Ирма Гринёва
Извилистая линия любви
ПРЕДИСЛОВИЕ
Зеленые глаза встречаются примерно у 2% населения Земли.
Обладателям зеленых глаз характерна загадочность, но сами они практически безошибочно разбираются в людях.
Зеленоглазые считаются одними из самых успешных людей, потому что они умеют слушать и сопереживать, у них развито воображение и они достаточно стабильны. Они пользуются авторитетом в своем окружении за приверженность принципам, но не стремятся к лидерству, хотя осознают свою популярность. Люди с зелеными глазами обладают отличными организаторскими способностями.
В отношениях с людьми они очень требовательны к другим, а также к себе. В общении люди с зелеными глазами никогда не навязываются, но ценят внимание со стороны. «Берут» от отношений они не больше, чем «отдают».
У женщин с зелеными глазами довольно тонкое понимание любви, поэтому они могут очень долго присматриваться и выбирать себе партнера. Они склонны к романтике, нежности и всем остальным проявлениям чистой искренней любви, ранимы, мечтательны и обладают богатым воображением.
Любовь для них – нечто святое, и никому на свете они не позволят посягнуть на нее. Если сердце зеленоглазой половинки занято, не стоит даже предпринимать попыток завладеть им. Зеленоглазая женщина – прекрасная жена: верна, заботлива, многое способна простить и всегда готова прийти на помощь. Отношения с такими женщинами всегда стабильны, но в то же время не лишены некой изюминки.
В тоже время, блондинки с зелеными глазами обладают стервозным характером, умеют добиваться своего, а вот серьёзные отношения даются им с трудом.
Всё могут короли…
А это зависит от того…
Кошка, которая гуляла сама по себе
Запомни меня такой…
…И мы станем единым целым
Не проскочи мимо!
Куда смотрят мужики?
Я люблю тебя! Я верю тебе!
Два кусочечка колбаски…
Мужчины на раз-два-три
Любовь на фоне геометрии и зоологии
Рондо на тему любви
Сегодня, а ещё лучше – вчера
Стоянка поезда одна минута
Запах настоящего мужчины
Вот как-то так
Ах, перекаты, да перекаты…
Извилистая линия любви
Извилистая линия любви
1
Аббигайл1 с тревогой прислушивалась к голосам, раздававшимся из-за двери. Её тревога возрастала вместе с повышением тона говоривших. Разговоры отца Аббигайл, сэра Вейна2, и его старшей дочери Эрлин3, что, уж, там говорить, никогда не проходили мирно, но сегодняшний спровоцировала сама Аббигайл, а потому переживала. Переживала и за отца, которого уважала и почитала, и за старшую сестру, которую не просто любила, а, буквально, боготворила.
Отец воспитывал её один, больше не женившись после смерти матери Аббигайл. Такая глубокая любовь и преданность достойна безмерного уважения, так она считала. И в детстве искренне не понимала, почему старшая сестра не испытывает подобных чувств к отцу, а наоборот, всегда спорит с ним или презрительно отмалчивается. Да, отец требователен и иногда бывает груб, но всё это из-за того, что он переживает за дочерей, хочет для них лучшей жизни, а потому воспитывает в строгости.
Но, когда подросла и узнала, что у них с Эрлин разные матери, всё в голове Аббигайл встало на свои места. Она простила Эрлин те слёзы, что пролила малышка Аби, бегающая за старшей сестрой и получающая в ответ только злой окрик: «Отстань, прилипала!». И обиду от холодного игнорирования сестрой девочки-подростка Аббигайл. Эрлин просто ревновала отца к ней, младшей, и не могла простить, что он женился второй раз на матери Аббигайл! А ещё у отца и сестры были схожие характеры, и потому они постоянно спорили и не хотели уступить друг другу. Своей миссией повзрослевшая Аббигайл считала примирение отца и старшей сестры, постепенное их обоюдное смягчение и сближение друг с другом. Но в этот раз не справилась с задачей. Она обратилась к сестре с просьбой помочь во время приёма в поместье Пэмберли, её первого выхода в свет, так сказать, а Эрлин решила поговорить об этом с отцом, и вот, что из этого получилось – очередной разговор на повышенных тонах и очередная ссора отца со старшей дочерью.
