Ирина Викторовна Черноголова
Могу и в валенках

Глава 4. Первое падение!

«Перемены трудны в начале, запутанны в середине и прекрасны в конце.»

Эмма Скотт

Мы сидели с Амираном на нашем зеленом холме, наслаждаясь всей красотой напоследок перед дальней дорогой.

– Дарико, когда мы теперь вернемся еще сюда на эту гору?

– Не знаю, так время летит! Мне и радостно, и грустно одновременно. Амиран обнял меня.

– Дарико, ты не о чем не жалеешь?

Улыбнувшись, я посмотрела на него.

– Нет! Я счастлива, впереди ждет неизведанный путь, только твой и мой.

Я поцеловала Амирана. Он поцеловал мою руку и прижал к своим губам.

– Дарико, я люблю тебя безумно.

– Я тебя тоже очень люблю.

– Знаешь, я понял одну важную вещь. Всегда нужно признаваться в любви тому, кого любишь, каждый день, тогда этой любви будет много.

Я повернулась к Амирану и стала пристально смотреть в его голубые глаза.

– Амиран, я люблю землю по которой ступают твои ноги и воздух которым ты дышишь, люблю как ты ко мне прикасаешься, и все то, что ты делаешь, каждое слово, которое ты мне говоришь.

– Хм… о как! Хорошо!

Амиран взял меня за руку, мы встали.

– Дарико, я люблю тебя всей душой и всегда тебя любил, и я должен тебе в кое чем признаться. Я тогда врал тебе, помнишь когда мы строили убежище от пиратов, я тебе говорил что люблю дочку папиного друга, так вот я тогда уже любил тебя и говорил о тебе в тот момент! Помнишь мое четырнадцатилетие? И я не пригласил тебя на свой день рождения, знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что видел, как ты за руку шла с Вахой на наш с тобой холм. Я тебя всегда любил и даже тогда, когда мы ссорились.

– Амиран, у Вахи тогда мама умерла, мне нужно было его отвлечь. Сколько страданий было у тебя, почему ты тогда так долго молчал?

Я обняла его крепко.

– Я боялся, боялся что ты не ответишь взаимно. Вот и ждал того самого момента.

– А если бы меня замуж выдали?

– На все воля Бога.

– Давай дадим слово всегда говорить все и обо всем сразу, а не через десятилетия.

Амиран рассмеялся.

– Я обещаю! Ну что, дорогая, нам пора в путь под названием «Жизнь»! Ты готова?

– О, да, месье.

– Дарико, ты мне доверяешь?

– О, да, месье!

Амиран взял крепко мою руку и мы пошли спускаться с холма до дома.

– Дарико, давай я тебе нарву цветов?

– О нет, Амиран не стоит!

– Почему? Они тебе не нравятся?

– Почему, цветы великолепны.

– Почему же ты не хочешь, чтоб я тебе их нарвал, это же так романтично!

– Потому что цветы живые и если ты их сорвешь, они умрут. Зачем мне труппы цветов, это совсем не романтично.

– Ахаха! – Амиран рассмеялся.

– Почему ты смеешься?

– Вот это заключение, потрясающе! Но ты же яблоко кушаешь?

– Да!

Нахмурив брови, я поняла что он сейчас начнет философствовать, теперь это надолго.

– Так, получается яблоко тоже мертвое, и мясо в твоей тарелке.

– Это другое! Да и яблоко живет долго, когда его сорвали, мы его едим живым.

– О боже, Дарико, какая ты жестокая и тебе не жаль бедняжку?

– Ну, все!

Я побежала за Амираном, он смеялся и убегал от меня по полю.

Когда мы зашли во двор, мама с сестрой плакали, отец их успокаивал. Я очень испугалась и подбежала к ним.

– Отец, матушка, что – то случилось? Мама, почему ты плачешь?

– Турки в Грузии, мужчин собирают на оборону.

– Как?! – я обняла родителей.

– О боже, нет. Я думаю, все будет хорошо и волноваться не стоит, да, пап?

Мне было жутко страшно, и я хотела, чтоб отец улыбнулся и сказал: «Да, детка!». Но отец только посмотрел на меня молча и поцеловал меня в голову. Во двор зашел мужчина лет пятидесяти, худощавого телосложения.

– Петро! Мир вашему дому!

Отец и мужчина обнялись и пожали друг другу руки.

