Ирина Зволинская
Проклятый трон
Глава 1
Ральф шагал за господином Холдом и Элизабет, спиной ощущая тяжелый взгляд будущего императора. Замедлил шаг, повернул голову вправо, а затем резко опустил глаза и досадливо поморщился. Он ушел далеко и никак не мог видеть лица Юрия, но слышал его тихое «Ральф» прямо в своей голове.
Ральф… Ральф… Ральф…
Нет, оборачиваться точно не стоит. Стоит ускорить шаг.
Ральф быстро осмотрелся. Дворцовый парк, и ни одного гребаного фонтана! Где найти воды для Лиз? Они вышли с закрытой территории на улицу, туда, где ждали гостей автомобили. Маршал оставил гвардейца присматривать за ним и Лиз, а сам, нахмурившись, отправился на поиски водителя.
– Ты как? – с тревогой спросил Бонк Элизабет.
– Нормально, спасибо, – вежливо прохрипела она.
Ну да, нормально. Видит он, как ей нормально! И жажду ее чувствует почти как свою… Ральф недовольно покачал головой. Высшая кровь, разве станет она жаловаться? Он сощурился, окидывая взглядом полупустую автомобильную площадку, и вдруг вспомнил о бутылке воды, которую его высочество Юрий тогда, в академии, приказал принести из своего авто. Должна быть у Холда вода?
Он потянул ручку, замок был заблокирован, но когда его останавливали замки? Крошечная молния, небольшая неполадка в электронике, и дверь открылась. Действительно, в бардачке была пара бутылок! Слава тебе господи!
Он довольно подбросил пластиковую бутылку в руках, победно взглянув на Элизабет, а потом заметил спускающегося по ступеням господина Холда. Маршал был один. Ральф отвинтил крышку, протянул свою добычу Элизабет и легкомысленно ей подмигнул:
– Держи.
Нет, ему не было весело – он не хотел ее пугать. Господин Холд подозвал его к себе взмахом руки, и, прежде чем уйти, Ральф бросил быстрый взгляд на юную госпожу Холд. Она жадно глотала воду, руки ее дрожали, но даже так Элизабет скорее напоминала картинку в журнале, чем живую девушку. Иллюстрация красивой, яркой и недосягаемой жизни. Жизни, к которой Ральф не имел никакого отношения. Он горько усмехнулся, поднялся к Холду и встал напротив, расправив плечи и спрятав руки за спиной.
– Слушаю?
Не о чем сожалеть. Каждому свое. Кому-то дворец, кому-то сырые стены старой крепости или, еще лучше, казарма. Что общего может быть у нищего курсанта и дочери маршала?
«Ральф…» – услышал он в своей голове, узнал голос Юрия.
Холд вспыхнул алым.
«Ральф…» – нежно шепнула ему в ухо Лиз, горячими губами задевая мочку, спускаясь ниже, целуя шею, обвивая его тело, окутывая сладким запахом цветочных духов.
Фантазии? Безумие? Или наследие любимого чертового леса? Ральф взлохматил волосы, ладонью стирая иллюзию ее прикосновения. Нет, это не он вляпался, все Бонки вляпались во все это задолго до него самого…
У нищего курсанта и дочери маршала, как это ни странно, много общего. Сила. Одно проклятье на двоих.
– Вас некому везти, – уронил господин маршал.
– Его высочество, помнится, предоставил нам целое крыло? – Бонк выгнул светлую бровь.
Холд нервно дернул шеей.
– Вы умеете водить? – вопросом на вопрос ответил он.
– Да. – Ральф коротко кивнул.
– Мой особняк рядом. Элизабет покажет вам дорогу. – Холд протянул ему ключи. – Ждите меня там. Я сам сопровожу вас в академию.
– Есть! – отдал Бонк честь.
Холд устало потер глаза – единственная слабость, которую позволил себе мужчина, и Ральф резко отвернулся, чтобы как можно быстрее спуститься к Лиз, и не только.
Ни к чему Холду знать, что его слабость не осталась незамеченной.
Под подошвой хрустнул крошечный камень, Элизабет вздрогнула, таким громким казался этот звук почти в абсолютной тишине.
– Ральф? – дрогнули полные губы.
«Ральф!» – застучало в висках. Голову снова пронзила боль, и сквозь грохот собственной крови он услышал злой голос Юрия: «А с каких это пор приказы маршала стали выше воли императора? Я передумал. Верните во дворец господина Бонка. Он нужен мне. Здесь».