С этим приёмом всё оказалось не так просто, как виделось на первый взгляд. Сначала семнадцатилетняя Аббигайл даже обрадовалась. И ничего не испытывала, кроме радостного волнения, свойственного девушкам, вступающим во взрослую жизнь, и вполне естественных переживаний по поводу выбора платья, причёски и макияжа. Но когда отец заговорил с ней о том, что на приёме единственный сын богатой и влиятельной семьи Смартхукк4, владельцев поместья Пэмберли, мистер Рис5 будет выбирать себе претендентку на роль жены, и она, Аббигайл, должна изо всех сил постараться понравиться ему, коль, уж, отец Риса, сэр Смартхукк-старший, выбрал её в десятку претенденток на руку, сердце и, что там греха таить, кошелёк единственного сына. Из десяти Рис выберет троих, которые и будут в дальнейшем бороться за честь стать его женой.
В светских кругах это событие стояло под номером один. Вокруг него ходило множество слухов. Чаще других в них мелькали три имени – Зелия6 Гир, как подруга детства, чуть ли не с пеленок, якобы, помолвленная с Рисом. Серена7 Ворвик – девушка ветреная и любвеобильная, постоянно влипающая в какие-то передряги, но зато единственная наследница огромного состояния своей семьи. И… Аббигайл Мэй, неизвестно как попавшая в десятку достойных, «тёмная лошадка», да к тому же, ещё и младшая из незамужних сестёр Мэй. В предполагаемый список тех трёх кандидаток в жёны, кого Рис пригласит на приёме на танец, тем самым обозначив свои предпочтения, Аббигайл Мэй, конечно не входила.
Когда Аббигайл всё это услышала от отца, она запаниковала и побежала в первый раз в жизни просить помощи у старшей сестры. Между ними так и не сложились теплые, дружеские отношения. Что испытывала Эрлин к своей младшей сестре, для последней до сих пор было загадкой. Но, по крайней мере, Эрлин больше не игнорировала Аббигайл. И ей в любом случае больше не было к кому обратиться.
Выслушав сумбурный рассказ сестры о предстоящем приёме и цели, которую поставил перед ней отец, Эрлин задала Аббигайл только один вопрос:
– Судя по всему, Рис Смартхукк богат и молод. Возможно, красив. Ты не рано паникуешь?
– Мне не важны ни его внешность, ни его статус, ни его возраст. Я хочу выйти замуж только по любви. Я хочу быть счастливой, понимаешь, Эрл?
Эрлин посмотрела на младшую сестру с каким-то странным выражением и кивнула головой. Аббигайл предпочла посчитать, что сестра её поняла и согласилась помочь. Ах, если бы она знала заранее, чем это обернётся! Ни за что бы не побежала к сестре. Предпочла бы остаться в неведении…
В неведении о причинах столь непримиримого отношения Эрлин к отцу – оказывается, мать Эрлин не умерла, а покончила собой, не выдержав жизни с нелюбимым мужем. Их поженили родители, не спросив мнения детей. И в этом смысле они оба были жертвами обстоятельств. Но, вместо того, чтобы сблизиться на почве общего несчастья, найти точки соприкосновения, попробовать, пусть не полюбить, но, хотя бы, уважать друг друга, молодые погрязли в ненависти и ссорах. И доминировал в проявлении своих негативных эмоций молодой муж, чем и довёл свою молодую жену до трагического решения. Вот что Эрлин не могла простить отцу.
