Ирмина Изфри
Сабо судьбы. Убить монстра
26
– Антон, что случилось? – У Анфисы сразу тысяча предположений в голове и все не хорошие. – Тебя ограбили? – Она смотрела на Васильева, стоявшего на ее пороге, сердце билось, готовое разбиться об ребра, она даже не представляла, что может так волноваться за этого мужчину. – Что с твоей одеждой? Где обувь? – девушка уставилась на его ступни в белых носках.
Нежданный гость стоял в прихожей и с легкой улыбкой рассматривал суетившуюся вокруг Полякову. Беспокоится о нем, вон как распереживалась, дыхание задрожало, ручки затряслись. Нет, Анфиска, не все потеряно, есть в твоем мирке место для него. Вон глазки с пристрастием осматривают, проверяют все ли в порядке. Не зря пришел.
– Ты откуда? – Анфиса взяла его за руку – Почему босиком? – Потянула за собой в гостиную и усадила на диван.
Девушка села рядом с Васильевым и на нее повеяло легким духом алкоголя.
– Ты пил? Утром?
– Немного – выдохнул мужчина – для храбрости – признался Антон и постарался улыбнуться.
Это ему далось с большим трудом. Душу рвало от волнения, переживал, что Анфиса, услышав его признания, просто соберет вещи и скроется от него в неизвестном направлении.
Повернулся к девушке, поймал ее недоуменный взгляд.
– Понимаешь – Антон взял ее нервно теребившие подол платья пальчики, в свои ладони, и теперь его лицо было абсолютно серьезным. – Я вчера готовился поговорить с тобой, мне так много нужно сказать, а эта Инна, – он сморщился, его прошлое всегда пробиралось в его новую жизнь в самые ненужные моменты – все испортила.
Мужчина сжал захваченные ладошки и притянул к своей груди.
– Я проснулся и осознал, что больше ждать невозможно. Я не хочу терять тебя, но понимаю, что все к этому движется. Ты приоткрываешь двери в свое сердце, я пытаюсь пролезть в образовавшуюся щель, и как только, у меня получается чуть протиснуться, ты резко запахиваешь ее, делая нам обоим больно. Еще немного, и я не смогу сдвинуть оборону, которую ты держишь.
– Нет у меня никакой обороны – фыркнула Анфиса, понимая, что Васильев прекрасно видит, что она обманывает его.
– Я люблю тебя – это неожиданное признание, пропороло свежий шов, наложенный на ее сердце, и из него начали лезть зашитые в нем чувства к Антону Сергеевичу.
– Антон – вскрикнула она, попыталась выхватить свои руки из его лап, но силы явно неравны. – Что ты задумал?
Не верит, не хочет принимать его любовь, Васильев не собирается отпускать, он сейчас все ей объяснит, и вместе подумают, как им запереть монстра подальше, как действовать девушке, когда тот сможет напасть на нее.
– Я и тогда любил тебя, Анфиса – он заглянул в ее начавшие блестеть глаза, только не нужно слез, – честно. Вот – Антон отпустил одну руку девушки, и свободной залез в карман трико, в которых пришел к ней. – Читай – положил на коленки Поляковой заключение комиссии, первое, то, когда ему только поставили диагноз.
– Что это?
– Мое проклятье. – Голос дрогнул, они не в сказке, и в настоящем мире нет никакой ведьмы, которая могла бы его снять. Это крест Васильева, с которым он до сих пор ведет тяжелую борьбу.
Анфиса одной рукой берет сложенный лист бумаги, расправляет, вторую руку Васильев крепко сжал, ни хочет отдавать, что заставляет ее делать все медленно. Пробегает по строчкам, понимает, что его лечили, что у него проблемы с психикой. Она удивленно осматривает Антона, никогда бы не подумала, что он не может себя контролировать, всегда сдержанный, спокойный. Повернула голову почему – то посмотрела сначала на его ноги в белых носках, и только потом подняла взгляд на его лицо. Васильев выжидательно смотрел на нее, будто ждал, что она тоже вынесет свой вердикт.
– Ты же не сумасшедший?
– Нет.
– Хорошо. Я готова слушать.
Антон молчал с минуту, вспоминая, с чего хотел начать разговор, вернее монолог. Главной целью было подать все мягко, так, чтобы Полякова не пришла в ужас, хотя ей придется услышать много неприятного, о своем бывшем парне.