Нет, это не глюки. Не шепот тьмы, не память бездны. Это то, что происходит прямо сейчас. Шею будто сдавило удавкой. Он тряхнул головой и почувствовал, как впиваются в кожу острые шипы невидимого ошейника.
По спине пробежал холодок. Черт, ну и ассоциации у него! Надо выбираться отсюда. А потом он увидит Ника, и они вместе что-нибудь придумают.
Ральф подошел к Лиз, открыл ей переднюю дверь.
– Все нормально, – уверенно заявил он ей.
Да уж, нормальней некуда. Что может быть нормальнее, чем слиться с темнотой? Чувствовать, как за много миль бежит по проводам электрический ток, обрываясь на границе северного леса. И знать, слышать, как сходит с ума одержимый тобой без пяти минут император.
– Где водитель? – Лиззи испуганно обернулась на ступени дворца.
Господин маршал поднимался ко входу, спина его была напряжена.
– Я за него, – широко улыбнулся ей Ральф, потирая шею. – А тебе немного придется поработать вторым пилотом.
– Хорошо, – не задавая лишних вопросов, согласилась она, и Бонк в очередной раз поразился выдержке Элизабет.
Они уселись, Ральф завел мотор, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Трое гвардейцев вышли на крыльцо и выглядывали их автомобиль. Он нажал педаль газа, резко затормозил перед поворотом и взволнованно посмотрел на Лиз:
– Прости!
Если б не ремень, госпожа Холд могла бы и лоб разбить, так быстро они двинулись с места.
– Ничего. – Она вцепилась в кресло, обернулась и, медленно выдохнув, сообщила: – У собора нужно свернуть направо. За нами, кстати, выехал автомобиль.
Ральф кивнул, выжал газ, уводя машину на широкий проспект. Чем дальше от них оставался шпиль императорского дворца, тем легче становилось на душе. Незачем оглядываться, только вперед. Только скорость, сливающиеся в разноцветные пульсирующие линии огни гирлянд украшенной к Рождеству ночной столицы. И Элизабет. Детская мечта, повзрослевшая девочка с черно-белой фотографии.
Он кинул на нее мимолетный взгляд. Лиз мгновенно опустила глаза, но ему хватило и этой доли секунды, чтобы понять – водитель интересует ее намного больше дороги.
Ральф улыбнулся, но улыбка тут же сползла с его губ – в зеркале он заметил движущийся за ними автомобиль и, крутанув рулевое колесо, ушел у собора налево.
– Не туда, – спокойно заметила Лиз.
– Я знаю. – Снова взгляд в зеркало.
Поворот, еще поворот. Пытливый ум, хорошая память – за время дежурств он выучил все закоулки центра столицы и намеренно выехал на круглый, соединяющий пять лучевых дорог перекресток, сбрасывая скорость.
Во дворе ближайшего расходящегося на две улицы треугольником дома был небольшой навес, там респектабельные хозяева баснословно дорогих квартир хранили такие же дорогие мотоциклы. Ник как-то надолго застрял у одного из них, вот Ральф и запомнил это место. Но главное, оттуда просматривался весь перекресток: он успеет увести Элизабет, если гвардейцы случайным образом угадают, куда они ушли. Или сразу же вернется в автомобиль, как только преследователи уедут. Второй вариант был предпочтительнее.
– Сможешь пройти пару метров? – с беспокойством посмотрел он на ее открытые плечи.
– Смогу, – серьезно ответила она.
Ральф заглушил мотор, выбежал из автомобиля и открыл пассажирскую дверь, протягивая ладонь Элизабет. Она оперлась на его руку, ничего не спросила, лишь слегка пошатнулась на длинных тонких каблуках.
– Идем, – приказал он Лиз, подхватывая ее за талию, прижимая к себе, помогая идти, согревая теплом своего тела.
Они успели забежать за угол дома, когда с той стороны, откуда они сами только что приехали, показался яркий отблеск автомобильных фар. Не прекращая движения, Ральф даром потянулся к автомобилю преследователей, погасил его огни и дорожные фонари вокруг.
Лиз запнулась, он удержал ее над землей. Она устала, и у него уже не было сил нести ее на руках.