– Иван, и тебе мира над головой! Дети, Амиран, Дарико, это мой товарищ, он вас увезет до станции.

Я подбежала к отцу и обняла его.

– Отец, прошу тебя, позволь нам остаться, я не смогу оставить тут вас одних.

– Дарико, я принял решение и ты уедешь вместе с Амираном.

В мое сердце словно кол забили, я и вздохнуть не могла. В одно мгновенье у меня вдруг перед глазами промелькнула вся моя жизнь в этом прекрасном, родном доме. Меня обняла мама и стала успокаивать.

– Доченька, не плачь, ты нам главное пиши. За нас не переживай, мы уедем к тете Нино в горы.

– Мама, а если с вами что-то случится, как я буду с этим жить?

– Все с нами будет хорошо. Надо чтоб Амиран быстрей уезжал из города, иначе его заберут воевать.

Отец подошел к Амирану, взяв его за плечи.

– Сынок, увези скорей Дарико, прошу тебя. И обещай ее сберечь, хорошо?

– Я готов воевать за родину, я не боюсь. Получается, я сбегаю как трус?

– Война она жестока, сынок, оттуда, как правило, уже не возвращаются, а если и возвращаются, то инвалиды как психически, так и физически. А ты нужен Дарико.

– Ну а как же долг перед родиной?

– Перед какой родиной? Твой долг сохранить семью и вашего будущего ребенка.

– Что? Какой ребенок? – Амиран с растерянностью и удивлением смотрел на моего отца.

– Дарико беременна.

– Как беременна? Она мне… – Амиран повернулся ко мне, стоял как вкопанный, смотрел на меня. После чего резко подошел ко мне, взял меня за руку и потащил, крича напоследок:

– Хорошо, сейчас мы сходим к моим родителям, попрощаемся и поедем.

– Не мешкая, давайте быстрей.

– Амиран, нет… прошу тебя, прошу вас… не отсылайте меня…. – из моих глаз градом лились слезы.

– Дарико, пошли, у нас мало времени.

Он тянул меня за собой.

– Амиран, прошу тебя, давай останемся дома, я умоляю тебя. Я хочу быть рядом с ними.

Амиран вел меня молча, он был таким грубым и жестким, я его ни разу таким не видела, он мне казался чужим. Мне вдруг стало плохо и меня стошнило.

– Дарико, что с тобой?

Он достал платок из кармана и стал мне вытирать лицо. Я облокотилась о забор…

– Амиран…. – и продолжала всхлипывать.

– Что с тобой, дорогая? – он обнял меня, приложив мою голову к своей груди и нежно проводя пальцами по моим волосам. Я не знала на тот момент, что Марьям рассказала все родителям, а родители Амирану, что я беременна. Но я боялась ему сказать об этом. Ведь у нас были планы на эту жизнь и уж точно планов на детей у нас не было пока.

– Все, мне лучше, я переволновалась очень.

Он обнял, меня прижал к себе.

– Амиран, давай останемся?

– Дарико, это не обсуждается, пошли!

Мы зашли во двор к родителям Амирана. К нам выбежала матушка Амирана, она нас обняла, поцеловала.

– Амиран, сынок, уезжайте сейчас немедленно.

– Да, матушка, нас уже ждут, мы пришли попрощаться с вами. Где отец?

– Он в мастерской, сейчас я его позову.

Матушка только пошла, как из мастерской вышел отец Амирана. Он был очень добрым человеком и у него были золотые руки. Его все знали у нас как отменного столярного творца. Он и Амирана научил этому мастерству.

– Отец, мы уезжаем.

Отец обнял сына,

– Я знаю, мы разговаривали с Петро. Береги Дарико и себя, за нас с матерью не беспокойся.

Мы все обнялись.

– Пишите нам, хорошо?

– Да, мама, как доберемся, я сразу напишу.

– Все, счастливого вам пути!

Амиран взял меня за руку и мы поторопились домой за вещами.

Когда мы вернулись в мой родной дом, возле машины стояли отец со своим товарищем.

– Амиран, все чемоданы в машине.

Отец подошел к Амирану, достал из кармана сверток.

– Амиран, вот деньги и тут номер телефона Нико, он вам поможет с жильем в Петербурге.

Амиран взял сверток и положил его в карман.

– Дарико, прощайся с сестрой и матерью и в путь.

За ворота вышла мама с Марием. Я бросилась к маме, прижалась к ней так сильно, чтоб почувствовать на прощанье ее запах, ее нежные руки.

