Ирмина Изфри
Вырвать крылья
Анна, увидев ее напор похвалила за усердие, сложила руки в бока.
– Там в углу половая тряпка, с красной маркировкой, полы здесь промоешь, и на сегодня закончим. – Аня ткнула пальцем в правую сторону и Диана, убрав тряпку с зеленой отметкой, пошла, искать половую. Такой она еще сегодня не пользовалась.
Идет в сторону правого угла и замирает, там в углу сидит нечто серого, грязного цвета, собралось в комок и готово кинуться на нее сверкая своими красными глазами. Диана испугалась, ей даже показалось, что эта тварь на нее фыркнула.
– Там крыса – завизжала Розова и с быстротой молнии выскочила из сортира, который отмывала последний час.
– Какая крыса? – Удивилась надсмотрщица, закрепленная за их группой. – Нет у нас тут крыс, всех вытравили.
– Там – указывая в помещение, откуда только что выскочила, глаза круглые, полные страха, всю трясет – она огромная, глазищи красные, сверкают.
– Ну пошли, посмотрим.
Диана шла за Валентиной, стараясь ступать бесшумно, чтобы тварь на нее не среагировала.
– Ну и где? – развернулась к ней женщина.
– В углу – Диана сжалась, никогда в жизни не видела крыс, сегодня впервые произошло их знакомство. Девушка понимала, что в десять раз больше той серой твари, но боится, словно та и вправду может ее съесть.
Валентина прошла к углу, где по утверждению заключенной притаилась крыса, присмотрелась. Кто-то просто бросил половую тряпку, и она бесформенной массой лежала на полу, а красная нашивка смялась так, что стала похожа на два горящих глаза. Женщина взяла ершик, стоявший рядом, подцепила тряпку:
– Лови! Это твоя крыса! – Она протянула в сторону трясущейся заключенной висящую тряпку, и та вскрикнула, явно впервые увидев нетканное полотно.
– Что это? – голос дрожал, руки в резиновых перчатках прижались к груди.
– Тряпка – полы мыть – брезгливо сморщилась надзирательница, скинула полотно к ногам заключенной. – Ну ты даешь – протянула она и рассмеялась – ты откуда такая? Полы то хоть помоешь без криков?
– Помою – Диана выдохнула, она снова облажалась, но эта тряпка реально была страшная, откуда девушка могла знать, что простая вещь может быть такой пугающей.
Вечером вся колония знала, что новенькая истерила, увидев на полу мокрое, полотно, каждая, проходя мимо, подмигивала ей, улыбалась, а некоторые хлопали по плечу, и вздыхали, выражая свое сочувствие. Диана же сидела злая, и дергалась от каждого прикосновения к себе. Она им еще покажет, Диана Журавина сильная, и всегда справляется со своими задачами лучше всех.
5
Дни сменяли ночи, наступало утро, и снова группка заключенных выходила на уборку территории, среди этих женщин была и Розова. Поначалу кожа на руках реагировала на химию, которую они добавляли в воду, даже резиновые перчатки не справлялись, но прошло пару недель, и она тоже смирилась со своей участью, перестав сохнуть, чесаться, и покрываться красным пятнами. Большая часть заключенных женщин в две смены пахали за швейными машинками, Диане и пятерым ее сокамерницам повезло, они не созданы для монотонного, однообразного труда, сколько не пыталась Розова вести строчку ну не получалось у нее. Тогда на Диану плюнули и оставили заниматься уборкой, что нисколько не легче швейного мастерства. В пять утра завтрак и каждый принимался за свое дело, огромная толпа в серых робах расползалась до швейных цехов, а остальные принимались убирать пространство режимного объекта.
Диана несколько раз ловила на себе жадные взгляды двух женщин, они выказывали ей свою симпатию, но Розова не склонна к лесбийской любви. Лежа ночью на верхней полке, слышала, как женщины со своими любовницами милуются, звуки поцелуев и стонов раздавались по бараку. Никто не стеснялся, таких пар здесь было много, и Диана боялась, что если ее заприметит кто – то из лидеров, ее смогут заставить лечь в постель и отдаться женщине. Только не это!