В свой второй брак Вейн Мэй вступил через 5 лет вдовства. Он был уже сам по себе и с мнением родителей мог не считаться, а потому женился по любви. Любви односторонней, не считающейся с чувствами будущей жены. В полной уверенности своей неотразимости и чувстве благодарности, которое обязана испытывать его невеста по отношению к нему. Была ли счастлива молоденькая, кроткая девушка, ставшая женой, которой постоянно напоминали о счастье, благосклонно ей подаренном? Вряд ли…
Аббигайл чуть в обморок не упала, услышав всё это во время перепалки отца и старшей сестры. Зажав уши, убежала к себе в комнату. Пространство перед глазами кружилось и плыло в точном соответствии выражению, что «почва ушла из-под ног».
Сколько просидела на кресле Аббигайл с гудящей головой и непроизвольно льющимися слезами, она не знала. Но через некоторое время в комнату заглянула Эрлин и сказала:
– Ладно, уж! Пойду с тобой на приём. Может, там найдётся хоть один человек, с кем можно будет поговорить!
Сказала с порога, не заходя в комнату. Заметила ли, что Аббигайл расстроена, или не обратила на это внимания, но к сестре не подошла. Не утешила.
1 – Аббигайл в переводе – «радость для отца»
2 – Вейн в переводе – «тщеславный»
3 – Эрлин в переводе – «воительница, принцесса, дворянка»
4 – Смартхукк в переводе – «умный, проницательный, насмешливый»
5 – Рис в переводе – «страсть»
6 – Зелия в переводе – «рьяная, самоуверенная»
7 – Серена в переводе – «безмятежная, спокойная»
2
Рис перетанцевал с тремя девушками и с облегчением выдохнул – наконец-то эта скучнейшая
часть приёма окончена. Теперь он может расслабиться и заняться делом. Не то чтобы, уж, он очень
переживал из-за того что сотни людей не сводят с него глаз, ловя каждый его взгляд, не говоря уже о шаге. Он привык к всеобщему вниманию. Оно его забавляло, а потом он научился не обращать на него внимание.
Сначала Рис ожидаемо пригласил на танец Зелию. Ожидаемо гостями приема, но не им самим. Ну, не мог он обидеть подругу детства, хотя прекрасно знал, что слухи об их помолвке с пеленок, распускала и поддерживала именно Зелия, но они его мало заботили. Их отцы вместе учились в Оксфорде. Почти одновременно женились. После окончания учебы их жизненные пути не разошлись, они поддерживали друг с другом связь, можно сказать, дружили. Так что, когда в семье Смартхукков родился мальчик, на его крестинах бывшие однокурсники пошутили, что, если в семье Гир родится девочка, они смогут породниться, поженив детей. Старая шутка не воспринималась всерьёз всеми, кроме Зелии.
Во время танца Зелия горделиво посматривала вокруг, давая понять всем окружающим, что он уже у неё в кармане. Чувство неловкости, которое Рис испытывал в начале танца, стоя с ней в паре, быстро сменилось холодным безразличием.
На второй танец Рис пригласил ту, которую сам рассматривал основной претенденткой на роль жены. Серена Ворвик была глупа, он это знал, но именно такую жену и искал, чтобы было проще прогнуть её под себя. Главное, что она была баснословно богата, и среди её приданого числились акции компании «Дженерал Моторс», в которых он был на данный момент крайне заинтересован. В перспективе всё богатство её семьи Ворвик достанется ему, но это когда ещё произойдёт! А приданое он получит сразу после свадьбы.
Серена липла к нему во время танца и даже пыталась погладить рукой его задницу. С её накачанных силиконом губ, казалось, вот-вот скатится слюна. Рису стало так противно, что он едва сдерживался, чтобы не прекратить танец раньше времени.
И Рис решил, что на сегодня с него, пожалуй, хватит! Жену он себе выберет на следующем приёме. Он сможет придумать для отца объяснение, почему брак с Сереной Ворвик ему не подходит. Про невозможность брака с Зелией Гир и придумывать ничего не надо. Осталось быстро сообразить, кого пригласить третьей, чтобы отец сам его отговаривал от брака с ней. И тут он как раз вовремя вспомнил об Аббигайл Мэй.