– Мама, родная моя, я не хочу уезжать.

Мама обняла меня и как в детстве нежно гладила своей теплой нежной рукой по спине и по волосам.

– Дарико, детка, я люблю тебя! Береги себя и пиши письма..

Мама заплакала, отчего мне стало еще больнее. Я смотрела в глаза матери так, будто в последний раз. К нам бросилась в объятья Марием.

– Сестренка любимая, обещай, что ты приедешь к нам?

– Хорошо, только береги себя!

Амиран подошел ко мне, взял за плечи.

– Дарико, нам пора.

– Нет, Амиран, оставь меня, прошу тебя!

Подошел отец и крепко обнял меня, я его била по спине крича.

– Почему ты так жесток ко мне? Отец, скажи?

Он меня гладил, еще сильнее прижимая и я его обняла крепко. Он взял мое лицо в свое большие ладони и со слезами на глазах, сказал:

– Дочка, обещай, что сбережешь себя? Я люблю тебя, моя девочка! – Папа, я тебя тоже люблю!

– Давай, нужно ехать! Амиран, сынок, – к нам подошел Амиран, взял меня за плечи и руки.

– Дарико, пошли.

Я шла к машине ничего не понимая, только жгучая давящая боль. В мыслях было одно: а что, если я их больше не увижу, не обниму и не услышу их голосов. Когда мы сели в машину, отец сразу пошел за ворота в дом и когда открыл ворота, наша машина тронулась, а и из ворот выбежал Бичеко.

– Бичеко, малыш мой…

Он бежал, лаял, пытаясь догнать нашу машину и отдалялся, все дальше и дальше, пока не превратился в моем взоре в маленькую точку. В этот момент я вспомнила папины слова про падение с лошади. Вот оно мое первое болезненное падение.

Глава 5. Переезд в Санкт-Петербург

«Каждый конец означает новое начало.»

Цитата из сериала «Открытие ведьм»

В Петербург мы прибыли утром рано, на перроне Витебского вокзала нас встретил Нико, папин товарищ, мужчина лет сорока худощавого телосложения. Когда мы были уже в Москве, мы сообщили ему о своем приезде, как нам велел мой отец. Мы погрузили чемоданы, сели в повозку и поехали вдоль каменных серых домов. Я смотрела по сторонам и у меня мурашки по коже бежали. За окном моросил мелкий дождик, мужчины и женщины куда-то все спешили, со своими черными зонтами. Мы ехали молча, каждый думал и восхищался по-своему. Так вот какая ты, Северная Венеция, культурная столица России, «окно в Европу», город над вольной Невой! Нас окружали большие, роскошные здания в западноевропейском стиле конца девятнадцатого века, я такие видела в папиной газете. Здания чередовались одно красивее другого, с византийскими куполами и очаровательными особняками. Мы остановились возле серого дома с огромной деревянной дверью в парадную.

– Мы приехали!

Амиран взял наши чемоданы и мы зашли в парадную. Она была светлая, с большими окнами. Мы поднялись на третий этаж, Нико открыл дверь, мы зашли. В квартире были огромные белые потолки и стены, по карнизам оформленные гипсовой лепниной. В гостиной было все увешано картинами с фигурой хмурого, плотного мужчины и пару портретов женщины, брюнетки в красном платье. В углу была буржуйка, рядом слева стояла корзина дров.

– Поживете пока тут, это квартира профессора, он на время уехал с семьей из страны. Поэтому живите пока здесь, потом подыщем вам комнату.

– Спасибо вам! – в один голос сказали мы с Амираном.

Амиран достал деньги, отсчитал нужную сумму и отдал Нико.

– Если что, звоните мне. Телефон у вас есть.

– Да, спасибо.

Амиран проводил Нико и закрыл за ним дверь.

Я села на обшитый красным бархатом диван, все было таким чужим и непривычным. Эта мебель, картины, чужие стены, все такое светлое, холодное, большое.

– Дарико?

Амиран подбежал ко мне подхватил, приподнял на руки и закружил по всей огромной комнате.

– Амиран, прекрати, ты меня уронишь! – смеясь сопротивлялась я. Какая бы печаль не жила сейчас в моем сердце, я радовалась, что мы добрались, и вот они мы, рядом друг с другом в большом городе.

– Дарико, мы в самом красивом городе мира. Наша мечта на один шаг осуществилась.