В тюрьме все одинаковые, отличающиеся только номером отряда и фамилией с именем нашитыми на робе. Особенно зимой, когда на тебе телогрейка и ватные штаны. Сегодня их отправили убирать снег, сначала с крыш, а потом и по территории. Диана выносила все тяжести физического труда, ее спортивная закалка помогала ей в этом. Другие девушки к вечеру изнывали от боли в спине и пояснице.
В один из таких зимних вечеров Диана разминала спину Таисии, а потом повязала ей на поясницу шаль из собачьей шерсти. Почувствовала руку на своей задней точке, когда наклонилась, поправляя лежавшей на нарах подруге платок.
– Эй – возмущенно зашипела, обернувшись, увидела перед собой одну из тех, кто подмигивала ей частенько в столовой. Лидия «мать» из соседней камеры – Руки убрала.
– А че – расплывшись в довольной гримасе, худощавая заключенная не спускала похотливых глаз с Дианы – маляву накатаешь Голове?
Розова занервничала, не надо ей никаких терок с женщинами из соседнего барака, Диана вообще не сходилась близко с другими заключенными. Знала, что отбывающие наказание образуют подобие семьи, но сама входить в такое сообщество не желала.
– Переходи в мою камеру – покусывая верхними ровными зубами нижнюю губу, зазывно смотря на Розову проговорила женщина.
– Мне и в своей неплохо. – Осторожно огрызалась девушка, надеясь, что та не знает, что она не состоит ни в каком сообществе.
– У тебя будет все самое лучшее – продолжала лить в ее уши ласковым тоном – буду с тебя пылинки сдувать. Ты мне нравишься.
– Я непонятно разговариваю? – Розова с вызовом посмотрела на женщину, пожирающую ее глазами. Диана испугалась, у Лидии был такой острый взгляд с легкой безуминкой, что показалось, она может насильно взять ее.
– Да нет. Все ясно – жадно осмотрев желанную заключенную с ног до головы «мамка» встала и с недовольным лицом направилась на выход. В дверях Лидия столкнулась со Светланой, они обменялись враждебными взглядами, и выходившая из помещения «мать» толкнула плечом главную этой камеры.
– Сука – громко в спину Лидии высказалась Света.
– Чтобы тебе никогда амнистии не видать – «чушка»*! – Огрызнулась Лидия, а мужеподобная заключенная не смогла простить оскорбления и налетела на наглую гостью с кулаками, завязалась драка, сразу же вокруг собрались женщины, и никто не лез разнимать дерущихся, вцепившихся друг другу в волосы женщин. Только подбадривали зечек, свистели, и выкрикивали имена тех, за кого болели. Охрана не сразу смогла протиснуться к нарушительницам спокойствия, стена из женщин в серых робах преграждала путь.
Диана с большими глазами смотрела на борющихся лидершь, переживала за Светлану, ведь если с ней что – то случится, Розову не кому будет защитить, не в ее интересах, чтобы пострадала ее «мать».
Наконец женщин растащили и увели на разговор к Николаичу – начальнику тюрьмы.
Нарушивших уклад режимного объекта Свету и Лидию в наказание закрыли в карцер на три дня, за это время Диана должна была решить, как быть дальше. Выход был только один, примкнуть к семье Светланы, а там Катя – имела на нее виды, нужно продумать, как избежать близости с женщинами. Что – бы не говорил начальник прошлой тюрьмы, там не было таких проблем, ей, проще было находится одной в камере, чем теперь раздумывать, как избежать близкого общения, если не с Лидией так с Екатериной.
Два дня прошли спокойно, никто не обвинял Диану в причастности к конфликту между двумя «мамами». Уставшая от изнуряющей работы девушка с удовольствием упала на кровать, закрыла глаза, необходимо успеть уснуть, пока не начались любовные утехи, наполняющие помещение частыми вздохами и запахами выделений женской смазки. До сих пор не могла привыкнуть к этому, дико было от понимания, что сейчас на нижних полках голые женщины ублажают друг друга. Зажмурилась, унеслась мыслями в прошлое, где она живет обычной жизнью, общается с друзьями, как впервые увидела Розова.