Он остановился, хоть и были они почти у самой цели. Ну вернут его во дворец, подумаешь! Зато Элизабет будет в безопасности, а не переломает ноги, бегая с ним по темным подворотням. Нашел с кем играть в прятки! Он определенно слетел с катушек, и это ни фига не весело! Лиз зябко повела плечами, и Ральф мысленно чертыхнулся. Хмурясь, быстро расстегнул пиджак и накинул на ее плечи.
Лиззи подняла на него глаза, нервным движением поправила выбившийся из прически локон, а он заметил, как быстро бьется венка на ее виске, усиливая сладкий запах цветочных духов.
– Ральф? – взволнованно спросила она.
«Ральф!» – хлестнул по нервам приказ.
Красный мундир, красный ковер. Кровный враг держит лицо, старший брат, которого у него не было. Зато теперь есть Ральф.
«Где ты? Ты нужен мне, Ральф!»
Черт! Нет, не готов он опять ехать во дворец! Ральф из последних сил поднял Элизабет на руки, она послушно обхватила руками его шею. Никаких вопросов, никаких возмущений. Кого из нее и Алианы растили в этом их пансионе? Это Лиз, а не он тот самый идеальный солдат. Обманчиво хрупкий, но стальной и безумно тяжелый. Он влетел под темный навес, ударившись плечом о каменную стену. Аккуратно поставил Элизабет на землю и прижал к себе, закрывая спиной.
Маленькая ладонь ее легла ему на грудь, будто желая успокоить бешеный стук его сердца. Подбородок его упирался в ее макушку, Ральф не удержался и глубоко вдохнул запах ее волос. Непослушные пальцы впились в тонкую талию под расстегнутым кителем, на открытой шее Элизабет неведомым образом оказалась его ладонь.
Юная госпожа Холд вздрогнула, смяла ткань его рубашки, а потом вскинула голову и острыми зубками прикусила кожу на его сжатой до желваков челюсти.
Удовольствие на грани боли. Острое возбуждение, электрической молнией прошивающее тело. Сводящий с ума нежный женский запах, податливые губы, дрожащая Элизабет в его руках.
Парадный китель отброшен куда-то в сторону, но ей не холодно. Под пышным подолом изысканного платья он пальцами чувствует шелк ее бедер и требовательный пульсирующий жар.
– Ральф… – протяжный стон в его губы.
Сбывшаяся фантазия, изящные запястья, скованные его рукою над ее головой. Не вырваться и не сбежать, госпожа Холд. Стучит в висках кровь, Элизабет сжимает бедра. В плену его ладонь, и не остановиться, он уже знает: ее желание такое же огненное, как и его.
– Ральф… Ральф… Ральф! – мольба, приказ, жаркое требование.
Темный двор ночной зимней столицы.
Красный мундир, красный ковер, и мягко улыбается его высочество Юрий.
«Играешься, Ральф? Ну что ж, играй. Я покажу тебе, какой интересной может быть эта игра. И какой сладкой может быть одна на двоих женщина…»
Ральф отпрянул от Элизабет. И ведро ледяной воды не смогло бы оторвать его от нее, а Юрий сумел.
– Извини, – отворачиваясь, хрипло бросил ей он. – Я не хотел.
Не хотел? Зимой! На улице, под чужими окнами.
– Черт! – выругался он, расправил плечи и сжал руки в кулаки. Пальцы хранили тепло Элизабет, тело требовало вновь ощутить ее всю, и отнюдь не ладонями.
Ральф поднял отброшенный пиджак, протянул вещь Элизабет. Она оправила подол платья, высоко подняла голову и ровно заметила:
– Не нужно. Меня согрели твои извинения, Ральф.
Он взлохматил волосы, собираясь с мыслями. Черт, ну как есть придурок! Что она теперь о нем думает?!
Элизабет вдруг пошатнулась, но успела опереться о каменную стену, наверняка испачкав свое платье, и он бросился к ней.
– Не подходи ко мне! – Она взмахнула рукой, останавливая его. – Достаточно унижений для одного праздничного дня.
Ральф поджал губы, вышел из-под навеса, натягивая на плечи пиджак. Не стоило Холду доверять ему автомобиль. А ему не стоило дотрагиваться до Элизабет. Она права. Не то место, не то время. Да и он не тот, кто должен был быть с ней. Хотя бы потому, что быстрое удовольствие в подворотне – это все, что Ральф может ей предложить.
То, что он позволил себе, унизительно для дочери маршала.