Он опустил меня на ноги, погладил пальцами по лицу и поцеловал.

– Ты счастлива? – в его глазах горел озорной огонёк радости.

– Да!

Я прижалась к нему, закрыла глаза и поблагодарила Бога за все то, что я имею на данный момент, хотя на душе была жгучая тоска по родным.

– Дарико, я голодный, как насчет обеда?

– Я только за! Но у нас с тобой ничего нет? Давай я разлажу пока вещи, а ты сходи за продуктами, мы проезжали, я видела, гастроном не далеко от дома.

– Да точно, я тоже обратил на него внимание!

Амиран положил чемоданы на диван.

– Все, любимая, тогда я ушел!

Я пошла следом за ним закрыть дверь, он остановился.

– Дарико, а что покупать?

– Я не знаю, – нахмурив брови я посмотрела на него и мы засмеялись. Мы сели с ним на пол, я взяла блокнот и карандаш, мы сидели около часа составляя список.

День за днем проходили так быстро, я родителям написала уже два письма, но ответа не было, из – за чего я очень переживала. Амиран поступил в военное-медицинскую академию, я поступила на художника и параллельно устроилась в организацию Красного креста. Меня взяли на 6-недельные курсы медсестры, а в свободное время я изучала литературу по живописи и графики. Я так и не сказала Амирану, что беременна, решила пусть все будет самотеком, рано или поздно он все равно заметит.

Тридцать первого августа мы проснулись и из утренних газет узнали, что город переименован в Петроград. В городе день за днем все становилось очень беспокойно, люди раскупали всякий немецкий товар на распродажах в закрывающихся магазинах. Стояли сотни людей в очередях. Митингующие люди, стрельба. Но бывали дни и веселые, играла в парках живая музыка, светило редкое солнышко.

Глава 6. Разлука

«Любовь не боится огромных разлук, любовь умирает от маленькой лжи!»

Мы сидели с Амираном на крыше башни с часами, наблюдали над плывущими белыми облаками на темном небосводе.

– Дарико, закрой глаза.

– Ты что-то затеял гадкое?

– Почему сразу гадкое?

– Не знаю, интуитивно подумала!

– Ммм… у тебя интуиция умеет думать?

– Амиран! – я его ударила по плечу, он засмеялся.

– Нет! Доверься мне закрой глаза, и дай мне левую руку.

– Хорошо.

Я протянула ему левую руку и закрыла глаза и почувствовала как что-то приятное скользило по запястью.

– Открывай.

Я потихоньку открыла глаза, на мою руку был надет браслет из деревянных бус.

– Амиран, боже, какой милый браслет.

– Это я для тебя сделал. Тут на бусинках, прочитай, – он показал, что на каждой бусинке была буква.

«Амиран и Дарико!». Я его обняла и поцеловала.

– Это самый лучший подарок. Люблю тебя! Спасибо!

Мы легли и Амиран крепко прижал меня к себе и мы ждали рассвет. Но рассвета не дождались, его просто не было. Зато был дождь и мы с ним бежали по мосту, под дождем в семь утра. Амиран остановился и снял туфли.

– Амиран, что ты делаешь?

– Я хочу танцевать с тобой босиком под дождём на этом великолепном мосту.

– Что?

– Дарико, у нас с тобой есть два выбора.

– Какие два выбора?

– Первый вариант: мы просто идем и мокнем под дождем!

– А второй вариант?

– А второй: либо мы тоже мокнем, но танцуем босиком под дождем? Что ты выбираешь?

– Конечно же танцевать!

Я сняла туфли и мы стали танцевать.

Люди, которые все куда то спешили, смотрели на нас кто-то с улыбкой, а кто-то ворчал. Но нам было все-равно на взгляды посторонних людей. Мы шли мокрые, голодные домой. Я почувствовала божественный запах свежей выпечки, остановилась и стала принюхиваться.

– Дарико, ты чего?

Амиран смотрел на меня подозрительно.

– Почувствуй, ну?

Амиран стал принюхиваться.

– Пахнет домом. Где-то пекут хлеб?

– Да! Божественный аромат! Интересно, где пекут?

Я еще раз принюхалась.

– Думаю, там! – я показала пальцем в дом напротив.

– Я тоже думаю, что там!

Амиран схватил меня за руку и мы перебежали дорогу к тому дому напротив.

– Нет! Я потеряла аромат.