Вспомнила, как Алиса уговаривала пойти ее с ней и с ее подругой Идой на прием, по случаю помолвки их общего знакомого. Константин напугал девушку своей напористостью, ей тогда было двадцать, и ни один мужчина до этого, не нарушал ее личного пространства. А Розов просто смел все преграды, он каждый день настойчиво протаптывал дорожку к ее сердцу, и через полгода она сдалась. Взяв ее девственность, Розов сразу, даже не дав ей время на размышления, утащил в Загс, да она и была не против, голова кружилась от чувств к этому мужчине. Журавина видела, что он покорен ей, глубоко и безвозвратно влюблен, как и она. В груди заныло, понимая, что это теперь только пустые воспоминания, вызывающие приступы боли. Диана снова тихо лила слезы в подушку, и не заметила, как уснула.
Разбудило Розову шевеление кровати, она спала на верхней полке, снизу обычно место пустовало, потому, что Кира уходила спать к своей «жене», неужели сегодня они решили повозиться под ней. Она прислушалась к ощущениям, кто-то лез наверх. Черт! А она думала, обойдется, дождется Светлану, и договорится с ней, попросит защиты, примкнет к семье. Спросонья она замешкалась, на нее упало женское тонкое тело, руки поползли под одеяло. Катька! Она была членом сообщества Светланы, но сейчас Диане было плевать, ее затрясло от злости и мерзости, Катерина симпатичная девушка, но не настолько, чтобы Диана, готова была, перейти на сторону лесбиянок.
– Как я давно мечтала потрогать твое нежное тельце – Катя проводит рукой по животу девушки и чувствует, как ее желанная жертва обхватывает ладонью запястье. – Вот и правильно – не так поняв Диану, шепчет зечка – не нужно сопротивляться. Я вылижу тебя так, что потом умолять будешь повторить. – Катерина пытается свободной рукой откинуть одеяло в сторону, но вместо этого ее резко переворачивают, прижимают грудью к матрацу, заламывают ее шаловливые ручки за спину, давя коленкой на поясницу.
– Не стоит, побереги свой грязный язычок, – выделяя каждое слово, зло шепчет Розова. – Может, как нибудь, воспользуюсь твоим предложением. Только если на зоне закончится вода, попрошу, чтобы облизала мой сраный зад, а сейчас катись отсюда, а то руки переломаю. – Она резко отпустила, забравшуюся к ней в кровать девушку, и дернула ее, поднимая за волосы. – Пошла вон – прошипела на нарушительницу сна. Катя поймала светящие яростью глаза и поспешила свалить, не думала, что эта чистоплюйка умеет быть такой убедительной, от страха анальное отверстие сжалось до коликов. Идет она куда подальше, найдет себе кого посговорчивее.
Следующим вечером в камеру зашла Светлана, все ее радостно встречали, особенно Аня, та повисла на женщине и не хотела отпускать, пришлось «мамке» протащить ее на руках до своей шконки. Почти все подошли к главной и поинтересовались, как она провела последние дни в карцере, та улыбалась, и отмахивалась, говорила, что сносно, даже хорошо, что так случилось, у нее было время подумать, и наконец, отдохнуть от них.
Диана тоже подошла к женщине, в числе последних, она чувствовала себя виноватой в стычке двух лидеров.
– Садись, – указала ей на стул рядом со своей кроватью «мать» – вижу, поговорить хочешь. – Диана удивленно заморгала и закивала головой. – Ну, валяй, слушаю.
– Я хотела поблагодарить – Диана присела на самый край мягкого стула, и сложила руки на коленях – ты заступилась за меня.
– Если бы на месте Лидки была другая, я бы не стала вмешиваться.
– Почему? – Диана понимала, что сейчас услышат что-то страшное о лидере другой камеры.
– Она жестокая, раздирает своих любовниц, они потом в больничке неделями валяются. А ты – женщина прищурясь, заглянула в глаза Розовой, – не выдержала бы, дала ей отпор, и жизни здесь, после этого, тебе бы не дали. – Диану снова удивила эта женщина. – Что смотришь, думаешь, я не знаю, что ты именитая спортсменка, тем более борец.
– Откуда?