Из доклада Энтони8, его помощника, девушка числилась в свете на последнем месте в рейтинге потенциальных невест. О ней ходила молва, как о «темной лошадке», неизвестно по каким причинам вообще в него попавшей. По сведениям, добытым всё тем же Энтони, в список её включил сам Смартхукк-старший, чтобы отделаться от приставучих просьб престарелой тётушки Хадсон, чем-то там во времена далёкой молодости обязанной дедушке мистера Вейна Мэй, отца Аббигайл.
Пока они с Аббигайл вставали в круг танцующих, у Риса даже поднялось настроение. Девушка была чудо как хороша. Высокая, стройная, с тонкой талией, очаровательными чертами детского личика, явно не тронутого достижениями современной косметологии. Тряслась, правда, как осиновый лист, взгляд на него поднять не решалась, так что он так и не узнал, какого цвета у неё глаза. Он и голоса её не разобрал. Попытался завести светский разговор, но, получив вместо ответов что-то невнятное, оставил эту затею. Ну, да ничего! Узнает его получше, перестанет бояться. Если бы не ничтожность её приданого, хоть завтра можно было идти под венец. И, в конце концов, Рис решил не торопиться с выводами.
Выполнив свой долг перед отцом, Рис подозвал Энтони и велел помощнику найти в толпе гостей профессора Дэвида Дремана. Господин Дреман слыл в светском обществе чудаком, а в научных кругах пользовался большим авторитетом. Его математическая модель расчета успеха бизнеса была не понятна никому, похоже, и ему самому, но, черт побери, работала! На его лекции в Оксфордском Университете Рису попасть не удалось, но зато Энтони посчастливилось каким-то чудесным образом затащить его на приём в Пэмберли. Так у Риса появилась возможность познакомиться со знаменитым ученым, и он не собирался её упускать.
– Вон тот столик, – указал начальнику направление Энтони, – Видите? Господин Дэвид Дреман и мисс Мэй.
– Мисс Мэй? – удивился Рис, – О чем эта глупышка может разговаривать с профессором? Кажется, разговор очень оживлённый.
– Это старшая из сестер – Эрлин.
– У мистера Мэй есть старшая дочь? Почему же он выдаёт замуж младшую вперёд старшей? Или она замужем?
– По моим сведениям – нет.
– Что ещё ты о ней знаешь?
– Двадцать пять лет. С отличием закончила Лондонский Университетский колледж по специальности «Экономика и организация бизнеса».
– Ладно, разберёмся! – воскликнул Рис, а про себя подумал: «Может, они так увлечённо разговаривают о любимой болонке профессора». И решительно направился в указанном Энтони направлении.
Увы! Господин Дэвид Дреман и старшая мисс Мэй обсуждали не болонку профессора, а вполне профессионально говорили о его математической модели. Во всяком случае, мисс Мэй, (как там её зовут? Эрлин, кажется) не смущали термины, которыми сыпал ученый, и она без труда засыпала профессора вопросами. Судя по тому, как доброжелательно г-н Дреман отвечал, не безграмотными. Они говорили на одном языке.
Присоединиться к середине их разговора Рис уже не мог, явно не понимая, о чем идёт речь. При этом он бы выглядел глупо. И не менее глупо было бы стоять столбом у их стола и молчать. Поэтому Рис решил действовать наскоком:
– Профессор Дреман! Извините, что вторгаюсь в ваш разговор, но я хочу на правах хозяина похитить у Вас мисс Мэй.
И Рис решительно взял Эрлин под локоть и потащил от стола, пока та ещё не пришла в себя от неожиданности и не начала сопротивляться.
– Мистер Смартхукк, Вы перепутали! Я не та мисс Мэй, которая Вам нужна. Вам в жены прочат мою сестру, а не меня.
