнила себя будущими чужими пациентами. Сейчас наступил тот самый момент, когда можно вернуться в профессию.
Все перевернулось. Переезд, новые перспективы, настоящая семья, которой у нее никогда не было. В этом хаосе она погрузилась в работу.
Первый рабочий день. Саша надела идеально выглаженный белоснежный халат и заняла место в кресле главного психотерапевта государственной областной психиатрической больницы. «Александра Герц» – вновь это имя засветилось на табличке двери.
– Ну что, Александра, как вам новое рабочее место? – Главврач, сцепив пальцы на выступающем животе, обтянутом врачебным халатом, ходил по кабинету.
– Здесь не помешал бы ремонт, но знаете, главное, что оно рабочее, это место. – Саша огляделась вокруг.
– М-да, конечно, это вам не частная клиника. – Он задрал голову вверх, демонстративно приподняв брови. – И пациенты, знаете ли, тут посложнее. Это у вас там тайная солянка наркоманов из шоу-бизнеса.
– Ну что вы так, – Саша мягко улыбнулась, не дав главврачу удовлетворить свое превосходство перед ней. – Известные люди – тоже люди. И я боюсь, что им еще сложнее. Плюсуйте сюда страхи быть замеченным и заслужить еще одну нехорошую славу.
– Да. Или привлечь внимание, выдумывая себе биполярные расстройства и психозы. В отличие от них наши местные ничего не выдумывают. И сюда так просто не попадают. Не санаторий, скажем.
– Я понимаю, – согласилась Саша.
– И просто так отсюда не выходят. Поэтому, собственно, вы и здесь. – Он слегка опустил голову и посмотрел на Сашу из-под очков. – Меня не интересует ваше прошлое, мне важно, какой вы специалист. Наслышан о ваших успехах в психиатрии. – Он явно набивал себе цену, заставляя Сашу думать о том, что это место досталось ей с трудом. Ее это больше умиляло, чем раздражало.
– Спасибо. – Саша улыбнулась.
– Всегда пожалуйста. Ну что ж, я вас оставлю, привыкайте к новому рабочему месту.
– Извините, я хотела бы еще поговорить с вами о схемах лечения. – Главврач обернулся и вопросительно посмотрел на нее. – Я разработала и защитила проект по лечению сложных пациентов с симптомами расстройств шизофренического спектра.
– Александра, здесь вам не частная клиника и здесь нет своих схем. – Он с недоверием ухмыльнулся. – Мы, уважаемая, по протоколам работаем, утвержденным Минздравом. Попрошу не забывать об этом. И кольца эти ваши… – он кинул пренебрежительный взгляд на ее руки. – Я все понимаю, но вне стен этой больницы! Придется снять. У нас государственное учреждение.
– Конечно, – улыбнувшись, проговорила она в то время, когда в ее взгляде, обращенном к главврачу, явно проскальзывала неприязнь.
Печорский Валентин Геннадьевич – это сочетание фамилии, имени и отчества рождали в ней ощущение чего-то склизкого и большого. Чего именно, она не могла понять. Когда он вышел, ей хотелось закрыть дверь на ключ и больше не впускать его сюда.
Как только Саша осталась одна, этот кабинет наполнился угрюмыми мыслями, такими же, как и погода за окном. С неба полился частый дождь, превращая снежную гладь в оторванные друг от друга куски черно-белого месива. Где-то проглядывала зеленая трава, которая в декабре выглядела совершенно неуместно, но тем не менее разбавляла черно-белую картинку и, быть может, кому-то дарила хорошее настроение. Здоровенный снеговик, слепленный пациентами, которым были разрешены самостоятельные прогулки, обретал печальные очертания. Глаза, сделанные из углей, текли по белому шару черными струйками. Улыбка, из тех же угольков, только поменьше, принимала задорно-зловещий вид.
Саша смотрела в окно и понимала, как точно этот снеговик описывает души здешних людей, прячущихся под когда-то ровными белоснежными шарами. В этот момент ледяной дождь разломил голову снеговика, и ее часть рухнула на землю. В таком виде он прекрасно дополнял атмосферу этого закрытого двора.
Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Мысли продолжали бегать от стены к стене, увеличивая скорость и спотыкаясь друг о друга. Саше снова пришлось работать под пристальным вниманием человека, который уже ей не нравился.
После работы в своей клинике ей было сложно перестроиться. Одно дело, когда, окончив ординатуру, она проработала четыре года в одной из психиатрических больниц города, а другое дело – сейчас. Ей, самодостаточной женщине с полным багажом знаний, врачу, которому были доверены души самых известных людей, работать здесь?
– Ну что ж, посмотрим, – выдохнув очередную порцию воздуха, вслух сказала она и, завершив свою мысль о склизком и большом, следом произнесла: – Питон.
Саша посмотрела на любимые массивные серебряные кольца. Ее тонкие длинные пальцы были всегда с ними неразлучны. Остановив подступающий к горлу ком, она сняла их все и положила в ящик стола, заперев его на ключ. Обнаженные руки казались ей ранимыми, но мужские крупные часы на тонком запястье левой руки подбадривали.
В этом кабинете срочно требовалась перестановка. Саша выглянула в коридор и тут же заметила молодого парнишку в расстегнутом халате. Появление Саши в дверях кабинета заставило обратить на нее взгляд.
– Здравствуйте! Вы свободны? Мне тут нужно кое-чем помочь. Физическая сила нужна. – Ни один настоящий мужчина не откажет женщине после этих слов.
– Конечно. – Паренек заулыбался. – Вы у нас новый доктор? – Он говорил весьма просто и бесхитростно.
– Да, будем знакомы, Александра Герц. – Она протянула руку и вновь обратила внимание на то, что ее пальцы совершенно голые.
– Михель, – улыбнулся парень и слегка пожал руку Саше.
Михель помог передвинуть мебель, и в кабинете сразу стало очень уютно. Саша еще раз огляделась вокруг. Настроение начало улучшаться. Даже снеговик за окном уже не казался таким мрачным.
Саша обратила внимание на маленькое кольцо на правом безымянном пальце и про себя порадовалась этому. Когда она шла работать в большой коллектив, главным минусом было то, что «особи мужского пола», как она называла мужчин, могут подбивать на флирт с продолжением, а ей этого совершенно было не нужно. После четырех лет работы в государственной больнице служебных романов она насмотрелась по горло. Сейчас ее радовало, что новый знакомый не станет проявлять к ней интереса как к женщине. По крайней мере, она на это рассчитывала.
– Михель, вы доктор?
– Не совсем. Точнее, совсем нет. Я работаю в архиве. Но перечитал уже много всякого, так что можно сдавать экзамен.
– Хм. – Она по-дружески улыбнулась. – Ну хорошо, спасибо за то, что помогли мне.
– Всегда пожалуйста! Если что надо – обращайтесь. Мой кабинет в подвале, самый большой, между прочим. – Он рассмеялся и вышел за дверь.
У Михеля было доброе веснушчатое лицо. Когда он улыбался, глазные щели выравнивались в тонкие полоски, раздаривая собеседнику морщинки, похожие на солнечные лучи. Это подсказывало Саше о его дружелюбии и подталкивало к доверительному отношению. Копна русых волос дополняла образ хорошего мальчишки, готового всегда прийти на помощь.
«Может, и не так все тут плохо», – уже улыбаясь, думала Саша, устраиваясь в удобном светлом кресле.
Глава 6
– Алло, Артур? – звонил напарник по кабинету. Голос у него был какой-то уставший. – Тут начальник наш. Он спрашивает, где ты.
– А мне позвонить он стесняется? Я поехал малолетку искать.
– Ты на громкой…
– Да, Артур, ты на громкой. Мне тут говорят, что ты поехал ломбарды проверять. Теперь оказывается, ты малолетку ищешь. Нехорошо так подставлять товарищей по службе.