– Нинка в административном здании тряпкой трет, у нее слух знаешь какой тонкий, все слышит. Потом мне доносит. А ты мне нравишься, хорошая девка.
– Спасибо!
Им не дала договорить Аня нагло плюхнувшись на колени Светланы и обняв ее широкие плечи.
– Котик – поцеловав девушку, подняла со своих ног любовницу «мамка» – подожди еще пару минут, перетереть нужно, не успели еще. – Анна недовольно глянула на Диану, и отошла в сторону, ревностно наблюдая за ними. – Осуждаешь? – обреченно проговорила Светлана. Диана подняла глаза, понимает этих бедолаг, но не принимает такой формат отношений. – По глазам вижу, осуждаешь – тяжело выдохнула Светлана. – Я ведь первые четыре года тоже хорохорилась, кричала всем, что муж у меня и сын, и не надо мне этого ничего. А потом появилась Анька. Она меня просто преследовала, вешалась на меня. Я же не дура, в зеркало смотрелась, знаю, что мужиковатая, а эта мокрощелка видимо во мне мужика увидела. Пришла одной ночью, и соблазнила меня, я и не знала, что женщина может дарить такие ласки. А может, забыла просто ощущения от мужских рук. Вот так и завязываются у нас у баб отношения. – Она похлопала по крепко сжатым ладоням Розовой и продолжила – Но ты – не я – верю, выдержишь. – И сложив правую руку в кулак, потрясла перед лицом Дианы, вызвав у той, улыбку.
Пролетела неделя, Розова старалась держаться с женщинами из семьи Светланы, потому, что постоянно ощущала на себе тяжелые взгляда Лидии, мурашки постоянно бегали по спине, и волосы шевелились на голове, не хотела она столкнуться с этой женщиной наедине. Права была ее «мать», Диана правда бы сопротивлялась и нанесла Лиде увечья, а не подготовленного человека несколько умелых ударов могли покалечить, и даже убить.
Вечером Светлана позвала к себе Диану.
– Сегодня ко мне приходила шестерка Лидки, – Диана вытянулась, и напряглась, начало разговора ей не понравилось – она мне передала, что «мамка» готова отдать за тебя пять пачек чая, и два блока сигарет. – Главная, подперла голову кулаком и ухмыльнулась – видимо сильно ты ее зацепила, вот думаю отдать тебя, и получить королевский выкуп, столько еще никто не предлагал на моей памяти за то, чтобы трахнуть телку. – Розова обомлела, она шутит, или вправду продаст ее в соседнюю камеру? – Не очкуй – успокоила ее «мама», – я сказала, что ты теперь со мной, так что придется тебе с полгодика рядом потереться, и иногда лапать меня, чтобы меня брехней не называли. – У Дианы от услышанного закружилась голова, что за безумие, прикидываться подстилкой «мамки»?
– Почему полгода? – Голос девушки дрожал, все как – то неправильно, сможет ли она выдержать и сыграть эту роль?
– У Лидки срок заканчивается, поэтому она засуетилась, боится не успеть, с тобой поиграть, но теперь и не сунется. Ты под моей защитой.
– Спасибо! – Диана вынужденно улыбнулась, но все же это лучше, чем ходить и боятся, что ее зажмет одна из шестерок Лидки и принесет той на блюдечке. Все – таки Светлана намного человечнее, чем хочет казаться, в душе она хорошая и добрая женщина.
"чушка́" (чушкарь, чушпан, чушок, чепуш, чепушило, чух), заключённый, который из-за слабоумия, соматических заболеваний или старости не следит за собой, не моется, неряшливо одевается. Известны случаи, когда во избежание распространения заразных болезней и насекомых «чушку» отправляли жить в умывальник или туалет, где он также обязан был поддерживать чистоту.
6
– Ой, девчонки, – протянула Светлана – Вот выйду за ворота, а там муж с сыном меня встречают. Соскучилась – сил нет. – Все смотрели, на говорившую женщину, завистливыми взглядами. – Всего три денечка, и я на свободе – потянула мечтательно «мамка».
– Везучая – выдохнула одна из окруживших ее заключенных, – а мне еще три года пилить.