– Я в курсе! – невозмутимо ответил Рис, уже дотащив девушку до танцевальной площадки и готовый начать танец.
– Но разве Вы не должны соблюдать предписанное правило, танцевать сегодня вечером только с кандидатками Вам в жены?
– Обожаю нарушать предписанные правила. А ещё терпеть не могу глаголы «должен» и «обязан».
– Вот как! – фыркнула насмешливо, уже пришедшая в себя, Эрлин, – Странно это слышать от человека, собравшего на вечеринке гостей, чтобы по устоявшейся традиции обозначить кандидаток
на вступление с ним в брак. И разве брак это не в первую очередь обязательства?
«Подловила. А она не так глупа, как её сестра. Но и не так красива», – подумал Рис, рассматривая старшую, уступающую младшей и в росте (можно сказать, коротышка), и в стати, и в красоте лица. Что в ней, действительно, притягивало взгляд, так это смышленые зеленые глаза. Но, ведь, глаз Аббигайл он так и не увидел. Может, они не менее прекрасны?!
Эрлин вела себя спокойно, свободно, с достоинством. И Рису стало как-то даже обидно – можно подумать, что ей безразлично, что самый завидный во всех отношениях жених Лондона – богат, молод, красив, умен, обратил на неё внимание. А, ну-ка, посмотрим, как ты отреагируешь, когда мои губы почти коснуться твоих? Ключевое слово «почти» – обещание поцелуя, но ещё не поцелуй, когда его сладость вот-вот перельётся через край и проберёт горячей волной до самых кончиков пальцев ног, попутно растопив сердце, вспугнув сотни бабочек в животе. И они начнут метаться и биться трепещущими крылышками, не находя выхода.
– Мисс Мэй! – ехидно произнёс Рис, прямо глядя в её глаза и нависая сверху, так что ей пришлось отклониться назад, почти улегшись на его ладонь, – Не стоит воспринимать незнакомых людей столь поверхностно. Логичным правилам, служащим моим интересам, я следую. Те, которые считаю анахронизмом – игнорирую. А вот Вы, кажется, сторонница не соблюдать любые правила. Согласитесь, для девушки на балу, где может составиться пара для брака, весьма странно выглядит выбор в собеседники пожилого профессора, который ни о чём, кроме своей математики говорить не умеет?
– А Вы из тех поборников традиций, которые считают, что с женщинами логично разговаривать только на тему погоды, моды на шляпки в этом году и перспектив на удачный брак? – не осталась в долгу Эрлин, порядком разозлившись на его трюк с опрокидыванием её назад и разговором на таком расстоянии, что твоих губ касается его дыхание. Ей богу! Трюки первокурсников по соблазнению девчонок. Знаем! Проходили!
– Да Вы – колючка, мисс Мэй! И, кстати, о браке – мне любопытно несоблюдение Вашей семьёй ещё одного неписанного правила – выдавать замуж сначала старшую из сестёр. Или Вы являетесь одной из сторонниц этого нового феминистского движения противниц брака?
– Нет! Просто на данный момент брак не входит в мои жизненные приоритеты. Но моим мнением по данному вопросу никто не интересовался. Насколько я поняла, Вашего отца привлекло приданое моей младшей сестры, но и оно не идёт ни в какое сравнение с теми преимуществами, которые Вы можете извлечь, породнившись с любой из семей, приславших своих дочерей на эту ярмарку невест, не говоря уже о семье Ворвик. Так что я не чувствую угрозы вступления в брак с Вами ни для себя, ни для моей младшей сестры.
– Не всё может быть очевидно с первого взгляда. Вы же здесь, на балу. Мало того, танцуете со мной, значит, есть то, что можете предложить только Вы!
– И что же это, например?
– Например, Ваши чудесные зелёные глаза…
– Да, ну! Насколько я знаю, Вы предпочитаете знойных кареглазых мулаток с пухлыми губами и пышной грудью.
– Вы интересовались мной? Польщён!..