– Я тоже, давай вернемся обратно?

– Давай!

Мы вернулись опять на то место, где были изначально.

– Дарико, мне кажется, этот аромат идет из этого дома рядом.

– Ага, пошли туда.

Мы взялись за руки и пошли к соседнему дому, где действительно аромат усиливался, мы остановились.

– Амиран, давай зайдем во двор?

Мы зашли за двор там висела вывеска “ Булочная Филиппова».

– Ура, Дарико!

– Ну что, пойдем посмотрим, что там?

– Я не буду смотреть, мы купим, я есть хочу.

Мы зашли в теплую темноватую комнату, где за прилавком стояла пышногрудая розовощекая девушка. Мы обошли витрины, был большой выбор, как и цены на это искусство.

– Амиран, дорого что-то.

– Да уж, последнее время вообще все дорого.

– Давай возьмем вон тот хлебушек?

Я показала на продолговатую белую буханку.

– Да. И давай возьмем вот те круассаны.

Амиран купил буханку хлеба и четыре круассана. Пока шли домой, почти всю буханку съели.

Пролетела еще одна неделя, мы написали родителям уже по три письма, но не от моих и не от родителей Амирана ответа не было.

Я пришла с курсов, сняла с себя платье и стояла у зеркала, смотрела насколько увеличился мой живот, я погладила его рукой.

– Интересно, кто ты? Девочка или мальчик?

Я услышала стук в дверь, накинула платье и пошла к двери.

– Амиран, дорогой, ты так рано, я даже не успела приготовить ужин.

Он улыбался, а в глазах была печаль и разочарование.

– Ничего страшного, любимая, я принес колбасу от Елизаровых и хлеб с той пекарни, помнишь, когда мы ее искали с тобой по запаху? Сказали, это колбаса очень вкусная.

– Милый, что-то случилось?

Амиран снял плащ и повесил на крючок.

– Почему ты спрашиваешь? – он обнял меня крепко и смотрел в глаза, приглаживая двумя ладонями мои волосы.

– Дарико, душа моя… Жизнь моя, я так тебя люблю.

Он уткнулся лбом в мою голову, лаская мне пальцами шею.

– Амиран, ты мне расскажешь, что случилось?

Он взял мои руки в свои ладони и начал целовать палец за пальцем… Из его глаз полились слезы, первые слезы, которые я видела.

– Амиран?… – Я начала их вытирать.

– Дарико, прости, что вместо счастливой мечты я создал одни страдания.

– Что за страдания? О чем ты? Я счастлива, слышишь? Ты рядом, мы в одном из красивейших городов мира.

Он смотрел на меня стеклянным взглядом, будто насквозь.

– Дарико, меня отправляют на фронт, там нужна помощь, раненых много, завтра мы уезжаем всей группой.

При этих словах, не говоря ни слова, я непроизвольно положила руки на живот и пошла в спальню.

– Дарико, тебе плохо?

– Амиран, милый, мы поедем вместе, слышишь, я уже многому научилась на курсах, пойду добровольцем. Нет, ты не оставишь меня одну, не смей.

– Дарико, это опасно, ты останешься тут и это не обсуждается.

– Сейчас во всем мире опасно. Нет, одна я тут не останусь. Мне не нужна жизнь без тебя! Вместе мы справимся. Я уже многому научилась! Амиран отошел к окну.

– Нет, ты останешься здесь, я дал слово родителям что уберегу тебя и нашего ребенка.

– Что? От куда ты… – я вмиг замерла.

– Дарико, обещай, что ты будешь жить долго, очень долго и ты увидишь первые шаги нашего ребенка!

– Любимый, я обещаю, что мы это увидим вместе, только вместе, по-другому я не хочу. Амиран, мне и так трудно, я не знаю, что с моими в Грузии, писем нет, еще и ты, для меня остаться одной – это гибель, понимаешь? Ты мне нужен, ты нам нужен.

– Милая, я договорюсь с нашим преподавателем, чтоб он взял тебя на работу, он очень хороший, тут неподалеку есть при академии госпиталь, будешь помогать там.

– А ты?

– А я обещаю вернуться живым и невредимым. А сейчас я хочу колбасу с хлебом.

Мы стояли на перроне, прощаясь друг с другом. Там было огромное количество солдат, совсем еще мальчишек.

– Амиран, береги себя ради нас, я не дам имя нашему ребенку без тебя.