– Когда я был молодым, зеленым, я вел себя как последний козел. Если говорить открыто, то я был конкретным мудаком, плевавшим на запреты, вообще на окружающих. Презирал простых людей, потому, что мои родители довольно обеспеченные люди, и я ни в чем не нуждался. И знал, что никогда не буду нуждаться.
Антон не поднимал глаз, он и так ощущал напряженность девушки рядом, и с каждым его словом даже воздух вокруг них начинал давить, дышать становилось тяжелее, так же как и Васильеву открывать свою душу перед нежным созданием.
Решился узнать реакцию на начало своей страшной истории, поднял веки. Анфиса словно боялась шевелиться, замерла и не отводила округлившихся глаз с лица говорившего.
– Так вот, я делал то, что хотел, брал то, что желал, не церемонился с женщинами. Мне доставляло удовольствие делать им больно. – Васильев удерживал взгляд девушки, считывая ее состояние, видел, как сменяются на лице эмоции. – Я оставлял на их телах синяки от моих рук, и следы от моих зубов. – Анфиса судорожно вздохнула, стараясь скрыть, начавшееся разгоняться сердцебиение.
– Странно конечно, но девушки зная мои наклонности в сексе, сами просились в мою постель. Насильно там никого не было. И ни к одной из них, я ничего не чувствовал. Я тварь. – Больше он не мог говорить, он давно пережил эти события, сейчас ему нужно было, чтобы Полякова приняла его прошлое, больше он не вернется к старому образу жизни. Про Марину он тоже расскажет, но позже, пусть свыкнется пока с этой информацией.
– Ты убивал в таком состоянии?
– Что ты, нет. – Осознание того, что такое могло случиться, больно заныло в груди. Пришлось отдышаться, чтобы перейти к самому главному, сейчас его дальнейшая жизнь в ее руках. Без нее он будет лишь существовать. – Просто иногда я не принадлежу себе, зверь внутри меня забирает мой разум, и я становлюсь агрессивным маньяком.
Полякова оставалась истуканом, уже не смотрела в его глаза, девушка ушла в себя.
– Я люблю тебя – прошептал он еще раз, его сердце сжалось, увидев равнодушие на лице Поляковой. – В тот раз, когда ты пришла ко мне, я очень тебя хотел, ты просто не представляешь, как я хотел ощутить твое тело во всех смыслах, руками и губами. Много ночей мечтал заняться с тобой любовью. Но мой демон тоже желал тебя, я боялся сделать любимой девушке больно.
Полякова вздрогнула, когда он положил ладонь на ее плечо, но не одернула руку, это хороший знак? Антон не мог понять, что сейчас творится в душе рыжей, она бледная словно мумия так и застыла на диване.
– Анфиса – мужчина слегка сжал ее плечо, привлекая к себе внимание. – Скажи хоть что – нибудь.
– Что? – хриплый тихий звук вышел изо рта девушки.
– Дашь мне шанс?
Анфиса часто заморгала, потерянно смотрела на свою ладонь, обхваченную длинными пальцами Васильева, лежавшую у него на коленях.
– Уходи – прошелестела девушка – мне нужно подумать. В голове каша, необходимо все переварить.
Антон понимающе кивнул, потянулся за справкой, лежащей рядом на диване, хотел встать.
– Оставь – попросила Анфиса. Антон не стал спорить, поднял свое размякшее от бессилия тельце и двинул на выход.
– Антон – окликнула его девушка – почему ты в таком виде? Как доберешься домой, раздетый? Зимой?
Васильев снова тяжело вздохнул, пора раскрыть еще один секрет.
– Я живу за стенкой.
– Что? – Ну вот, хоть какие – то эмоции изобразила Полякова, стоя в коридоре и зло, сверля его взглядом.
Мужчина подходил к своей квартире под прицелом зеленых молний, сверкающих на лице Анфисы. Да он гад, мерзкий тип, обманывающий такую милую девушку. Но он же делает это для того, чтобы всем хорошо было.
Анфиса закрыла дверь, внутри полный коллапс – разрушение стереотипов, в ее глазах Васильев был идеальным мужчиной, мечтой всех женщин. А тут???!!! Ну как на такое реагировать?