Включи голову, Бонк. Мало проблем? Злая усмешка искривила губы. Нет, у него достаточно проблем и без Элизабет. Ему повезло, что их остановили. Надо же, он почти благодарен его высочеству Юрию. Если даже боль по сути ничто, то неудовлетворенность уж Ральф как-нибудь переживет.
Он оглядел улицу и вернул уличный свет. У оставленного на перекрестке автомобиля их никто не ждал. Похоже, не так и нужен он был Юрию. Тем лучше.
– Пойдем, я отвезу тебя домой, – бросил он Лиз через плечо.
И они оба забудут.
Она не стала возражать, шла на шаг позади, и Ральф периодически морщился, слушая звук ее шагов – Лиз уже дважды споткнулась. Устала и помощь его больше не примет. И не нужно. Он во рту чувствовал горький привкус ее разочарования. Пусть.
– Если ты не возражаешь, я хотела бы сесть сзади, – сообщила ему Элизабет, когда они подошли к автомобилю.
– Конечно. – Он кивнул, запоминая адрес особняка маршала.
Элизабет нырнула в салон, а он, устало уткнувшись лбом в придерживающую дверь ладонь, почувствовал будоражащий женский запах. Сцепил челюсти и со злостью захлопнул дверь.
Неловкие минуты молчания казались вечностью, но пролетели как один миг. Быстрый взгляд в зеркала, чтобы оценить дорожную обстановку. Никого. Ник бы посмеялся и в своей любимой манере сказал, что Бонк снова слишком много о себе думает.
Ральф нахмурился. Мысль о друге моментально вытеснила из головы всякую хандру. Как там Фостер? И главное, как там Ани?
Элизабет с достоинством приняла его руку. Никакого недовольства, ни одного нервного жеста. Идеальная осанка, королевская вежливость. Ральф хмыкнул, все как он хотел. Ничего не было. Привиделось. Забыли.
Они поднялись на крыльцо, Ральф обернулся. Дорогие дома, чистота. И гнетущая тишина да растущее беспокойство за сестру и друга.
– Добрый вечер, юные господа, – открыл им дверь улыбчивый дворецкий.
От внимательного взгляда мужчины не укрылся ни растрепанный вид Элизабет, ни испачканный парадный мундир ее гостя, ни засохшая на их обуви кровь.
И ни единого вопроса, ни к нему, ни к Лиз. Идеальный у Холда слуга.
– Устройте господина Бонка в гостевой спальне, Кристос, – улыбнулась юная госпожа Холд.
Ральф коротко поклонился дворецкому, проследив за тем, как скрылась в глубине особняка Лиз, и некстати подумал, что дочь у Холда тоже идеальна.
Улыбчивый дворецкий проводил его в комнату, приказав горничной показать ему полотенца, и Бонк вяло запротестовал. Перспектива теплой водой смыть с себя тяжелый день манила, но дождаться Ника и Алиану было важней.
– Не беспокойтесь, как только приедет господин Холд, старший или младший, я вас приглашу, – сказал Ральфу мужчина. – А пока, полагаю, вам следует привести себя в порядок и отдохнуть.
Ральф кивнул. Отдохнуть хотелось. Да и вещи действительно неплохо было бы постирать. Видел бы господин ректор, во что превратился выданный Бонку парадный мундир. Светлое пятно на рукаве – фасадная краска. Мел. И перепачканные в крови брюки.
Он сглотнул. Прекрасная память, служившая ему подспорьем, впервые в жизни обернулась против него. Он снова видел, как вязким жидким ковром укрывает белый мрамор алый туман, чувствовал запах крови. А перед глазами стояла намертво впечатавшаяся в мозг картинка: мертвый белый и мертвенно-бледный Николас. К счастью, живой.
Забавное совпадение, избежав смерти, друг заново родился в Рождество.
Ральф хмыкнул, бросил на кресло пиджак и, уставившись в пол, принялся задумчиво расстегивать пуговицы на черной рубашке.
– Позвольте, я заберу ваши вещи? – тихо спросила его горничная, и он очнулся. Он и забыл о ней.
– Конечно. – Ральф подал ей китель.
Ну и день.
Он расстегнул ремень, вытащил убранную в брюки темную ткань и снял рубашку, мечтая скорее очутиться в душевой. С тихим щелчком открылась дверь.