– Ничего, – Светлана улыбалась всем. Она гоняла этих женщин каждый день, это было ее обязанностью. На несколько лет, они стали её семьей. – Все выйдете отсюда. Кто через три, кто через пять, но все освободитесь. Вот и мой черед пришел, только как дождаться теперь? – И слезы покатились из глаз будущей отсидевшей, все ее подопечные набросились на нее с объятиями, поспешив утешить. Только Анна болезненно переживала новость, и тайком стирала слезы с ресниц.
Вечером, готовясь к отбою, Светлана посмотрела на Диану, пошла к ней с улыбкой на губах.
– Тебя хочу посоветовать на мое место.
– Меня? – Диана уже лежала, на своей верхней полке, от удивления пришлось спуститься вниз, чтобы оказаться на одном уровне с «главной».
– Да, Ди – коротко сказала Светлана – за этот год, ты показала все свои качества, твое упорство, твой волевой характер, сделали тебя лидером в твоей группе. Помнишь, как ты начинала с параши? Сейчас ты помогаешь на кухне, можешь людей держать в кулаке, командирша из тебя отменная.
– Ну, так это свои девочки, а у тебя двадцать человек в подчинении.
– Ты справишься – твердо сказала Светлана – не Аньку же назначать, тем более ей тоже осталось сидеть полтора года, а тебе – она тяжело выдохнула – еще шесть. Место же хорошее, не отказывайся.
– Если Николаич одобрит, я согласна – Диана поняла, Светлана права. Это хлебное место, и она будет иметь еще больший авторитет, а это ей точно не помешает.
– Живо за работу – Диана уже год как «мамка» в своей камере, за эти два года, которые она провела в этой колонии, ничего не меняется. Весь день работа кипит, только теперь Диана уже не моет до онемения рук сортиры, а помогает на кухне и в столовой. Тряпки теперь не ее удел, хотя и ими она наработалась достаточно.
Столовая набита голодными женщинами, сейчас обеденный перерыв и все спешат поесть, чтобы успеть отдохнуть, покурить, перед тем как подадут сигнал возвращаться на свои рабочие места. Диана присаживается за стол к девушкам из своей камеры.
– Слышали, к нам новых конвоиров прислали? – Шепчет Катя, чтобы не слышали девушки за соседним столом – троих новых молодых военных. Красивые наверно – воодушевленно протянула – так не хватает мужских объятий – обхватила двумя руками плечи и закрыла глаза.
– Ну – ну – толкнула ее плечом, рядом сидевшая Тася, – не нужно с ними связываться. – Посоветовала она подруге.
– Да хоть разочек – заныла Катя, – так по члену соскучилась.
– Так был же у тебя тут один, куда делся?
– Голова узнал, перевел в другую тюрьму.
– Александр Николаевич правильный мужик, – успевая закладывать в рот суп, сказала Кира – не зря у нас образцовая колония.
– Девочки – шикнула на них Диана – имя начальника тюрьмы старайтесь меньше употреблять в разговоре, а то подумают, мы заговор, какой устраиваем. Тогда Голова не покажется правильным мужиком.
Все притихли и молча, доедали обед.
Диана уже привыкла к строгому режиму дня, каждая минута была распланирована, поэтому к отбою организм сам отключался. Она вырубилась, как только голова коснулась подушки, даже не заметив, что в камере не хватает одной из подопечных.
Сирена гудела, поднимая с коек заключенных образцовой колонии Головы Александра Николаевича. Диана теперь спала на нижней полке, положение обязывало, быстро встала и начала натягивать свою робу. Совсем рядом услышала тихий всхлип, прислушалась, снова этот звук, осмотрелась. Катерина закуталась с головой в одеяло, и пряталась там, свернувшись калачиком. Диана подошла и положила руку на девушку, та дернулась, и показавшаяся рука откинула ладонь Дианы с себя.
– Что случилось? – Розова настырная, пора вставать, кто будет делать за Катю работу? – Эй, – она снова взялась за девушку, и немного потрясла ее – Вставай, работать пора. – Строгим тоном продолжала трясти подопечную «мамка».