(Конечно, интересовалась! Но не ради тебя, самовлюблённый павлин! Должна же я была понять, в пасть какому льву отец запихивает свою любимую дочь?)
– Не задумывались над тем, что однообразие может приесться? Кроме того, я себе жену выбираю, а не любовницу. А жена может кардинально отличаться от любовницы. И пышная грудь, и длинные ноги ей не обязательны. Она может быть такой вот коротышкой со злыми зелёными глазами.
– Вы на меня наговариваете! – театрально захлопала ресницами Эрлин, – Бьюсь об заклад, что на всех фото я буду выглядеть милой, невинной Золушкой, а не злюкой-гадюкой! А фотографий будет не мало. Многих заинтересует, с кем это танцует наследник огромного состояния, который, по идее, должен следовать между тремя чётко прописанными точками, а не отклоняться в сторону четвертой, – сказала она насмешливо, – Я вообще чистая и наивная девушка. Главное – честная! Так что я Вас сразу хочу предупредить – не связывайтесь со мной, если не хотите прослыть болваном. Когда придёт время, я исчезну. И не важно, настанет этот момент до свадьбы, во время неё или уже после!
– Спасибо, что предупредили! Только не слишком ли Вы о себе высокого мнения? Если бы я с каждой, с кем танцевал, намеревался вступить в брак, то уже давно бы был женат и имел целый гарем.
– Думайте, как хотите! Моё дело предупредить, а Ваше дело махнуть рукой на моё предостережение! – ответила Эрлин с нежной улыбкой и ласковым взглядом, абсолютно не соответствующим произнесенным словам и их ехидному тону.
* * *
Провожать гостей Рис предоставил отцу, а сам сидел в гостиной, потягивал кофе и курил сигарету, ожидая Энтони, которому поручил добыть о старшей мисс Мэй ещё какую-нибудь информацию. Улыбался, вспоминая дерзкую девчонку. Улыбкой олигофрена. (Так бы он сам охарактеризовал себя, если бы увидел в зеркало). «Эрлин… Эр-лин, – попробовал он на вкус её имя, – Какое красивое имя. И твердое, и мягкое одновременно…»
Во время танца она была сама собой, не кокетничала, не зажималась. И не проявила ни капли интереса к нему, как к мужчине – молодому, красивому, богатому, наконец. Это был вызов. А он обожал вызовы, без этого так скучно жить! Именно поэтому и выбрал стезю бизнесмена. Вкалывал не ради безграничного обогащения, а из-за того адреналина, который бурлил в крови, когда ему приходилось решать особо заковыристые задачи.
А началось всё с отца, который довлел сначала над матерью, а потом и над ним. И только, когда Рис вошёл в возраст подготовки к управлению их финансовой империей, он смог подобрать ключ к двери с надписью «Моя свобода от отца». Что добавляло ему кучу положительных эмоций, так это когда очередной раз отец поддавался его воли, свято веря, что настоял на своей!
8 – Энтони в переводе – «неоценимый»
3
Эрлин не поехала домой с отцом и сестрой. Ей очень хотелось пообщаться со своим другом, фотокорреспондентом газеты «CityA», Бадди9 Ватсом, обсудить с ним происшедшее с ней на приёме. Слуги не спешили подавать ко входу его машину, предпочитая обслуживать в первую очередь именитых гостей, а не какого-то там писаку третьесортной газетёнки тиражом чуть больше 80-ти тысяч экземпляров. Так что у друзей было время поговорить.
– Тебе удалось напроситься к профессору на семинар?
– Не-а! Времени не хватило. Мы очень заинтересовано беседовали, но тут ворвался этот жених на выданье и утащил меня на танец.
– Вы создали ажиотаж среди гостей. СМИ уже почти разошлись, иначе от вспышек камер, посреди ночи настал бы день. Что это было? Как думаешь?