Подумав, Анфиса расправила листок бумаги с диагнозом Антона Сергеевича и полезла в интернет за информацией.
Васильев не мог расслабиться, он не любил непонятные ситуации. Всегда все просчитывал на несколько шагов вперед, но в его случае, невозможно предугадать исход событий.
Впервые в жизни мужчина молился, просил у высших сил помощи, скоро самый волшебный праздник, и он готов сделать все, что угодно, лишь бы Дед Мороз подарил Антону в новогоднюю ночь Полякову. Ничего сильнее в своей жизни не желал, чем получить любовь этой девушки.
Перед глазами смеющаяся Анфиса, тянется к нему, закидывает руки на плечи, обвивает шею и целует, Антон даже почувствовал вкус рыжей во рту. Черт, как же было хорошо, и он не терял надежды, что все повторится.
Обухов – психолог Васильева утверждал, что у него прогресс, что Антон научился договариваться со своим внутренним демоном, и что такими темпами, тот может скоро исчезнуть. Но вчера его темная половина напомнила о себе, и Васильев испугался, давно не появлялся злой дух в его голове.
От размышлений отвлек сотовый. Звонил отец.
– Совсем забыл ты меня сынок. – Начал с обвинений старший Васильев. – Уже две субботы я ужинаю один, вспоминая наши разговоры.
– Папа – Антон планировал поговорить со своим предком, и серьезно, узнать, с какого фига, имя Сергея Васильева приплела Агата, когда билась в истерике у него дома. Если она не пыталась так уколоть его по – больнее, не обманывала, он, разочаруется в родителе. – Я предупреждал, что последние дни декабря буду занят.
– Ясно, к новому году то освободишься?
– Конечно.
Потом обсудили дела в фирме, и попрощались.
Анфисе жарко, она стягивает с себя одеяло, душно, нечем дышать. Сквозь сон чувствует на себе горячие потоки воздуха, веки еле открываются, и она видит того, кто пышет на нее жаром. Васильев нависает над ней, руки по обеим сторонам от ее тела на уровне плеч. Взгляд прожигает, в них искрит от вожделения, мужчина тяжело дышит, ноздри широко раздуваются, опаляя ее своим дыханием.
Не сводя с нее безумного взгляда, Антон проводит ладонью по ее бедру, задирает сорочку, ведет выше и обхватывает грудь, щиплет сосок. Анфиса вскрикивает, сладкая боль разливается мощным потоком по всему телу. Приятно. Мужчина опускается ниже, прижимается лбом к ее лбу, так и смотрит на нее, будто готовый в любой момент накинуться на жертву. Но страха нет. Сейчас это не тот блондин, который сидел на диване в гостиной, а тот самый зверь, о котором ей говорил. И в подтверждении ее догадки Васильев хищно улыбнулся, из его рта высунулся длинный язык, раздвоенный на конце как у змеи, только намного толще и сильнее. Язык начал облизывать ее лицо, щеки, заставил приоткрыть рот, куда немедленно ворвался и перекрыл все пути для проникновения воздуха. Анфису словно парализовало, она не могла пошевелиться, а монстр продолжал сгребать все ее тело руками, мять, пощипывать, язык блуждал по всему телу, снова возвращался ко рту, и жало не давало вдохнуть. Анфисе было все равно, так приятно, так горячо, так возбуждающе.
Но чтобы жить – нужно дышать, воздуха стало катастрофически не хватать. Анфиса начала упираться в грудь Васильева, мычать, отталкивать его от себя, и когда думала, что это последние секунды ее жизни, смогла подскочить на кровати.
Растерянно осмотрелась, тишина, никого. Это всего лишь сон! Сердце бешено бьется в груди, между ног пожар, дыхание сперто, она возбуждена! Черт! Надо же такому присниться, вроде должно быть страшно, а она как одурманенная, и хочется еще, чего только, вот бы понять.
Все воскресенье Антон прислушивался к происходящему в квартире Поляковой. Так хотелось сходить узнать о ее самочувствии, не сильно ли он шокировал ее своим признанием, понимал, что сейчас нельзя к ней лезть, пусть все обдумает, и примет решение. Ну, пожалуйста, пусть ему дадут шанс!