– У меня будет время подумать над именем. Я договорился с Нико, он будет приглядывать за тобой.

– Пиши мне, прошу тебя.

– Дарико, обещаю, по возможности буду писать.

Мы обнялись и он запрыгнул уже в отъезжающий вагон. Я бежала следом за вагоном, махая рукой.

Прасковья допила чай, встала и налила еще чаю.

– Остаться совсем одной в чужом городе, еще и беременной… Это нужно быть сильной духом, – сказала я с глубоким ужасом.

Прасковья села и отпила глоток чая.

– Это жизнь, в ней невозможно контролировать абсолютно все, случается, что жизнь разводит двоих людей только для того, чтобы показать обоим, как они важны друг для друга.

Без Амирана тёмные дождливые ночи казались такими беспокойными, бесконечно долгими. Однажды мне снился сон. Как-будто я скачу на лошади, радостная несусь по крутому склону. Понимаю, что не смогу остановить коня… Проснулась вся в поту, сердце билось, словно вот-вот выпрыгнет от ужаса. Беда, тревожный сон… К чему это он? Я встала, посмотрела на себя в зеркало. Я была такой бледной, под глазами синяки.

Этот день тянулся бесконечно долго. За окном весь день лил дождь. После учебы я шла на курсы, привозили очень много, бесконечно много раненых. Порой мне так хотелось домой, каждый день я подходила к вокзалу, где толпы людей уезжали из города, но всегда останавливала меня любовь к Амирану. Я уеду, а он вернется и меня нет. Моя тоска по нему была пыткой. Бывали дни, когда мне не хотелось просыпаться, хотелось не шевелиться и спать. спать…спать. Каждый вечер я наливала в стакан горячего чая, садилась на окно и сидела наблюдала за дождливой погодой, за людьми, которые постоянно куда-то спешат.

День за днем сменял недели. Каждый раз, когда я проходила мимо почтового ящика, я смотрела, не пришло ли письмо от родителей и от Амирана. Разочарование настигала меня сразу же, как только я открывала ящик, он был всегда пуст. Я себе каждый раз говорила: наберись терпения, у родителей, наверное, просто нет возможности отправить письмо, так как они уехали в горы. Амирану ну совсем не до писем, у него война, там всё намного сложнее. Там идёт борьба за жизнь. Утром я проснулась от жуткого холода, дрова все прогорели, запаса совсем нет, я оделась потеплее, выпила горячего чая и пошла на курсы.

– Дарико, здравствуй.

На пост подошёл наш главный врач, мужчина лет 35 с черной бородкой. Он очень похож на нашего императора, только он тёмненький.

– Добрый день, Георгий Николаевич!

– Как ты себя чувствуешь? И почему так рано пришла?

– Всё хорошо, только вот дома очень холодно. Печь топить нечем, дров нет. Вот я и прибежала сюда, тут хоть тепло.

– Дарико, я хотел тебе сегодня предложить. Мы сейчас все переезжаем в другой госпиталь. Пока Амирана нет, хочу тебе предложить поехать вместе с нами… Мы можем выделить тебе комнату, там тепло, чисто двухразовое питание. Соглашайся?

– Да, предложение очень хорошее, конечно. Мне надо подумать.

– Хорошо, думай, желающих много, думай в первую очередь о своём ребёнке.

– Сестра, сестра, пожалуйста, подойди ко мне…

Меня позвал раненый солдат после операции.

– Хорошо, сейчас, минуточку.

– Что случилось?

– Очень пить хочется.

– А доктор разрешил уже пить?

– Очень пить хочу, пожалуйста, дайте воды!

– Хорошо, сейчас.

Я взяла графин, налила в стакан воду и поднесла к раненому солдату.

– Вот держите, давайте немножечко, много пить вам нельзя.

– Хорошо! Он отпил три глотка воды.

– Спасибо большое, сестра! Как тебя зовут?

– Меня зовут Дарико.

– Какое интересное имя. Откуда ты?

– Я из Грузии!

– Я бывал в Грузии, там очень красиво, горы кругом! У меня там дядька живет, мамкин брат.

– Мама грузинка?

– Нет, русская. Мы все русские. Просто мама там жила до 15 лет, потом вышла замуж за папку и они уехали сюда. А летом я ездил к бабушке туда, пока она жива была.

– Я очень скучаю по дому! А как вас зовут?