– Я вообще не поняла. Оборвал профессора на полуслове. Что-то пробурчал. Схватил меня за локоть. И дальше я уже в середине толчеи в его руках топчусь в танце.
– О чем говорили?
– Да о какой-то ерунде. В лучшем случае, можно принять за лёгкий флирт. Я решила, что он меня с сестрой перепутал.
– А со стороны выглядело, как очень интересующее его общение.
– Ты о чем?
– Смотри, сейчас покажу.
Бадди начал копаться в фотокамере и выудил первое фото:
– Вот, смотри. Это он танцует с Сереной Ворвик. Видишь, как она липнет к нему? А теперь я увеличу его лицо. Можешь сказать, что написано на его лице одним словом?
– Пожалуй, брезгливость.
– А здесь с Зелией. Девушка ведёт себя по-хозяйски, как будто у неё уже всё схвачено, и брак с миллионером у неё в кармане. Увеличиваем. Смотри, как тебе «почти муж»?
– Само высокомерие.
– А вот с твоей сестрой.
– Скука.
– А теперь с тобой.
– Ну, он что-то говорит.
– Ха! Да он рта не закрывает и глаз от тебя не отрывает. А теперь я тебе все четыре снимка покажу на одном экране.
Эрлин рассматривала фотографии Риса, где на трёх был какой-то бездушный манекен с выражением пластикового лица, отличающегося только в нюансах. И четвертый снимок с ней, где был живой человек. С нормальными и вполне читаемыми человеческими эмоциями. Но всё равно из чувства противоречия пробормотала:
– Это у тебя так на фото попало.
– Ага! «Попало»! На, смотри, – воскликнул Бадди и начал быстро перелистывать фото с ней и мистером Рисом. Везде было видно, что они оживлённо общаются.
– А вот это фото – вообще огонь, – добавил Бадди и показал на весь экран Эрлин и нависающего над ней Риса. Кроме того, на снимке ясно была видна рука, мужская рука, на которой полулежала Эрлин, – Я, пожалуй, его выберу для статьи. Как ты думаешь, какое к нему придумать название?
– Бадди, хватит прикалываться! Иначе, нашей дружбе конец!
– Детка, ничего личного. Я профессионал, и не могу пройти мимо такой сенсации, как появление ещё одной кандидатки на место жены самого завидного жениха Лондона, а то и всей Англии… Да ладно тебе, Эрл, не расстраивайся! – проникновенно сказал Бадди и взял руки Эрлин в свои, – Я знаю, ты не публичный человек и ненавидишь шумиху. Обещаю тебе не публиковать это фото, если я окажусь единственным репортёром, кто дотерпел до конца бала и увидел твой выход на сцену.
– А ты можешь быть единственным?
– Конечно! Если бы не твоя просьба отвезти тебя домой, я бы уже давно был в редакции и строчил репортаж, как поступили многие мои коллеги, уехав сразу после третьего танца.
– Как ты думаешь, он, действительно, на меня запал? Чем больше думаю, тем больше запутываюсь.
– Мистер Смартхукк-младший, по моим сведениям, любит эпатировать публику. Был ли танец с тобой импровизацией на тему создания скандальной сенсации или ты, действительно, чем-то приглянулась этому капризному снобу, в любом случае, скоро узнаем.
– Как?
– А ты как думаешь, что будет делать мужчина, от которого пообещала сбежать приглянувшаяся ему девушка, оставив в дураках на собственной свадьбе? – ответил с лукавством в голосе Бадди, которому Эрлин в подробностях пересказала весь разговор с Рисом во время танца, – Будет копать информацию и следить. Я тебе больше скажу, – заговорщицки шепнул Бадди, наклоняясь к самому уху Эрлин, – слежка уже началась. Не дергайся, подыграй мне, как будто мы парочка голубков.
– Так мы не просто так тут сидим, взявшись за руки?