Утро понедельника началось с головомойки, конец года, компаньоны спешили закрыть сделки, а потом к Васильеву нагрянули девочки с отдела кадров, обсудить новогодний корпоратив. О, почему его вообще во все это втянули? Могли бы и без него обойтись. Но пришлось состроить умную мину, и смотреть отчет по всем затратам ушедшим на организацию гулянки для коллектива.
Когда довольные сотрудницы выползали из его кабинета, он, наконец, смог заняться тем, чем планировал все воскресенье. Появление Инны во второсортном кафе не давало ему покоя. Но главное, его возмущало поведение этой брюнетки, брезгливые взгляды в сторону Анфисы, акценты на то, что рыжая – не их уровня. Он этого так не оставит, все сделает для того, чтобы Инна пожалела о своем поведении и не уважительном отношении к его будущей жене.
27
До новогодней ночи осталось две недели, Анфисе некогда было заморачиваться на счет болезни Антона Сергеевича, времени просто не хватало. В «Веснушках» шла подготовка к новогодним утренникам, репетиции с детьми, с музыкальным руководителем, с воспитателями. Поляковой нравилась вся эта праздничная суета. Вокруг все блестело, переливалось, мелькало, красота – да и только. Все эти приготовления вызывали в душе легкий трепет, в такие моменты и правда хочется верить, что в следующем году наконец случиться то, о чем ты так искренне мечтаешь.
Вот и сегодня Анфиса со смены ушла позже, потому, что весь сон час репетировали сюрпризные моменты для воспитанников их заведения. Полякова не могла не улыбаться – вокруг украшения, огоньки, снежинки, захотелось прямо сейчас начать отмечать. Хорошее настроение пёрло из ее души, и так захотелось с кем – то пообщаться, решила рискнуть, наведаться к своему соседу. Не идти же к Антону с пустыми руками, можно испечь свой фирменный пирог с мясом. Очень уж захотелось порадовать свой и желудок Васильева вкуснятиной. Прикинула, что ко времени возвращения Антона с работы, как раз все успеет.
Васильев сидел в кабинете, его грудную клетку раздувало от удовольствия, улыбка разлилась на все лицо. Хорошо, что никто не видел его в таком состоянии, а то подчиненные могли решить, что их босс сошел с ума.
Никогда бы не подумал, что строить козни так приятно, особенно зарвавшимся красногубым сучкам.
По данным предоставленным ему службой безопасности, Инна Суворова, нашла себя в ресторанном бизнесе, открыла два заведения, и те стали неплохо функционировать. Как только денежки стали плыть в ее ручки, захотелось большего, и она положила глаз на место, где находилось то самое кафе.
Антон тоже подметил, что заведение расположено в отличном месте в центре города. С одной стороны, от него находится здание театра, с другой филармония, а напротив кинотеатр, в котором они с Анфисой не так давно смотрели фильм.
Хозяин заведения – Амирхан Джабирович – уперся, не собирался уступать свое, ни за какие деньги.
Антон вовремя начал интересоваться делами кафе, оказалось, что у Амирхана не все так гладко, как кажется. Проблемы с кредиторами. Суворова постаралась, натравила на кафе пожарную инспекцию, те естественно нашли замечания, теперь нужны непредвиденные расходы на их устранения. Еще к нему нагрянул Роспотребнадзор, и конечно тоже откопали сотню минусов, выписали штрафы.
Все эти мероприятия повлияли на финансовое состояние заведения, и на выплату кредита денег просто не хватило.
Васильев прищурился от удовольствия, как пакостный котик развалившийся на солнышке, ну как же приятно делать добрые дела.
Представлял, как Суворова потирает ладошки в предвкушении, того, что Амирхан Джабирович сам сдастся в ее руки, а вот и хрен. Сегодня Антон полностью погасил долг банку, в котором был взят кредит на имя хозяина кафе. И сумма совсем не отразилась на его бюджете, потому, что Амирхан – ответственный заемщик, и каждый раз оплачивал даже наперед. Долг оказался небольшим.
Не передать, как Антон кайфовал, представляя реакцию Суворовой на его подлянку, и мужчина ни в коем случае не собирался оставаться в тени. Может это его девиз по жизни, помогать людям, попавшим в долговую яму.