Катерина никак не реагировала на приказы, а только еще сильнее сжалась, тогда Розова применила силу, и стянула с нее покрывало, то, что она увидела, поразило ее. Руки и спина девушки были в синяках, на них виднелись следы от пальцев, по краям рта запеклась кровь.
– Это что такое? – Диана села на край кровати и повернула девушку к себе, задрала пижаму, и на животе и груди тоже отпечатки рук. – Кто это сделал?
– Дианочка – зашептала быстро Екатерина, – никому не говори, пусть все думают, что у меня живот болит, дай отлежаться. Завтра буду как новенькая.
– Кто издевался над тобой?
– Никто, я сама. – В глазах страх, девушка вцепилась в одеяло, и снова спрятала там свое израненное тело.
– Не ври мне, я не дура, – твердым, тихим тоном, чтобы не привлечь к себе внимание готовившихся к работе других заключенных. – К кому ты ходила ночью? Я все равно узнаю.
– Я сама – продолжала свою песню девушка – все сама.
– Дура – ругнулась Диана, эта упертая все равно не расколется, – Лежи, восстанавливайся, а вечером продолжим разговор.
Диана выполняла свои обязанности, но сегодня ее отвлекали мысли о том, кто мог изувечить ее подопечную, она внимательно всматривалась в лица женщин из других камер, охранников, но никто не подпадал под подозрения. Пока в обед не появились трое новых надсмотрщиков, о которых вчера щебетала все та же Катька. Они явно высматривали кого – то, внимательно оглядывали девушек и перешептывались, даже посмеивались над чем – то между собой. Сердце отстукивало удары, очень мутные типы, нужно за ними приглядеть, она почти не сомневается, что эти трое причастны к сегодняшней болезни ее сокамерницы.
– Отличная попка – Диана поворачивается на голос, один из трех новеньких конвоиров стоит рядом с ней, и смотрит своим похотливыми глазками на ее тело. От такого раздевающего взгляда захотелось приложить мокрую тряпку, которой она протирала столы, к его наглой роже. – Ооо – протянул тот же мужик, переведя взгляд на ее лицо – и мордочка симпатичная.
– Отвали – нужно быть погрубее, чтобы желания приблизиться еще раз, у этого типа отпало. – Че зыришь – жаргона девушка здесь тоже набралась. – Зеньки лишние?
– Да ладно, – парень поменял тактику, теперь он мило улыбался заключенной, которую приметил. – Как тебя звать?
– Пошел на хрен – она толкнула парня, взяла таз с водой и передвинулась к следующему столу. Надсмотрщик последовал за ней. – Я как – то непонятно тебя послала? Повторить?
– Вот сука – прорычал молодой мужчина, и она услышала удаляющиеся шаги, перевела дыхание. Такого пристального внимания она давно не ощущала от мужского пола, а этот еще был неприятен ей, даже пугал. Его тяжелый, пронзающий взгляд, вызывал мурашки, что он жестокий тип, она не сомневалась. – Встретимся скоро – услышала девушка от охранника, когда он отошел на приличное расстояние. «Лучше со мной не встречаться» – пронеслось в ее голове, ей тут еще сидеть долго, и такие знакомства ее совсем не интересуют.
Рабочий день закончился, все разбрелись по своим облюбленным местам. Некоторые свое свободное время проводили в библиотеке, кто-то гулял, кто зависал у телевизора, а Диана старалась занять место в тренажерном зале, и по – боксировать с грушей. Вот чего, а бокса в ее жизни не хватало. Информацию из внешнего мира они черпали из программ новостей, раз в неделю давали время на один звонок, с семьей связь была, а вот полноценных спаррингов не было. Но форму девушка поддерживала, ее увлечение боксом давно перетекло и слилось в один бурный поток с ее жизнью, стало частью ее самой. Только когда она наносила удары по снаряду, кровь закипала, и она ощущала себя живой, но скорее всего, вернуться в большой спорт уже не сможет, мечты встретиться на ринге с известными именами боксеров, не исполняться.
Приготовившись ко сну, Диана, пошла, проверить больную.
– Ну как ты? – Нежно проведя рукой по волосам молодой женщины, Диана всматривалась в ее лицо.