– А я Сергей. А девушку мою зовут Даша. Знаешь, можно я тебя буду называть Даша, по-русски?

– Хорошо, мне даже нравится.

– Даша, дай мне пожалуйста руку…

Я подала руку солдату, он достал из-под подушки фотографию небольшую, с изображением девушки, очень красивой девушки. У нее были длинные волосы, она была в чудесном таком тёмном платье, на вид изящная, добродушная. Он мне положил эту фотографию в руки.

– Даша, пожалуйста, на обратной стороне адрес, это адрес моей девушки. Прошу тебя, напиши ей письмо, скажи ей, что я её очень сильно люблю и пусть она будет счастлива, счастлива по-женски.

– Хорошо, ну как – то звучит, будто вы прощаетесь… Может быть вы сами напишите?

– Я не могу, я же не жилец, вы же понимаете, что я умираю.

В этот момент у меня комок к горлу подкатил, я еле сдержала слезы. Конечно, я знала что у него кровотечение, которое невозможно остановить и он умирает.

– Хорошо, я напишу, я обещаю что напишу.

Из его глаз текли слёзы, мне было так больно, вдруг на миг подумала об Амиране, и вообще о каждом мальчишке, который здесь лежал. Который воевал, отдавая свою жизнь за жизнь других. За тех, кто, сейчас избегает мобилизации, за тех, кто боится высказать свое мнение. Боится заступиться за своих близких.

– Сергей, я сейчас сбегаю за бумагой и чернилами и мы вместе напишем.

Я встала положила фотографию в карман и направилась на пост. Ко мне подошла Анна, она сестра милосердия, мы с ней всегда дежурили вместе и очень подружились.

– Почему он тебя назвал Дашей?

– Его девушку так зовут, вот он и хотел еще раз произнести ее имя. Я хочу ему помочь написать письмо. Я взяла листок и чернила и пошла к солдату. Села на стульчик напротив кровати. Дала ему листок и ручку.

– Вот, пиши Сергей, все что чувствуешь и все что хочешь ей пожелать.

– А ты мне поможешь, я деревенский парень и писать красивые слова не умею.

– Хорошо! Пиши: здравствуй, солнечная моя девочка, моя красавица, душа моя, Дашенька! Любимая…

Сергей написал «любимая» и закрыл глаза, из его рук выпала ручка на пол.

– Сергей?

Я стала его трясти за плечи.

– Сергей… Очнись? Ты меня слышишь?

Ко мне подошла Анна проверила у шеи двумя пальцами пульс.

– Дарико, он умер, пульса нет, крепись я пошла, за Георгием Николаевичем.

Он умер на моих глазах, мне стало очень плохо, я взяла письмо и побежала в комнату для сестёр. Я стояла у окна и плакала… Ко мне подошла девушка и стала меня успокаивать. Я подняла голову и перед собой увидела девушку небольшого роста, с такой толстой шикарный косой из русых волос. Её глаза были голубые словно небо. Ее глаза мне на тот момент особенно запомнились. У меня даже помутнение разума было, я думала, что на меня смотрит Амиран.

– Девушка, что с вами? Вам плохо?

– Нет, нет, нет, всё хорошо, сейчас всё пройдёт.

– Давайте присядем, – она придвинула ко мне стул.

– Как тебя зовут?

– Дарико, но можно просто Даша.

– Меня зовут Надежда.

– Очень приятно!

Она налила мне горячего чая, напоила меня и мне стало легче. С тех пор мы стали с ней дружить. Через неделю мы вместе переехали в другой госпиталь. Я собрала на квартире кое-какие вещи в свой чемодан и закрыла дверь. Мне выделили комнатку, она была небольшой, там стояла железная кровать, на кровати лежало два теплых одеяла, что меня очень радовало. Напротив кровати было маленькое окошко над столом с одной табуреткой. В углу стояли чьи-то ботинки я их не трогала, думаю, тот, кто их оставил, возможно, когда-нибудь вспомнит о них и вернётся. Надежду поселили рядом со мной в соседней комнате, она мне очень помогала переживать тоскливые осенние вечера. Ее муж Михаил был тоже на фронте. Мы с ней гуляли по Петрограду. Я очень часто любила просто выйти на улицу, постоять на мосту, смотреть в воду, подумать, как бы было хорошо, если бы сейчас рядом со мной был Амиран. Вспоминала как мы под дождем сняли обувь и танцевали на мосту. Мои воспоминания грели душу.