Домой пришел в приподнятом настроении, наскоро принял душ, шел, приплясывая в спальню одеться. Думал нужно ему заказывать доставку, или самому сморганить ужин из того, что есть в холодильнике? Только успел натянуть чистые вещи как раздался звонок в дверь, что его удивило, он не ждал гостей. Прошел к видео панели, и сердце ускорилось, коленки подкосились. Под дверьми квартиры стоит его мечта, Полякова.
– Анфиса? – девушке захотелось улыбаться, такое смешное выраженное лица было у Васильева. Явно ее приход удивил мужчину.
– Ты ждал кого-то другого?
– Да я это – Антон был растерян, не знал куда девать свои дрожащие руки, и как вообще вести себя с нежданной гостьей. – Вообще никого не ждал – наконец сообразил пропустить девушку внутрь, и только сейчас заметил, что у нее в руках поднос, от которого тянется ароматный запах выпечки. Она еще и рукодельница? – Давай – аккуратно перехватил ношу у Анфисы – проходи. Что это у тебя?
– Испекла пирог – Полякова немного терялась, перед Антоном страха не было, но трепет в теле от его присутствия только нарастал. – Захотелось тебя угостить, попить чай, поболтать.
– А что, на работе не наговорилась? – Антон понес пирог на кухню, и даже не понял, что выдал себя, Анфиса ведь не знает, что он следит за ее жизнью.
– Откуда ты знаешь, что я работаю? – Насторожилась Полякова и хмурясь двинулась к нему – может еще знаешь где?
Черт! Расплылся от одного вида рыжей, даже мозги вытекли, рано расслабляться, дурень.
– Мне Олег Иннокентьевич рассказал, – Антон аккуратно поставил поднос на стол, стал изображать бурную деятельность, поставил чайник, лишь бы Анфиса так подозрительно не пялилась на него.
– Ясно.
Ясно ей, а он чуть инфаркт не получил, сначала от неожиданного появления девушки, потом от того, что его снова чуть не разоблачили. Пф, даже захотелось пот со лба стереть, и облегченно выдохнуть, вроде поверила.
– И как тебе – Антону было очень любопытно узнать, как у неё дела, – работается?
– Ой, знаешь – Анфиса преобразилась, глаза загорелись, голосок зажурчал, о детях девушка могла говорить много, и долго. Перечислила всех хулиганов в своей группе, потом перешла на маленьких принцесс, многих хвалила, видно было, что она обожает малышню, с которой работает. Потом начала рассказывать, как проходят репетиции к утренникам.
Чай допит, от пирога остался небольшой кусок, Антон сытый и довольный сидит и любуется светящейся энергией Поляковой. Красивая, нежная, с большими зелеными глазами, просто фея из сказочной страны, так и хочется прижать к себе и не отпускать. Сердце в блаженной неге пульсирует под ребрами, душа поет, вот как себя чувствуешь, когда рядом находится любимый человечек. Не хочется отпускать ее, но и держать насильно нельзя, все это заканчивается плохо. Анфиса сама должна выбрать его. Как же хочется видеть ее вот такой каждый вечер, беседовать, сидя на кухне попивая чай. Он хочет этого, так, что внутри сжимается каждая его частичка. Он сделал все что мог. И еще сделает.
Васильев даже не понял, что в кухне воцарилась тишина, пока Анфиса не позвала его.
– Антон – мужчина сфокусировал все свое внимание на Поляковой – у тебя как дела? Здесь ты тоже держишь что-то типа сервисного центра?
Вот черт, к этому разговору он не приготовился.
– Ну да, вроде того. – Лишь бы Анфиса не заметила, как ему тяжело врать, глядя ей в глаза.
– Сейчас больше зарабатываешь?
– Почему?
– Ну у тебя такая большая квартира, ее дорого содержать, я узнавала.
– Я один, мне много не надо. И родители помогают.
Анфиса хихикнула, Антон удивленно перевел на нее взгляд.
– В твоем возрасте стыдно пользоваться помощью родителей.
– У меня только отец. Ему тоже много не надо.
– Ой, прости, я не хотела обидеть тебя.
– Все нормально. Мама ушла от нас, когда мне было чуть больше шести. Я ее не помню.
– Мне жаль.
– Ладно, что мы о грустном. – Антон встал хотел начать убирать со стола, но Анфиса опередила его.