Сейчас Артур был предельно рад тому, что он и его товарищ оказались в выигрышном положении.
– А вам не доложили?
– Что? То, что ты врешь на каждом шагу и пытаешься слинять с рабочего места раньше времени? Что я и говорил. Одна проверка – и ваши с коллегой показания не совпадают. Рапорт! Сейчас же.
– Какой?
– Об увольнении!
Артур улыбался и предвкушал то, как он сейчас красиво поставит мат самому начальнику отдела.
– А сейчас я не могу приехать. Работаю. У нас на районе девочка пропала, поэтому я отложил работу с ломбардами и поехал сразу на происшествие. Странно, что вы об этом ничего не знаете.
– Какая еще девочка? – от недоумения он оторвал трубку от уха.
– Девочка Лера, десять лет, ушла из музыкальной школы больше двух часов назад. Ранее не уходила, связи с ней нет.
Шах и мат.
Глава 7
Этот день стал переломным в судьбе троих людей. Саша решила для себя все. И для себя, и для Леона. Да, она видела в нем опору, она чувствовала себя с ним женщиной, но какой-то одинокой женщиной. Она была с ним, как говорится, как за каменной стеной, но все же – стеной. Нерушимой и крепкой, но холодной и, как камень, бесчувственной.
Леон всегда был спокоен, а греческие черты лица придавали ему строгости. Она не понимала, зачем ей эта кирпичная кладка, если, обойдя ее, она могла оказаться снова в объятиях вселенского простора. Она понимала, что ей не хватает воздуха, что-то душит ее, что-то не так. И она нашла это что-то…
Саша услышала, как открылась дверь. Почему же так страшно ему сообщать? Но пути назад не было, вещи были собраны и заботливо упакованы в пару маленьких чемоданов. Он сейчас зайдет в дом, он сейчас все поймет… Саша, набравшись мужества поговорить, вышла ему навстречу. Леон замер в дверях, а его безотрывный взгляд расщеплял ее душу.
– Послушай, Леон… Мы должны поговорить. Пока Лера на занятиях и не видит этого всего. Давай разъедемся. Я думаю, мне и не стоило переезжать сюда. Это моя ошибка, и будет нечестным медлить. Лера начинает привыкать ко мне, а я… А я нет. Я не могу быть для нее кем-то вроде матери. Ты достойный парень, Леон, но ты, извини, вы с Лерой – не моя история. Я привыкла жить одна, решать все одна. Мне сложно так, понимаешь?
Он молчал.
– Почему ты молчишь? Эти два месяца я чувствую себя лишней. Я здесь как отсутствующий фрагмент, какая-то недостающая деталь вашей жизни. Но не моей, Леон. Все это – не мое. Понимаешь? А еще, прости, как бы это ни звучало, я поняла, что у меня нет к тебе того самого… тех самых чувств. Прости.
Леон стоял в проходе, так и не проронив ни слова. Он не верил в то, что она говорит. Почти два года встреч и свиданий. Ее улыбки, смех. Он уже скучал по ее рукам, запаху ее тела, бездонным глазам и голосу. Он судорожно пытался насладиться ею в эту минуту. Он считал, что она была с ним счастлива и спокойна.
«Неужели переезд так смог все изменить?» – думал он.
Леон смотрел пристально Саше в глаза, впитывая в себя каждую ее фразу, а потом внезапно ощутил себя очень легко. Наверное, потому что Саша была слишком сложна для него, ему было легче отпустить ее, чем найти ответы на все свои вопросы.
– Давай.
– Что?
– Давай разъедемся.
– Прости, Леон, я должна была… – Она прошла к выходу, и Леон отошел в сторону. В лицо полетели тысячи снежных хлопьев, превращающихся в талую воду на ее теплых щеках, а из глаз предательски текли слезы, растворяя черную тушь на ее ресницах.
Она вспомнила снеговика во дворе больницы. «Лишь бы голова не раскололась на части…»
Два магнита, насильно скрепленные скотчем плюсовыми полями, никогда не смогут соединиться. Ни по каким законам природы. Разорвать, разделиться – единственный правильный выход.