– А то! Конечно! Сидим! Воркуем! Держимся за руки. Ничто так не подогревает интерес мужчины к женщине, как замаячивший на горизонте соперник…
* * *
– Где тебя до сих пор носит? – не выдержал ожидания помощника Рис и сам позвонил Энтони.
– Вы приказали следить за мисс Мэй.
– Её семья уже давно уехала.
– Но в данный момент я наблюдаю за мисс Мэй, которая сидит в беседке у западных ворот и мило беседует с молодым человеком.
– И о чём же она мило беседует? Что это вообще за формулировка «мило»?
– Сэр, с того места, где меня не могут заметить, мне не слышно, о чем идёт беседа. А «мило», потому что они держатся за руки.
– Действительно, мило! Мисс Мэй устроила себе свидание в моём саду на моём же приёме?
– Я бы так не сказал, сэр… Это выглядит по-другому.
– Но хоть с кем она мило беседует, твоё бесполезное наблюдение дало возможность выяснить?
– С репортёром газеты «CityA». Судя по спискам прессы – Бадди Ватсом.
«А она по настоящему «тёмная лошадка»! – подумал, почему-то с восхищением, Рис, – Научная беседа со знаменитым профессором, а теперь слив информации в прессу. Или у неё более тесный, личностный контакт с этим репортером? Или и то, и другое вместе?»
– Сэр! Что мне делать? Идти к Вам или продолжать следить за мисс Мэй?
– Продолжай! И ещё, не забудь, что мне не нужна бомба в прессе о старшей Мэй, а лишь лёгкий ветерок. Хочу, чтобы осталась интрига моего выбора.
– Слушаюсь, сэр!
«Интересно, а босс помнит, что в сутках двадцать четыре часа? – с тоской думал помощник, – И из них хотя бы четыре нужно на сон? Он знает, сколько представителей СМИ было аккредитовано на его приёме?»
Если бы подобное поручение было в первый год его работы, он бы просто сбежал в панике, а сейчас будет просто названивать нужным людям и давить на клавиши и руками, и ногами, как органист-виртуоз, чтобы завтрашние газеты вышли с нужными заголовками.
В данном случае таковых оказалось не много. Большинство репортёров слиняли в середине вечера, после того, как мистер Рис Смартхукк чётко обозначил свои предпочтения в выборе потенциальных невест. Сенсация состоялась – появление в качестве кандидатки в жёны мисс Аббигайл Мэй. Вторую сенсацию – четвертую кандидатку, никто не ожидал, ведь снаряд, как известно, в одну воронку дважды не падает, так что представителей СМИ до конца вечеринки оставалось только двое – Бадди Ватс из «CityA» и Скотт Оушен из«Daily Record». Обе газетёнки даже не из второго, а из третьего эшелона, так что Рис милостиво позволил им воспользоваться своими тремя минутами славы. Единственно, строго выбрал сам снимки, которые газеты поместили в статьях, где лица Эрлин было не разобрать. Все «горячие фото» неосторожного момента во время танца у обоих корреспондентов были изъяты вместе с негативами,
9 – Бадди в переводе – «приятель»
4
В эту ночь толком выспаться у Энтони не получилось. Он занимался СМИ, а между делом отвечал на звонки, которые Рис перенаправил со своего телефона на телефон своего помощника.
Всех звонивших интересовали перспективы выскочки (многие так напрямую и говорили – «выскочка», у остальных это подразумевалось) Аббигайл Мэй выйти замуж за Риса Смартхукка.
Утром вышли газеты с сенсационной информацией о четвертой претендентке на руку и сердце, а, главное, кошелёк, самого завидного жениха Лондона. Слабая надежда на то, что новость не заметят из-за ничтожных тиражей опубликовавших её газетёнок, не оправдалась. Репортажи, приправленные слухами, которые распространяли видевшие танец Риса с незнакомкой оставшиеся немногочисленные гости, и вот сенсация распространяется со скоростью лесного пожара. Бедный Энтони вынужден был держать раскалившийся от звонков телефон на постоянной подзарядке.