Горничная, лицо которой он не удосужился рассмотреть, наконец оставила его одного. Кстати, зря не рассмотрел, у кого ему спрашивать китель? В академии три шкуры с него сдерут за парадную форму. Надо бы попросить щетку да почистить брюки. За делом он скорее дождется Ани и Ника.
– А Алиана говорила, в Эдинбурге вы не держали слуг, – услышал он нервный смех Элизабет.
Тело мгновенно отозвалось на ее близость, напоминая о том, что он обещал себе забыть, а ведь он стоял к ней спиной и ее не видел. Он поморщился.
Ну точно – придурок.
– Не держали, – оборачиваясь, подтвердил Ральф.
Она стояла в дверях все в том же ослепительно красивом, но безнадежно испорченном платье. Только тонкие руки больше не закрывали перчатки, и длинные волосы ее теперь свободно спадали по плечам.
– Тогда тем более странно, что младший из Бонков не в состоянии раздеться сам, – зло заметила Лиз, развернулась и скрылась в тени коридора.
Что? Ральф недоуменно посмотрел на рубашку в своих руках.
– Я подожду за дверью, пока вы разденетесь, – робко сказали совсем рядом. – Ваши вещи будут готовы к утру.
Жизнь бок о бок с Фостером не прошла для Ральфа бесследно. Горничная ушла вслед за Элизабет, и Бонк аккуратно повесил одежду на спинку кресла. Или, может быть, виной была обстановка. Рука не поднималась нарушить этот идеальный и очень дорогой порядок. Зато поднялись ноги. Он недовольно посмотрел на следы от ботинок на светлом ковре. Странная манера имперцев не разуваться в домах вызывала у него искреннее недоумение. Гораздо проще разуться, чем отмывать ковер или вообще менять его. Впрочем, какое ему дело до этого, не ему же чистить.
Ральф вошел в ванную комнату. Вот уж действительно комната. Размером она не уступала спальне. Была здесь и сама ванна – ослепительно-белая лохань на медных когтистых лапах. В такой, наверное, приятно нежиться по вечерам. Теперь он понял вечные стенания друга об отсутствии приличных, как тот говорил, условий. Но Бонк выбрал привычный уже душ. Открыл стеклянную дверцу кабины и включил воду, встав в полный рост и подставляя разгоряченную голову под прохладную струю. Горячая вода здесь, разумеется, была, но Ральф даже трогать этот вентиль не стал. Люди слишком быстро привыкают к хорошему, а вот отвыкать, он знал, значительно сложней.
Он вдруг вспомнил странный вкус гребешка. Дрянь, если честно, но кто знает, как бы он заговорил через пару раз, хорошенько его распробовав? То ли дело Лиз, ее он распробовал сразу.
«Ральф… Ральф… Ральф!» – стон в его губы. Холодный зимний ветер и она, такая жаркая в его руках.
Горячая волна прошла по телу электрическим импульсом вниз живота.
Ральф выдохнул, сцепил челюсти, ладонью оперся о холодную стену и наклонил голову. Прозрачные капли падали вниз, разбиваясь о каменный поддон душа.
Ее зубы впиваются ему в плечо, это ее ладони ласкают тело.
Минута. Две. Может быть, три?
– Элизабет… – Он закрыл глаза.
Черт!
Дыхание выровнялось, и замедлялся бешеный пульс. Даже в голове посветлело, и вернулась способность думать.
Ральф тихо рассмеялся, снял лейку душа и смыл остатки фантазий. Хорошо, что она не узнает.
Да-а-а, Бонк… совсем ты сдурел.
Он промокнул волосы сухим полотенцем, обернул ткань вокруг бедер, памятуя прошлый конфуз с его высочеством, и вышел из ванной в спальню.
С кресла вещи пропали, а на постели лежала аккуратно сложенная спортивная футболка и мягкие домашние брюки.
Он оделся, что-то царапало бедро. Бирки. Ну да, богачи. То, что для Ральфа было бы частью гардероба и серьезной тратой, в доме Холда держали для гостей, как полотенца или одноразовые тапочки. Вот, кстати, и они. Горничная даже обувь забрала.
Ральф лег на спину, подложив руки под голову, и задумчиво уставился в потолок. Мысли лениво крутились в голове, тяжелые, медленные, как лопасти едва движущегося потолочного вентилятора.
Все, что было во дворце, теперь казалось кошмарным сном. Забавная вещь человеческая психика, затирает то, что способно ее пошатнуть, или подбрасывает видения, которых не было и не может быть.