Глава 8
Леон не стал выяснять причин этого поступка. Он помог погрузить чемоданы в багажник ее машины, по-дружески обнял и пожелал удачи, заметив, как она отворачивает заплаканное лицо.
Он чувствовал, что она не останется с ними надолго, хотя хотел этого. Он видел в ней женщину, достойную стать для Леры матерью, но… увы.
Сложно было не заметить, что последнее время напряженность в этом доме становилась все больше и приближалась к критической отметке.
– Саша, ты мне можешь объяснить, что у нас происходит?
– Я не знаю… Мне нужно обо всем еще раз подумать. – Холод ее слов пронизывал.
– О чем? Что ты имеешь в виду?
– Леон, я не обещала, что у меня получится, но ты настоял.
– То есть это я виноват? Только в чем? В том, что предложил тебе со мной жить? Или в чем? – Он начинал закипать.
– С вами жить. Не только с тобой. Давай не будем. Я не хочу скандалов.
– Ты хочешь уйти?
– Я этого не говорила.
Расставание было неизбежным, Леон это понимал, но оно оказалось еще и внезапным для него. Сложно подготовиться к плохому, даже если заранее знаешь об этом.
Все казалось нереальным, будто он за считаные секунды под наркозом провалился в глубокий сон. Скоро он проснется, и все будет как прежде. Саша. Лера. Они будут рядом, все наладится. Но ощущение сна прошло, как только он переступил порог дома и закрыл за собой дверь.
Леон крепко впечатал сжатый кулак в стену так, что Саша это услышала. Его ощущение легкости испарилось, а спокойствие резко сменилось гневом. Внутри заметался дьявол, требующий выпустить его наружу. Лицо Леона скривилось, мышцы затвердели, а глаза… Его сине-зеленые глаза приобрели темный оттенок и вобрали в себя блеск всех отражающих свет предметов. Из горла вырвался громкий крик боли. Его руки требовали действий и разрушений. Он выскочил на улицу.
Саша только садилась в машину. Леон остановился и замер, быстро и глубоко дыша огромной грудью. Он смотрел на нее блестящими глазами, будто с ненавистью, пытаясь остановить своих демонов.
Саша впервые видела его таким и, убедившись в правильности своего решения, мягко произнесла:
– Прости.
Он не услышал, но прочитал по губам. Эти слова и ее лицо с потекшей тушью дали сдержать гнев.
Он закрыл глаза и поднял голову к небу, на лицо сразу посыпались холодные снежинки, а когда открыл их, то перед ним остались лишь открытые ворота, пустое парковочное место и легкий запах выхлопного газа.
Саша ехала по знакомой дороге, навсегда прощаясь с ней. Она смотрела в зеркало и видела, как с каждой секундой отдалялся ее новый дом, в котором она могла быть счастлива. Правая нога переместилась на соседнюю педаль. Загорелись стоп-огни. «А если Леон видит это?» Не дав себе шанса вернуться, она снова нажала на педаль газа и со скоростью скрылась за поворотом, оставив позади свою боль.
Саша уехала, оставив приморский городок наедине со всеми его прошлыми потрясениями, закопав их глубоко в песок где-то на берегу балтийского моря. Этот город наводил печаль и заставлял постоянно сбрасывать с себя тину, сплетенную из осуждающих взглядов и чужих сплетен, которые быстро облетали город, а с каждым новым сплетником были в разы приукрашены. Со временем, конечно, становилось тише, но оставаться там – все равно, что подпирать палками покосившуюся избу с низкими окнами, в которые бесконечно заглядывали мимо проходящие люди.
Ей нужен был новый дом, новый город, новое начало. Старая квартира отца была неплохим вариантом. Исторический центр, немецкий дом с украшенным фасадом, близость к работе и много-много движения. Эта большая, но абсолютно необжитая квартира располагалась на первом этаже здания в самом центре. Старинные бра, коллекционные картины, завешенные плотной тканью, старый, еще немецкий паркет, который, впрочем, нисколько не уступал современным покрытиям и был в очень приличном состоянии. Можно было бы устроить выставку антикварной мебели, которая тут находилась, и продать ее с аукциона за хорошие деньги.