– Не нужно, я помою, тут всего две кружки.
Анфиса сполоснула посуду, прибрала все в шкафчик, развернулась к Антону, поймала его изучающий взгляд, на лице мужчины удовлетворение, и легкая улыбка.
– Не привыкай – смотря на его расплывшееся от радости лицо решила поставить Васильева на место, – это была разовая акция.
– Жаль, ты так хорошо смотришься на моей кухне. – Васильев встал со стула и сделал несколько шагов к гостье. Захотелось ее зажать, поцеловать, еще и сама соседка смотрела на него как – то загадочно, не мог понять ее эмоции. Красивая, со своим дурманящим взглядом, стоит перед ним, как же трудно удержаться.
Ничего же не случится если он просто чмокнет ее в благодарность за такой приятный сюрприз.
– Так приятно, что ты решила угостить меня.
– Мне сегодня захотелось посидеть в хорошей компании, а кроме тебя рядом никого нет.
– Я рад, что ты вспомнила обо мне. – Антон ставит руки на столешницу с двух сторон от бедер Поляковой, держать себя в руках становится невыносимо сложно. Сейчас перед глазами были только ее соблазнительные губки.
Анфиса расслабилась, Васильев такой домашний, самой захотелось к нему прижаться, вдохнуть его запах, поцеловать. Мужчина будто почувствовал ее желание, потянулся к ее губам, а она поддалась соблазну.
Большие теплые ладони прошлись по ее спине, вверх к плечам, сжали их. Поцелуй тягучий, нежный, язык Васильева мягкий, медленно входит в ее рот, сплетается с ее языком. Анфиса расплылась, если бы не сильные руки Антона, уже бы лежала на полу бесформенной массой. От удовольствия изо рта вырывается протяжный стон.
Поцелуй становится настойчивее, напор усиливается, Анфисе не хватает дыхания, неожиданно сцены из сна проносятся в памяти, по телу стремительным потоком проходит возбуждение. О нет, она не готова, нельзя давать слабину, а так хочется продолжить. Нельзя сдаваться, нужно придерживаться первоначального плана. Анфиса успела пожалеть, что поддалась порыву поделиться хорошим настроением с Антоном, но она же не думала, что он будет приставать. Нельзя!
Возбуждение собирается одним горячим сгустком в области паха, Полякова борется с собой, если сейчас уступит, потом горько пожалеет. Только сейчас ловит себя на том, что руками блуждает по разгоряченному телу Васильева, ее конечности словно пластилин, не поддаются командам разума. Собирает волю в кулак, и с трудом упирается в его грудную клетку, но сделать это не так просто, мужчина крепко прижал ее к себе. Поляковой удается оторвать Васильева от своего рта, тяжелое дыхание обжигает ее шею, Антону тоже тяжело прерваться. В этот раз, девушка находит силы упереться в его грудь, и их взгляды встречаются. Анфиса видит перед собой помутневшие, потемневшие горящие желанием радужки мужчины. В этот момент Васильев не похож на себя, это не тот мужчина которого знает Полякова, перед ней совсем другой человек. Взгляд опасный, черты лица заострились, от красивой мордашки не осталось следа, сейчас перед ней охотник загнавший жертву в клетку. Выражение на лице внушало ужас, неужели перед ней тот самый монстр, который забирался в сознание Антона?
Опасность, уходи – кричит ее подсознание, останься, отдайся – требует тело. Да если бы и захотела убежать, не смогла бы. Сейчас она в его власти.
Широкие ладони проходятся по телу, губами мужчина прихватывает кожу на ее декольте, Анфису парализовало, как тогда, во сне, внизу живота тянет, разливается тепло, мозг отключается за ненадобностью, сейчас преобладают только инстинкты, тело хочет спариваться, словно Полякова дикая вольная тигрица, нашедшая свою половинку.