Почему там, в темном дворе, целуя Лиз, он вдруг услышал Юрия? Как-то это не слишком весело – всякий раз опасаться, что его извращенное высочество влезет в твою голову в самый неподходящий момент.
Что было тому виной? Смерть Александра? Кровавый туман? Или сама Лиз? Не слишком ли много совпадений, не слишком ли много родственников покойного императора вокруг?
Глаза устали от света. Бонк легко его приглушил и прикрыл веки, позволяя темноте войти в спальню. Она ластилась к нему будто нашкодившая кошка, она боялась его гнева, она подчинялась. Ральф зло улыбнулся – обманывала.
Нет, в Эдинбург он не вернется. Разве что… там больная мама и давно уставший бороться отец. Алиана ждала родителей летом, Ральф не стал расстраивать сестру. У него не было никаких иллюзий относительно их приезда, особенно теперь. Нет лекарства от этой болезни, потому что болезни-то, похоже, никакой нет.
Если все, что ему так любезно показали там, в покоях Александра, правда…
Человеческое тело слишком слабый сосуд. Оно не способно выдержать силу демона.
Воины бога. Стражи леса и спящего в нем мертвого демона.
Только вот он, Ральф, живее всех живых. Просто не будет нигде.
Ральф поднялся с кровати. После смерти выспится. Хотя, сказать по правде, умирать он не хотел. Бонк посмотрел в зеркало. Скривился. С Эдинбурга достаточно Рэна! А он поживет. Как нормальный человек поживет. В люстре мигнули лампы, и он хмыкнул.
Нормальный – это не про него.
Он подошел к окну. На тихой улице никого не было. Но вернуться в кровать желания не возникло, а умением терпеливо ждать младший Бонк не отличался никогда. И Ральф, уверенно открыв дверь, вышел в коридор. Где тут у них кухня? Он бы не отказался от чашки горячего кофе. Так точно веселее ждать.
Нашел. Чего там искать? Не дворец же. Наверху жилые комнаты, внизу гостиная, кабинет (он заглянул в приоткрытую дверь и в этом убедился) и, наконец, кухня. И Кристос, ничуть не удивившийся его явлению.
– Чай? Кофе? Или, может быть, легкий ужин, господин Бонк?
– Кофе, – кивнул Ральф, задумался на пару секунд, а потом отмер и, широко улыбнувшись, добавил: – И ужин.
– Присаживайтесь, – рассмеялся мужчина.
Горький кофе и собранный Кристосом бутерброд подняли ему настроение. К концу трапезы Ральф уже с иронией рассказывал дворецкому о знакомстве с Николасом. Только нервное ожидание все затягивалось. Время давно перевалило за полночь, а Фостера и Ани все не было.
Ник, конечно, одаренный. Но не господь бог. Сравнение показалось Ральфу особенно дурацким в свете открывшихся обстоятельств и почему-то вызвало головную боль. Если Алиана не удержит силу, она убьет Фостера.
Когда в дверь наконец позвонили, он уже весь извелся и побежал встречать друга вперед Кристоса. Открыл дверь и сразу же отошел в сторону. Ник не приехал. Приехал маршал.
– Доброй ночи.
– Доброй. – Ральф сглотнул, потер шею. Сердце снова стучало, и невидимыми руками душил липкий страх.
Почему Холд один? Где Ани, где, черт возьми, Николас? Только бы друг был живой…
– Папа? Где Никки и Алиана? – с тревогой спросила Лиз.
Ральф обернулся на голос. Юная госпожа Холд стояла на верхней ступени лестницы, руки ее нервно теребили завязанный бантом пояс длинного шелкового халата.
– Мне нужно позвонить. – Холд поправил ворот и, не глядя на дочь, направился в свой кабинет.
Лиззи обняла себя руками, и Ральф сам не понял, как оказался уже на середине лестницы. Он растерянно оглянулся по сторонам, недоуменно посмотрел на босые ноги. А тапки-то он где потерял?
Господин маршал вернулся в коридор.
– Ждите, – бросил он им и стремительно вышел на улицу.
Лиз спустилась вниз, остановившись на одну ступень выше Ральфа. Он видел ее так близко, что даже светлый пушок на лице смог рассмотреть. Губы ее были искусаны, и он нахмурился. Что-то болит? И Фостера нет как на грех!
Элизабет туже затянула пояс, улыбнулась и спросила:
– Хорошо помылся?