– Норм – пробурчала Катя, – спасибо тебе – девушка пожала руку, лежавшую на ее голове – и ни говори никому, пожалуйста.
– Это новые охранники? – И внимательно смотрит в глаза, ожидая реакцию Катерины, и она ее увидела. Потерпевшая вскинула испуганный взгляд на «мамку». – Я так и знала – грудь наполнялась злостью, захотелось пойти и прямо сейчас поколотить всех троих вместо груши, которая сегодня так много приняла на себя ударов Розовой.
– Не связывайся с ними – прошептала Катя, продолжая смотреть глазами полными ужаса на Диану.
– Отдыхай – Диана похлопала девушку по вцепившейся в ее запястья ладони, и нежно прикрыла одеялом. Завтра же Розова намеревалась сходить к Голове, и выдать этих насильников начальнику тюрьмы. Необходимо наказать тех, кто позволяет себе такие вольности, они хоть и заключенные, но тоже люди, и не заслужили такое отношение.
Утром Диана стояла у кабинета Головы, и ждала, когда ее пригласят к начальнику на разговор.
– Розова – Николаич, ей улыбался, казалось, что этот мужчина вообще не умеет быть строгим, но понятное дело – на самом деле это не так. – Что привело тебя ко мне?
– Мою подопечную вывели из строя на целый день новые конвоиры. – И Диана рассказала, как обнаружила Катерину в кровати с синяками по всему телу. Говорила и смотрела, как мрачнеет лицо начальника, и мужчина начинает хмуриться, водить нижней челюстью. Злиться.
– Спасибо за информацию – когда Диана озвучила свои предположения, он встал из – за стола, и пошел проводить ее до двери. – Свободна, я тебя услышал. – Губы Головы плотно сжались, а в глазах, отражалась сталь.
Диана вышла из здания, где находились административные офисы, и с облегчением выдохнула, сейчас этих мудаков проверят, и она их больше не увидит.
Вечер. Диана сегодня припозднилась, душ принимала одна, все разошлись, а ей так даже лучше, устала от толпы. Можно немного постоять в тишине и послушать, как журчит вода, падая из лейки душа на разгоряченное тело. Обмылась, надела пижаму, взяла свои вещи и направилась спать. Завтра снова все – то же самое, все по одному и тому же сценарию, и так еще долгие пять лет. Выдохнула, да и все равно, ей так лучше, без Розова на свободе что она будет делать? Зачем ей она нужна? Только родители держали ее в этом мире, да хотелось увидеть племенников, которых успела родить Алиса.
– Попалась стукачка, – в мысли ворвался грубый мужской голос – Ну, сука, пошли нам расскажешь, что ты там заливала Голове.
Диана забрыкалась, начала лихорадочно искать глазами надсмотрщиц, которые постоянно обходили коридоры, а сейчас никого. Эти трое все спланировали. Закрыли ей рот, не давая пикнуть, руки сцепили за спиной, так, что каждое движение причиняло боль.
– Вот эта – ее затащили в небольшое темное помещение без окон, плотно закрыли массивную деревянную дверь. – Она была у начальника, я видел. – Продолжал тот, который ее скрутил.
– Так это та милая мордаха из столовки – Диана посмотрела на стоявшего парня, она узнала типа, который подбивал к ней клинья. – Вот это удача. – На его роже, расплылась довольная улыбка, – что, можно я первый ей рот закрою?
– Да, давай, Леха, – поддержал его тот, который держал Розову.
Парень начал подходить, при этом руки расстегивали штаны, забряцала застежка ремня.
– Ставь ее на колени – Леха уже стягивал низ формы до лодыжек, остановился напротив, и зацепился за край трусов.
– Только попробуй, без члена останешься – Диана чувствовала руки двоих его подельников у себя на плечах, они удерживали ее, чтобы она не могла подняться с колен.
– Отсосешь как миленькая, – говорил парень, стаскивая трусы – или мы тебя сейчас втроем одновременно, отъимеем. А если еще пойдешь к Голове, мы одну из твоих прирежем, а ножечек с твоими пальчиками, обнаружится у тебя в вещах. Не зря же ты на кухне работаешь. – Леха схватил ее за влажные волосы, и заставил смотреть себе в лицо, немного наклонился вперед – Выбирай, или я один, или все.