Снова эти страстные объятия терзают ее тело, глаза прожигают страстью, девушка под гипнозом, не иначе, потому что позволяет стянуть с себя футболку. Антон смотрит на ее грудь, выпирающую из чашечек простого бюстгальтера, и издает гортанный рык, руки сходятся на ее вершинках, ладони сжимают их, голова наклоняется, мужчина мелкими поцелуями проходит по груди. Анфиса видит, как по телу Васильева проходит дрожь, он замирает, делает шаг назад, и одним рывком, не прилагая усилий срывает с нее лиф. Лямки больно врезаются в кожу, оставляя красные полоски, что выводит девушку из охватившего оцепенения. Она вскрикивает, закрывается руками от плотоядного взгляда мужчины. Вот сейчас она испугалась, мужчина перед ней не в себе, затуманенные, бешеные глаза, блуждающие по ее телу, вызывают холодные мурашки.
Антон смотрит на нее непроницаемым, тяжелым взглядом, голова склонена на бок, он словно изучает свою добычу. Каждое движение глаз жалит, царапает, прошибает сексуальной энергией. Анфиса сводит бедра, это движение не ускользает от Антона, и словно дает ему команду к действию.
Полякова вскрикнула, когда ее схватили крепкие руки Васильева, он перекинул ее через плечо и понес в спальню. Не церемонясь бросил на матрас, от которого Анфису отпружинило, от чего закружилась голова, и тут же сверху навалилось не маленькое мускулистое тело, вдавливая глубже в кровать.
Озверевший Антон просто вышибает ее из колеи, что делать? Как себя вести? Он же говорил, что любит причинять боль своей партнерши, она не готова ее ощутить.
– Пожалуйста, не надо – просит она и ловит его жадный взгляд, похоже он и вправду сейчас начнет кусать ее, царапать и разрывать на части.
Большие бешеные глаза светятся, там ураган эмоций, Анфиса готова поклясться, что сейчас на лице Антона не улыбка, а оскал. Как все это завораживающе страшно.
Васильев подминает ее под себя и набрасывается на губы, целует яростно, с силой мнет их своими губами, всасывает, играет с ними. Анфиса задыхается, пытается выбраться из – под мужчины, но он не разрешает, только еще сильнее стискивает в объятиях.
Что делать? Полякова начинает паниковать, смятенье и раздрай мешают, она не может понять, чего хочет больше, заняться сексом с этим зверем, или бежать как можно дальше от него.
Наконец Васильев оторвался от ее рта, она часто, рвано дышит, сердце бьется в панике, глаза не отрываясь наблюдают за зверем. Васильев срывает с себя футболку и хрипло рычит, готовый вернутся к ее губам, но Анфиса понимает, сейчас вместо поцелуя он укусит ее.
– Не трогай меня. – хватается ему за волосы, оттягивая голову мужчины назад.
– Анфииииссаааа – голос словно из глубокого колодца, проходится холодом по нервам. Губы неумолимо приближаются, девушка сейчас снимет в него скальп, а ему все равно. Полякова предпринимает еще попытку отвлечь монстра и первая хватает нижнюю губу Васильева зубами.
Мужчина взвыл от боли, приподнялся на секунду, этого времени хватило, чтобы Анфиса выскочила из-под него. Не видя ничего перед собой понеслась с голым торсом из квартиры этого сумасшедшего. Сама не понимает, что сейчас чувствует, дрожит, то ли от страха, то ли от сексуального желания, находит выход и с громким стуком захлопывает дверь.
Стоит в своей прихожей растерянная, смотрит на свое отражение в зеркале, взбудораженная, глаза горят, губы распухли от поцелуев, волосы в беспорядке. Сама как сумасшедшая, только что сбежавшая из психушки. В груди ноет, неудовлетворенное желание дает о себе знать. Правильно ли она сделала, что сбежала?
Вздрагивает от робкого стука в дверь.
– Анфиса прости – голос Васильева полон раскаяния. – Пожалуйста, прости. Я не думал, что он вырвется. Прости. Прости. Не нужно было целовать тебя.
Как это ни нужно, таких поцелуев в ее жизни не было ни с одним мужчиной.
Антон готов рвать на себе волосы, совсем не такого завершения вечера он ожидал, не дай бог, он сделал этой девочке больно, сам себе руки отрежет, порубит каждый палец, посмевший оставить на ней след.
Стоит под дверьми и понимает, что возможно это конец, все его мечты рассыпались в прах. Голова становится невыносимо тяжелой, он облокачивается лбом на полотно, готовый разрыдаться от отчаяния.
Неожиданно дверь открывается, на пороге полуголая Анфиса, берет его за руку, и затягивает внутрь.