Саше казалось, что здесь до сих пор живет дух ее отца. Им пропитано было буквально все, отчего становилось некомфортно, несмотря на то, что она очень его любила. Однако минусы на этом не заканчивались – очень высокие потолки. Они скорее угнетали, нежели создавали здесь простор. Вся квартира была не в ее вкусе. Здесь срочно хотелось все обновить и переставить.
Глава 9
Раздался телефонный звонок. Саша нехотя нажала на зеленую кнопку.
– Леон, пожалуйста, давай не будем.
– Саша, Лера… Она не пришла домой.
– Что ты имеешь в виду? То есть? – Она пыталась подобрать слова. – Ты звонил в полицию?
– Нет, я подумал, вдруг…
– Сколько ее уже нет дома?
– Она должна была вернуться из музыкальной школы еще два часа назад. Она так никогда не задерживается. – Он пытался сдержать тревогу.
– Боже, Леон. А репетитору ты звонил?
– Да, только что. Она оделась и ушла, как обычно, после занятия.
– Надо поднимать всех наших волонтеров. У нее был с собой телефон?
– Какой телефон? Ты знаешь, что я против этого.
В трубке повисло молчание. В воспитание Леона Саша вмешиваться не хотела. Слишком мало времени прошло с их сожительства, чтобы перешивать уже сшитое.
– Просто сейчас она могла бы быть на связи.
– Я тебе звоню только потому, что хочу спросить: вдруг она что-то говорила? Что к подружке зайдет или еще что-то.
– Она ничего не говорила. У нее нет подружек. – Раздражения было не избежать. Саше казалось, что она сама больше беспокоится за эту девчонку, чем ее родной отец. – Я сейчас приеду.
– Вот спасибо, не надо. Я разберусь. Это уже не твои проблемы.
Леон положил трубку, отбросил телефон и влетел в комнату Леры.
– Лера! Ле-рааа! Выходи! Я что говорю? Уже не смешно!
Он открывал двери шкафа, выворачивал вещи, заглядывал под кровать, под стол – ее нигде не было. Он вытряхивал рюкзак с тетрадями и учебниками в поисках какой-нибудь записки или тайного дневника. Ничего.
В голове скользкой змеей проползала мысль: «А не спряталась ли она еще где-то…»
Он снова набрал Сашу. Она ответила первой:
– Мне приехать?
– Нет, я же сказал. Скажи мне, вы ссорились с Лерой? Может, она ушла из-за тебя, а?
– С чего ты взял, что она ушла? Ты уже звонил в полицию?
– Да какая полиция! Ты же знаешь, что нельзя их сюда. Они начнут осматривать дом, у меня янтаря на несколько миллионов и еще оборудование.
– Ты издеваешься, Леон? Какой янтарь? Очнись! Она ребенок! Твой ребенок! Ты понимаешь, что теряешь время? Я сейчас приеду.
Она бросила трубку и пробубнила под нос:
– Вот придурок!
Схватив ключи от машины, выскочила на улицу и тут же ринулась с места.
Леон был потерян. Звонить или не звонить в полицию? Может, Саша права… Пока он думает, стрелки часов продолжают свой ход. Каждую секунду с ней что-то может случиться. Он взлохматил и без того растрепанные волосы, быстрыми движениями пальцев собрал их в пучок и завязал на затылке. На мокрых холодных ладонях остались несколько длинных светлых прядей. Смыв их в раковину, Леон умылся холодной водой и сам осушил полный стакан. Он несколько раз набирал и стирал на экране телефона три цифры, которые соединят его с дежурным полиции. Звонить или нет? Может, она придет домой сама?
– У меня пропала дочь, – твердый металлический голос Леона раздался в трубке.