– Никто не посмеет ко мне прикоснуться – Диана знала, что так и будет, только хоть один из них ослабит хватку, и она всех их уделает. Ей терять нечего, Розова и так в тюрьме. Добавят срок, и только.
– Ну, сука, сама напросилась! Димас, переворачивай ее, будем как ту давалку, по очереди драть.
Димас отпускает руку, чтобы перехватить Диану, третий подхватывает ее за талию, ставят девушку на ноги. Это самая лучшая позиция для атаки. Диана уже примерилась и знала, что первый удар получит по своим голым яйцам Леха, и, не оборачиваясь, выкидывает ногу назад «Бек – кик»* попадает точно в цель. Мужчина без трусов загибается и громко матерится. Рука уже летит вперед и «джеб»* попадает в голову Димаса, с разворота мощный удар той же рукой третьему участнику банды.
Охранники не ожидали сопротивления, но теперь собрались, Алексей натянул боксеры, они с трех сторон надвигались на Розову, девушка напряглась, встала в стойку готовая отражать удары. Будет до последнего отстаивать свою честь, хрен они целые доберутся до ее тела, жаль, что она не сможет как та мать, изнасилованных девочек отрезать им члены и засунуть каждому из них в задницу, но по ним они сегодня точно получат.
Диана успевала поворачиваться и отбиваться, мужчины военные, они умеют драться, и они сильнее, она не ждала своей победы, разные весовые категории, но пока есть силы, стояла до последнего. Почти сдалась, как ощутимый, крепкий кулак, врезавшийся ей в правую скулу, вернул в реальность. Розова взбодрилась, еще большая волна гнева затопила ее. Теперь удары она наносила с яростью разозленного быка, нападавшего на развивающуюся перед ним красную тряпку. Адреналин разогнал кровь, в ней загорелся азарт, захотелось нанести каждому противнику не меньше сотни ударов. Перед ней не люди перед ней три хищника, окруживших добычу, злобно рыча и облизываясь, капая слюнями в ожидании пиршества.
Вымотала троих мужиков, их тяжелое дыхание отбивало равномерный ритм, так же как её, ускоренное сердцебиение отдавалось в ушах, полчаса, не меньше она давала отпор, пока один не осмелился и не повалил ее на пол.
– Попалась – мужской голос, – так даже интереснее – кто из троих она уже не видела, они били ее не жалея, и правый глаз заплыл, кровь струйками лилась по лицу, застилая обзор. Только чувствовала, как мужские большие ладони разрывают на ней пижаму, срывают трусики, сжимают грудь, кто-то уже кусал ее за плечо, и она закричала, громко, надрывно. Пока ей не засунули в рот кляп, из чьих – то трусов.
Диана часто дышала, приготовилась к самому тяжелому испытанию в своей жизни, сможет ли она перенести насилие? Мычала, слабо отбивалась, сил не было, ее крепко держали двое, пока третий пристраивался у нее между ног. Она брыкалась, но сильные мужские руки, неоспоримо разводили ее бедра в стороны. Неужели это конец? Боже да чем же она заслужила такое наказание? Диана от отчаяния начинает выть, выход звуку преграждает кляп, но она не может держаться, ее разрывает изнутри, только один мужчина достоин быть внутри нее, и только ему она отдалась, а эти твари, чтоб все сгорели в аду! Ненавидит она мужиков, почему Николаич ничего не сделал? Она не переживет эту ночь, убьет себя, не сможет с этим жить.
Розова ощущает мужскую плоть, которая скользит по ее нижним губам, она готова впасть в беспамятство, чтобы не видеть и не чувствовать весь этот кошмар, происходящий с ней. Неожиданно раздается резкий, громкий звук, и тело насильника поднимается с нее. Перед ней расплывчатый силуэт Валентины, слышится, как одна из надзирательниц, ахает, глядя на распростертую на полу Розову. Видимо вид у нее тот еще, Диана и сама чувствует, как распухло лицо, и горит грудь после лап этих ублюдков. Её подхватывают с двух сторон под ручки, выводят из комнаты, где творили свои грязные делишки эти твари.
